2
- Скажи мне, Тиа, а почему ты не играешь с остальной мелкотней? Ой, извини, детьми? – Джек смотрел на серьезное лицо принцессы, наблюдающей за игрой детей дворцовой прислуги. – Почему ты всегда так задумчива и редко улыбаешься?
Тиа перевела взгляд на своего шута. Его вопрос застал врасплох.
- Что значит почему? – спросила девочка. – Я принцесса! Будущая королева Атлантиды!
- Ага, - фыркнул Джек, - А эти дети драконы, королевы, феи. Это же просто игра. Играй, пока ты ребенок.
- Я не ребенок, - помотала Тиа головой. – У меня нет права быть ребенком. Я должна решить проблему, которую не смогли решить до меня. У меня миссия, Джек. И когда я вырасту…
- Вот именно, Тиа, когда вырастешь! – Джек схватил принцессу обеими руками за голову и внимательно посмотрел в тревожные зеленые глаза. – Когда вырастишь! Но пока ты – маленькая девочка! Так будь ею! Играй, веселись, смейся, наконец. У тебя очень красивая улыбка, а я так редко ее вижу.
- Джек, - Тиа убрала от себя руки шута. – Ты забываешься.
- Отлично, - Джек плюнул на землю. – Джека же шут. Он должен веселить принцессу, а не учить ее жизни. Но ведь ты не живешь, Тиа! Ты существуешь! Как вещь, для какой - то непонятной миссии!
- Джек, пожалуйста, - Тиа взяла шута за руку, - Не обижайся на меня. Но я, правда, не могу играть с ними, - принцесса указала рукой на детей прислуги. – Мне скучно.
- Правда? – Джек накрыл руку Тиа второй рукой. – А что тебе интересно?
- Я не знаю. Я никогда не думала об этом. Мне нравится все красивое…
- Пойдем, - Джек решительно потянул Тиа за собой, увлекая ее с дорожки королевского сада в густые заросли.
- Куда?
- Я покажу тебе жизнь! – пафосно воскликнул шут.

Они долго бродили по саду. Тиа затаив дыхание наблюдала за гнездом серой маленькой птички. Смотрела, как та кормит птенцов: голеньких, страшненьких, но невероятно забавных. Затем Джек предложил наловить в ближайшем пруду лягушек.
- Мы подарим их королю! – радостно провозгласил шут. – Посмотри, какая прелесть! Зелененькие! Пупырчатые! У твоего папы точно таких нет.
- А ему понравится? – Тиа с сомнением смотрела на лягушек, пытавшихся выбраться из горшка.
- А как же! Это же самый лучший подарок на свете!

ХХХ
- Отец, а мы тебе подарочек принесли! – еле сдерживая смех, в королевский зал отдыха вбежала, прижимая к груди горшок с лягушками, Тиа.
За принцессой шел Джек.
Король, который в это время лежал на коврике возле бассейна, отложил в сторону какой-то свиток и раздраженно посмотрел на дочь и ее шута.
- Что случилось? – спросил Савааф.
- Мы вам, ваше величество, лягушек в подарок наловили, - без тени улыбки на лице ответил Джек.
- Кого? – казалось, король не верит своим ушам.
- Лягушечек, - расхохоталась Тиа. – Вот посмотри, - и она сунула под нос королю глиняный горшок.
-Куак!
-Куак. Куак, - сказали лягушки.
- Тиа, что происходит? – спросил Савааф. – Зачем ты притащила ко мне своего шута и эту дрянь? – король поморщился.
- Но, отец!
- Тиа, - Савааф встал с коврика и, нагнувшись над Тиа, смотрел на нее холодным как далекий космос взглядом. – Я уже тебе говорил – ты не человек. Ты – хатор. И все человеческое чуждо тебе! Пойми же, ты другая! Я взял для тебя этого шута, чтобы он забавлял тебя, не более. Но ты, похоже, становишься подобной шуту своему, дочь!
- Отец, - радость мгновенно спорхнула с лица принцессы, словно бабочка с цветка под крупными каплями дождя.
- Развлекаешься – развлекайся. Но не тащи ко мне свои игрушки. Ты видишь, - Савааф потряс перед Тиа пергаментом. - Знаешь, что это?
-Нет, - Тиа испуганно помотала головой.
