[ Обновленные темы · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
Литературный форум » Наше творчество » Авторские библиотеки » Сигачёв Александр (ВЕТРИЛА АРИСТОФАНА)
Сигачёв Александр
sigacheval Дата: Воскресенье, 01 Дек 2013, 12:31 | Сообщение # 351
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 579
Награды: 36
Репутация: 72
ДЕРЕВЕНСКАЯ ПЕСНЯ.

Материал представлен в сокращении.

Полная версия - http://belrussia.ru/forum/viewtopic.php?t=825

Сегодня никому из читателей не надо открывать глаза на то, какая была уготовлена участь русским поэтам большевистской диктатурой в крестьянской России. Тайное стало явным. Но не лишнее ещё раз напомнить, что началом страшной трагедии – зверских убийств плеяды русских крестьянских поэтов, послужила смерть поэта черносошной России, Александра Ширяевца, когда 15 мая 1924 года в московской больнице, он внезапно скончался при загадочных обстоятельствах.
В 1925 году был расстрелян русский крестьянский поэт Алексей Ганин. В ночь с 28 на 29 декабря 1925 года Сергей Александрович Есенин был обнаружен, подвешенным ремнём без петли к трубе парового отопления в гостинице «Англетер».
В 20-30-е годы прошлого столетия врагами русской крестьянской песни и русской поэзии было сделано всё мыслимое и немыслимое, всё самое чудовищное, чтобы истребить на корню всё исконно русское, чтобы имена русских песнопевцев были вычеркнуты из памяти людей, чтобы в книгах о них не осталось и духу.
В 1937 году были расстреляны крестьянские поэты: Николай Клюев, Сергей Клычков, Иван Приблудный, Павел Васильев.
В 1938 году были расстреляны Василий Наседкин, Борис Корнилов. Так наступали на горло русской крестьянской песне, так проходил «перелом народного хребта» в период коллективизации. А сколько положилось в землю крестьянских поэтов вместе со своими соотечественниками, простыми крестьянами на стройке в гиблых краях при строительстве Беломорканала, до сих пор остаётся тайной за семью печатями. Гибли избранные, соль земли русской. Но по сей день не слышно трубного гласа, пробуждающего от этой зачумлённой истории. Это была политика истребления цвета нации. С уничтожением русского трудового крестьянство уничтожались и воспевающие его поэты-песенники, певцы трагической участи землепашцев, хранители песнопевческой Руси.
Но вот в 60-х годах прошлого столетия, изумлённому взору «победителей» мракобесов предстала удивительная песенная лирика о деревенской России Николая Рубцова, Анатолия Передреева и их собратьев по перу.
- Что это за последние из могикан?! – удивлялись зачумлённые, очерствелые души, - что это ещё за тихая лирика и Есенинские перепевы? Откуда всё это взялось? Оно было уже навсегда похоронено, потоплено, удавлено, растоптано, загнано в тёмные углы, стёрто в пух и в прах, развеяно по ветру. Откуда это появляется, вновь зеленеет и зацветает пышным цветом деревенская русская песня?! Это было какое-то непонятное чудо, которое заставило о себе говорить и петь. Воскресала в памяти людей необыкновенная свежесть русской деревенской песни.
После преждевременной смерти Анатолия Передреева и трагической, загадочной смерти Николая Рубцова и Алексея Прасолова в начале 70-х годов, после долгого их замалчивания, оставалось некоторое время песенное пространство, похожее на вытоптанное поле. Пошла править бал бесовщина.
Но русская песня не умирает. Людей «зашоривают», носителей русской песни продолжают убивать вплоть до наших дней. Так подло и цинично был убит Игорь Тальков. Иван Васильевич Лысцов был убит и утоплен в 1994 году за возрождение русской песни, за свою книгу «Убийство Есенина». Мракобесы не унимаются. Исконно русская песенность, как ладан бесам, - бесит их ещё больше.
Но проходит время, и сквозь бесовскую шумиху, вновь и вновь слышится чистая, музыкальная поэзия и песенность русской души, - которые вовек не умирают.

Сообщение отредактировал sigacheval - Воскресенье, 01 Дек 2013, 15:12
 
МарЗ Дата: Воскресенье, 01 Дек 2013, 15:00 | Сообщение # 352
Долгожитель форума
Группа: Модератор форума
Сообщений: 9497
Награды: 178
Репутация: 397
Спасибо за такое напоминание! Об этом забывать никогда нельзя... biggrin
Марина Зейтц.
Моя авторская библиотека
Организатор обучающих конкурсов на сайте СП
Член Союза Писателей России
 
sigacheval Дата: Воскресенье, 01 Дек 2013, 15:20 | Сообщение # 353
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 579
Награды: 36
Репутация: 72
Марина, спасибо!
Пусть праведная Муза вспомянет о Вас во всякий час, за добрые слова о памяти светлой Музы на Святой Руси!

******************************************
******************************************

СОЛНЦЕЛИКОЙ МУЗЕ.

Только Муза смерти жизнь дарует,
Ведь безлики толпы в царстве теней.
У теней имён вовек не будет,
Равно там молчат глупцы и гений.

Но кого поэты прославляют, -
Даже в царстве теней будут с ликом;
С ликованьем в песне величавой
Приобщатся к сонму лик великих.

На высоком троне лучезарном,
К ликам - взор царицы благосклонный.
И ближайший к трону визир главный,
Подзовёт к ней знаком благородным.

И представит Муза в яви чистой,
Пропоют о каждом яркой песней.
Им утёс опорой будет мшистой,
И с зарёй забрезжит гимн лучистый.

Станут ярче образы любимых,
Музою поэта воскресятся.
Лики, в свете Солнца отразимых,
И во взгляде искристом царицы.
 
sigacheval Дата: Четверг, 05 Дек 2013, 22:46 | Сообщение # 354
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 579
Награды: 36
Репутация: 72
РАСКАЗАЧИВАНИЕ. ИСТРЕБЛЕНИЕ КАЗАЧЬИХ ПЕСЕН.

Материал представлен в сокращении.

Полная версия - http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2009/10/Sigachev/

В казачьем рассеянии, как теперь принято говорить о Великом исходе казачьей эмиграции 1920 года, было много поэтов песенников. К настоящему времени уже немало издано поэтических антологий (антология от гр. anthologies, буквально — букет цветов), освещающих поэтическое творчество как Восточной, так и Западной ветвей русской эмиграции. Вышли также сборники песен и стихов казачьей лирики. Из 200 тысяч белых эмигрантов Восточной ветви Зарубежья было около 60 поэтов. «Мне известно, — писал В. Перелешин, — около шестидесяти имён поэтов, как пользовавшихся широким признанием в дальневосточных центрах русского рассеяния — Харбине, Шанхае, Тяньцзине и Пекине, так и малоизвестных и оставшихся вовсе незамеченными» . На долю Западной ветви белых эмигрантов Зарубежья — Берлина, Парижа, Праги, Белграда, Варшавы, Риги, Равеля, Софии, проходилось примерно столько же — около 200 тысяч человек. Из этого числа Западной ветви белых эмигрантов было 88 поэтов (включённые в антологию Ю. Иваска «На Западе», 1953) . Уместно здесь напомнить, что была определённая доля эмигрантов (хоть и не столь значительная, точное их число не установлено), поселившихся в Южной Америке: в Аргентине, Бразилии, Чили, Парагвае, на Филиппинах, в Австралии и США. (По данным В. Крейда и О. Бакич — среди них было примерно 20 наиболее видных литераторов) .
Что же в своде «Песен казачьего календаря» было такого, за что песни подлежали полному уничтожению, и должно было быть стёртым из памяти людей само упоминание о них. Казачьи песни подлежали полному истреблению, как и само казачество. Идеологи большевистской диктатуры во главе с Лениным и Троцким придавали слову «расказачивание» однозначный смысл — поголовное уничтожение (геноцид) казачества. Идеология мирового господства диктатуры пролетариата включала в себя разжигание гражданских и мировых войн, программирование искусственного голода, кризисов и терроризма. Россия была выбрана в качестве плацдарма для развития «Мировой революции и Мирового господства». Идеи большевизма о «процветающем рае социализма и коммунизма» являлись всего лишь прикрытием истинного замысла мирового сообщества диктаторов-авантюристов. Казачество на подобный лукавый большевистский диктаторский обман «коммунистического рая» не прельстилась, и за это его было решено физически истребить, стереть с лица земли; предать казачество полному забвению. Из памяти людей задумано было искоренить само слово «казак», и всё, что с ним было неразрывно связано: казачьи песни, танцы, традиции, фольклор. Большевистская диктатура не останавливалась ни перед чем, для достижения своих человеконенавистнических целей в стремлении к мировому господству. Так, ими были спланированы: геноцид цвета русской нации — казачества, истребление царской семьи вместе с их детьми, уничтожение интеллигенции и духовенства, развязывание гражданских войн, создание концентрационных лагерей по всему Северу России задолго до создания фашистских лагерей — Освенцима, Майданека, Бухенвальда и других известных «лагерей смерти». Была запущена адская машина истребления казачества во всех казачьих краях (Дона, Кубани, Терека, Урала, Сибири, Приморья и других 12 казачьих краёв). Чудовищная машина смерти работала многие годы после окончания гражданской войны, уже при советском режиме. Карательные акции были организованы сразу после Октябрьского переворота — силами «интернационалистов» (особенно латышей, мадьяр, китайцев, «революционных матросов», горцев Кавказа, иногороднего населения казачьих областей.) Бронштейн–Троцкий писал: «Уничтожить как таковое, расказачить казачество — вот наш лозунг. Снять лампасы, запретить называться казаками, выселить в массовом порядке в другие области» . Член Донского ревкома Исаак Исаевич Рейнгольд рапортовал в ЦК РКП (б): «Почувствовав себя победителями, мы бросили вызов казакам, начав их массовое физическое истребление. Бесспорно принципиальный наш взгляд на казаков, как на элемент, чуждый коммунизму и советской идее, правилен. Казаков, по крайней мере, огромную их часть, надо будет рано или поздно истребить, просто уничтожить физически» . Следует здесь особо отметить роль вождя революции, диктатора Ленина в массовом истреблении казачества. Ленин не только знал о происходящем геноциде казачества, но и лично участвовал в выработке человеконенавистнической политики большевистских властей по отношению к казакам. «Достаточно вспомнить ленинскую телеграмму Фрунзе по поводу «поголовного истребления казаков»! Дзержинский писал Ленину 19 декабря 1919 г., указывая, что на тот момент в плену у большевиков содержалось около миллиона казаков. Вождь мирового пролетариата наложил резолюцию на этом письме: «Расстрелять всех — до единого!»
О том, какому страшному погрому и уничтожению подвергались казачьи станицы Дона, Кубани и Терека писал бежавший на Запад палач из НКВД Орлов А. (настоящее имя — Лейба Лазаревич Фельбин): «Десятки тысяч казаков были расстреляны без суда, сотни тысяч — отправлены в ссылку, в сибирские и казахстанские концлагеря, где их ждала медленная смерть» . Читаем по другому источнику о том, как поступали с казачьими семьями: «Сгоняли к железнодорожным станциям, где стояли заранее поданные эшелоны из товарных вагонов без воды, печей, уборных. По 70–100 человек загоняли в вагоны, закрывали на замки и пломбировали. Окна в вагонах были забиты досками и сверху обтянуты колючей проволокой. Эшелоны мчали несчастных казаков в Сибирь, на Дальний Восток. Кошмарный ужас творился в вагонах: холод, голод, плач детей и матерей, самоубийства, болезни и смерть. Оставшихся в живых людей выбросили в сибирской тайге и заставили строить бараки и землянки. Дети, женщины, старики без одежды и питания падали и умирали — как мухи. Утром можно было видеть целыми семьями повесившихся на деревьях людей» . Железнодорожный служащий, видевший в начале 30-х годов эшелоны депортированных казаков, свидетельствует: «Много раз из проходящих вагонов выбрасывали свёртки. Мы знали, что в них. В них были детские трупы. Мы разворачивали их, доставали записки, очень схожие по содержанию: «Ради Бога, предайте земле раба Божьего. И мы хоронили вдоль железнодорожного полотна этих рабов Божьих — грудных и годовалых. А на их родине и на их крови вставали колхозы; в дом раскулаченных въезжали новые хозяева» .
 
sigacheval Дата: Понедельник, 16 Дек 2013, 23:00 | Сообщение # 355
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 579
Награды: 36
Репутация: 72
ИСПОВЕДЬ ОДНОГО ПАРАСИТА.
(Мысленно вслед за Катуллом.)

Ох, несчастные те люди, пропитание кто ищет;
Но вдвойне несчастней этих, кто питанье не находит.
Если целый день он голод утолить свой не возможет,
Как вот я, весь день потратил, - крохи не нашёл ничтожной…
Что за день такой проклятый?! Выдрать бы ему глазищи,
И его не пожалел бы и на мизерный я грош.
Не припомню, чтобы за день, столько голодать пришлось?
В ремесле таком искальном, толку нет, хоть брось, дружище!
Разлюбили параситов золотая молодёжь.
На ноге одной стоял я целый день – и, хоть бы грош,
На второй ноге немного заработать довелось.
Заработал всё же столько, лучше б вовсе - ни гроша,
Ну, и что, скажи на милость, - продолжать мне поспрошать?..

Вот сегодня на прогулке - острословил, а они, -
Вместо денег и спасибо – в зубы двинуть норовили.
Говорю: «Куда собрались?» А они – стоят, молчат…
Говорю: «На кухне что ли собрались вы пировать?»
А они – молчат, молчат. Я шутить уж был не рад.
- Где обедаем сегодня? – вопрошаю, - все молчат,
И острот моих, я вижу, слышать больше не хотят…
Было время, за остроты, - был я месяц сыт и пьян,
А теперь, чтоб засмеялись? Ни за что… Смеюсь один.
Сам себе - и острослов я и слуга, и господин.
А один, оскалил зубы, как цепной какой-то пёс;
Издевательства не вынес, я ушёл, повесив нос.

