Добавлено (16.06.2013, 14:02)
---------------------------------------------
Репрессии на Томской земле. 1938г.

– Я вот что вам ребятки скажу,– говорил дед после принятия очередной стопочки,– среди нашего люда, да и сверху кажется, грядут перемены. Пришел к власти человек расторопный и больно радеет он за страну нашу. Фамилию его не как не запомню. У нас - то областью кто правит? Кажись Лигачев, а у этого похожа больно на него фамилия.
– Горбачев,– подсказал Сергей Брагин.
– Во-во! Он самый. Я тут по радио слышал, много он умных слов говорил, может и сдвинет он с места воз - то Русский.
– Да слова действительно свежие: плюрализм мнений, ускорение, перестройка,– согласился Анатолий.
– Поживем, увидим,– улыбнулся Михаил,– у нас в народе по старому судачат " Новая метла - по новому метет", как бы черенок не обломался, а то, нагнувшись - то, на раскорячку не с руки мести - управлять государством.
Все собравшиеся засмеялись.
– Дед Миш,– обратился к нему Анатолий,– помнишь, ты Сергею рассказывал о неучтенных захоронениях на Томской земле. Михаил сделался серьезным.
– А что ж не помнить, об этом разве забудешь. Вот только говорить - то об этом не следует. Мы друг друга знаем, а вот на стороне я бы не стал о таких вещах распространять.
– Дед, расскажи,– попросил его Саша.
– Вам расскажу. Знаю, что ваше молчание, что могила.
Родни у нас много по всей области разбросано, кто живет в Колпашево, кто в Асино, а кто и Каргасоке. У моей Дарьюшки - то покойной, там еще больше родственников. При ее жизни ездили мы к ней на родину, да с разными людьми встречались. Многие еще помнят довоенные года. Лихое было время. До тридцать седьмого и тридцать восьмого годов люди об арестах ничего не слышали, а уж о расстрелах и подавно. Мне один родственник рассказывал, что ему очень посчастливилось, в его деле прокурор не нашел состава преступления и его выпустили, три месяца он отсидел, насмотрелся, натерпелся всего. Сколько же было народа арестовано - ужас! Говорили, что людей обвиняли в том, что они состояли в различных организациях: повстанческих, эсеро-монархических, в Троцкистских. Дело Толстовцев - последователей Льва Толстого.
Земля слухом полнится. Ведь не все же, кто служил в НКВД, были извергами, кое - кто и не выдерживал, изливал душу за стаканом самогонки о том, что творилось в Томской тюрьме. Сколько народа было расстреляно, приговоренных тройками. В Парабели поговаривали, пострадало больше всего люду. В пятьдесят восьмом - пятьдесят девятом годах много было людей реабилитировано, посмертно.
Запсибкрай УНКВД перед войной выжимал из народа признания. Одним словом, чего было и чего не было.
А ну - ка, внучек наполни мне чарку, а то что - то тяжело эту тему на "сухую" продолжать. Саша налил деду водки и тот, приняв, посмотрел на Настю.
– Может, дочка, тебе спать лучше идти, а то уж больно тяжелый мой рассказ.
– Пусть сидит,– разрешил ей Сергей Брагин, только нигде об этом не упоминай. Понимаешь Настена?! Предостерег ее отец.
Девушка кивнула головой в знак согласия.
– Не хотел я ребята никому говорить, даже дочка родная не знала об этом. Да уж чего там! Знакомый мой, что отсидел три месяца - это был я.
– Ты?!– удивился Саша,– и за что тебя дед?
– А за - то, что заступился за брата Семена. Говорил я тогда, что правильно корову он свою увел с колхозного стада. Из нашего рода, тогда в деревне было много единоличников, не все спешили переместить свое хозяйство в колхоз "Красный партизан". Меня ведь тоже с тридцати восемью человеками забрали и в трюме баржи пригнали в Томск. Хлебнули ж мы тогда. Бабы ревут, мужики кто крестится, кто поносит власть. За что арестовали, понять не можем. Все обвинения, что предъявили нам, были ложными. Это потом следователи "объяснили" нам, в чем нас обвиняют. Пособники "врагов народа" и кулаков - недобитков, которые вернулись назад в родные гнезда после отбытия наказания. Многих обвиняли в антисоветской пропаганде и подготовке терактов.