- Это новый камень в наш сад от Завоевателей! Они требуют, чтобы Договор подписал сын тана Дарвалау, Марис. А? Как тебе такая новость, дочь?
Король швырнул пергамент на пол.
- Что ты предложишь в этой ситуации? А отказаться мы не можем! Мы должны договориться с Завоевателями. А ты мне лягушек суешь?!
- Я пойду, отец? – спросила Тиа.
- Да, да, иди, дочь. Иди и подумай над тем, что я тебе сейчас сказал….

Тиа выбежала из зала отдыха, Джек тенью последовал за ней. Некоторое время принцесса стояла перед захлопнувшейся золоченной дверью зала, а затем, не выдержав, с плачем кинулась Джеку на шею.
- У меня такое ощущение, что меня взяли однажды и выкинули в реальность, где мне предстоит усмирить пожирающих друг друга чудовищ. Джек! – Тиа захлебывалась слезами, уткнувшись в плечо шута. – Но мы же ничего плохого сейчас не сделали! Мы просто пошутили! Эта война! Я уже не могу слышать о ней! А отец дает мне читать все новые книги о Марсе, Фатоне. Каждый раз, когда я засыпаю, мне снятся выжженные долины и кости, которые полирует ветер. И я должна жить всем этим, Джек! А я не могу! Я не хочу!
- Ты просто девочка, - сказал Джек, крепко прижимая к себе принцессу, - Ты не сделала ничего плохого, - от ярости глаза шута поглотила странная чернота, переползшая со зрачка на радужку и склер. Если бы Джек посмотрел на себя в тот момент, он ужаснулся. – Ты всего лишь ребенок! И мне плевать человеческий или хатор!
Первая капля неприязни упала в будущий океан ненависти в душе Джека.
«Да какой ты, после всего сказанного тобой, король Савааф, отец?! Разве ты отец, коль кладешь единственного ребенка своего на жертвенный алтарь? Во имя чего и во имя кого ты лишаешь ее детства?! Слезы этого очаровательного ребенка, не стоят мира жестокости и лжи, созданного вами Великие Бессмертные. О да, король, я для тебя лишь игрушка, шут, джокер в колоде игральных карт. Но я смогу стать Великим Джокером. И я буду защищать эту девочку, я хочу, чтобы она жила и была счастлива, даже если ваш проклятый Договор так и не будет подписан».
Придворный шут Джек не любил политику. Он понимал в ней так же мало, как в летающих машинах бессмертных. Но одинаково презирал и политику, и машины, и бессмертных.
«Великие! Точно, великие засранцы!» - мысленно выругался Джек, уводя рыдающую принцессу в тишину и покой королевского сада.

ХХХ
В то время, когда Джек вытирал с лица принцессы слезы, во дворец к королю Саваафу прибыл важный гость.
Король вышел ему навстречу с ослепительно приторной улыбкой.
«Глаза бы мои тебя, презренный, не видели!» - подумал Савааф, однако, вслух сказал.
- Приветствую тебя, лорд Атанаэль, потомок Великих Нагов! Какая честь для меня….
- Не надо этого официального тона, - гость поднял руку, останавливая речь короля. – Я с дружеским визитом, вне записей в книге приемов, - Атанаэль выразительно посмотрел на человека, скромно стоявшего за спиной Саваафа и что-то быстро писавшего в толстом фолианте.
- Вот как? - Савааф сделал человеку жест рукой и тот удалился. – Что привело тебя ко мне, Тано?
Лорд Атанаэль задумчиво рассматривал колоннаду перед парадным входом во дворец.
- Милый домик, - слащаво заулыбался лорд, - Ходят слухи, что у тебя самый красивый дворец во всем Едином мире.
- Зачем ты пожаловал? – повторил вопрос Савааф, уже с трудом скрывая раздражение.
- Я прибыл сообщить тебе новость, великий король, - лорд Атанаэль говорил спокойно, с крайней благожелательностью в голосе, словно не замечая неприязни хозяина. – Она касается того, чьей руке суждено поставить утверждающую подпись на Договоре Мира.
- Что? – возмутился король Савааф. – Я думал, такую подпись на Договоре поставит моя дочь!