Подхожу к другим и к третьим, и к четвёртым подхожу, -
Ни единственной улыбки, - что за казнь, - не нахожу.
Будто стачку объявили, словно на посту стоят,
И ни слова, ни полслова, хоть убей – не говорят…
Хоть прибей их, как гранитный каждый, как Наполеон,
Лишь одно мне остаётся, опереться на закон.
Сколько мне ещё придётся голодать, коль я – не вор?!
Заявлять в суды придётся, что опасен заговор.
Пусть их штрафами обложат за обед хороший мне,
А другого средства просто пообедать - средства нет.
Будет прок мне и Отчизне нашей, тоже будет прок;
И молчальникам хороший преподам теперь урок,
Пусть бездельники оплатят мне и Родине оброк.

И представь себе, удача за удачей шли ко мне,
И об палец свой ударить пальцем уж не надо мне.
Как из рога изобилья сыплется само собой,
И хожу я, руки в брюки, словно подлинный герой!
И другие параситы – с поздравленьями ко мне,
Обнимали и душили: "Ну, делись!" - кричали мне.
Всем кагалом крышевали мы со всех тебя сторон,
И теперь мы точно знаем, - ты богат, как фараон!..
До сих пор я сам не знаю, как же вырвался тогда,
Убегая без оглядки, сам не ведая куда.
Еле-еле отдышался, славил Бога, что я жив,
Обнимания такого, видит Бог, не заслужил…

И теперь мне жить не сладко, друг мой, сам ты посуди:
Выхожу гулять украдкой, чтоб никто не проследил.
И нигде теперь спасенья, мне от параситов нет,
Наглость больше не защита, и не увернуться мне.
И само даже спасенье, не спасёт меня нигде,
Не спастись от параситов - ни в огне и ни в воде.
И законники любезно отвернулись от меня,
И в глаза смеются даже, дескать, - сам же виноват.
Сам выпутывайся, дескать, ты из собственных сетей…
Ах, за что ж мне ухватиться? Разве я, их всех хитрей?
Ни опоры твёрдой нет мне, и не вижу выход я, -
Лишь одна теперь надежда, - жизнь приснилась бы, друзья…
 
mokkuli Дата: Воскресенье, 29 Дек 2013, 17:48 | Сообщение # 356
Группа: Удаленные





АЛЕКСАНДР, С НАСТУПАЮЩИМ НОВЫМ ГОДОМ!

Прикрепления: 1410271.jpg (23.6 Kb)
 
Зоя Дата: Понедельник, 30 Дек 2013, 22:39 | Сообщение # 357
Долгожитель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 5203
Награды: 133
Репутация: 190
Прикрепления: 1289066.gif (208.5 Kb)

Зоя Видрак-Шурер

VI Поэтический конкурс "Союзники"
Конкурс "Поэзия без границ"
Книга "Из памяти - с любовью"
Мой архив
Моя копилка на издание книги.
Электронная книга "Звуки небесные, вечные странники"
 
sigacheval Дата: Среда, 01 Янв 2014, 16:51 | Сообщение # 358
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 579
Награды: 36
Репутация: 72
Лида и Зоя! Спасибо Вам за Новогоднее поздравление!
Сердечно и Вас поздравляю с этим необыкновенным годом лошади!Пусть Вам с этой лошадкой здорово повезёт!
Крепкого Вам здоровья, успехов и много-много радости!..



Александр С.
 
sigacheval Дата: Четверг, 02 Янв 2014, 00:16 | Сообщение # 359
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 579
Награды: 36
Репутация: 72
ГАМЛЕТ ИЗ ТУЛЬСКОЙ ГЛУБИНКИ.
(Современная трёхактная драма, в сокращении.)


Полная версия - http://www.belrussia.ru/forum/viewtopic.php?t=831 , http://www.chitalnya.ru/work/954103/



Действующие лица:

Гамлет, 24-летний пастух Семён из села Крапивина, тульской области.
Матрёна Петровна, мать Семёна
Лиза, 15-летняя сестра Семёна
Игнат, дядя Семёна
Офелия, артистка Народного театра, Татьяна
Свиридов Евгений Иванович, режиссёр Народного театра

Место действия: первая сцена – в деревенском доме; вторая и третья сцены - зрительный зал Народного театра, четвёртая сцена – деревенская улица.

АКТ ВТОРОЙ.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

Зрительный зал Народного Творчества плохо освещён. У сцены на стуле сидел в глубокой задумчивости режиссёр Свиридов. Актёры отсутствуют в зале. Появился Семён Гамлет.

СВИРИДОВ. (Заметил появление Гамлета, заметно оживился.) Молодец, что пришёл, дружище, Гамлет рыжеволосый.
ГАМЛЕТ. Я же обещал. Как же я мог не прийти?
СВИРИДОВ. Да, конечно… Так я позову труппу?
ГАМЛЕТ. Сразу и начнём, пожалуй…
СВИРИДОВ. Пока я их соберу по репетиторским комнатам, ты мысленно прокручивай свою роль… (Хочет уходить.)
ГАМЛЕТ. Так я, сразу и поднимусь туда? (Указывает рукой на сцену.)
СВИРИДОВ. Думаешь, что тебе перед сценой будет тесновато?
ГАМЛЕТ. (Смутившись.) Я там хочу играть роль…
СВИРИДОВ. (Пожимает плечами.) Ну, если ты считаешь, что тебе там будет лучше, поднимайся.
ГАМЛЕТ. Чтобы, как положено, было…
СВИРИДОВ. Как это пронимать?
ГАМЛЕТ. Здесь я стою, просто в зрительном зале… А там, на сцене – датское королевство…

Сообщение отредактировал sigacheval - Суббота, 04 Янв 2014, 12:51
 
Nikolay Дата: Четверг, 02 Янв 2014, 10:03 | Сообщение # 360
Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Ах, вечный Гамлет! Вот душа!
И драма очень хороша...
Пусть Лошадь в этот Новый Год
Вам только счастье привезёт!

Редактор журнала "Азов литературный"
 
sigacheval Дата: Суббота, 04 Янв 2014, 12:45 | Сообщение # 361
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 579
Награды: 36
Репутация: 72
Николай Францевич! С Новыми радостями! С Новым Счастьем!




НОВОГОДНЕЕ ДРУЗЬЯМ.

Не встречались мы давно,
Выпить – нет запрета…
Так полней бокал с вином,
Пьём, друзья, за это!..

Раскидало, други, нас
Всех по белу свету;
Чокнемся звончей сейчас,
Дружбою согреты!

Ради тоста мы не пьём, -
Только дружбы ради!
Выпьем и ещё нальём –
В стольном русском граде!..

И отрадно и легко
Выпить нам с друзьями!
Даже те, кто далеко,
Остаются с нами!

Нам, восторга не тая,
Песен захотелось…
Вспомним: в юности, друзья, -
Как, бывало, пелось!

Жили, как одна семья,
Как родные братья!
Солнце дружбы, верю я, -
Будет век сиять нам!..

Так наполним-те полней!
И бокал – в бокалы!
Чтобы радость жизни сей,
Звонче зазвучала!..
 
Nikolay Дата: Суббота, 04 Янв 2014, 16:29 | Сообщение # 362
Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Александр Александрович, с наступающим Рождеством Христовым Вас - http://www.chitalnya.ru/work/952454/
Редактор журнала "Азов литературный"
 
sigacheval Дата: Воскресенье, 05 Янв 2014, 14:15 | Сообщение # 363
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 579
Награды: 36
Репутация: 72
Николай Францевич, спаси Христос за поздравление!

Вас тоже искренне от души поздравляю с Праздником Рождества Христова! Желаю Радоваться Вам всем сердцем, всею душою! Радуюсь каждому Вашему достижению.
Желаю духовного счастья!

Сообщение отредактировал sigacheval - Воскресенье, 05 Янв 2014, 21:05
 
sigacheval Дата: Воскресенье, 05 Янв 2014, 21:02 | Сообщение # 364
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 579
Награды: 36
Репутация: 72
ПОРТРЕТ ГОСПОЖИ ЛИЗЫ ДЖОКОНДО.




Маленькая поэма.


1.

Как рисовал Леонардо портрет Моны Лизы? –
Знают ли кто достоверно? Молчите? Я знаю…
И расскажу от лица, - к Леонардо был близок, -
Тайну раскроем, и сделаем тайное - явным…

Долго портрет Леонардо писал, - дни без счёта;
Времени бег остановлен, художник был счастлив.
Вдруг он заметил: позирует, будто она с неохотой,
Слёзы тайком вытирает, к нему безучастна.

Тут он подумал, что, вдруг, Мона Лиза полюбит,
Разве тогда от любви её можно укрыться?
Эта любовь, несомненно, нас с нею погубит,
Замысел мой неземной, верно, не состоится…

Знаю, нередко такое по жизни бывает,
Вспомнил: на грушу взобрался, за ветви цепляясь, -
Плакала гордая дочь Антонио де Гарардини,
Словно живая, плакала дочь на картине…

И безутешной тоской был охвачен тогда Леонардо,
Что за картина была Микеланджело, надо ж!..
С ума не сойти б от картины такой, Леонардо, -
Живой Мона Лиза - видна на картине из сада…

2.

- Вы грустны, мой друг Леонардо, грустить Вам не надо…
Причина вполне мне известная Вашей той грусти.
- Так в чём же причина, скажите? – спросил Леонардо…
- Лицо Вам моё надоело… Вы встретили - лучше.

Моё же лицо, теперь кажется Вам некрасивым…
- Неправда, неправда, неправда! – вскричал Леонардо, -
Я Вам докажу, что на свете лица нет красивей,
Не будет на свете моей Моны Лизы счастливей!..

А мне остаётся завидовать мужу дель Джокондо,
Счастливейший муж из всех смертных на свете!
Нет слов у меня подходящих, о Лиза Мона!..
Но, только об этом довольно… Не в радость мне это…

- А, правда, что дель Микеланджело, просто из камня,
Из мёртвого камня – людей оживлять он способен?!
- Всё это неправда, - сказал ей в ответ Леонардо,
Он скверный мальчишка, к тому же – весьма, бестолковый…

- Его я на улице этой весною встречала,
Портрет подарил мой, рыдающей девочкой малой.
Поверишь ли, часто в картине я той оживала,
В беседу со мной она, прямо с портрета вступала…

Мне так говорили, что камни его оживают,
Подумалось мне: Леонардо, наверное, знает
Об этом? И вот я спросила тебя, Леонардо,
Встречался ты с ним, может быть не однажды…

Вздохнул Леонардо. Он в горести неизмеримой, -
Где взять к вдохновению новые силы?..
- Камень никто оживить, кроме Бога не сможет,
Душу из смертных никто в мёртвый камень не вложит…

- Может быть так, Леонардо, я спорить не стану,
Богу училась молиться молитвою я непрестанной;
И в благодарность за это, во сне мне Господь Бог явился,
Прямо с Небес ко мне, виделось мне, он спустился…

- А, Он каков был?
- Кто?
- Бог, что на Землю спустился…
- Бога не видела я, Он мне только лишь снился…
Птахи Небесные звонко так, весело пели, -
Не разобрать было голоса Божьей Свирели…

- На Микеланджело, может быть, чуточку Бог был похожим?
- Ах, не ревнуйте к нему; мне Ваши музы дороже …
Не вспоминайте слова мои, если они Вас задели…
- Позу смените. А руки - на Ваши кладите колени …

- Да, Микеланджело молод, а я, ведь, почти уже старец, -
Так Леонардо подумал, добавив к портрету румянец.
Сеньор презирает за то, что меня короли уважают,
Тесно нам с ним на Земле. Лиза и то понимает…

Святые меня уважают; он же – мне смерти желает,
Покоя ему не даёт моя яркая слава, а он высыхает.
Подальше придётся уехать, портрет не закончив немного,
Она ещё Бога не видит, но всё-таки чувствует Бога.

3.

Сидел в темноте Леонардо, смотрел на портрет Моны Лизы,
Светилась улыбка её в темноте, - природы капризы…
- С тобой не уехать, не скрыться, - подумалось так Леонардо,
Поймают, все вытянут жилы щипцами, не рад буду жизни…

Ведь космос мой иезуиты назвали запретным пороком,
Ах, нет больше силы бороться, с системой жестокой.
Какие чудовища, бал на Земле нашей правит,
Готовые имя порочить; стереть о нём светлую память…

И страх овладел Леонардо, лёг на пол, в окне созерцая,
Как звёзда сияли на небе, созвездья сияли блистая…
К Полярной звезде обратился с молитвой своей Леонардо,
И вскоре он сном позабылся, и снилась Небесная Правда.

Нет в Космосе этом предела, и жизнь бесконечно пространна,
И каждое - жизни мгновенье, как Вечности высь беспредельна.
Закончить портрет Моны Лизы не в силах он, Леонардо…
- Совсем рисовать разучился, а блеклой картины не надо, -

Сказал он себе, - отчего так теперь блекнут краски?
И гордость моя и бессилье, - замкнули сюжет дивной сказки?
И слёзы струились потоком: «Зачем жизнь к творцам так жестока?!
О Господи, сколько же в мире жестокости, сколько порока!..

Какое сокровище в свете, насытит напевы поэта?!
Какою идеей единой, насытятся краски картины?!
К Полярной звезде обратился с молитвой своей Леонардо, -
Скажи, где я в жизни ошибся? Ответь, в чём Небесная, Правда?!

