200 лет отечественной войне 1812 года.

Наполеон не скрывал своих претензий на мировое господство. К 1812 г. он успел разгромить очередную, 5-ю антифранцузскую коалицию и был в зените могущества и славы. Путь к господству над Европой преграждали ему только Англия и Россия. Главным врагом он считал Англию, которая была единственной страной в мире, экономически более развитой, чем Франция. Сломить этого врага Наполеон мог только после того, как он поставил бы в зависимость от себя весь Европейский континент. На континенте же единственным соперником Франции оставалась Россия. Все остальные державы были либо повержены Наполеоном, либо близки к этому.
2 сентября русские войска оставили Москву, а французы заняли ее, и в тот же день начался грандиозный московский пожар, о причинах и виновниках которого до сих пор спорят историки и писатели.

1 глава

Старые добрые времена, прекрасны вы уж тем, что стары
И вряд ли нынешним летам удастся избежать такой же кары,
Великие события были, есть и будут еще краше,
Хоть мало надо смертному, а не обузданы всегда желанья наши.
Заполучить местечко потеплее, удастся тем,
Кто с легкостью к обману прибегает в решении своих проблем.
Не знаю, может, плачет ангел, если умер человек,
А сам он плачет, чтоб проплакать целый век.

2 глава.

Все будет прахом, плохо ли, прекрасно,
Пойми ты ранних лет, что все напрасно,
Таков, иль не совсем таков был Питт,
Но так о нем соперник говорит.
То были, без сомнения, титаны красноречия,
Но даже их стремительный поток был скоротечен.
И вот соперников своею пеленой Земля накрыла,
Над ней лишь гордо возвышается могила.
Волна покоя все вокруг обволокла,
Что ж, всем судьба такую участь предрекла,
Как не крути, а прах всего лишь прах,
Со временем пройдет и страх,
Который имя нам великое внушало,
И красота, что разум многих затмевала,
Хоть вечно урне Клеопатры и дано блистать,
Увы, румянцем праху никогда не воспылать.
Вот урна Александра, жалкий вид,
На завоеванных брегах давно забыт,
Полмира Македонский покорил,
Но мир о нем теперь совсем забыл.
Где и когда он был рожден,
Увы, и он заброшен и забвением побежден.
А Греция, взрастившая его, познала бед сполна,
Теперь она культурою своей сильна.

3глава

Увы, далеко современный властелин,
Кто всем монархам нынешним был бог и господин,
Как царь Сезострий впряг их в сани,
Но бить не стал, чтоб думали что правят сами.
Теперь они презрели прах , к которому доселе
Иначе как на полусогнутых приблизиться не смели.
Так где же ты теперь, герой и победитель?
Дитя великих и простых;друг мудрых, буйных укротитель,
Ты, кто свою игру «Империей» назвал,
Костями тысяч жертв к своей победе путь устлал,
Ты в том далеком и заброшенном краю,
Где мать природа правит власть свою,
Тоскливо наблюдая, гнев Орла
В той клетке , что она ему приберегла.
Узрев крушение нации - смеется он ,
Над тем , что ссоры – ежедневный рацион,
Но, траур осознав, блеснет слеза в глазах,
Здесь яств и вин так скудно на столах.
И ссоры здесь по пустякам, из-за простых вещей,
Иль человека здесь бичуют, или чествуют царей.
Теперь он видит, что судьба его с отбросами связала,
И осознание того- суровым приговором прозвучало.
Не будет книг, не будет бюстов- вот ответ,
Чтоб не тревожить сон того, кто пробудил весь свет.
Не он ли смог "великих" укротить?
Порабощенный дух народов отпустить.
Презрен тюремщик и шпион,
Блеснул, как луч надежды он,
И с тем , навек во мрак был погружен.
Хоть уровень его, увы, и не высок,
Меж небом и землей, нам смертным, невдомек,
В чем нашей жизни скоротечной суть,
Мой бог, в том нашей нет вины отнюдь.
Делили мы свой хлеб и кров,
Друзей хранили, он — врагов,
Ведь смерть любому не по нраву,
Но в том бою сержант по праву,
Навек обрел людскую славу.
И гордый вид слезою обагрен,
Ужель для красного словца убит был он?
Пусть честь и пылкий друг в бою спасен,
Тот белокурый юноша был в жертву принесен.
У изголовия кроватки твой родитель больше не вздохнет,
Но крепко спящий разум всколыхнет.
Что ж, торжествуйте над закованным Орлом,
Он рвется в небо, он свободен в нем.