- Нет, нет. Это не возможно. Утверждающую подпись может поставить лишь тот, в чьих жилах кровь двух империй течет.
- А разве такой лорд живет на этой планете? – с издевкой спросил Савааф.
- Он через некоторое время вернется из длительного путешествия на Землю вместе со своим отцом, лордом Дарвалау.
- Утверждающую подпись поставит представитель Санктуриона? Вы в своем уме, лорд Атанаэль. Мы не договаривались…
- Мы так же не договаривались, что утверждающую подпись поставит ваша дочь, - сказал Атанаэль. – Марис, сын лорда Дарвалау, тан и хатор.
- Это невероятно! – воскликнул король Савааф.
- Лорд Дарвалау был женат, прошу заметить официально, на хатор по имени Эббет. Его жена погибла. Думаю, вы знаете, при каких обстоятельствах.
- Я знал Эббет, - помрачнел Савааф. – Но я не знал, что она была женой Дарвалау, и что у них родился сын.
- Прелестный мальчик, - заулыбался Тано и его глаза внезапно изменили цвет с черных на желтые, а зрачки стали змеиными. – Кстати, я много слышал о твоем чудесном саде. Мы могли бы прогуляться.
- Будет ли голосование по кандидатуре этого Мариса? – спросил Савааф
- Конечно. Заседание совета уже назначено, вот, - Тано протянул королю свиток. – Приглашение. Но я надеюсь, ты не примешь неверное решение?
- У меня тоже для тебя есть новость, - снова наигранно заулыбался король Савааф. – Ты ведь еще не знаком с моей дочерью?
- Нет, - ответил лорд Атанаэль. – Я ей еще не представлен.
Лорд и король спустились по мраморной широкой лестнице и ступили на дорожку, ведущую к первому из череды фонтанов, возле которого, кстати, сидела грустная Тиа и что-то без устали рассказывающий ей шут Джек.
- Моя дочь прекрасна! Тиа – само совершенство! Она понравится тебе, лорд Атанаэль.
Тано посмотрел на короля Саваафа удивленно.
- В самом деле?
- А у тебя нет детей? – спросил Савааф.
- У меня нет жены, - хмыкнул Тано.
- Это легко поправимо, - король взял лорда за руку и буквально потащил его за собой по дорожке к фонтану. – Может, стоит отложить подписание Договора. Может не нужно рассматривать кандидатуру Мариса. Ни ты, ни я его не знаем…
- Ну, - Тано развел в стороны руки. – Я думал, что это вы – Создатели торопитесь подписать Договор. Нам Завоевателям он вообще ни к чему. Нас и так все устраивает.
- А вот и моя дочь, Тиа, - радостно объявил король Атлантиды, толкая изумленного лорда к не менее изумленной принцессе.
Тиа подскочила с каменной скамьи. Джек, исподлобья рассматривая незнакомца, отошел в сторону.
- Очень приятно, - Тано грациозно поклонился. – Рад нашей встрече!
- Дочь, познакомься – это лорд Атанаэль, правитель города Алайзиса.
- Мне очень приятно, - сделала неуклюжий реверанс Тиа и чуть не упала, запутавшись ногой в складках длинного платья.
Несколько мгновений Тиа, Джек, король Савааф и лорд Атанаэль молча смотрела друг на друга.
Принцесса была растеряна и даже несколько напугана внезапным появлением гостя. Джека поглотило чувство безмерной ярости. Тано безразлично разглядывал королевского шута и с интересом Тиа. А Савааф просто выдерживал паузу, после которой потянул лорда Атанаэля за собой по убегающей в сад дорожке дальше.

ХХХ
«Что я делаю с ребенком? – думал Савааф. – Нет оправдания мне, нет понимания. И ради чего? Ради людей? Предателей, уничтоживших гармонию мира воды? Противоречие.… Это вечное противоречие в сердце каждого Создателя. Мы презираем людей, но мы пытаемся спасти их, вернуть им вечность, ибо не можем признать позор расы хатор. Нам не отказаться от амбиций! Память мира огня жива и поглощает разум мой. Нет сил противиться. Но и страсти мира воды не отпускают. Прости меня, Тиа!»
- Милая у тебя девочка, - лорд Атанаэль наконец-то ухитрился высвободить свою руку из цепких пальцев короля. – Она вырастет настоящей красавицей.
