Посвящается Тарасову Дмитрию Степановичу, бывшему 12-летним подростком весной 45-го,
чей рассказ лег в основу этого стиха.

В сорок пятом дышало надеждой,
Все вокруг, в Ленинграде суровом,
Робко-робко, как первый подснежник,
Снова мирным учился быть город.

Шел майор, как обычно гуляя,
На плечах чуть накинув шинельку -
Офицерская стать, фронтовая,
Был, казалось, таким он от веку.

И шпана вся окрестная знала,
Что майора фамилия - Тучин,
Распорядок его наблюдала,
Забывая о драках и бучах.

На груди золотые звенели,
В боевом построении награды,
Пацаны любовались и млели,
Словно не было больше отрады.

И никто уж теперь и не помнит,
Кто же был тот майор пунктуальный?
В артиллерии был иль танкистом,
Летчик ли авиации дальней.

Каждый день проходил он заправски,
Точно в срок, словно стрелки подводит,
Мимо роты, бренчавшие касками,
«Честь имели», в приветствии сводном.

И привычным маршрутом шагая,
Наблюдал - Ленинград оживает -
Слышны звонкие звуки трамвая,
Майским солнышком мир согревает.

В день обычный вышагивал споро,
Наш майор променад совершая...
Под полуторку, словно под скорый,
Бросил тело свое, сокрушая...

Все кто были там, остолбенели...
А потом подбежали к майору,
Рукава два пустых под шинелью,
Приоткрылись доступные взору.

Словно молнией всех шибануло -
Был майор, оказалось безрукий,
Чаша эта его ни минула -
Бог войны оторвал его руки.

Отвезли вмиг обмякшее тело,
К эскулапам из местной больницы,
И бывает такое ведь дело -
С того света вернулся вновь Тучин.

Бобылем в целом свете остался -
Всю семью поглотило блокадой,
На немецком кресте распластался,
Как Христос, изувеченный адом.

Сквозь года его след затерялся,
Красной нитью остался лишь случай -
Ленинград сорок пятого года,
Под полуторку бросился Тучин.

30.01.13