У нас в Михеевке несколько мужиков смонтировали самодельные котлы и печи, вываривали пихту и изготавливали масло. Когда по доносу приехали работники милиции, мужики быстро сломали свое небольшое производство. Так их в 1938 году обвинили в уничтожении госимущества, а иначе в исполнении терактов. Отца моего - Егора Тимофеевича обвинили по статье 58 части второй КРД и в том, что он состоял в организации: "Союз спасения России", мало того вменили статью за взрыв лесопилки, то есть уничтожение колхозного добра. Ох, ребята, самое обидное, что батя мой даже и отродясь не слышал о такой организации, к которой его причислила советская власть. И взрыва на лесопилке никогда не было. Электрики из района прибыли и поменяли сгоревший двигатель, а кто-то старый движок прибрал к рукам, так вспомнили же. Написали ложный донос на отца, якобы он по дорвал оборудование. Вот так, советская власть занималась фальсификацией. А я еще страшнее слышал вещи: Был в то время в Томске такой начальник Горотдела НКВД, Овчинников Иван Васильевич. Так, по его приказу тысячи томичей арестовали, кого расстреляли, а кого отправили в лагеря. Этого изверга советская власть наградила орденом Ленина. Сказывали люди, его самого потом и расстреляли.
– Неужели не кому было противостоять против незаконных репрессий,– возмутился Сергей Брагин.
– Да находились люди. В Омской области был такой начальник - Салынь, латыш по национальности, он пытался что - то возражать о предполагаемых репрессиях, так его говорят по приказу Ежова, самого расстреляли, хотя, как утверждали люди, начиналась чистка старых органов. Ой, ребята,– вздохнул тяжело дед Михаил, - до сих пор понять не могу, как меня Бог миловал. Мне, по чистой случайности удалось встретиться с одним заключенным, приговоренным к расстрелу, так он сказал, что у них в камере сидели тридцать два человека, из них семнадцать приговорены к смерти. Но никто их не судил и не вызывал на разбирательство. Приговаривали "тройки" заочно по ложному обвинению. Натерпеться пришлось и наслушаться разного: порой ведут на допрос по коридору, а навстречу волокут человека без сознания и, чтобы отвернулся к стене, получаешь от надзирателя такой удар по спине, что потом непроизвольно сам отворачиваешься. Крики, стоны со всех сторон. В камере мужики мучаются от побоев. Ужас сколько людей отправили в лагеря, а других, попавших под более серьезное обвинение, расстреляли.
Разное люди говорили, грузили, мол, на баржи уже трупы и пристав к берегу, наскоро рыли ямы и забивали их до плотности. В Колпашево расстреливали людей и там же на берегу Оби закапывали. Берега подмыло, так трупы уходили вниз по реке. Зарывали, как скотов, разравнивали землю и ни креста тебе, и не памятника… Михаил вытер слезы, навернувшиеся на глаза.
– Так значит это, правда!– громко произнес Саша.
– О чем ты, Санек?– спросил его Ирощенко.
– Мне "Волчонок" говорил о таких же массовых арестах в Алтайском крае, а ему об этом дед рассказывал. Там целыми деревнями депортировали с Казахстан. Дед у Волохи был немецкой крови, а потому с ними поступали особо жестоко. Взрослых забирали, а детей отправляли в трудовые колонии, тех, что еще младше были - в особые детские дома. Жуть, я тогда думал, что "Волчонок" привирает. Оказывается все правда.
– Хоть и реабилитировали много людей, но все же не покаялся русский народ,– произнес Михаил,– я в войну такого насмотрелся, не приведи Господь. Сколько наших солдатиков полегло в штрафных батальонах, без оружия, без реабилитации и без прощения. Он снова закрыл глаза сухой рукой, судорожно вздохнул.
– Дед, а ты слышал что-нибудь о заградотрядах?– спросил Саша.
– Не только слышал, но и наблюдал. Трусов и паникеров везде хватало, но их сами солдатики не уважали, а вот после 1942 года вышел приказ, у нас в армии его называли "Ни шагу назад". Когда наступал противник, велась бомбежка передовых линий, а затем в бой шли танки, так у кое-кого из наших солдат не выдерживали нервы, кому охота под гусеницами погибать. Были случаи, обращались в бегство. Это только в кино могут показать, как на энтузиазме политруков и командиров удавалось поднимать бойцов в бой. Другое дело, когда солдаты нарываются на заградотряд. Официально говорилось, что их арестовывали, а на деле бывало, нескольких человек прямо там же расстреляют, а остальные вынуждены возвращаться на исходные позиции.