4.

Однажды зашёл к Леонардо, муж Лизы Франческо Джокондо.
И, холст, осмотрев Леонардо, - спросил его дельно Джокондо:
«Боюсь показаться нескромным, - какая цена у «Джоконды»?
Не стану с тобой торговаться… Как скажешь. Готов рассчитаться…»

- Нисколько работа не стоит, - сказал Леонардо достойно, -
Цены нет картине «Джоконда". Бесценна картина «Джоконда»!
Джокондо вздохнул облегчённо: «Картина, как будто готова?»
- Почти уж готова «Джоконда»; штрихов лишь добавить немного…

- Была весела Мона Лиза, жена моя и не капризна;
Но сильно она изменилась; к Вам стала ходить Мона Лиза…
Не знаете, что с ней случилось? Она так, с тех пор, изменилась…
- Об этом, Джокондо, не знаю… Я психикой не занимаюсь…

- Да Винчи, известно всем ныне: Вы тонкий знаток в медицине…
Оставим однако нюансы; пусть Лиза оставит сеансы.
Она приходить к Вам не станет, - от поз неподвижных устала…
Вредны неподвижные позы… Позировать ей невозможно…

- Согласен, - сказал Леонардо, - ей двигаться больше бы надо…
Сеансов ей больше не надо… Вас понял вполне Леонардо:
Влияют сеансы на печень; оставим излишние речи…
Картину, ничем не рискуя, по памяти я дорисую…

Прощаясь, Джокондо заверил: «По-службе врагов я имею…
Ой, сколько врагов, Леонардо, что больше, ей-богу, - не надо…»
На это сказал Леонардо: «Врагов мне и даром не надо,
Что всех одинаково любит. Надёжней врага, друг не будет.

Джокондо ушёл не сердитый, с потайною мыслью неновой…
Остался один Леонардо: «Прощай, Мона Лиза Джокондо!..
Картина, «Джоконда», как будто, почти уж готова,
Осталось добавить штрихов к ней, совсем уж немного…»

5.

Всю ночь Леонардо не смог засыпать:
Как страшно жить в мире, страшней – покидать…
Вот солнце взошло, стало ярко сиять…
К холсту подошёл Леонардо опять…

И долго стоял мастер у полотна,
Пока не взошла в тёмном небе Луна.
Замазал лицо на портрете мазком,
Он выкинул кисть, и покинул свой дом…

Оставил свой дом Леонардо да Винчи,
Покинул Флоренцию, в мире скитаясь…
Недолгим, всё ж было скитание это,
Вернулся опять в город вечного лета…

6.

В полуденный час, летний день был особенно жаркий,
Пришла к Леонардо тайком Мона Лиза украдкой.
Была в ослепительно-белой одежде Мадонна,
Подол украшали премудрые змеи в коронах…

- Сеньор мой, Франческо - к тебе приходить запрещает,
Сеанс продолжать строго не разрешает…
Он так говорит мне, что это совсем небезвредно
Церковным канонам, к тому же не служит примером…

Как будто карьере его это слишком мешает,
По городу слухи об этом дурные пускают…
Приблизился к ней Леонардо да Винчи,
Увидел: по юным щекам бегут слёзы девичьи…

Коснулся плеча. К нему подалась Мона Лиза послушно,
Как будто, чего-то ждала, но сказал он: «Послушай,
Не надо грустить, моей кистью достойно владею,
Не закончив портрет, я по памяти сделать сумею…

- Прощайте, мой друг! Мой нежный художник, прощайте! -
Она помолилась, - меня Вы добром поминайте,
И вышла… И, бедное сердце художника сжалось, -
Остался в его мастерской, только запах фиалок…

Он так не хотел, чтобы Лиза его покидала,
Ночными фиалками - мозг его весь затуманен.
И высохло в горле… Но больше, - ни стона, ни звука,
Прощай, Мона Лиза, на веки простились, подруга…

Оставит Флоренцию, снова в неё возвратится,
Не может забыть гнезда певчая птица…
Повсюду с собою возил он эскизы
И дивный портрет с ним везде Моны Лизы…

В последние дни он с душою просил умиленно:
«Пусть будет картина всегда предо мною…
Одна Мона Лиза его в вечный путь провожала,
К «Вершине Сияющей» - с верой цветы возлагала…

Сообщение отредактировал sigacheval - Воскресенье, 05 Янв 2014, 21:06
 
Nikolay Дата: Пятница, 17 Янв 2014, 10:43 | Сообщение # 365
Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Александр Александрович, прошу прощение, если я в чем-либо Вас обидел в прошлом году и желаю Вам только вдохновения, здоровья и творческих успехов в новом!
heart hello hello
Редактор журнала "Азов литературный"
 
mokkuli Дата: Вторник, 04 Фев 2014, 19:15 | Сообщение # 366
Группа: Удаленные





АЛЕКСАНДР ОТ ЧИСТОГО СЕРДЦА ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС С НАГРАДАМИ - ДИПЛОМОМ им. М.Ю. ЛЕРМОНТОВА и МЕДАЛЬЮ М.Ю. ЛЕРМОНТОВА!

Друзья сегодня в ЦДЛ Александру вручили диплом им. М.Ю. Лермонтова с медалью М.Ю. Лермонтова. Это его третья награда!



Прикрепления: 3805715.jpg (74.6 Kb)
 
Nikolay Дата: Вторник, 04 Фев 2014, 19:44 | Сообщение # 367
Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Александр Александрович, от всей души - ПОЗДРАВЛЯЕМ! Конечно же это приятное событие и мы разделяем с Вами эту радость. Здоровья Вам и новых успехов!

Редактор журнала "Азов литературный"
 
sigacheval Дата: Пятница, 21 Фев 2014, 23:11 | Сообщение # 368
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 579
Награды: 36
Репутация: 72
Николай Францевич, Адилия благодарю Вас!
Приятно очень!
Передохнули маленько и снова в строй! Я снова с Вами, и Ваш моим сердцем!
С самыми добрыми к Вам пожеланиями. Берегите себя, копите силы, путь в творчестве тернист, но славен,
А.С.

************************************************************

ИЛИАДА ПУШКИНА.
Музыкальная пьеса.

Моей небесной драгоценности, доченьке Натали посвяшается.

Действующие лица и исполнители:

Пушкин А.С.
Жуковский В.А.
Кольцов А.В.
Семён – ямщик
Оленин – конармеец
Расин – гусар
Белый ангел
Кольцо - цыган

В сценах – гости, крестьяне, столичные и деревенские жители, жандармы.
Место действия: Москва, Санкт-Петербург, Болдино.
Время действия (1830-1837гг.)

АКТ ПЕРВЫЙ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

(В московском доме Жуковского В.А. Жуковский сидит за письменным столом, в своём кабинете. Входит Пушкин.)

ЖУКОВСКИЙ.
Привет, мой баловень! Привет, мой Пушкин!
Уж сколько зим не виделись и лет!..

(Обнимаются.)

ПУШКИН.
Жуковский брат! Мой лучший друг из лучших!
Как много лет прошло! Привет! Привет!..

ЖУКОВСКИЙ.
Рассказывай, рассказывай, брат Пушкин! –
Прошу, брат, не молчи, как зимний лес…
Гляди, товарищ, свадьба - не игрушки, -
Она достойна всех свечей небес!..
Ошибки в этом не должно случиться;
Венчание – достойная жар-птица!..

ПУШКИН.
Да что ты, брат, нет куражу в помине, -
И в мыслях не грешу уж я отныне.
Совсем другим я человеком стал,
Мысль о невесте - чище, чем кристалл.
Моя невеста – ангел светлый, чистый,
И взгляд её, как блеск звёзды лучистый,
Я сердцем её тайны прочитал:
Мне Натали на радость Бог послал!..

ЖУКОВСКИЙ.
В благополучье за тобою дело,
Опорой стань, мой друг, в её судьбе.
Но всё ж не забывай ты между делом,
Чтоб свой мальчишник ты не проглядел.
Не избегай традиций налегке, -
Не зажимай мальчишник в кулаке.

ПУШКИН.
Не говори так, друг… Святое дело –
Опричь друзей я разве согрешу?!
Мне в Болдино пора… Именьем ведать
До свадьбы с порученьем поспешу.
Москве теперь всем сердцем буду предан,
Москвой одной живу, Москвой - дышу…

ЖУКОВСКИЙ.
Ну, что же, друг, в путь добрый, Бог поможет
Со всем управиться…

ПУШКИН. (Вздыхает.)
Но, ох! мой друг, и ох…
В пути порой, такая скука гложет,
С ней, кажется, не справился б и Бог…
От Петербурга до Москвы, признаться,
Дорожный путь я выдержал едва…
До Болдино-то дальше… Может статься, -
Умру с тоски я – раз и навсегда!..

ЖУКОВСКИЙ. (Ободряющим тоном.)
Как хорошо, что ты сказал об этом,
Могу по старой дружбе, так и быть.
Сейчас представить юного поэта,
Он в сказку превратит любую быль…

ПУШКИН. (Оживляясь.)
Вот это да!.. Но я, признаться, малость
Поиздержался…

ЖУКОВСКИЙ.
Это не беда.
Ты вспомни, мы с тобой, не раз случалось,
Богаче брали золотые города!..
Не утруждай себя грошовою заботой,
Когда, поэт, святым ты пламенем горим,
Я о твоих затратах позабочусь,
Пусть все они рассеются, как дым.

ПУШКИН.
Но времени, чтоб друга ждать, так мало,
Приходиться минутой дорожить…

ЖУКОВСКИЙ.
Он у меня гостит, твой друг желанный,
Ведь на ловца и нужный зверь бежит…

(Смеются, обнимаются. Жуковский выходит из комнаты и быстро возвращается с поэтом Кольцовым. Жуковский представляет Кольцова Пушкину.)

Кольцова Алексея представляю…
С тобою встреч искал он…

КОЛЬЦОВ. Очень рад!

ЖУКОВСКИЙ.
Я соловьём Кольцова величаю,
Он песнями народными богат…
Тебе в пути, он будет друг желанный,
Поёт Кольцов прекрасно несказанно!..

ПУШКИН.
Поэт Кольцов, он вылитый Онегин,
Дух Илиады Пушкина живой!
Мальчишник, верю, будет наш на славу
Ручаюсь я своею головой.

ЖУКОВСКИЙ. (Обращается к Кольцову.)
Друг, Алексей, прошу: нам песню спой.

(Вручает Кольцову гитару.)

КОЛЬЦОВ. (Поёт.)
Тьму ночи уже озаряет восход,
И новая жизнь настаёт.
Пусть рушатся мрачные стены тюрьмы, -
Цветком расцветают умы…

И, вновь обретённый, наш певчий язык,
Пусть более станет велик!
И, как от весны золотой урожай, -
Родной пробуждается край!..

Дождь ливневый, лейся сильней надо мной! –
Хвалю я поток дождевой…
Душа, как цветок золотой распустилась,
А тело оделось листвой!

Порфирной всё древо оделось листвой,
Вкус знает воды дождевой.
Сухие деревья и в дождь все скрепят,
Но я дождевым ливням рад…

Души распускайся полнее цветок,
В цветении не одинок!
Омывшись, прекрасный водой дождевой,
Приветствует день золотой!..

СЦЕНА ВТОРАЯ.

(Пушкин и Кольцов на привале по пути из Москвы в Болдино, Нижегородской губернии. Ямщик Семён кормит лошадь овсом, осматривает колёса кибитки.)

ПУШКИН. (Обращается к Кольцову.)
Спой для души мне что-нибудь, Алёша,
Развей на сердце грусти холодок…
Прошу напой мне, будь такой хороший,
Гляди, уж первый осени ледок.
Ах, осень, осень, муза золотая,
Хоть грустен, но приятен холодок;
Луч солнца, будто нехотя играет,
Прощальный луч льёт нам на повозок…
Ах, как влюблён я в осень золотую!
Грусть тихую, всем сердцем я люблю…

КОЛЬЦОВ.
Поэтому, не песню удалую,
Но тихой грусти песню пропою.

(Берёт гитару. Поёт негромко, задушевно.)

* * *
Соловьем залетным
Юность пролетела,
Волной в непогоду
Радость прошумела.
Пора золотая
Была, да сокрылась;
Сила молодая
С телом износилась.

От кручины-думы
В сердце кровь застыла,
Что любил, как душу, -
И то изменило.
Как былинку, ветер
Молодца шатает,
Зима лицо знобит,
Солнце сожигает.

До поры, до время
Всем я весь изжился,
И кафтан мой синий
С плеч долой свалился.
Без любви, без счастья
По миру скитаюсь:
Разойдусь с бедою -
С горем повстречаюсь!

(Заслушавшись, Пушкин плачет.)

Алёша, дорогой мой друг, желанный,
Мне эта песнь любима несказанно.
Лишь грустью песен, грусть души развею.
Ах, вдохновлён я песнею твоею…

(Словно прислушивается.)

Однако, что за шум в дали мне слышен,
Толпа крестьян идёт сюда, я вижу…

КОЛЬЦОВ.
Семён ямщик толпе навстречу вышел,
И бас его отчётливо я слышу.
И слышен мне: конфуз какой-то вышел.

(Слышится басистый голос ямщика Семёна.)

