Он спал. И сон его не заканчивался никогда. Легенды называли его по разному: Верховный, Непознаваемый, Пта. Считалось, что если спящий пробудится, все миры исчезнут, будто их никогда не существовало.
Пта обожал сны, наслаждался ими, жил в них.
И увидел Пта однажды шахматную доску. Только вместо фигур стояли на той доске живые существа. Создатели – Завоеватели. Белые – черные. Добро – зло. Истина – ложь. Так говорили о Противостоянии сами игроки.
Среди белых фигур: Тиа, Джек, Аурелия, Элейна, Марис……
Среди черных: Атанаэль, Дарвалау, Элронд, Донвал…….
Белые начинают и…..
Какой исход у этого сражения? Этого не ведает даже Пта.
Белые делают первый ход. Пешка выдвигается вперед. Твоя пешка, королева Тиа.
ХХХ
Великие Бессмертные не ощущают времени. Для них оно застыло, растворилось в потоке нескончаемого света звезды Неспящей.
Но время – меч, занесенный над головой каждого человека с рождения его до смерти.
У Великих есть детство, следом за которым следует вечная юность.
Тиа не заметила, как стала взрослой. Отец – король Савааф покинул планету Земля, передав трон дочери своей, как и обещал.
Тиа же, как обещала, постаралась очаровать правителя города Алайзиса лорда Атанаэля. Но тягостно было для юной королевы общение с лордом. И каждая встреча с ним словно мука….
ХХХ
- Он сейчас придет? – Джек пристально смотрел в глаза своей королеве.
- Да, - Тиа как можно дольше выдерживала карий насмешливый взгляд шута, но затем отвернулась и слегка покраснела.
В последнее время присутствие Джека скорее смущало, чем развлекало королеву. Весь его облик совершенно не располагал к смеху. Из худенького, дурашливого юноши Джек превратился в жилистого мужчину, который предпочитал черные одежды: брюки, рубашку, широкополую шляпу. Он научился двигаться бесшумно и быстро, как пантера, вышедшая на охоту.
- Что-то Тано зачастил в твой дворец, - эхо подхватило реплику Джека и разнесло ее по всему огромному залу для приемов во дворце Атлантиды.
- Мне необходимо общаться с ним, ты же знаешь, - раздраженно ответила Тиа. – Почему ты так на меня смотришь, Джек?
- А как я на тебя смотрю? – его глаза смеялись, а губы оставались сурово сжатыми.
Тиа покраснела еще сильнее. Ну что она ему ответит? Как выразит свои мысли открыто? Разве можно своему шуту сказать о том, что ему не следует смотреть на свою королеву взглядом желающего ее мужчины? Да и в душе самой Тиа, в самом сокрытом её уголке притаилось странное, неведомое до сей поры желание. Королеве доставляло огромное удовольствие смотреть на Джека, на его волевой подбородок, на черные слегка вьющиеся кудри, на немного смуглую кожу лица. Шут человек, но есть в нем что-то неуловимое, близкое Великим Бессметным. И…. Джек так изменился, стал совершенно другой личностью. Иногда Тиа хотелось спросить шута: «Кто ты на самом деле? Шут или следующая за мной, оберегающая тень? Ты всегда рядом, каждый раз, когда мне становится совершенно невыносимо терпеть мое одиночество и носить корону, ты утешаешь меня словом своим. Рядом с тобой становится тепло и уютно. Твои всегда смеющиеся глаза даруют мне уверенность в себе и в том, что я справлюсь с моей миссией. Но иногда мне бывает тяжело рядом с тобой. В те моменты, когда ты смотришь на меня так, по-особенному».
- Если тебе тяжело принимать лорда Атанаэля, возможно, ты попросишь его приезжать реже? - предложил Джек.
- Я попытаюсь, - вздохнула Тиа. – Прошу тебя, уходи, я слышу шаги в коридоре. Он здесь и ….
- Я буду рядом, моя королева, как всегда.
