Куда живем мельканьем дней, тянущих в цепь мои года?
На перспективу тонких лет ложится грубая мечта.
На шаг, движение руки, то спотыкаюсь, то иду.
Я в шумном городе своем чем одарили, то несу.

Закончен день осеннего пейзажа,
Снежинки в танце закружили вечер.
В картинках белых зимнего коллажа
Рождественские зажигаем свечи...

Эй, Амур, не трать напрасно стрелы!
Ты стреляй дружочек экономно.
Надоели Машке кавалеры,
Даже Васька дышит к ней не ровно.

Потомки Гека, Беринга,
Российских моряков,
Уходим мы от берега
В сияньи маяков.

После долгого перерыва взяла в руки карты и начала гадать. Я знаю, они меня не обманут. Никогда не обманывали.

Кадмий, подобно мифическому царю - тезке, основал свой собственный город-медиа, и «дал гражданам законы и устроил своё государство», которому теперь сам же и служил ревностным офис - самураем.

По завершении продолжительных и бурных аплодисментов, зрителям левого фланга зала выдали транспаранты с надписью «Осудить» и «Наказать достойно», а зрителям правого фланга выдали плакаты другого содержания, в поддержку Муськиных котят. Лично мне больше всего понравился плакат, который достался морячку: «Муся-пуся, я с тобой!» Плакат был яркий, красочный и эффектно контрастировал с его темной бескозыркой и расклешенными брюками.

... Пани Ковальчик села в старенькую «Симку» ядовито-зеленого цвета, мечтая о том, какую славу и деньги она завоюет на страницах газет. Сверилась с картой, дорога предстояла незнакомая: замок, в котором должна была проходить свадебная вечеринка, отреставрировали совсем недавно, восстановили буквально из руин. И он сразу стал частным владением, недосягаемым для журналистов и туристов.

Эх, стать бы снова обычной,
Правильной и практичной..
В землю вцепиться когтями,
И слабых толкать локтями.

Когда покажется, что мрак,
Не так уж страшен и печален,
Когда не нужно больше благ
И каждый друг тобой оставлен,

Ну, во что ещё эту боль вместить,
Это скользкое, однобокое,
Моё горюшко – "Не могу любить",
Хромоногое, кривоокое?

Уж коли волею судьбы
Меня Россия приняла,
Орудия мои – мольбы,
А символы – колокола!

Я - любовь, я - ветер, я - Ничто,
Нет меня нигде и я повсюду.
В каждом я из вас, но я – никто,
Я была, я есть и вечно буду.

Мы все приходим и уходим,
Всего лишь на мгновенье здесь,
И ничего не можем вроде,
Но всё-таки, зачем мы есть?

Что за странные пушинки
С белых облаков летят?
Из какой небесной крынки
Пролился этот парад?

Внутри меня большой цветок
Какой-то иссиня-лиловый,
На стебельке его листок
Один, но бесконечно новый.

Когда-нибудь и мы уйдём,
Мы все и даже наши дети,
Прах наших дел прибьёт дождём,
А может быть развеет ветер.

Вдыхай со мной любовь Земли,
Неспешно, каждое мгновенье;
Из листьев жёлтых корабли –
Её любви изобретенье.

Благодарю тебя, Господь,
За каждый миг во тьме и свете,
За этот ум и эту плоть,
За сожалений глупых ветер.

Когда ты будешь уходить,
Одев на сердце подстаканник,
И впопыхах, откусишь нить,
Чтобы нашить на спину «странник»;

Я живу и тебя.. уважаю,
По утрам из судьбы провожая,
И к полудню с делами межая,
На закате снова рожаю.

[b]Умолкли народные ахи[c]

Приветствую и не боюсь!
Теперь уж я сильней, чем завтра.
Я не сквозь слёзы улыбнусь,
Не убоюсь ничьей неправды.

К Новому году готовимся рьяно,
Чтобы на праздник – всё без изъяна:
Праздничны дети, и мы, и квартира…
Ёлка – игрушкой волшебного мира.

Остановись у входа в Новый Год!
Остановись! Хотя бы на мгновение!
Тогда и ты поймёшь моё волнение.
Остановись у входа в Новый Год!