Прошу покорно, люди, без собраний,
Проездом отдохнуть решил здесь барин…

ПЕРВЫЙ КРЕСТЬЯНИН.
Какой он барин, наш народный Пушкин,
Нам разглядеть, хоть издали, получше…

ВТОРОЙ КРЕСТЬЯНИН.
Пронёсся слух о нём, хоть осторожный,
В мешке, ведь шила утаить не можно.
Гуторят: едет в Болдино сам Пушкин,
И вот он здесь, у леса на опушке…

ПЕРВЫЙ КРЕСТЬЯНИН.
Нас задержать к нему, Семён, не можешь,
Поможем мы ему, кто сколько сможет…

ВТОРОЙ КРЕСТЬЯНИН.
Семён, прошу тебя, сойди с пути,
Дай к самому нам, к Пушкину пройти…

СЕМЁН.
Пройти к нему, поверь, никак не можно…
Постойте здесь, спрошу я осторожно…

(Семён подбегает к Пушкину с Кольцовым, говорит взволнованно, запыхавшись.)

Помилуй, барин, просятся крестьяне
К Вам, все с дарами, с мёдом, с пирогами…

(Пушкин с Кольцовым громко смеются.)

ПУШКИН. (Поднимаясь с поваленного дерева.)
У нас всего и так полно с избытком,
Но пропусти гостей к моей кибитке.

(Семён радостный убегает к крестьянам, жестами приглашает их подойти к дорожной кибитке Пушкина. К удивлению Пушкина и Кольцова, толпа крестьян стала приближаться к кибитке с песнями и плясками. Поют хором.)

ПЕРВАЯ КРЕСТЬЯНКА.
Сшей-ка ты мне, матушка, к свадьбе сарафан…

ВТОРАЯ КРЕСТЬЯНКА.
Сшей ты мне, голубушка, к свадьбе сарафан…

ХОР.
Сарафан, сарафан, сарафанчик, -
Лопушок, одуван-одуванчик. – 2 раза.

ПЕРВАЯ КРЕСТЬЯНКА.
Да какой же, дитятко, сшить мне сарафан?

ВТОРАЯ КРЕСТЬЯНКА.
Из чего мне, милая, пошить сарафан?

ХОР.
Сарафан, сарафан, сарафанчик, -
Лопушок, одуван-одуванчик. – 2 раза.

ПЕРВАЯ КРЕСТЬЯНКА.
Ты сорви мне, матушка, к свадьбе лопушок…

ВТОРАЯ КРЕСТЬЯНКА.
Сарафанчик мне пошей к свадебке, дружок.

ХОР.
Сарафан, сарафан, сарафанчик, -
Лопушок, одуван-одуванчик. – 2 раза.

(Крестьяне подходят к кибитке по-очереди, одаривая Пушкина и Кольцова различными подарками, не прекращая пения.)

ПЕРВАЯ КРЕСТЬЯНКА.
Ой, спешу Наталеньке сшить я сарафан.

ВТОРАЯ КРЕСТЬЯНКА.
Шью с душой Наталеньке к свадьбе сарафан.

ХОР.
Сарафан, сарафан, сарафанчик, -
Лопушок, одуван-одуванчик. – 2 раза.

ПЕРВАЯ КРЕСТЬЯНКА.
Вот тебе, Наталенька, к свадьбе сарафан!

ВТОРАЯ КРЕСТЬЯНКА.
Носи, душа-девица, ой да не марай!

ХОР.
Сарафан, сарафан, сарафанчик, -
Лопушок, одуван-одуванчик. – 2 раза.

(Пушкин и Кольцов благодарят крестьян, садятся в кибитку.)

ПЕРВЫЙ КРЕСТЬЯНИН. (Обращается к Пушкину.)
Ты позволь нам, барин, на прощанье
«Виноградье» нашенское спеть.

ВТОРОЙ КРЕСТЬЯНИН.
Пусть тебе народное посланье –
Все в пути поможет одолеть…

(Пушкин одобрительно кивает головой. Кибитка трогается с места. Хор идёт следом за кибиткой, поёт «Виноградье».)

Ты позволь, сударь-хозяин, виноградье спеть,
Виноградье красно-зелено моё. *

Ты позволишь, не позволишь – мы и прочь пойдём.
Виноградье красно-зелено моё.

Как хозяин во дому, как Адам во раю,
Виноградье красно-зелено моё.

Как хозяюшка в дому, как оладушка в меду,
Виноградье красно-зелено моё.

Малы детки в дому, словно пчёлы во меду,
Виноградье красно-зелено моё.

Сам хозяин выходил, нам по рюмке выносил,
Виноградье красно-зелено моё.

А хозяюшка идёт, штоф наливочки несёт,
Виноградье красно-зелено моё.

Малы детушки идут, нам по гривенке несут,
Виноградье красно-зелено моё.

Мы не дорого берём: три копейки серебром,
Виноградье! Ох, красно-зелено моё!..

* Припевает хор

АКТ ВТОРОЙ.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

(Скромная комната в Болдинском имении А.С. Пушкина. Александр Сергеевич грустный стоит у окна.)

ПУШКИН. (Речитатив.)
Уж, коль не повезёт, ты хоть убейся,
Ты, хоть умри, - не повезёт – беда…
Холера, наступив на горло песне,
Заставила замолкнуть города.

Холера на Руси. Во всём – запреты,
И не проехать в ней, и не пройти…
Любовь моя, ты песнею неспетой,
Осталась биться трепетно в груди…

Любовь моя, я в клетке, как невольник
Сижу один и плачу у окна…
Холера на Руси и невозможно,
Пробиться из деревни в города.

А там, вдали, - в багрянец лес одетый,
Моей печалью красота полна;
И, журавлиной песней обогрета -
Моя душа и милая страна…

Благословенны осени мгновенья, -
Царит недолго эта красота.
Душа моя, волшебным сновиденьем,
Прекрасным - зачаруешь навсегда!

(За окном послышалась негромкая песня. Пел ямщик Семён. С грусти ли, с тоски ль, или просто так, для души, вступил он в песню.)

Ой, да ты, кали-и-и-нуш-ка…

(Спел он задумчивым голосом и на мгновение смолк, будто желая прибавить душевной теплоты.)

Раз-ма-а- ли-и и-нуш-ка.

(Прилаживался Семён душою к песне.)

Ой, да ты не сто-о-ой, не стой,
На горе–е-е крутой…

(Окончил он куплет с замиранием сердца, в глубокой задумчивости о своей любимой сторонушке.)

Ой, да не спуща-а-ай листа…

(Прибавлялось силы и уверенности в голосе.)

Во си-и-не-е-е море…
Ой, да, как во си-и-нем море –
Корабе-е-ель плывёт…

ПУШКИН. (Заслушавшись, вздыхает.)
Так вот какая русская-то песня!
Ей ни начала нет, и нет конца.
Русь певчая, грустиночкой сердечной,
Как ты волнуешь души и сердца!..

(Пушкин распахивает окно. Послышался дальний колокольный перезвон. Пушкин, напевая садится в кресло. Музыкальный речитатив.)

Гори, гори, багрянца лес осенний,
Пока не воцарились холода.
Не уходи, прекрасное мгновенье,
Цари, картина, в сердце навсегда!

Холера, наступив на горло песне,
Злорадное справляет торжество…
Душа, воспрянь мелодией чудесной,
Я верю: к нам пребудет божество…

(Неожиданно, в комнате появляется Белый Ангел.)

АВТОР. (Речитатив.)
И вот во всём своём великолепье –
Ему предстало божество. Воспеть ей
В обычных не представится словах,
Невольно сердце восклицает: «Ах!»

Какая стать и царственность движений,
В очах блистает чистый света Гений!
Она вошла, вокруг всё засияло!
Заговорила - реченька журчала.

АНГЕЛ.
Преодолел ты, Пушкин, мельтешенья,
Возню людскую, зависть, копошенья,
Всех состязаний глупых суетню, -
Всю эту мутную бездарную струю…

И здесь тобой воспета жизнь сама –
Заканчивай поэму, всю сполна.
Заканчивай в спокойствии творенье,
Великое – все всякого сомненья.

Евгения Онегина поэму,
Здесь и сейчас пиши без промедленья.
Раскрой в поэме тайны мирозданья,
Не распыляй на мелочь дарованье.

Пиши во имя истин золотых,
Оставь в забвенье рой забот пустых
Смотри сюда, в раскрытое окно,
Картин нерукотворных полотно.

Они напомнят, что забыл давно,
И мыслей не проросшее зерно…
А также многое покажет из того, -
И в мыслях вовсе не было чего…

ПУШКИН. (Глубоко потрясённый увиденным и услышанным.)
Мой Ангел, видеть чудно это дело,
Блаженству моему, поверь мне, - нет предела!
Стою я поражённый у окна,
И чувствует, как жизнь моя полна!

И понял вдруг, - моё в чём назначенье
Познал я тайну этого ученья.
Вела ты мудро проповедь такую,
Венчая ей заслугу здесь земную.

Смогла с лихвою мастеру воздать, -
Умеет Небо щедро награждать!..
Да так оно умеет награждать,
Что хочется всем людям передать

Об этом несказанно дивном чуде,
Да так, что умный в этом не осудит:
В один поэму увяжу орнамент,
На прочный её выставлю фундамент,

Чтоб, видя это – сердце живо пело,
Ни червь, ни моль поэмы бы не съела...
Душевного хватило б только пыла,
Чтоб точной мысли с мудростью хватило!

И чувствую, что так пойдут дела,
Чтоб кругом голова моя пошла!..

АНГЕЛ.
Сегодня же, в ночь осени глухую,
Главу девятую пиши большую;
Последнюю главу своей поэмы,
Пусть выйдет в свет Онегин твой Евгений…

Названья глав советую отбросить,
Спеши прославить Болдинскую осень.
Чтоб к двадцать пятому ты сентября
Венчал поэмой день календаря!

Друг Пушкин, ты, ведь так, как твой Онегин,
Проводишь утро на постели в неге,
А вечерами – в креслах театральных, -
Любитель опер, друг мелодий давний…

Приветствую уход из романтизма,
Ты черпаешь сюжеты все из жизни,
Пусть не смутят тебя, мой добрый гений,
Косые взгляды всех предубеждений…

ПУШКИН. (Поёт взволнованно.)
Поверь, мой ангел, разобравшись с этим,
С достоинством косые взгляды встречу.
Во всей правдивости я описал мой век,
В нём мой герой – обычный человек.
От романтизма он освобождённый,
Как заново, в нём человек рождённый.
Жизнь современную я взял такой, как есть,
Со всею прозою принять имею честь!
И, ради поэтических мгновений,
Не тратил жизнь на них герой Евгений.

И чьё-нибудь он сердце тронет;
И сохранённая судьбой,
Быть может, в Лете не потонет
Строфа, слагаемая мной;
Быто может (лестная надежда!),
Укажет будущий невежда
На мой прославленный портрет
И молвит: то-то был поэт!
Прими ж мои благодаренья,
Поклонник мирных аонид [1],
О тфы, чья память сохранит
Мои летучие творенья,
Чья благосклонная рука
Потреплет лавры старика!

АНГЕЛ.
А что, скажи мне вправду, Пушкин мой,
С восьмой решил ты сотворить главой?
Как мне известно, резки в ней сужденья
Евгения об Аракчеевых военных поселеньях.

Не лучше ль, ту главу предать забвенью,
Главой девятой обновить твореньем.
И между ними зашифруй целой главой,
Как путешествовал Онегин, твой герой.

Пропущенные строфы в той главе, -
Умножат лишь врагов, поверь ты мне…
И о восстанье декабристов, друг ты мой,
Пересмотри, - рискуешь головой…

ПУШКИН.
Об этом мыслил я упрямою главой,
Соблазна избежать, дано одно судьбой.
Главу девятую я сделаю восьмой,
Закончу труд последнею строфой.

(Говорит речитативом.)

Пора: перо покоя просит;
Я девять песен написал;
На берег радостный выносит,
Мою главу девятый вал…

АНГЕЛ. (Протягивает Пушкину флейту.)
Возьми, друг мой, вот флейта для начала!

(Флейта сама собою звучит.)

Не зря сама, вдруг, флейта зазвучала!
Легко пусть песни сами у певца,
Слагаются, волнуя всем сердца!
Пойдёшь ли в лес, гуляя средь дубов,
Ты будешь пить нектар безмолвья слов:
Осенней роскоши – и красок и прохлады, -
Всего того, что дарит нам отраду;
За благородный певчий труд в награду…
Пусть возликует пламенно душа,
Жизнь наша сменой счастья хороша!..
Пить радость, Пушкин, надо не спешить:
Слагая песни, стоит песней жить!..

(Ангел исчезает из виду.)


ПУШКИН.
Что, Ангел, в жизни лучше может быть:
И жить - как петь, и петь – как жить!..
Журчи, живой ручей, шуми и пой!
Созвучен песне этот говор твой!..
Приют лесной пуская взволнует кровь!..
Начну сегодня жить я, словно вновь;
И пусть под звёздами в тиши лесной
Звучит ещё отрадней голос мой:
«Моя лачужка здесь – моя страна,
Костром горит осенняя листва!
Здесь ель сама мне лапу подаёт,
Пусть муза на пир песен позовёт…»

Не зря, не зря молва в народе ходит:
Что в песнях вечно дух свободы бродит!…

(Вдали послышалась песня цыгана: «Не уезжай ты, мой голубчик».)

Не уезжай ты, мой голубчик!
Печальна жизнь мне без тебя.
Дай на прощанье обещанье,
Что не забудешь ты меня.

Скажи ты мне, скажи ты мне,
Что любишь меня, что любишь меня…

Когда порой тебя не вижу,
Грустна, задумчива хожу.
Когда речей твоих не слышу,
Мне кажется, я не живу.

Скажи ты мне, скажи ты мне,
Что любишь меня, что любишь меня…

(После трепетного вслушивания в песню цыгана, Пушкин говорит музыкальным речитативом.)