Добавлено (17.06.2013, 18:12)
---------------------------------------------
А ЕСЛИ БЫ НЕ БЫЛО МОРАТОРИЯ НА СМЕРТНУЮ КАЗНЬ?!

Ни в коем случае речь не идет о Чикатилах, отъявленных головорезах и Беслановских бандитах. Имеется в виду ошибка следствия, судебная и т. д.

Однажды, проходя по аллее небольшого сквера, я невольно стал свидетелем разговора двух весьма почтительного возраста мужчин. Они спокойно и непринужденно говорили о смертной казни, а так как я имел отношение, или вернее находился в не столь давнее время и не столь отдаленном учреждении с так называемым "смертником"- соседом по камере, который находился под следствием в изоляторе, мне пришлось остановиться и присесть на соседнюю лавочку.
Мужчины недоверчиво покосились на меня, так как лавочки стояли впритык друг к другу, увидев, что я отвернулся от них и принялся читать прессу, снова увлеклись своей беседой. Один из них, немного лысоват и с бородкой - шотландкой, приводя неоспоримые аргументы виновности каких либо лиц и приговоренных за свои злодеяния к высшей мере наказания - расстрелу, в эпоху правления Генсеков, отстаивал свою точку зрения в правильности такого курса.
Другой мужчина, худее, но с великолепной седой шевелюрой, пытался не навязчиво опровергать аргументы своего собеседника. Говорил он тихим, низким баритоном, что-то приятное и теплое прослушивалось сквозь эти нотки, наверно потому я и заинтересовался их темой, тем более удивляясь этому редкостному и приятному голосу, который, мне показалось, я уже где-то слышал.
– Иван Ильич, - обращался седовласый мужчина к своему собеседнику, - я прекрасно понимаю и глубоко сочувствую тем людям, являющимися родственниками тех жертв, которые скорбят и посылают проклятия убийце их родного человека. Невозможно высказать горе матери, потерявшей дочь, которая была изнасилована и убита. Не утешное горе родителей, дети которых по прихоти оголтелых бандитов были зверски избиты и умерщвлены только за то, что они пытались отстоять свое имущество, т.е. автомобиль.
Но, казнив виновного, государство принимает на себя роль того же убийцы, что в конечном счете не замыкает порочный круг, а создает следующий виток к преступлению и как правило следующим за ним наказанием. Иван Ильич, Вы, когда нибудь слышали, как люди, получившие пожизненное заключение отбывают это наказание.
– Да, конечно,– ответил Иван Ильич, - и слышал, и телепередачи смотрел.
– Ну, вот и хорошо,- продолжал седовласый, – тем более, Вы имеете хоть какое то представление об этих вещах, а Вы можете себе представить, как это невыносимо изо дня в день делать одни и те же вещи на протяжении всей оставшейся жизни. Под надзором, под конвоем неукоснительно соблюдать все требования администрации, делать порой унизительные для человеческого достоинства вещи и стараться гнать мысль о том, что просвета в этой жизни нет и никогда, не будет. Они лишены этого права, права на помилование. Так, что же является по - Вашему действеннее, смертная казнь, после которой прекращается ход всех событий для всех сторон, или же мучительное, беспросветное состояние узника, лишенного надежды на один глоток свободного воздуха. Природа, или Господь, как Вам будет угодно, дал человеку жизнь и только он вправе забрать ее. Это мы, люди на протяжении всей эволюции пытаемся жестокостью и силой подчинить себе всех и вся. По мне, так пусть преступник, если он действительно совершил злодеяние, страдает и кается в содеянном, чем, смерть, не давшая ему разобраться в себе от начала до конца.