- Тебе понравилась моя дочь? – азартно спросил Савааф.
- Очень, - хмыкнул Тано. – Будь она постарше, я бы немедленно на ней женился.
- В будущем возможно все, - король снова попытался взять лорда за руку, но тот увернулся.
- Итак, Великий, что за новость хотел ты мне сообщить?
- Это касается моей дочери Тиа.
- Опять Тиа?
- Ты должен знать, лорд Атанаэль, потомок Нагов, что Тиа одна из Изначальных.
- Правда? - желтые глаза Тано налились кровью.
- И не просто одна из Изначальных – она Амени, - Савааф смотрел на лорда, безмерно довольный тем, какое впечатление на того произвела его речь.
- Моя дочь в мире огня….
- Ты еще помнишь о ней? Дэй? Ты помнишь свое изначальное имя?
- А ты думал, что я забыл? Что в мире воды делает Амени?
«Моя девочка! Моя огненная, любимая девочка! Они что совсем сошли с ума, эти Императоры?! Кого они прислали? Ребенка?!»
- Она пришла остановить тебя, Тано Дэй.
- Остановить?
- Завоеватели не смогут отказаться от подписания Договора, иначе Тиа вновь станет Амени. Она проснется, и мир воды исчезнет.
- Этого не может быть! – Тано смотрел в синие глаза короля Саваафа и думал о том, что за этим похожим на океанские глубины взглядом скрывается самое циничное существо двух миров. – Кто решил так?
- Восемь Императоров Изначальных, - ответил король.
- Амени ребенок!
- Мы надеемся, что ты учтешь это, Великий Змей.
- Я никогда не прощу этого вам!
Лорд Атанаэль, не прощаясь, покинул дворец короля Атлантиды, а Савааф еще долго гулял по саду, наслаждаясь пением птиц и ароматом цветов. Король умел, когда необходимо выбрасывать из головы неприятные мысли.

ХХХ
- Тварь! – остервенело сказал Джек во след удаляющимся королю Саваафу и лорду Атанаэлю.
- Что? – переспросила Тиа. – Что ты сказал?
- Какая же этот лорд тварь!
- Джек, ты в своем уме? – принцесса испуганно смотрела на перекошенное злобой лицо своего шута. Таким она его еще никогда не видела.
- Она всегда носила на шее бусы из ракушек. Она была моложе тебя, смешная конопатая девчушка. И волосы у нее были как у тебя – огненно-рыжие, - бормотал Джек.
- Ты бредишь? Ты сошел с ума? Кто она?
- Лисичка. Дочь мельника. Мы дружили в детстве. А потом в наше селение приехал он – лорд Атанаэль. И он забрал Лисичку и затравил ее собаками. Ее разорвали на моих глазах!
- Джек!
- Я буду помнить эти меняющиеся глаза всегда! Я буду помнить черную бездну и взгляд королевской кобры!
- Джек! – Тиа казалось, что теперь с ума сошла она. – Ты говоришь о госте моего отца? О том, кому меня сейчас представили?
- Да.
- Это ужасно, - Тиа обессиленно упала на каменную скамью. – Мой отец говорит, что Атанаэль должен стать моим спутником жизни.
- Что? – на этот раз переспросил Джек. – Этот божественный урод?
- Джек, мне жаль, это приказ отца.
- Жаль, - Джек схватил принцессу за плечи. – Ребенок, ты хоть понимаешь, что этот ваш Атанаэль обыкновенный убийца и садист! Жаль?! Я пойду к твоему отцу. Я скажу ему…
- Джек, не делай этого! – закричала Тиа. – Отец прогонит тебя, и я останусь совсем одна!
Тиа ненавидела себя за эти слезы. Ненужные слезы слабости и страха. Она ненавидела себя за эмоции, которые не должна была испытывать. У Бессмертных нет права на жалость к себе. Так говорит отец. Но в тот миг, в то мгновение, когда разъяренный Джек был готов поддаться безумию, Тиа жалела себя, отчаянно, безоглядно.
Над океаном, бушующим в душе Джека, разыгралась буря. Засверкали молнии, и обрушился ливень. Шут ненавидел себя за бессилие и невозможность что-то изменить в судьбе единственного любимого существа на этой проклятой планете.