Ах, как поёт потомок исполинов,
Стремясь мечтой к созвездиям небес!
Душа, свершая свой полёт орлиный, -
Забыла мир и вторит песне лес!..

Ах, жаль умолкла эта песня пира,
Покой и сон теперь царят над миром…
Я шлю приветствие своё тому,
Кто, отгоняя сон, глядит во тьму…

Кому пригрезился в ночи безмолвной
В пустыне караван, иль океана волны…
Смотреть и слушать, и мечтаньем жить, -
Что лучшее на свете может быть?!

Ни что не может в жизни лучше быть,
Чем тихую сторонушку любить?!
Когда с восходом Солнца тает мгла
И в искрах чувств рождаются слова:

«О Господи! Какая ж в этом сила,
Когда встаёт над Родиной Светило!..
И новый день зовёт для жизни новой,
Всегда для песен радостных готовый.

Пусть мирный край цветёт и счастьем дышит,
А зло, пусть и листочка не колышет.
Храни, Господь, лелей мою Державу!
Пролей своё Величье – ей во славу!»

СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ.

(Карточный стол в доме московского конармейца Оленина. Раннее утро. Закончилась карточная игра. Проигравшие понуры и молчаливы. Выигравшие разговорчивые, веселы.)

ОЛЕНИН.
Да что вы, братцы-гости, приуныли?

РАСИН.
Кто выиграл, тот весел и речист.

ОЛЕНИН.
Ты что, дружище Расин, в самом деле?
Сегодня я речист, а завтра буду чист…
Что деньги нам? Мы здесь не ради денег,
А дружбы ради. Дружбу крепит вист…
Позвольте, братцы, вспрыснуть вист шампанским?!

(Проигравшие заметно оживились, приосанились.)

Вот это дело! Будь бодрее, Расин!
Подать вина! Живее жизнь пойдёт!
Как жалки - кто шампанское не пьёт!..

РАСИН.
Согласен я, Оленин брат, согласен,
Что жалок, кто шампанское не пьёт.
Велю цыгану спеть повеселее,
Когда поёт он, - жизнь вдвойне милее…

ОЛЕНИН.
Нет, Расин, пусть он грустное споёт,
Лишь грустное - мне за сердце берёт!..
Давай, Иван, зови скорей цыгана,
А выпить никогда – ни поздно нам, ни рано…

(Иван лакей уходит, живо возвращается с шампанским в бокалах на подносе.)

РАСИН. (Обращается к цыгану Кольцо.)
Играй и пой, не подведи, цыган!..

КОЛЬЦО. (Поёт.)

Соколовский хор у "Яра"
Был когда-то знаменит.
Соколовского гитара -
До сих пор в ушах звенит.
Тройки лихо мчатся к "Яру",
Сердце рвалось на простор,
Чтоб забыться под гитару,
Услыхать цыганский хор.

Там была цыганка Зайда.
Запоёт - долой печаль!
С нею жизнь казалась краше,
И страдать по ней не жаль.
Но судьба распорядилась,
Ведь судьба порою зла -
Зайда, как-то простудилась
И бедняжка - умерла.

Все по Зайде тосковали,
Яр по Зайде тосковал…
Взял гитару втихомолку,
И пошёл – переломал…
И когда приедешь к "Яру" -
Грусть-тоска тебя возьмёт:
Соколовского гитара
Никому уж не споёт.

(Смолкла песня. Гусары молча, угрюмо пьют вино.)

ОЛЕНИН.
Не зря горят неугасимые лампады,
Из-за холеры опустела вся Москва…

РАСИН.
Монаха мне запомнились слова:
Холера – за распутство нам в награду…

ОЛЕНИН.
Прискорбны на Руси сейчас дела:
Холере этой, братцы, нет преграды,
Необорима на Руси она…

РАСИН.
Нам по делам и честь, сказать по-правде,
Иного не заслуживают люди…
Оставим эту тему… Скажем лучше:
Слыхал ли кто: «В Москву явился ль Пушкин?»

ПЕРВЫЙ ГОСТЬ.
Неужто, впрямь из Болдино явился
В Москву чумную?

ОЛЕНИН.
Я слыхивал: женился…

РАСИН.
Нет! Помолвлен только он на Натали,
Для приданного - маму одарил
Немалой суммой… Будущая тёща,
Всё ж не в восторге… На поэта ропщет…
Конечно, он совсем не без греха,
Дом Гончаровых глух для жениха…

ВТОРОЙ ГОСТЬ.
Слыхали ль вы, - роман его окончен,
Вслед за «Онегина» «Египетские ночи»
Поэта занимают ныне ум, -
Воистину, он повелитель дум…
Сам избирает он предметы песен,
И вдохновеньем управлять нам неуместно…

РАСИН.
Слыхал я, что Онегин, сам же Пушкин,
В нём муза задушевная его.
И нет фантазии на свете лучше –
В поэме пышным цветом зацвело!
Поняв поэму, мы поймём поэта,
Так будем благодарными за это,
Что в ней, он душу всю свою раскрыл,
И не ослабил этим музы крыл.

ОЛЕНИТН.
Окончив этот труд свой многолетний,
Запел он с новой силою чудесной;
И я подумал, может, наперёд, -
Не Небо ль ему руку подаёт?!

РАСИН.
Одно сказать осмелюсь вам, друзья,
Жаль, с нами Пушкина теперь не вижу я…
Он памятник воздвиг себе чудесный,
Превыше всех, - своим стихом и песней!

СЦЕНА ПЯТАЯ.

(У дома Пушкина в Петербурге, на Мойке, сразу после его дуэли с Дантесом, собралось множество простого народа.)

ПЕРВЫЙ ЖАНДАРМ. (Обращается ко второму жандарму.)
Что за оказия у нас, что за тоска?
Народу, лучше хлеба – ни куска,
Дай только повод, - потолкаться рады,
А нам, лишь головная боль в награду.

ВТОРОЙ ЖАНДАРМ. (В тон первому.)

Откуда только люди разузнали,
Что Пушкин на дуэли тяжко ранен?
Мне невдомёк, хоть вы меня казните, -
За что народец любит так пиита?

ПЕРВЫЙ ЖАНДАРМ.

Как думаешь: разгоном или бранью,
Утихомирим это мы собранье?

ВТОРОЙ ЖАНДАРМ. (Махнул с негодованием рукой.)

Ох, тяжкое же время на Руси;
Не надо хуже, - боже упаси…
То – декабристы, то – разбой, дуэли…
За что напасть такая, в самом деле?

ПЕРВЫЙ ЖАНДАРМ.
А Пушкин подстрекает в людях спесь…

ВТОРОЙ ЖАНДАРМ.
Да, африканец, африканец он и есть…
А Африканцам надо понимать,
Прикажут врозь от нас людей стоять…

ПЕРВЫЙ ЖАНДАРМ.
Стоять им всем по левой стороне,
Поближе к пеклу, прямо на земле…

ВТОРОЙ ЖАНДАРМ.
А, между тем, народец пребывает,
На конников, неужто напирает…

ПЕРВЫЙ ЖАНДАРМ.
До дела до такого не дойдёт,
Покладистый и терпелив народ…

НИЩИЙ. (В отрёпьях взбирается на сани.)

Да что же это делается, братцы,
У нас, нас избивают иностранцы!
Французов к нам на службу нанимают,
Наёмники те, наших убивают…

СТУДЕНТ. (Резко вскакивает на сани, становится рядом с нищим.)
Да, как его земля наша носила, -
Стрелять в поэта первого в России?!
Он руку на святое поднимал,
Тем, чувства мать России оскорблял.
Зачем не обезвредили Дантеса,
Развратника, заморского повесу?
Зачем у нас жандармы на Руси,
Чтоб сладко есть и пить, мундир носить?
И мало, что травил поэта клеветою,
Ещё взял и убил преступною рукою…
Уже ли некому за это зло спросить?!
Развратник поднял руку на святое,
За это - лютой гибели достоин,
Но беззаботно по Руси гуляет,
Кто Русь с бесстыдством хамски попирает…

ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ.
Не послужить Руси грядут они,
Но истребить дух русский изнутри…

ВТОРОЙ ГОЛОС.
Довольно нам терпеть врагов Руси!
Отец Дантеса, сплетник Геккерен.
Зову гнездо его разрушить непременно,
Притон Дантеса – замок Геккерена!..

ПЕРВЫЙ ЖАНДАРМ. (Обращается ко второму жандарму.)
Пора бы укротить все вопли от народа,
Нам не удастся чернь очистить благородно…
Гляди, гляди: поэт столбом стал на крыльцо,
Никак запеть надумалось Кольцову…

ВТОРОЙ ЖАНДАРМ.
Кольцов умеет, знаю по служенью, -
Умеет сглаживать людское напряженье.

КОЛЬЦОВ. (Вдохновенно поёт.)
«Иные нужно мне картины*
Люблю песчаный косогор.
Перед избушкой две рябины,
Ведут нехитрый разговор…

На небе серенькие тучи,
Перед гумном соломы кучи –
Да пруд под сенью ив густых,
Раздолье уток молодых…

Скажи, фонтан Бахчисарая!
Таков ли был я, расцветая?
Такие ль мысли мне на ум,
Навёл твой бесконечный шум?

Пора: перо покоя просит;
Я девять песен написал.
На берег радостный выносит
Мою ладью девятый вал…»

* Неопубликованные отрывки из «Путешествия Онегина».
 
Nikolay Дата: Воскресенье, 23 Фев 2014, 14:05 | Сообщение # 369
Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Поднимем чашу, мой хороший друг,
за тех, кто в море на своем посту
не пожалеет жизни за подруг
и русскую святую красоту.

Кому совсем неведом всякий страх,
кто остается юным до седин;
за тех, чей подвиг в скромных орденах,
за настоящих, истинных мужчин!
***
Редактор журнала "Азов литературный"
 
bag161 Дата: Воскресенье, 23 Фев 2014, 19:16 | Сообщение # 370
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 398
Награды: 8
Репутация: 9
Цитата sigacheval ()
РАСКАЗАЧИВАНИЕ. ИСТРЕБЛЕНИЕ КАЗАЧЬИХ ПЕСЕН.

Правдиво и печально! Моё почтение..
Виктор Михайлов

Авторская библиотека
 
sigacheval Дата: Воскресенье, 23 Фев 2014, 21:55 | Сообщение # 371
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 579
Награды: 36
Репутация: 72
Николай Францевич, очень признателен за стихотворное поздравление! За всё благодарю от души! Прими и мои скромные, искренние поздравления с праздником 23 февраля, который не смогли уничтожить никакие мракобесы! Это наш светлый день, дающий право на подвиги в борьбе со злом, которое ещё царит в мире!
Здоровья Вам, мужества, новых больших успехов в творчестве. Пусть в Вашем доме царит мир, любовь да совет! Пусть ваш дом будет - полная чаша !
*************************************************

Виктор Михайлов, благодарю за отзыв! Поверьте: для меня очень важно, что не пустым звуком было моё наболевшее "РАСКАЗАЧИВАНИЕ. ИСТРЕБЛЕНИЕ КАЗАЧЬИХ ПЕСЕН", поскольку мои родители и я оказались изгоями с казачьих станиц, ютились в казачьей землянке много лет. Но сгинули наши мучители, а с ними сгинуло всё это злокачественное позорище.
Я ещё не знаком с вашим творчеством, надеюсь вскоре познакомиться.
Примите мои поздравления с днём 23 февраля, как мужчину-защитника родной земли!
С уважением, С.А.
********************************************
*****************************************

КИХОТ В БЛОШИНОМ КОРОЛЕВСТВЕ. (В сокращении.)
Сцены из маленьких поэм.

Полная версия - http://www.chitalnya.ru/work/988511/

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

[/i]Королева, дочь королевы. Позднее Командор.

К о р о л е в а.
Слушай, Елена, понять не могу эту нашу придворную, вредную Гниду,
Можешь представить: даёт мне совет – покинуть дворец и бежать с ним,
Он запугал меня насмерть блошиным восстаньем и гибелью нашей.
Что посоветуешь ты: как поступить надлежит нам? Что надо нам делать?

Е л е н а.
Он, как я знаю, тюремный теперь надзиратель, он и судья, и палач в королевстве,
Я удивляюсь: не слишком ли много ему вы доверили неограниченной власти.

К о р о л е в а.
Надо признать, что тому я сама удивляюсь. Да ещё говорит, что влюблён он в меня…

Е л е н а. (Громко смеётся.)
Вот проказник, какой! Он и мне предложил с ним бежать, называя любимой…

К о р о л е в а. (Удивлённо.)
Ты серьёзно, Елена? Так, выходит, теперь, мы соперницы стали с тобою?..

(Обе смеются, обнимаются)

К о р о л е в а.
Ай, да Гнида! Вот шельма, так шельма!..

Е л е н а.
Ах, оставим его. И сюда ему больше ни шагу…

К о р о л е в а.
Ты права. Из тюрьмы пусть уже не выходит. Командору поручим:
Пусть его урезонит, как надо и упрячет подальше без шума и пыли.

(Появляется командор.)

Как ты, кстати, мой друг. Без китайских к тебе церемоний обращаюсь.

К о м а н д о р.
Рад служить вам и слушать вас рад. Служу королеве лишь и королевству!

К о р о л е в а
Гниду нашу тебе поручаю отправить в темницу и без промедленья.
Так, чтоб слуху о нём никакого никому, никогда и без лишнего шума…

К о м а н д о р.
Будьте покойны. Сейчас же исполню…(Собирается уходить.)

К о р о л е в а.
Не торопись, Командор. Побудь ещё с нами…

К о м а н д о р.
Вот я здесь…

К о р о л е в а.
Знаете что?.. Лишь одно успокоит меня от волненья. Ваша помощь нужна.

