[size=13]

Чтобы заинтриговать читателя, начну так: Они с нетерпением ждали прихода немецких солдат…И те появились. Причём согласно знаменитой немецкой пунктуальности точно в срок – в 19.00. Их было, правда, всего двое и «по гражданке».Наверное, в целях конспирации…
Ну, а теперь по порядку. Мы познакомились с ними невыносимо холодной зимой 19…года, когда ночные температуры доходили до минус 45-48 градусов, что даже нам, сибирякам, казалось не очень комфортным. А каково же было им? Кстати, здесь они находились в командировке, по их словам, с целью испытания военной техники на морозоустойчивость. Первый раз мы встретились с ними в кинотеатре. В своих шинельках и странных головных уборах с опущенными клапанами они выглядели не очень презентабельно…Следующая встреча была в ресторане. Там впервые у нас возник некий холодок по отношению к ним. Первые их слова были: Oh, fast Europa!(Почти Европа!) И потом они нередко делали подобные сравнения не в нашу пользу. Это очень раздражало. Но мы терпели. Особенно такое хвастовство проявлялось у Манфреда, невысокого крепыша с простоватым лицом. Гюнтер, высокий красивый ариец, был сдержан, доброжелателен и вообще парень «свой в доску». Он и танцевал, и с разрешения оркестрантов стучал на ударниках, даже подпевал солистке, когда та исполняла что-нибудь иностранное. Оказывается, до армии он играл в берлинском молодёжном ансамбле. Парням очень хотелось побывать в гостях у русских в домашней обстановке. Мой товарищ ,однокурсник и тёзка Саша, пригласил их к себе домой. И вот они пришли.
Теперь я был Алекс, а он Сэш – так мы условились. Парней познакомили с Сашиными родственниками: мамой, сестрой, братом. Стол бы накрыт по-русски. Мы ели, пили, болтали на разные темы, старались угостить солдат на славу. Я-то уже отслужил и понимал, как скучают бойцы по домашней пище. Как сейчас помню, что им очень понравился винегрет, они никогда его не ели. А также наваристый «боршч». Вскоре родственники оставили нас одних.Забыл сказать, что мы учились на пятом курсе иняза и вполне прилично «шпрехали». Всё было хорошо, но тут поддатого Манфреда потянуло снова на сравнения – как у них хорошо, а у нас не очень. Действительно, иногда приходилось соглашаться, иногда спорить, возражать, доказывать, что и у нас есть, чем гордиться. Но, когда он стал хвалить своих переводчиков, которые знают названия всех цветочков, всех птичек, всех…И мы с Гюнтером ,например, разговариваем, а вот его не всегда понимаем…Тут я не выдержал и спросил, а кто он по специальности, - ихь бин морэ. Сначала я не понял, а потом догадался – Maurer? (Каменщик?) Он покраснел: Na ja(Ну да) Дело в том, что Гюнтер, как человек городской и более образованный, говорил на литературном Hochdeutsch, а Манфред на своём деревенском диалекте. Гюнтер хотел что-то сказать, но Манфред цыкнул :Pst! И тот замолчал.(Потом мы спрашивали, чего он так боится, ведь Манфред меньше и слабее, на что получили убийственно простой ответ: Er ist ja Gefreiter! (Он же ефрейтор!) И добавил : EK hat immer recht! (ЕК – Entlassungskandidat – кандидат на увольнение, т.е. дембель всегда прав!) И меня понесло. Как ты, не знающий русского языка, можешь судить о том, как переводят ваши переводчики? – Я понимаю по-русски, если говорить медленно. Тут меня взорвало: Да я тебе даже напишу, но ты всё равно не поймёшь и ни в одном словаре не найдёшь. – Не может быть… Я взял листок бумаги и печатными буквами в немецкой транскрипции написал(Zum Wohlklang – для благозвучия - буду употреблять более приличные выражения, чем были на самом деле): Что ты выпендриваешься? Он медленно прочёл фразу вслух, кривя губы из-за неправильной артикуляции. Ну что – понял? Он отрицательно покачал головой. Тогда я стал выдавать новые общеизвестные штампы : Пошёл бы ты на…Иди ты в… Он читал, а я дословно переводил на немецкий, куда его посылают…Он только недоумённо пожимал плечами: не понимаю! Затем я привёл ещё несколько примеров, но тут мой друг остановил меня: Хватит тебе выё…живаться. Манфред признал мою правоту и попросил разрешения взять мои записи себе на память. Сначала мы с Александром опешили, а потом разрешили, правда, предупредив, при каких обстоятельствах можно их употреблять. Манфред аккуратно сложил листок, положил в карман и довольно изрёк: Зашибись! - только в первоначальной, грубой форме: давало о себе знать общение с русскими солдатами…
Потом мы продолжили беседу и пришли к выводу, что мы верим своим переводчикам, что в ГДР и СССР есть много общего и хорошего, что каждый из нас любит свою Родину, что языки наших народов самые лучшие и богатые в мире, и вообще мы gute Genossen und Kameraden. За это и выпили: Prosit, Manfred! – Prost, Aleks!
05.09.2012