– О нет, Сергей Борисович, позвольте с Вами не согласиться. По-вашему, какая - то мразь, которая дожив до такого безумия, хочет или имеет право на дальнейшее существование. Вот именно, что человек, лишивший другого человека жизни, не имеет права на жизнь. Конечно, если он сделал это неумышленно. Ну, что хорошего получилось из моратория на смертную казнь? За самый короткий период времени расцвели махровые убийцы, бандиты распоясались до такой степени, что теперь они решают, миловать им человека или отправить его на тот свет. А дети! Поражают случаи, когда детские стайки забивают до смерти своих сверстников, стариков. И все это от того, что люди потеряли страх, перестали бояться и Бога и наказания за содеянное. Во времена смертной казни, над каждым человеком стоял незримый палач с Дамокловым мечом в руках, это и есть страх, который переступить было нельзя. Только безумие или бесконтрольное состояние, могло толкнуть на убийство…
–А времена Сталинского правления, Иван Ильич, Вы тоже приписываете к безумному состоянию, – перебил его седовласый, – ведь, слушая Вас, никак не могу согласиться, что контроля не было. Наоборот, властный контроль над людьми, даже слишком жестокий и чем- то напоминает времена инквизиции. Только там церковь объявила охоту на ведьм, а под замес попадали сотни, тысячи невинных душ. И эпоха военного коммунизма привила людям такой страх, что в бреду и то было страшно инакомыслие. Об этом страхе Вы говорите, или существует другой способ наводить ужас на массы людей.
– Да нет, Иван Ильич я имел в виду конкретный контингент лиц, а не в целом эпоху проживания. Можно приводить сотни, тысячи примеров, когда государство, заменив смертную казнь, пожизненным заключением отправляло людей на медленное ожидание неминуемого конца. Что проку в этом, корми этих сволочей, содержи их, что у нас не кому в стране работать. Хотя рассказывали люди, что вместо расстрела, приговоренных посылали на урановые рудники, а теперь что- то не слыхать.
Я внимательно слушал этих двух пожилых людей.
"Конечно, каждый из них был по своему прав, Сергей Борисович, к примеру, мягче и человечнее подходил к теме о жизни, сразу было видно, что ему чужды методы бескомпромиссных вершителей судеб, а вот его оппонент… кстати, мало ли таких людей и сейчас среди нас.
Жаль, что наше государство не в состоянии провести референдум, нужна ли нашей стране смертная казнь?"
На мои глаза навернулись слезы. Воспоминания пережитого, не так давно случившегося со мной, и до сих пор будоражат мое сознание. Мне захотелось встать и подойти к этому седовласому человеку, поклониться ему в пояс и поблагодарить его.
За то, что есть на земле такие люди, которые готовы отстаивать право на жизнь других людей, которые по своему убеждению стоят в одном ряду с великими людьми, потому что, они гуманисты и благодаря силам и стараниям таких людей, я живу и дышу.
Они отстояли мое право на жизнь.
В связи с вмененным мораторием на смертную казнь, мое дело было пересмотрено и меня через три года моих мытарств по особым тюрьмам - оправдали.
А если б не было моратория?

Добавлено (21.06.2013, 10:46)
---------------------------------------------
И такое в детстве случается

В ту пору Саша, ещё одиннадцатилетним мальчиком, увидел в школе объявление. Набиралась группа подростков, желающих заниматься классической борьбой в спортивном обществе "Спартак" и он записался в секцию.
Екатерина, мама Саши, была не против такого увлечения сына и даже почувствовала себя спокойнее, что сын будет при деле, а то не дозовёшься домой, все где-то с соседскими мальчишками пропадает.
Будучи от природы крепышом, Саня с самого начала стал показывать неплохие результаты, тренировки, отработки приёмов, потом пошли спаринги из которых он выходил неоднократно победителем.
Вёрткий, жилистый, Сашка, как уж, выворачивался из рук соперника и, завладев инициативой, переходил в наступление. Особенно ему хорошо давались переводы в партер , а там уже не зевай, ложи противника на лопатки.
Впоследствии он ещё отработал в совершенстве несколько приёмов, хорошо делал броски через бедро, плечо.
Однажды подвыпивший отец затеял с ним возню, Сашка с лёгкостью поднырнул под его руку и оказался позади отца и обхватив того руками за талию, сделал молниеносный бросок через спину и уже в воздухе вывернулся и оказался сидящим на пьяном отце. Тот был весьма обескуражен, на мгновение, позабыв, что перед ним сын, да еще мальчик. Пьяный отец изловчился и схватил Сашку за запястье руки.
Сашка, как его учил тренер, вывернул свою руку и в следующий момент уже сам держал отца за запястье. Снова, небольшой, но стремительный бросок, и отец на четвереньках, уже стоял на земле, вот тогда первый раз по- настоящему отец "окрысился" на сына, но вступилась мать.