К о м а н д о р.
Вот я здесь, и помочь я готов.

К о р о л е в а.
Подержите мне пряжу, мой друг командор…

К о м а н д о р. (Вопросительно смотрит на Елену.)
Пряжу мне подержать?

К о р о л е в а.
Это разве зазорно, помогать королеве?

К о м а н д о р. (Оглядывается на Елену.)
Нет, конечно, совсем не зазорно; но солидно ли мне, командору?

К о р о л е в а.
Ясно. Подержите тогда пряжу нашей Елене. Я же буду вязать…
(Командор держит пряжу. Елена сматывает нитки в клубок. Королева вяжет.)

К о р о л е в а.
А не спеть ли, любезные вам, что-то трогательное для души…

Е л е н а. (С упрёком.)
Ваше Величество, вы чересчур уже это…

К о р о л е в а(с шуткой)
Что тут такого, Елена, мы все здесь свои…

Е л е н а
Ах, Ваше Величество, Ваше Величество!..

К о р о л е в а.
Ну, хорошо, я одна стану петь, а на припеве лишь мне подпевайте…

(Королева напевает тихонько, улыбаясь, поглядывает на Елену и Командора.)

Вы слышите: это знакомая флейта играет,
И громче походные, медные трубы гремят!
Там друг мой любезный отряд боевой собирает,
И выступит скоро за дело святое отряд...

Мне видно с балкона: любимый бойцов созывает,
О Боже, степной мой орёл, вдруг взлетел на коня!
И меч боевой, так легко высоко поднимает;
Как сердце тревожно забилось в груди у меня!..

Припев:
Вперёд, мой товарищ, за Родину Мать!
Героя, так хочется к сердцу прижать!
Пусть флейта играет! Пусть трубы гремят!
Нет выше награды, чем воином стать!..

О, если б мне только в отряде с любимым быть вместе!
О, если б доверили мне боевого коня!
С каким бы восторгом я в бой понеслась, ради чести -
По дымным дорогам любимой Отчизны, пыля!..

За нашу Отчизну, за край мой, всем сердцем любимый, -
Летела б, как птица - ковыльной равниной степей!
- Враги отступают!.. Громи их, громи, мой родимый!
Смелее мой конь, за свободу Отчизны - смелей!..

Припев:
Вперёд, мой товарищ, за Родину Мать!
Героя, так хочется к сердцу прижать!
Пусть флейта играет! Пусть трубы гремят!
Нет выше награды, чем воином стать!..

[i]
 
sigacheval Дата: Четверг, 13 Мар 2014, 08:50 | Сообщение # 372
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 579
Награды: 36
Репутация: 72
НАРОДНАЯ ЛИРА ОТ КОЛЬЦОВА ДО ЛЫСЦОВА.
Из цикла «Народные певцы России – от Кольцова до Лысцова».



Памяти русского народного поэта Ивана Васильевича Лысцова (13.10.1934-24.04.1994).

Давно был знаком с нежной и вдумчивой лирой русского поэта-песенника Ивана Васильевича Лысцова. Диапазон его лиры велик: истоки любви русского человека к родной земле, связь времён и поколений, воспитание лучших черт в характере, патриота и защитника Родины; стихи о любви к женщине, о красоте природы.
Известный художник Святослав Рерих, живший в Индии, писал Ивану Лысцову: "Очень обрадовали Ваши стихи. В них я нашёл не только цветистую, самобытную образность языка, но и красивую мысль, порой очень глубокую... Наше чувство, наша мысль, наше сердце должны слиться в единый порыв - тогда художник-поэт предстоит Великой Тайне жизни во всей её красоте, во всей несказуемой сложности и... простоте".
Я много раз выходил с Иваном Лысцовым на сцену, мы объехали множество городов и весей, мне помнится, он никогда не удовлетворялся лишь декламацией своих стихов, его властно притягивала их песенная исполнительность, и он приглашал меня на сцену. Мне нравилось исполнять песни на его слова под аккомпанемент гитары, которые неизменно тепло принимала аудитория. Вот одна из этих песен "Вернулся на родину":

Вернулся на родину - веру обрёл.
И я припадаю в деревне
К избе, полонённой со всех со сторон
Хмелеющей маем сиренью.

Ах, нет у меня Айседоры Дункан,
Чтоб мне показать и Европу,
И хищной Америки злобный капкан,
Где вёл бы себя я неробко.

Свой век провожу я в объятьях своей
Страны, об ином не мечтая.
Но тайная родинка, словно на ней,
Милей мне деревня родная.

Да, можно покинуть и детство и дом -
Но только не мать и Россию.
Прошла, отшумела своим чередом
Моя - в молоденчестве сила.

Я жемчуги в море глубоком нашёл -
От взоров не смог утаить их.
К деревне родимой я лугом прошёл -
И выдали слёзы открытий.

В одной из наших последних творческих поездок по рязанской земле, Иван Васильевич сообщил мне, что его грозят убить за издание им книги "Убийство Сергея Есенина". Когда мы вернулись в Москву, я подарил ему казачью отцовскую шашку, которая бывала в боях. Но не спасла она его от гибели; враги действовали подло и коварно.. Расследования убийства Ивана Васильевича Лысцова не было произведено в должной мере и квалифицировалось, как несчастный случай; весь тираж его книги "Убийство Сергея Есенина", хранившийся у него в квартире, враги подожгли.

НА СМЕРТЬ ИВАНА ЛЫСЦОВА.

Осиротели звуки у баяна,
А песня - замерла на языке...
Загрызли гидры русого Ивана
И утопили в парке, в озерке...

Не зря дрожат ведь листья у осины,
Но почему не виснут на суку
Предатели?.. Как их земля носила?
Как только они ноги волокут?..

Прости, Иван, что поздно прозреваю:
Поэты на Руси из века в век
Одною смертью лютой умирают -
Их загрызает «Чёрный человек».

ГИТАРА СЕМИСТРУННАЯ.
Ивану Лысцову посвящается.

Гитара семиструнная,
Так мелодично звучит:
Птиц ли щебетание,
Или ручей журчит?
В песню вплетаются
Вдохи ветров,
Ласточки стаями
Оберегали кров...

Прости, семиструнная,
Прости и прощай:
Моё сердцебиение -
Невоплощённый рай...
Разбил я семиструнную,
Когда погиб мой друг,
Один он понимал тебя,
Ценил с душой твой звук...

Не слышно баяна
В ночи, вдалеке...
Не стало Ивана
На Москва реке...
Мы – не прозревали
В двадцатый век,
Как Русь убивает
Чёрный человек...

Наиболее полные сведения о Лысцове И.В. см. Русская энциклопедия "Традиция", - http://traditio.ru/wiki/

ИЗБРАННЫЕ СТИХИ И.В. ЛЫСЦОВА.

Из сборника стихов «СОГЛАСИЕ», М., «Молодая гвардия», 1978.

ПЕЧАЛЬ МОЯ СВЕТЛА.

«Печаль моя светла…» - сказал поэт когда-то,
И я во след сегодня повторю:
Печаль моя светла, как «Лунная соната»,
Печаль моя подобна янтарю.

Печаль моя равна тысячелетьям,
Которые истаяли, как дым.
Я грустен потому, что вот и мне на свете
Не вечно жить в краю, что так любим.

Уйдёт моя печаль, расстанется со мною.
Состариться любимая моя.
Печальная звезда, поднявшись над тобою,
Тебя заманит в тёплые края.

И ты, потомок мой, на годы улетая,
Вослед за мной захочешь повторить:
«Печаль моя светла, как радуга земная,
Которую в разлуке – не забыть!..»

ПЕСНЬ ДРЕВНЕГО РУСИЧА.

Скромны мои русские боги:
Ярило, Перун и Сварог, -
При всякой родимой дороге
Взирающие на восток.

Где пьяная дебрь можжевела –
Ярило там лето калит.
Перун острие самострела
На недруга ставить велит.

И мести летучие стрелы
Оратай Сварог молодой.
На пашне своей загорелый,
Положит колчан расшитой.

На бога надейся, но в сече
С хазарином сам не плошай:
Зависит от сметки извечной
В бою и в полях урожай!

Живущего – радостью жизни
Даждь-бог ольняной наградил.
А как проживёшь ты в Отчизне –
Зависит от собственных сил.

* * *

Я поселился в сельской местности,
Вдали от прочей суеты.
Здесь в тишине и в неизвестности,
Заметней прелесть простоты.

Одолевая всё угрюмое,
Стремясь потерю наверстать,
Я нахожу благоразумнее
Пораньше лечь, пораньше встать.

Мне доставляет наслаждение:
И родниковая вода,
И ветра в грушах шелестение,
И непомеркшая звезда.

И ряд калины облетающей,
Перенесённой из ложка;
И фотографии товарищей,
Подавших весть издалека.

И вот за все мои радения,
За возрождённые мечты
Светлы отныне сновидения
И плодотворнее труды.

И нахожу я справедливостью,
Что выпал в жизни этот срок –
Расстаться с мелкой суетливостью
И запастись покоем впрок…

* * *

Устал я песней душу мучить.
И, чтоб себе не надоесть,
Ушёл я в рощу, потому что
Там голоса получше есть.

Вот, например, пищухи песня:
И неказиста и проста.
Но без неё - беднее леса
Разноголосая краса…

Не переслушать, не усвоить,
Какой чей голос, чей сильней?
Но диво дивное лесное –
Певец России – соловей.

Сидит, невидимый, колдуя,
На тонкой веточке ольхи.
И я за трель её живую
Отдал бы все мои стихи.

* * *

Прислонилась рябина к плечистому дубу,
Приласкался к осинке задумчивый клён.
Я искать своё счастье не устану повсюду,
Потому что ещё не нашёл, не влюблён.

Облаков надо мной перелётная стая
Проплывает с утра, за собою маня.
Где живёт моё счастье ещё я не знаю,
Но оно ожидает, я знаю, меня.

Я спешу в поездах, я лечу в самолётах,
Я шагаю пешком по раздольям полей,
Ставлю вехи стальные в тюменских болотах, -
Чтобы ты угадала мой след на земле.

А когда состоится свидание это,
Все цветы расцветут, запоют соловьи.
Потому что живём на хорошей планете,
Потому что нельзя без хорошей любви.

* * *

Здравствуй, милая юная женщина,
Резвая ласточка, белая лилия!
В жизни всё спутано, всё переменчиво,
Только красивое – вечно красивое.

То, что мне нравилось, вдруг разонравилось,
Не разонравится только прекрасное.
Любо ступать мне по россыпи гравия,
В памяти вызвав лицо ваше ясное.

Лебедь вдали на воде розовеющей
Вашу мне песню напомнил вечернюю.
Но не взлетит он, пленённый стареющий,
Вам же, лебёдушке, вольно, наверное.

Что разонравилось, снова понравится!
Что же, на все на четыре на стороны
Пусть вам летится, певунья, красавица,
И да не встретятся чёрные вороны.

Лебедь с лебёдушкой – пара красивая,
Худо в полёте одной лебединочке.
Юная женщина, нежная лилия!
Как вам летится, идётся по льдиночке?..

Из сборника стихов «ПРАЗДНЕВСТВО», М., «Советская Россия», 1983.

РОССИЯ.

Ранили Россию не едино –
А она, как в первый день жива.
Небо над ней также сине-сине,
Снег на ней белее Покрова.

Дышит ровно – девушкою росьей.
Не худое замышляет, нет:
Всем, кто хлеба белого попросит,
Кус последний отдаёт в обед.

Ёлочкой, что дорожит нарядом,
И зимой в иголочках, ярка,
Дорожит она и меньшим братом,
И сестрою старшей на века.

Сыновья её переженились,
Заимели собственных детей.
И, бывает, матери за милость
Почитают выбранку о ней.

Правильно, родимые. Браните.
Ибо ради вашего ж светла
В ночь, когда вы все, бывало, спите,
А Россия часу не спала.

Полюшко для деток зажинала,
Отбивала молотом серпы,
Комарьё от зыбки отгоняла,
Ворогов бивала, что снопы.

Будет мир семьи её единой
Шириться собою и юнеть.
Только вот могилушки родимой
Недругам её не углядеть!

Словно Солнце, ходит сердце сына
Из конца земли в иной конец.
Зорько-зорько видит вся Россия,
Где там на дозоре молодец…

Нарядившись в белые рубахи,
Идучи на ворога редут,
Потому и головы в отваге
За Россию соколы кладут.

Потому, ночей не досыпая,
Старятся-то наши матеря,
Чтобы никогда она – святая
Родина людей – не умерла!

* * *

Кружит вьюга белая над землёю стылою,
Кружит вьюга белая, тоненько поёт.
Слышится за вьюгою песня, сердцу милая,
Эта песня каждого за сердце берёт:

До поры до времени травы в поле зелены,
До поры до времени сеются снега.
Успевай загадывать, что судьбою велено,
Успевай увидеться с той, что дорога.

Прометутся вьюгами зимы, словно яблони,
Соловьями звонкими вёсна отзвучат.
Успевай натешиться под метели зябкие,
Успевай на саночках прокатить внучат.

Всё, что полагается, испытай ко времени.
Не пугайся старости, будь повеселей.
До поры до времени и берёзы зелены,
До поры до времени звонок соловей.

До поры до времени и берёзы зелены,
Разве только ёлочки в зиму – зеленей!..

* * *

Без меня отцвели возле дома тюльпаны,
Без меня отсвистал и умолк соловей.
И лежат на лугу лишь сырые туманы,
И последние росы упали с ветвей.

Я не видел, как груш распускались купины,
В их румяном раю я не слышал пчелы.
Я по вёснам ещё не привык годовщины,
Отмечать, обивая стальные углы.

