Поэт - вне возраста, вне пола,
вне времени и прочих "вне",
по кромке ран, на грани фола,
внутри вещей, в тени планет.

Лофт без окон уткнулся в облако.
Мне так больно,что я прошу тебя
Причинять мне новую боль,
Что бы были силы пережить старую...

​

Услышит ли Луна,волчий плач у мыса страха...
Поможет ли она ему,в той схватке что прятала тайга...
За зверем шел охотник,той ночью начиналась драка...
Без устали тогда,ветра гудели,звенела горная река...

Вновь, в пути. Привычные картины:
Полки, столик, вещи на полу.

Как сложно, как странно порой выбираться
из вязких объятий уютной дремоты,
сморившей в четвёртом часу пополудни -
я вижу, как буквы шагают в блокноты,
как пишет пейзажи старинный этюдник...

Не дайте,мне боги...в пустоте задохнуться...
По земле я иду,словно ангел избитый и сломанный...
Истерзаны ноги...ни назад,ни вперед не вернуться...
Рассыпаюсь в бреду...и уста мои скованны...

Когда простота хуже почечных колик
ломает и руки, и душу, и спину,
а мяч баскетбольный разбил антресоли,
да так, что посыпались на пол ботинки -
отца или деда?
                - неважно!
                           - эй, Кролик,

Утром лес заиндевелый,

Замороженный стоит,

Иней синий или белый

С веток гроздьями висит…

Как назвать это странное время в году?
Блёкнет радость от яркости красок осенних,
листья - тают,
снега и морозы - грядут,
зеркала хрупких льдинок на хмуром пруду -
только тронь, и утонут.
Угрюмые тени
паутину на сером асфальте плетут...

Вот-вот канет в Лету тринадцатый век,
и юноша Оккам еще не известен,
в дождливом тумане английских предместий
взрастает учёный...Качает Ковчег,

Мне не хватает света рифм,
Когда от быта устаёт
И гаснет в сердце чёткий ритм,
А раздаётся грубый "йо"

Семь сорок. Смеркается. Стрёкот сверчка
чеканит пунктирную линию точек,
вкрапляя отрезки летящих тире
в затасканный временем краткий подстрочник
историй, костёр из которых гореть
вовек не устанет. Бумага тонка,
хрупки и затейливы символы веры,
но вера, что храмовый камень - крепка.