- Отец, ты в своём уме, он же ещё ребёнок, нет, чтобы поддержать, похвалить его, а ты готов шкуру с него спустить, какой же ты все-таки глупый, когда выпивший.
Но в тайне, очень порадовалась за сына. "Такой маленький, а смог отца одолеть", - думала она.
Конечно, со стороны виделось всё невероятным, мальчуган в неравной весовой категории сделал бросок через себя. Но это была борьба, честная и справедливая, не допускающая компромиссов и отступлений от правил.
А вот в дворовых и уличных драках Саня преуспел больше, не зря мать переживала за него, сын иногда приходил ссадинами, а то и с синяками.
Когда отец отбывал срок в тюрьме, Екатерине приходилось одной растить и воспитывать сына. По характеру строгая, справедливая, не уступала обидчикам, но и добротой своей не обделяла людей. Сына своего, никогда за всю свою жизнь не тронула пальцем, только нравоучения. Саша не мог выразить ещё своих чувств по отношению матери, но старался делать все, о чем она его просила. Катя радовалась, что у неё растёт такой помощник, иногда случалось, и гордилась.
Как-то она оказалась очевидцем одной сцены. Стайка мальчишек-подростков играли во дворе и вдруг двое, ни с того не с сего, приподняли одного, оказавшегося младше их мальчонку за шиворот и подвесили его на загнутый гвоздь, вбитый в стенку сарайки. Мальчик слёзно упрашивал ребят, чтобы они сняли его, но те издевательски смеялись над ним. Катя, увидев это в окно, побежала на улицу, чтобы помочь мальчонке. Выскочив из подъезда деревянного барака она опешила от увиденного, возле стенки сарая, сидел, скорчившись от боли один из обидчиков. Второй с ужасом в глазах отступал от идущего на него Сашки. Последний размахивал кулаками, стараясь ударить по лицу подростка. Первый раз в жизни Катя увидела, что её сын поднял на человека руку. Она горой встала между мальчишками и попыталась пристыдить сына:
- Ты что делаешь? Зачем ты их избил, ты, что не видишь, что у одного идет кровь. Ну-ка посмотри мне в глаза! Саша, разве я этому тебя учила, что ты себе позволяешь?
И тогда Санька, первый раз позволил себе воспротивиться матери.
- Мам, а за что они его? Женька младше их, я же просил их. Не нужно! Сашке стало обидно, за то, что он, по сути был прав, а мама вот так, при всех, наругала его.
Потом уже, сидя с ним на крылечке, она нежно обняла его за плечи и тихо произнесла:
- Сынок ты мой дорогой, твой поступок неоспорим, ты поступил по отношению к твоему младшему товарищу, справедливо и храбро, здесь я горда тобой. Но увидев тебя разъяренным, я вдруг испугалась. Нет-нет! Не за то, что мог быть сам избитым, а за то, что ты пренебрёг человеческими правилами. Пойми меня правильно сынок, нужно учиться договариваться, а внушение кулаками - это самый последний аргумент. Защищай себя и заступайся за слабых, но всегда старайся договариваться. Не усердствуй в выяснении отношений с обидчиком, порой достаточно и пощечины, чтобы подлец понял, что он не прав.
Не настраивай других против себя, не поступай так, чтобы тебя боялись, зарабатывай людское уважение. Вырастешь, поймёшь, чем отличается уважение от боязни.
-А чем, мам?
- Когда люди тебя уважают, они искренне это выражают, ты это и сам почувствуешь, как хорошо они к тебе относятся, тебе всегда скажут в глаза, какой ты есть на самом деле. Но когда тебя будут бояться, у тебя может создаться ложное представление.
Кто-то из твоего окружения будет заискивать перед тобой. Станет проявлять неискренность. Ты никогда не сможешь отличить правду ото лжи. Потому что тебе будут бояться говорить правду, и ты можешь не знать, как она выглядит. Вырастешь, поймешь, но будет уже поздно, потому сейчас пытайся разобраться в своих поступках.
Саша любил, когда мама объясняла ему о каких- то сложных вещах, но сошедшие из уст матери объяснения превращались вполне понятные истины.
- Сашунь! Ты всегда спрашивай меня, если тебе что не понятно, хорошо, сынок?
- Да, мама. И он ещё теснее прижимался к ней, и как мог по-ребячьи выражал этим свою благодарность, он понимал, что мама его простила и больше не сердится.