Но теперь у меня есть на родине милой
Дорогая обитель покоя и грёз.
Не устану сюда всей душой до могилы
Я стремиться весной и в январский мороз.

Да и нужно сейчас ровно столько для сердца,
Сколько нужно ему, чтоб создать красоту.
Добрый полдень тебе, край весёлого детства,
Дом, где можно согреть и потрогать мечту.

БЕРЁЗЫ.

Белые берёзы в лаковых сапожках
Распустили косы по плечам.
Розовые ушки – в солнечных серёжках,
А в глазах – славянская печаль.

Шепчутся, друг дружку обнимая,
Словно бы замыслили побег.
Но вокруг – своя земля родная,
Вся зарозовевшая, как снег.

Некуда бежать им не пристало, -
На Оке, на Волге ль, на Дону:
Разве свету вольного им мало,
Гроз, что повидали не одну?

Закружились в долгом хороводе,
«Во поле берёзонька…» поют.
- До чего ж пригожие! – в народе
Их по гордой стати узнают.

* * *
Зазнобило в кручах родники живые –
И звенят они, как хрустали.
Залегли за рамой на зиму большие,
Золотые в ободках шмели.

Обнажились гнёзда на деревьях голых,
Скорлупа упавшая хрупка.
Голубой терновник по морозцу в долах
Копит сласть плодов для туеска.

Вспаханное поле, холоду не внемля,
Цедит звёзд парное молоко.
Забеляет иней стынущую землю,
Шаг по посолонке слышен далеко.

Народился месяц, как былинка, тонкий,
И дрожат огни по хуторам.
Свет холодноватый, праздничный и ломкий,
Лёг по перелогам и долам.

* * *
Н.С.
Я не пить к тебе, я не есть пришёл,
Не к медам твоим и не к чаю я.
Соиграла ты, как с моей душой –
Так в тебе души и не чаю я.

Где полынь была – винограду там
Надо всей душой светом сталося.
Где пустырь пустел – белу граду там
Теремами ввысь разметалося.

Я принёс тебе винограда гроздь –
Так он радостью весь и светится.
Я из города тебе весть принёс –
Где бы нам с тобой навек встретиться.

Одному идти – будто крест нести,
Будто крест нести – и не вынести.
А вдвоём идти, к одному идти –
Что в руках нести – кому вырасти…

* * *
Упала первая пороша,
И стало на сердце светлей.
Сыграй, певучая гармошка,
О ранней юности моей.

Пускай трескучие морозы
Оденут реки в синий лёд, -
Сыграй о том, как у берёзы
Девчата водят хоровод.

Придёт весна, и лёд растает,
И снова роща зашумит.
Сыграй гармошка золотая,
О той, по ком душа болит.

Мела ль пурга, звенел ли ливень, -
Мы были счастливы вдвоём.
Сыграй о той поре счастливой,
А мы, гармошка, подпоём.

Сыграй, сыграй, гармонь-подруга,
И вёсны юности верни, -
Чтоб унялась на сердце вьюга
И на смолкали соловьи!

СИНЕ МОРЕ.

Разыгралось сине море
Белопенною волной.
У меня на сердце горе:
Забывает дорогой…

Подхожу я к синю морю
И кричу: «Тону, тону!»
Сине море прошумело:
«А любовь твоя кому?»

Говорю я синю морю:
«Пусть соперница возьмёт,
Я люблю – она отбила,
Завлекала целый год!»

Отвечает сине море:
«Не горюй и не робей.
Чем печалиться о милом,
Ты назад его отбей.

Пусть подруга завлекает –
Ты сильнее завлеки.
Ведь любовь – она как море:
Только сильному с руки!»

Ой, спасибо, сине море,
За совет за дорогой.
Если милый не вернётся –
Отобью я у другой!

Из сборника стихов «БЕЛЫЕ ХЛЕБЫ», М., «Современник», 1986.

ПРОВЕДЫ РОДИНЫ.
(Отрывки из поэмы.)

С душой раздумчивой, я ныне посетил Страну…
А.С. Пушкин

* * *
Вернулся на родину – веру обрёл.
И я припадаю к деревне
К избе, полонённой со всех со сторон
Хмелеющей маем сиренью.

Ах, нет у меня Айседоры Дункан,
Чтоб мне показать и Европу,
И хищной Америки злобный капкан,
Где вёл бы себя я не робко.

Свой век провожу я в объятьях своей
Страны, об ином не мечтая.
Но тайная родинка словно на ней,
Милей мне деревня родная.

Да, можно покинуть и детство и дом –
Но только не мать и Россию.
Прошла, отшумела своим чередом
Моя – в молоденчестве – сила.

Я жемчуги в море глубоком нашёл –
От взоров не смог утаить их.
К деревне родимой я лугом прошёл –
И выдали слёзы открытий.
…………………………………………..

* * *
Отмолились, откланялись Богу,
Отзвонили в колокола.
И, ослепнув, глядит на дорогу
Храм за силосной башней села.

Теплотою иною согреты,
Клеверами – не кашкой в лугах,
Полыхают за речкой раскаты,
Сторожит кладовую монах.

Светел мир, насыщаются соты,
И дорога в хлебах залегла.
У сынов – не отцовы заботы,
У мирян – не пастушьи дела.

Не от горя – от радости пущей
Трепыхнулась людская душа:
Если радость вчерашней не лучше,
То зачем она полем прошла?!

Не Христос народился, а радость,
Верно, весть о себе подаёт.
Не на Бога надеется младость,
А в самой себе видит оплот.

…………………………………

ЛЮБУШКА.

Не любовь у любушки на мысли,
А у Любы – песня на уме.
Девушка несёт на коромысле
Два ведра, и в каждом – по зиме.

Веселы глаза у обоянки,
Не в пример пролубки, горячи!
- Дай испить водицы, издивлянка, -
Просят Любу парни трепачи.

- На испей, - в горЕ остановилась,
Сапожком опёрлась озорным.
Видит парень: льдинка закрутилась…
- Что ж не пьёшь? Иль храбрости обрыв?!

Эх, пужалый! – варежкой махнула
И легко продолжила напев:
«Шлак любовь тонуть – не потонула,
Шла сгореть – и вышла, не сгорев!»

Только самый сильный, незарочный
Подошёл тихонько и сказал:
- Тяжело Любаша. Не помочь ли? –
С плеч легонько коромысло взял…

Будет март – зальются косогоры
Самою счастливою слезой:
Любушка ходила здесь, которой
Полюбился парень золотой.

* * *
Замолкла звонкая гармошка.
Спроси, о чём она молчит? –
О том, что выпала пороша
И зазнобило все ключи.

Молчит гармошка, замечтавшись
О хороводе над рекой
Вокруг берёзы неопавшей,
Когда была рука с рукой.

Молчит гармошка, припечалясь
Любою планкой золотой
О той поре, когда ночами
Девчат водила за собой…

Ещё грустит гармонь о парне,
Что с нею дружен был всегда, -
Да вот сперва уехал в армию,
А там – в иные города.

Но у неё жива надежда,
Что возвратится милый друг,
И запоёт она, как прежде,
И позовёт девчат на круг!

* * *
Листья опавшие синей волною колеблет.
И до прозренья чиста и ясна глубина!
Роща багряная клику прощальному внемлет.
Бледною девою смотрится в воды луна…

Всё это – наше, российское, если хотите.
Там, в междузвездье, печали моей не понять.
Птица – и та по иному в пролётном зените
Чувствует смутно родимой земли благодать.

Быстро сгорает российское пылкое лето.
Скоро на золото вьюга положит запрет…
Как не заменит мне Родину целая эта планета,
Так не заменит мне Землю плеяды планет.

«НИЧЕГО!»

Есть лучшее русское слово,
Подверстное кличу «вперёд!».
Его хоронили, но снова
То слово в народе живёт:
«Ничего!»

Прошёлся ли кнут господина
По жилистой нашей спине,
А мы подымаем дубину
И с нею идём по стране:
«Ничего!»

Сжимает ли глотку разруха,
А мы, подтянув поясок
И кашлянув копотью глухо,
Берёмся за обушок:
«Ничего!»

Ползёт ли на нас саранчою
Чужая заморская ярь,
А мы ей насустричь – с мечом. И
Вершим свою правду, как встарь:
«Ничего!»

Да, да, ничегошеньки: сгрудим
И выметем ворога прах.
Мы – крепкие русские люди,
И силушка – в наших руках.
«Ничего!»

Из сборника стихов «ЛУННИЦА», М., «Советский писатель», 1990.

* * *
Ты опал, отшелестел, Есенин,
Словно осень буйно отпылал.
Был ты, как Буслаев непоседлив:
Коль не хулиганил, так пе5вал.

А и в чём твоё и хулиганство?
В том, что песнью бил по головам
Одержимых выхвалью и чванством,
Чей удел – Россией торговать?!

Торговали, брат мой, торговали.
Продолжают нынче торговать.
На Руси студёном перевале
Сколько их, что всех не сосчитать.

Только водкой делу не поможешь –
Лишь врагов своих же насмешишь.
Да ещё число могил умножишь
Выбитых же ими из-под крыш!..

Отдыхай же с верою, Есенин:
Витязи становятся в полки.
Пусть ещё мы знаемы не всеми, -
Русичи, да мы ли не крепки?!

С тёмных вод лесной твоей Мещеры,
С Ладоги ли, с Дона ли, с Оби –
Мы грядём не бить на разговоры, -
Песни петь – как Родину любить!


* * *
Хожу, хожу – не нахожусь я,
Гляжу, гляжу – не нагляжусь.
Живу, живу – не наживусь я.
И в добром сердце – только Русь:

Её истоки и дубравы,
Её история - и новь,
Алтарь её вселенской славы
И русских праведная кровь!..

Как Солнце в небе не присвоить,
Как небо не прибрать к рукам,
Так и Россию – мира совесть –
Не одолеть её врагам!

В неё, укутанную в дебри,
В неё, одетую в металл,
Возможно в мире только верить –
Всем, кто идёт и кто устал!..

* * *
В каждом куполе вижу святыню,
Душу нежную – в каждом цветке.
Потому никогда не покину
Эту землю и небо в реке!

Мне дано отстоять эту землю,
Защитить от стрелы и огня.
Потому и ракиту приемлю,
И ракета в чести у меня.

Огражу ророда частоколом,
От врага опояшу луга.
Потому что и внукам весёлым
Будет эта земля дорога…

* * *
У кого есть милая – стерпит и лукавость,
У кого есть Родина – сд.жит и нужду.
У кого есть песня – сдружится со славой.
У меня есть Родинаю Я не пропаду.

Ведь не та красавица, что собой красива,
А – какую любишь и боготворишь.
У меня есть милая, песня и Россия.
Не с того ль, как Солнце, ты, душа, горишь?!

Око не увидит – сердце не полюбит.
Радость не пожалует, если нет любви.
Коль кого кто любит, тот того и губит.
Не с того ль милее деточки свои?!

Пусть же на возлёте милая покинет,
Песня вдруг изменит, примет нас земля –
Радость повториться в дочери и в сыне.
Так чего ж печалиться, роза ты моя?!

* * *
Я всегда мечтал о необычном.
Ведь не6даром сказками полна
Наша Русь – в значении привычном
Росвми омытая страна.

Я в друзьях искал незаурядность,
В женщинах – надёжность и покой.
Я люблю тебя не за нарядность,
А за то, что нет ещё такой.

Для меня открытье – не безделка.
Ты не сразу стала мне видна.
Так, бывает, смотришь – вроде мелко,
А нак самом деле – глубина…

Кротость твоя, милая, обманна,
А молчанье – много гшоворит.
Оттого, наверно, и желанна,
Оттого душа-то – и болит.

И, вживаясь, как новорождённый,
В образ твой, как в алую зарю.
Вновь и вновь, как юноша влюблённый:
«Я люблю вас!» - нежно говорю.

* * *
В небе, в размывчатом небе
Слышу я оклики лул…
Ты – моя гордая лебедь,
Я – твой печальный кликун.

Разве иное возможно
Счастье, что нам суждено?
Что же на сердце тревожно,
Что загрустило оно?

Вольная сильная птица,
Матерь своих лебедят, -
Где ты, моя лебедица,
Скоро ль вернёшься назад?

Слышу я шелест упругий,
Вижу родное крыло,
Что, наподобие вьюги,
Мимо очей проплыло…

Ты не вернёшься, я знаю,
Мне одному вековать.
В дебрях железного края
Больше такой не сыскать.

* * *
Я розу не трону в озябшем саду,
Оснеженном первой порошей.
Я лучше без зависти мимо пройду
Навстречу с моею хорошей.

Когда голубую свою кисею
На розу полуночь накинет,
Я встречу любимую розу мою –
И счастье меня не покинет.

Ах, взор человека – острее меча!
Но очи прекрасные милой –
Тягучее мёда, теплее луча
И светятся жизненной силой.

На палой берёзе листки не растут.
А тело любимой лостится.
И доброе слово исходит из уст,
Как чистый ручей из криницы.

Бог, розу создав, подарил аромат
Её несравненному лону.
Его я вдыхать в упоении рад.
А розы в саду я не трону.

Я розу не трону в озябшем саду,
Оснеженном первой порошей.
Я лучше без зависти мимо пройду
Навстречу с моею хорошей.

* * *
Сад процвёл не вовремя, некстати,
Так же беспризорен, как и я.
Ты прошла в своём весёлом платье
В том саду послушать соловья.

Белым цветом не салютовали
Нам с тобою завязи плодов.
Соловьи уже отлютовали,
Лишь один всё бредил про любовь.

К соловью слетела соловьиха.
Вишенка одна – ещё цвела…
Ты мне «да» сказала тихо-тихо,
Обликом, как вишенка бела.