4
И если б дух его вокруг еще витал,
Без ложной скромности он вспомнил, как блистал,
В союзе с бренной плотью, что покоится отныне,
И нагоняет лишь тоску и тяжкое уныние,
Что из того, что был краеугольным камнем,
И основал империю на зависть всем .
Он был обласкан славой, знал бесчестье,
Имел Империи дары и сыт был ее местью.
Правители, что позже с радостью с себя срывали цепи,
Тирану подражая, тут же брали в руки плети,
Но в одиночестве теперь его могила,
Как гордый маячок, а человечество о нем забыло.
Его тюремщик до конца был верен долгу-
Едва завидев смерть, не думал долго,
Чтоб прах великий был скорей забыт,
Он надпись сократил до «здесь лежит»,
Ни имени, ни дат рождения и смерти нет,
На них строжайший наложил запрет.
Ручьи и ветры довершат обряд забвения,
Моряк на мачте честь отдаст, но, без сомненья,
Побед твоих великих славу сохранит,
Вандомского столпа устойчивый гранит.
На острове, в скалистых берегах,
Покоится твой знаменитый прах.
Да, всемогущая природа-мать,
Не позабыла дань тебе отдать.
Но этого ль хотел наместник славы,
Свой дух свободный заковать в твои оправы.
Взгляни под крышку — видишь он,
Так безмятежен, словно видит сон.
И тень улыбки уловима на устах,
Как если бы обрел свой кров его нетленный прах,
Не в этих грубых, мрачных берегах,
А в усыпальнице, подобной Пантеону.
Его б утешил от Французов скромный дар,
Приют страны, которой он всего себя отдал.
Чтоб славный дух его всегда витал над ней,
И возносил над тронами державных королей.
Чтоб вел солдат бесстрашно в бой,
В делах иных был путеводною звездой.
Всему свой час, наступят времена,
Воздаст сполна тебе твоя страна

5 глава

Ты наделен был властью небесами,
А матерью Землею- благородными чертами.
И слава о тебе с тех пор в веках хранится,
Ты был уже велик, орленок, не успевший опериться.
Вы, Альпы, созерцавшие с заоблачных высот,
Его победоносный и стремительный полет,
Ты, Рим,что видел Цезаря великие деяния, он,
Увы переступил свой Рубикон,
Границу пробуждения людских сердец.
Его союзники- жестокий царь и лжец.
Египет! С незапамятных времен твои гробницы,
Хранят покой и сон царей, как глаз зеницу.
Но стены их потряс громоподобный слух.
Что нового Комбуция вокруг витает дух.
И мощь веков была бледнее тени,
Как изумленный великан, увидев Нила сели.
Иль если бы с вершины пирамид он наблюдал,
Как шумным ангелом из ада Бог отдал,
Бесплодные места для заселения,
И предложил песок ,как удобрение.
Испания! Когда б увидел Сид,
Поверженный подавленный Мадрид.
Лишь Австрию не тронул дважды,
Но и она предаст тебя однажды.
Ты раса Фредерика- пустой звон,
И не гордился бы сейчас, наверно, он,
Его сгибали и давили в Вене и Берлине,
Но имя славное здесь помнят и поныне.
Екатеринский кровавый долг,
И тот сломить его бунтарский дух не смог.
А Польша- обещаниями сыта,
Свобода для тебя по-прежнему -мечта.
Твой покровитель местью увлечен,
Свои дела здесь правит он.
Лишь твой народ к свободе приведет,
Без колебаний кровь свою прольет.
Костюшко! Сын земли, твой патриот.
Вздохни всей грудью, царь,народ,
В первопрестольной купол проблеснет,
Увы, в лучах надежды уходящей.
Москва! Лишь ты преградой на пути его далеком стала,
Ты,что взирала и на слезы злого Карла.
Хотел увидеть он тебя во всей красе-напрасно,
Увидел шпили и дворцы в зареве красном.
Солдат предать огню тебя готов,
А крестьянин поджег свой бедный кров,
Купец огню приносит дар,
Вот Кремль в огне, и нет Москвы. Кругом пожар!
Вся мощь вулканов величайших вдруг поблекла-
Померкли вспышки Этны и покорной стала Гекла.
Везувий, пламенем своим зевак манящий,
И он поник пред заревом твоим слепящим.
Сравнить его нельзя было ни с чем,
Лишь он Империям конец положит всем!
Бесспорно, ты другое дело! Сильна, сурова знай же впрок,
Завоеватель не ученный, ты нашей матушки урок,
Смела крылом своим холодным ты врага,
И замели его тщеславие российские снега.
Увы,он не боец с окончившим клювом и когтем,
Мрет победитель больше, больше с каждым днем.
Напрасно Siene на ряды бросает взор,
Ведет веселый, бодрый разговор,
О том,что Франция их ждет;
Быстрее чем вино их кровь течет.

глава 8

О трижды троицей святой благословенная Верона,
Затмила блеском все вокруг империи твоей корона!
И воздала ей славу -здесь предательство не в счет,
Всем склепам Скалигеров, Капулетти принесли почет.
Что должен был «Великий пес» им донести,
«Кэн Гранде», (которого и я рискнул перевести).
Им мопсам уточненным? Твой древний стих,
Ктуллус звучит сейчас по-новому- в веках не стих .
В амфитеатрах Римлян ублажавшей;
За этими вратами Данте свой приют узнавший,
Тот старый добрый человек,кому принадлежал весь свет.
Таких кто узника не знал, наверно, нет;
А знатный гость от истины далек,
Как если бы он сам был заперт на замок.
Он смелым заявлением своим, о том что мир порабощен,
Позора памятник себе воздвиг и этим был польщен.
В толпе подле театра, справедливый гнев,
Народ вскипел, господ-шутов узрев.
Блеск мишуры, как сотни звезд, манит,
И в темных казематах узников слепит.
Италия! Великая страна рукоплескать позволила она,
Надежно заковав людские руки!