Однажды, возвращаясь с тренировки со своим знакомым из группы, Саша увидел вдалеке стадиона компанию мальчишек разного возраста. Они прыгали через ряды уличных лавочек, расположенные вокруг футбольного поля и быстро приблизились к Сашке и его знакомому. Ребят было человек восемь.
Среди них выделялся один, старше всех по возрасту с длинными рыжими волосами, который близко подошел к Сашке и нагло заявил:
- Это наш район. Вы что здесь делаете?
Саша объяснил, что они здесь занимаются в спортивной секции.
- Ха-ха, спортсмены,- засмеялись подростки, - а мелочь есть, насыпь,- продолжал наглеть длинноволосый. Сашка видел, как группа обступила их, и немного заволновался. Ему никогда не приходилось сталкиваться с местными пацанами из соседнего района, и он не понимал, чем все это может закончиться. Саша не знал, что можно в этой ситуации сказать.
Длинноволосый похлопал по Сашкиным карманам и попросил вывернуть их, Сашка отстранил его руку. В следующий момент он получил удар в лицо от наглого пацана, следом посыпались еще удары.
Саша поначалу был в замешательстве, но чувствуя, как его сильно бьют, перешёл в оборону. Он размахивал руками направо и налево, крепко встав на лавочку ногами, пытался хоть как-то отбиться от сыплющихся на него ударов.
В какой-то момент ему удалось схватить одного за рукав, и далее уже натренированным приёмом он взвалил на себя пацана и резким броском через бедро уложил его на одну из лавочек, тот взвыл от боли, на какое то мгновение все замерли, опешив от увиденного. Сашка воспользовался замешательством и перескочил через несколько лавочек выше, видно материнские уроки пошли ему впрок, и он решил уговорить местных драчунов:
- Пацаны, хватит, а...
Но те уже неслись к нему, сломя голову. Снова посыпались удары руками и ногами, Сашка уже не понимал, что творится, он только отбивался, как мог, чувствуя, как удары мальчишек достигают своей цели. Перед его лицом мелькнула физиономия длинноволосого. Сашка успел ухватить его за длинные волосы и со всей силы рванул того лицом вниз. Удар пришёлся как раз носом об лавочку. Санька схватил его волосы второй рукой и еще раз, другой ударил о лавку.
- Ах ты, скотина! - закричал длинноволосый, вырвавшийся из рук Сашки и хотел наброситься на него, но в этот момент раздался, чей- то крик:
-Жека, тикаем!
Сашка увидел, как через стадион приближаются взрослые ребята, это его знакомый мальчишка, воспользовавшись, случаем убежал и вызвал подмогу, со стороны старшей группы, тоже занимающейся борьбой.
Подбежал тренер.
- Саш, Саш, с тобой все в порядке? Он снял с себя куртку, оторвал короткий рукав от своей футболки и стал осторожно промокать окровавленные места.
У Сашки был жуткий вид, из уха текла кровь, верхняя губа вздулась, внутри она лопнула. Краснота под правым глазом грозилась перейти в огромный синяк, воротник куртки наполовину оторван.
Несколько парней бросились в погоню, за исчезнувшими из вида хулиганами, но спустя некоторое время вернулись ни с чем, нападавшие разбежались кто куда.
Собралось много народу. Зашли в здание Спартака, кто-то уже вызвал скорую, но Сашке уже стало лучше, уже не так трясло от напряжения.
-Мне домой надо,- сказал он.
-Куда же ты родненький,- пожалела его тётя Дуся уборщица, - ты посмотри на себя, ведь на тебе ж живого места нет, вот звери окаянные, но чисто звери и откуда такие берутся.
Причитала она и прикладывала к лицу Саша мокрое вафельное полотенце.
Случай не предвиденный, вызвали милицию.
Вскоре приехала скорая помощь, Саше поставили укол и помогли влезть внутрь УАЗа - санитарки. Тело уже начало болеть, такой боли Сашка никогда в жизни не испытывал. Обида жгла изнутри, слёзы непроизвольно наворачивались на глаза, но оттого что его вышли провожать почти всем зданием, ему стало легче и он, застыдившись своих слёз, отвернулся. Тренер подошёл к нему, взял его руку и теперь только все заметили, что в руке у Сашки был зажат клок волос, оторванного с головы длинноволосого Жэки. Саша разжал руку и не смог сдержаться от смеха, все кто стоял рядом, взрослые парни, просто случайные прохожие, и персонал клуба тоже засмеялись.

