Он открыл глаза и тут же вновь зажмурился. Яркое солнце ослепляло, испепеляло. Красные веки вновь превратили сверкающее ничто в темное нигде, но на фоне кровавой пелены теперь вспыхивали желтые и оранжевые светлячки.

Он сел и вновь, в этот раз крайне осторожно, открыл глаза. Солнце по прежнему было ослепительным, но уже не таким болезненным. Что это вокруг? Как он тут очутился?

Все, что он видел - это пески. Огромные барханы, блестящие на солнце, словно бы колыхающиеся, дрожащие в душном мареве, простирающиеся до самого горизонта. Пески, и больше ничего.

Он оказался на вершине одной из дюн. Но каким образом? Кто его сюда забросил?

Он с трудом поднялся на ноги, и чуть не рухнул обратно от резкого, обрушившегося, как сокрушительный удар, откровения: он понятия не имел, кто он такой.

Ему не удалось вспомнить ничего. У него либо не было прошлой жизни, либо каким-то образом кто-то стер ему память. Он не знал, как его зовут, где он живет, как оказался посреди пустыни. Знал он только одно - ему дико хочется пить.

Он (да, мы так абстрактно и будем его называть, что ж поделать) оглядел самого себя, и обнаружил, что одет лишь в легкую белую рубашку, шорты с несколькими карманами и старые на вид, изношенные ботинки. Кажется, в них уже успел набиться песок.

Он порылся в собственных карманах и к своему великому счастью нашел флягу. Открыв ее, он сделал большой глоток, и тут же поперхнулся - вода обжигала горло, как огонь. Ее было больно пить.

Подождав несколько секунд, он сделал ещё один глоток, поменьше. И выплюнул воду, потому что пить ее было невозможно.

Она была нормальной - обычная вода, даже слегка прохладная, несмотря на жару, но при попадании в горло она словно превращалась в жидкий огонь или кислоту, которая разъедала его изнутри.

-Что за черт?- прохрипел он, откашлявшись. Взялся за горло, будто пытаясь задушить себя. Никаких ран он не обнаружил. Так в чем же дело?

-Ладно. Потом выясним.- собственный голос казался ему чужим и неестественным. Ещё бы - он же никогда доселе не слышал себя.

С огромным трудом он сунул флягу обратно в карман. Жажда никуда не пропала, даже усилилась. Он будто засыхал, как растение, которое долго не поливали.

Он пошел.

Он не знал, куда идет. Не мог понять, где находится север, а где юг, да его это и не интересовало. Ему хотелось выбраться из пустыни, найти хоть что-то, хоть какие то следы цивилизации.

Время от времени он посматривал в небо, следя за положением солнца и надеюсь таким образом хотя бы приблизительно определить время. Но солнце почему то стояло на месте. А может, это Земля перестала вращаться. Солнцу то плевать - стоит посреди космоса огненная громадина, подчиняет своим светом, теплом и силой притяжения целые миры, но даже не знает об этом. Имеет власть, о которой даже не догадывается.

Он шел долго - черт знает, сколько часов, просто долго. Ноги безумно болели, жажда медленно убивала, а пот щипал глаза и мешал видеть.

Хотя смотреть было особо не на что. Картина окружающего мира не менялась с течением времени, застыла, как и солнце на небе. Иногда приходилось останавливаться, чтобы немного отдохнуть и вытрясти из ботинок песок. Время от времени он прикладывал ладони ко рту и кричал. Громко, надрывно, отчаянно. Но никто не отзывался на его вопли, не кричал в ответ и не появлялся неожиданно за очередной дюной.

После очередного крика он упал на колени, погрузив ноги практически полностью в теплый песок, и заплакал. Слезы катились по щекам и тут же высыхали, не оставляя даже мокрых дорожек.

Нужно пить. Хоть чуть-чуть. Хоть один глоток. И не для того, чтобы промочить горло. Этого требовал весь организм.

Он опять достал флягу и выпил немного. И вновь сильная боль пронзила все его естество, заставив выплюнуть драгоценную жидкость.

Но без воды он умрет. Он чувствовал это, знал это. Нужно что-то делать.

Он нашел нож в другом кармане. Зачем в пустыне может понадобиться нож? Отбиваться от миражей? Насаживать на него скорпионов и откусывать хрустящие кусочки от их дергающихся в предсмертной агонии тел?

Нет. Он найдет этой находке более полезное применение.

Поколебавшись лишь долю секунды, он воткнул кончик ножа в свое горло, в область кадыка. Дав вытечь нескольким ручейкам крови, уносящим частицы его затухающей жизни, он приставил горлышко фляги к ране и резко запрокинул ее.

Он закричал - было жутко больно. Вода хлынула вниз, в желудок, он ощущал ее течение, и вскоре боль утихла.

Но не прошло и минуты, как рвотный спазм заставил его согнуться пополам и выплеснуть всю жидкость. Он не блевал - лишь опять выплюнул воду. Больше ничего не было. Когда же он ел в последний раз?

Странно, но есть ему совсем не хотелось.

Он оторвал кусок от своей рубахи, чтобы обмотать шею, но с изумлением обнаружил, что рана пропала.