Ести в краткой радости отрада.
Прелесть есть в запущенном саду…
Ты ль не за страданье мне награда
В этом удивительном году?!

ПАМЯТИ ЕСЕНИНА.

Тайным смыслом песня озарилась –
Жуткой смертью умер их творец.
В каждой букве сердце обнажилось,
Увидался гибельный венец.

Как же он, сами собою в мире
К злой расправе той приговорён,
Мог и жить, и грустно петь на лире,
Слыша плач своих же похорон?

Видно, кроме чёрного предчувствья,
Посещала радость бытия,
Радугою скрашивая в грусти,
В сердце поселяя соловья.

Видно, кроме гибельного слома
Васильковой песенной души,
В ней цвело и не сдавалось Слово,
До поры все боли заглушив!..

Оттого и – словно нож по коже,
Эта боль и эта песнь певца
Тем, кому и жизнь всего дороже,
И шипы тернистого венца…

* * *
Рано-рано сегодня я встану
И уйду за пустые поля.
Собираются птиц кароаваны.
Сиротеет родная земля.

Двуединая грустная доля…
Только доля моя погрустней.
Улетайте, вам вольная воля,
Возвращайтесь назад поскорей.

Дорогая земля не скупиться,
Сохранит вас в пути и спасёт,
Дас и зёрен и частой водицы,
И в Отчизну весной позовёт.

Прилетайте: мы пашни распашем,
И посадим сады и леса,
Чтобы трелью стозвончатой вашей
Огласились Руси небеса!

* * *
Поэма тишины затеяна не мною,
Поэма тишины затеялась сама.
Всё золото полей хладеет под луною,
Задумались о хлебе закрома.

В поэме тишины иду тропой Сварога,
Но участи его - не разделю.
О Родина моя! Мне без тебя убого,
Как в море без кормила кораблю.

Из давних родников идут слова благие:
Россия не в росе, а в инеях…
Умрут отец и мать, для сердца дорогие.
Но Родина умрёт – объемлет землю страх.

Таи иль не таи, но думы-океаны
От мира на миру не утаить:
О брат мой дорогой, мы все в стране – Иваны,
Одна у нас связующая нить.

Вот холмик дорогой, а вот слова святые::
«Прости, отец! Я так тебя любил…»
…Убьёте мой народ – и высохнет Россия,
И немкой побредёт среди могил.

Октябрь мой золотой, гулёна-отпускник!
На срыве этот лист не трогай, неопавший:
Как ты перед зимой червонцами должник,
Так я должник перед Отчизной нашей.

Как Родина моя любви к себе учила,
Узнаешь, лишь в глаза мои взгляни:
В них тот же свет застыл, который накопила,
Как августовский мёд, поэма тишины.

Пусть умер мой отец. Кровь матери – живучей.
Она, как и моя Россия не умрёт.
За царство тишины над нею, самой лучшей,
На лёд чудской глава моя спадёт!







 
sigacheval Дата: Пятница, 04 Апр 2014, 13:46 | Сообщение # 373
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 579
Награды: 36
Репутация: 72
САТАНИНСКИЙ НАПИТОК.
Маленькая трагикомедия (в сокращении).

Полная версия - http://www.chitalnya.ru/work/946926/



Действующие лица:

Дон Кихот – рыцарь печального образа.
Санчо Панса – слуга Дон Кихота, оруженосец.
Дульцинея – подруга Дон Кихота из Тобоссо.
Фифино – нечистая сила, хозяин хмельной харчевни.
Сатана Галака – боцман Ковчега

Место действия – Тобоссо, Дикий остров.
Время действия – времена достославных рыцарей.
В сценах обитатели царства нечистой силы.

АКТ ПЕРВЫЙ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Двор хмельной харчевни. Кучи мусора, охапки сена и соломы. На охапке сена возлежит Дон Кихот, совершенно разбитый усталостью, мучимый ранами. Разговаривает с Санчо Панса со стонами и стенаниями. Санчо усердно ухаживает за своим раненым господином, Дон Кихотом из Ламанчи.

ДОН КИХОТ. (Обращается к Санчо Панса со стоном.)
Едва вернулись, друг мой, из скитаний,
И до Тобоссо, нам рукой достать,
Где Дульцинея плачет в ожиданье
Меня. А мне, не то, что встать, -
Пошевельнуться нудно, друг мой Санчо…
Где Росинант мой?

САНЧО ПАНСА. (С большим сочувствием.)
Всё! Издыхает кляча…

ДОН КИХОТ. (Взволнованно.)
Как смеешь говорить таким ты тоном,
О Росинанте доблестном моём… (Стонет.)

САНЧО ПАНСА. (Еще с большим сочувствием.)
Мой господин, что есть, то есть… И стоном
На ноги не поставим мы живого…

ДОН КИХОТ. (Мучительно стонет.)
Так что ж нам делать? Быть здесь, нет мне мочи…

САНЧО ПАНСА.
Но проведём, как пить дать, здесь вот ночь мы…

ДОН КИХОТ.
Я говорю ж тебе, что больше мочи нету, -
В нечистом этом месте ждать рассвета…

САНЧО ПАНСА.
Но посуди сам, господин мой, здраво:
Осел, не выдержит двоих, и он упрямый…
Передохнём здесь ночь, с утра виднее,
Известно: утро ночи мудренее.

ДОН КИХОТ.
Постой, дай мне размыслить хорошенько… (Задумывается.)

(Появляется Фифино. Ехидно улыбается.)

ФИФИНО. (Говорит в сторону.)
И лошадь уморил, и сам едва он дышит,
Едва-едва лишь грудь его колышет…
А, всё туда ж, - в герои помышляет,
О женщине к тому же размышляет.
Устрою вот ему смехотворений,
Потехи ради, выдам приключений.
Чертей моих я поморю всех смехом!
Вперёд, Фифино, изобрети потеху!..

(Обращается к Дон Кихоту.)

Ну, что, дружище, всё лежишь, чуть дышишь,
Едва-едва конечности колышешь,
Глядеть-то на тебя, одна умора,
Одна, - я говорю, - с тобой Гомора…
Лежишь, как пень, и жизнь тебе не в радость,
От стона твоего тускнеет разум…

САНЧО ПАНСА. (Рассерженно говорит Фифино.)
Оставь его! Ты видишь, - рыцарь ранен,
И Росинант живёт едва-едва лишь…

ФИФИНО. (Меняет тон, на более вежливый.)
Зря не сердись. К нему питаю жалость,
И вам хочу помочь, хотя бы малость…

ДОН КИХОТ. (Говорит Фифино со стоном.)
Я в жалости твоей здесь не нуждаюсь,
Оставь меня, прошу… Я заругаюсь!..

САНЧО ПАНСА. (Сердито говорит Фифино.)
Тебя же ни о чём мы не просили,
Иди к себе, мы сами всё осилим…(Грозно наступает на Фифино.)

ФИФИНО. (Разворачивается, чтобы уйти.)
Ну, ладно-ладно, шибко не волнуйся…
Вот вам вино. Испей и успокойся…
(Суёт в руки Санчо Панса бутылку вина, быстро уходит.)

САНЧО ПАНСА. (Говорит вслед, уходящему Фифино.)
Ну, что ж, благодарю… Возьму, пожалуй,
И больше нас ничем, прошу, не жалуй…

(Отдаёт бутылку вина Дон Кихоту. Дон Кихот пьёт из бутылки с удовольствием небольшими глотками. Санчо Панса смотрит на Дон Кихота с нескрываемой завистью.)

Мой господин, вино-то хорошо ли?
Что оживаешь ты всё более и более…
И не слыхать печальных воздыханий,
Моложе ты становишься, румяней…

ДОН КИХОТ.
Спасибо, друг, слова так ободрены,
Мне полегчало от вина мгновенно.
Воскрес я в теле бодростью и силой,
И говорю Фифино я спасибо!..

(Дон Кихот встаёт на ноги. Угощает вином Санчо Панса.)

САНЧО ПАНСА. (Принимает бутылку с вином, единым духом осушает её до дна.)
А-а!.. Хороша!.. Божественная влага!
Вновь поселились вера и отвага!
Надеюсь, не потребует с нас платы,
У нас ведь, вместо денег, лишь заплаты…

ДОН КИХОТ.
Как так, бутылку осушил единым актом?!

САНЧО ПАНСА. (Виноватым тоном.)
Так было ж в ней вино уже почато…

ДОН КИХОТ.
С тобою невозможно быть сердитым,
Вина-то в ней чуть-чуть было отпито…
Ты необычный мой слуга. Находка!

САНЧО ПАНСА.
Похож я не тебя не только лишь походкой…

ДОН КИХОТ.
Давай оставим эти наши пренья,
Немало дел, что требуют решенья.
К Тобоссо собираемся в дорогу,
Здесь больше не могу я быть, ей-богу!

САНЧА ПАНСА.
Опять ты за своё, едва зажили раны,
В дорогу нам нельзя, не будь таким упрямым…
Не сдвинется твой Росинант ни с места,
Сидеть вдвоём нам на осле – нелестно…
Ночь проведём здесь. Тут не так уж плохо,
А утром станет фокус без подвоха…

ДОН КИХОТ.
Уж сколько ты со мной бредёшь по свету,
Не отучил тебя, - давать советы.
Я знаю, что моя идея нудна,
Но, Санчо, что-то делать, всё ж нам нужно.

(Ненадолго задумывается. Вдруг восклицает.)

Поступим так с тобой мы, друг мой Санчо,
В Тобоссо ты отправишься сейчас же,
Подаришь Дульсинее ожерелье.

(Достаёт из-за пазухи жемчужное ожерелье, протягивает его Санчо Панса.)

Скажи, что очень скоро встречусь с нею.
А утром, вновь ко мне ты возвращайся,
Но никуда, смотри, не отлучайся.

САНЧО ПАНСА. (Долго молчит, переминаясь с ноги на ногу, не находя нужных слов.)

Меня ты посылаешь, на ночь глядя.
Но я слуга твой… Надо, значит, надо…
Оспаривать решение не стану,
Надеюсь, ночь в пути я не застану…

ДОН КИХОТ.
Достойно оценю твоё старанье,
Ещё одно исполни послушанье:
Зашей в подкладку это ожерелье…

САНЧО ПАНСА.
И это я исполню порученье,
Ему придам большое я значенье…

(Дон Кихот и Санчо Панса обнимаются.)

ДОН КИХОТ.
Храни подарок этот, словно знамя,
Чтоб не пришёл к ней с голыми руками…

(Санчо Панса садится на осла, быстро уезжает; Дон Кихот его заботливо провожает.)

Как в жизни славно заиметь подругу.
Но трижды славно, - обрести нам друга!..
 
Nikolay Дата: Суббота, 05 Апр 2014, 19:38 | Сообщение # 374
Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Александр Александрович, спасибо Вам за проникновенные стихи Лысцова Ивана Васильевича, спасибо за память и конечно же за Ваше личное талантливое творчество и любовь к России.
Здоровья и удачи Вам!

Редактор журнала "Азов литературный"
 
sigacheval Дата: Понедельник, 21 Апр 2014, 08:56 | Сообщение # 375
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 579
Награды: 36
Репутация: 72
Николай Францевич, Христос Воскрес!


Спасибо Вам занимание! Давно не заходил на форум СП, теперь стало настолько непросто заходить сюда, что всё откладывал, до лучшего времени.
За отзыв о Иване Васильевиче Лысцове спасибо. 24 апреля состоиться вечер памяти (20-летие со дня его трагической гибели), мне удалось организовать ему памятный стенд.
С самыми добрыми пожеланиями, А.С.

*************************************************************
***************************************************************

ИСПОВЕДЬ... А. С.

(Отрывок).

Полная версия - http://www.proza.ru/2014/04/15/1860



ИСПОВЕДАЛЬНАЯ УВЕРТЮРА.

Исповедь неправильная, неакадемичная,
Ни с кого не списанная, вовсе без прикрас;
Краски не сгущаются, хоть и необычными
Могут показаться вам странными подчас.

Под каноны исповедей подпадать не может,
Ничего интимного в исповеди нет.
Нечто доморощенное изложить поможет
Только разум, только сердце – мой авторитет.

Стану не изысканной выступать походкой -
Вовсе не изысканным говорить словцом.
В тексте, как и в жизни - двигаюсь простецки,
Был, ведь сталеваром я, был и кузнецом!..

Говорить, что думаю, - моё предпочтение,
Поступаю только лишь – зовами души.
Пусть мне в этой жизни будут огорчения,
Как судьбе угодно, пусть свой суд вершит.

Может, слишком многому обязался в жизни,
Но не мной записан был моей жизни план.
Выносить не стану я над собой насилия,
Подчиняться людям грешным - глупость и обман.

Кто чужую мысль познает и её величие,
Тот поднимет мысль свою на ту же высоту.
Души примитивные с обыденным обличием
Не поймут изящность слова, мыслей красоту.

Справедливо мать-природа оделила нас,
Щедростью души дарила благами ума;
Человека нет такого в мире – без прикрас,
Кто доставшеюся долей не был рад сполна.

Каждый - ум свой ставит выше всякого ума,
И доволен, что умом он наделён сполна!
Покажись лишь, кто умнее, - Боже сохрани, -
Кары нет такой на свете, чем грозят они!..

И, желая всей душою, умными всем быть,
Может, врата всем откроют, где мечта царит!
Победителей не будет в состязаньях там,
Предпочтенье невозможно никаким умам…
 
Литературный форум » Наше творчество » Авторские библиотеки » Сигачёв Александр (ВЕТРИЛА АРИСТОФАНА)
Поиск:
Издательство "Союз писателей" © 2024. Все права защищены.