Добавлено (21.06.2013, 16:13)
---------------------------------------------
Как в неволе пропадают таланты

Сашку заинтересовал один мужик, ему было около сорока лет. Тот сидел и красиво разрисовывал носовой платок (марочку). Сашка подошел и присел рядом, стараясь не мешать тюремному художнику.
Гриша, так звали живописца, рисовал картинку на материале цветными пастиками , сюжет довольно простой, но брал за душу. На переднем плане белокурая красавица, обнимает ствол березы. Художник тщательно обрисовал фигуру в легком платьице, на траве, рядом с девушкой лежит узелок с вещами. Ее взгляд устремлен вдаль на старинной архитектуры монастырь, к которому петляла тропа между холмами.
Гриша посмотрел на Сашку и спросил:
– Что, нравится?
– Конечно, девушка, как будто с натуры. Красиво рисуешь, а что означает эта картинка?
– Красавица прощается с миром и постригается в монашки, слышал о таком?– спросил он Сашку.
-Да, приходилось. Здорово рисуешь, класс! Мне нравится, - повторил он.
- Ну, раз нравится, возьми себе, на память о бедном художнике, только закрепи ее солью, чтобы рисунок не смывался при следующей стирке.
- Благодарю, обязательно постираю.
- У тебя чай есть?- спросил Гриша-художник.
- У меня осталась одна заварка, мы сейчас с мужиками будем варить, ты к нам подсаживайся,- предложил ему Воробей.
-Тебя как звать,- спросил он Воробья.
- Сашка.
- Меня Гриша. Знаешь Санек, у меня красная паста закончилась, если найдешь, с меня червонец.
- Да, ладно,- засмеялся недоверчиво Сашка, - червонец за стержень от авторучки.
- Найдешь, и червонец твой,- подтвердил Гриша.
Сашка пошел по камере и стал опрашивать у всех подряд, нет ли у кого красной пасты, и тут на его счастье один парень отозвался:
- Есть у меня красный пастик, но он мне нужен, я в стирах (картах) рубашки трафаречу. А тебе зачем?
- Да, хочу на чирик обменять.
-Что, прикалываешься!?
- Да нет, серьезно, мне художник пообещал, за стержень червонец отвалить.
- Так я в доле, пусть дает, а мы баландера на чай уфалуем (уговорим). Ударили по рукам.
Каково было удивление обоих, когда Сашка отдал стержень художнику.
- Подождите пацаны, немного терпения и многострадальный червонец попадет к вам в руки.
Сашка поначалу подумал, что Гриша его обманул, и хотел, уже было забрать назад стержень, но тот попросил их еще раз, потерпеть.
Буквально, часа через три Гриша показал им почти натуральную купюру, достоинством в десять рублей.
Воробей присвистнул от удивления. Десятка пошла, гулять по рукам, завораживая арестантов талантом Гриши.
- Ну, ты и Репин! Земляк, где так научился рисовать? - Спросил его Волчонок.
-Так у меня художественная Академия за плечами.
- А что на нары потянуло?
- Приторговывал малость.
- Фарцовкой, что ли занимался? - спросил его Воробей.
- Ну, да, дисками, да шмутками.
- Ты еще скажи, что ты Москвич,- пошутил Паша Железный.
- Ну, да с Москвы, а что это стремно?
Многие засмеялись. Волчонок ответил:
- А художников, да фарцовщиков только с Москвы сюда в Сибирь и гонят.
- Да ладно вам прикалываться,- обиделся Гриша.
- Да не ведись ты, Москва, мы же твой талант почитаем, глядишь на твой чирик и возьмем чаю.
- Так я ж для этого его и рисовал, у меня на разных пересылках (тюрьмах) проходило, покупал уже, проверено.
Сашка, дождался, когда за решеткой и жалюзями с улицы послышатся голоса, он подозвал зэка из хозобслуги и предложил червонец за плиту чая, тот пообещал сделать. Через некоторое время по жалюзям стукнули, и Воробей произвел обмен, передал за решетку рисованный червонец, а ему просунули в щель, между жалюзи упаковку плиточного чая.
Через полчаса, гоняя по кругу кружку с чифиром, арестанты нахваливали чай и смекалку Гриши.