В его горле всего минуту назад была маленькая, но глубокая дырка, а сейчас она вдруг исчезла, как по мановению волшебной палочки. Что ещё за мистика?

"Мистика? Да вся эта ситуация - одна сплошная мистика. Удивляться уже нечему".

Он продолжил свой нелегкий путь. Жажда усиливалась с каждым шагом.

Где то через час, а может через два или три (время здесь текло по другому) он остановился, чтобы отдохнуть, и неожиданно увидел впереди чью-то фигуру. Некто стоял почти у самой линии горизонта, на границе видимости, и казался размытой точкой. Когда он попытался лучше рассмотреть его, глаза начали слезиться.

И он побежал. Знал, что в этом, возможно, нет смысла, что бег отнимет последние силы, усилит жажду, но ничего не мог поделать. Ноги сами несли его вперед, хоть и болели неимоверно.

Несколько раз он падал, увязнув в песке, но вновь вставал и продолжал свой безумный бег. Сердце бешено колотилось, грозя вырваться наружу, а легкие полыхали огнем. В ноги, во все их суставы и мышцы, будто насыпали битого стекла.

Некоторое время казалось, что картина не меняется - смутная фигура так и остается на горизонте, ни на йоту не приближаясь, но потом она стала отчетливее, крупнее, как будто бы ярче.

Он в очередной раз упал, и больше подняться не смог. Так и лежал, уткнувшись лицом в горячий песок и пытаясь выровнять дыхание.

Наверное, это смерть. Да, что ж ещё? Подкралась незаметно в то время, когда он, возможно, бежал к своему спасителю. Если только это не было миражом.

-Ты не умираешь.- произнес странный звенящий голос.- И я - не твой спаситель. Однако и не мираж.

Он поднял голову и увидел наконец того, к кому с такой скоростью бежал, наплевав на самого себя. И понял, что спешить, видимо, не стоило.

Это был не человек - он понял это сразу. Незнакомец был одет в черную мантию с капюшоном, полностью скрывающим его лицо, а в руке держал что-то вроде посоха, заостренного на конце. Это была рука мертвеца - бледная кожа, через которую просвечивали кости, длинные желтые ногти, и необычные абсолютно черные кольца на каждом пальце.

-Поднимайся.

Он встал и отступил на шаг.

-Кто вы?

-Я никто. Иногда меня называют "Идущий рядом". Если тебя это волнует, можешь звать меня именно так. И ты не должен бояться. Ни меня, ни пустыни. Ты не умрешь. Ты не...

-Не могу...- прошептал он и посмотрел туда, где должно быть лицо существа. Надеялся, что встретился с ним взглядом.- Я не могу умереть, верно? Потому что уже мертв.

-Верно.- странный голос незнакомца напоминал журчание ручья.- Ты умер и очутился там, где оказываются все.

-Это ад?- едва слышно пропищал он.

Идущий рядом, кажется, усмехнулся.

-Ад, рай. Белый свет в конце туннеля. Обо всем этом можно говорить сколько угодно, но лишь пока ты жив. Ты умер - и вот ты здесь. Ни райских облаков, ни адских костров. А те, кто вернулся к жизни, те, кто видел свет в конце туннеля - они лишь успели заметить луч нашего солнца, ударившего им в глаза.

-И что со мной будет? Куда мне идти?- он почти кричал, хотя горло жутко болело.

-Вперед. Больше я ничего не могу сказать. Иди вперед.

И существо стало таять, растворяться в воздухе, как дым. Он попытался схватить его, чтобы спросить ещё о чем то, но не вышло.

Иди вперед. А куда это - вперед?

Он круто повернулся, зажмурился на мгновение, а потом наугад двинулся к одному из гигантских барханов.

Он достал воды, попытался выпить немного, но тут же выплюнул. И заметил ещё одну странность - воды во фляжке не становится меньше.

-Пошли вы на хрен!- завопил он и, размахнувшись, бросил фляжку. Но когда он сунул руку в карман, то обнаружил, что чертова фляга по прежнему там.

Он шел вперед долго, очень долго. А когда пришел - пришел вперед - пошел ещё дальше. Он видел людей, много людей, но все они были одинаковы. И тогда он подумал - в чем дело? Почему у них одинаковые лица? Что с ними случилось?

А потом у них появились лица - самые разные. Красивые, уродливые, ничем запоминающиеся. Разные люди шагали в одну сторону, вместе с ним, но не видели его.

-Идите прочь!- воскликнул он.- Идите в другие места!

И они послушно побрели в разные стороны.

Пустыня вдруг сменилась дивным лесом, войдя в который, он понял - вот оно, вот место, где нет ни огня, ни облаков. Здесь можно жить, испытывая дикую жажду, и создавать новых людей, новые миры одной лишь силой мысли, утоляя тем самым эту самую жажду.

Присев у раскидистого дуба, он отдыхал. Безликие люди в его воображении обретали свои, неповторимые лица, делали свои дела, а он постепенно из создателя превращался в участника, простого человека, как все остальные.

И однажды проснулся здесь - в своем мире, среди собственных творений, не помня ничего и не испытывая больше жажды. Он наконец напился. Он вышел из пустыни.