Джек еще немного постоял, смотря на Тиа ласкающим, обнимающим ее тело взглядом, а затем медленно зашел за дальнюю колонну зала – занял свой наблюдательный пост. Джек должен все видеть и слышать.
ХХХ
Лорд Атанаэль одетый в синюю военную парадную форму генерала армии Санктуриона, впечатывая в плиты зала каждый шаг, подошел к королеве Тиа, встал перед ней на одно колено и поцеловал ее руку.
- Приветствую, моя королева! – страстно сказал Тано.
- Вы так официально одеты? – удивилась Тиа, высвобождая свою руку из цепких пальцев лорда. Улыбка Тано раздражала королеву. Женственная, нежная, обманчивая улыбка.
- Я к вам с официальной новостью и приглашением, - Атанаэль поднялся. – Мы ожидали их возвращение намного раньше, но путешествие лорда Дарвалау и его сына Мариса несколько затянулось. Однако, текль назад (текль – единица времени равная современным суткам) корабль лорда приземлился в космопорте Безымянного города. Возрадуйтесь королева – ваша миссия близка к завершению. Договор будет подписан. Я и мои сторонники готовы к миру, если…., - Атанаэль замолчал, ласково смотря Тиа в глаза.
Великий Змей чувствовал усталость. Противостояние утомило его. Вслед за азартом последовало моральное истощение. Основные гибриды уже созданы. Конечно, хотелось сделать намного больше. И страсть исследований не полностью еще удовлетворена. И злость на Императоров Изначальных осталась и точит душу Змея, словно червь твердую почву. Но с появлением в жизни лорда Атанаэля Тиа что-то изменилось.
«Моя королева! В сердце своем я уже называю тебя моей королевой! Я восхищен тобой. Твоя красота пленила мой разум и разбудила желания. Еще никогда никого душа моя и тело мое не жаждали с такой всепоглощающей силой. Твои волосы, словно лучи звезды Неспящей. Твои глаза как гладь воды тихого озера. Твоя кожа бела и подобна мрамору – камню королевских дворцов. Я желаю тебя – Тиа. Я получу тебя».
- Если? - переспросила Тиа, уже догадываясь, о чем сейчас заговорит Атанаэль.
- Если вы, моя королева, окажите мне честь и разделите со мной жизнь мою на этой планете, - Атанаэль уже не сдерживая себя, схватил королеву за плечи и, не дожидаясь ответа, впился в ее губы жадным поцелуем. – Ты же не откажешь мне, я же знаю, - бормотал лорд, покусывая мягкие сладковатые на вкус губы Тиа.
Стыд, отвращение, протест сразу волной остановили дыхание королевы. Тиа показалось, что она сейчас задохнется. Что станет богиней познавшей смерть, вот так внезапно и нелепо. Как спастись от притязаний лорда, как освободится от его рук и губ. Королева не может сказать «нет», у нее нет права на отказ. Красивое тело и жестокая душа лорда Атанаэля теперь с ней на целую вечность.
- Я ваша на вечность, - шептали губы Тиа, а руки ее отталкивали Атанаэля.
«Отец! Ты можешь гордиться мной! Я смогла очаровать его. И он предложил мне быть с ним. Но отчего тогда внутри меня такая пустота? Я не жила в мире воды, не наслаждалась этой жизнь в полной мере. Я не была счастлива, а теперь уже не буду счастлива никогда. Я никогда не смогу полюбить лорда Атанаэля!»
- И я на вечность твой, - Тано продолжал целовать упирающуюся, отталкивающую его королеву, как будто не замечая ее протеста. Она сказала свое слово. Она дала согласие. Добровольно или под давлением обстоятельств, какая разница?
- В честь прибытия лорда Дарвалау и его сына я устраиваю в королевском дворце Алайзиса прием. Через два текля. Присутствовать будут все лорды – правители Единого мира. Милости прошу и тебя, моя невеста. Думаю, тогда же мы обсудим и детали подписания Договора.
- Да, конечно, - прошептала Тиа. – Все решено, все будет подписано, все жертвы принесены….
- Что? – Тано перестал целовать королеву и удивленно посмотрел на нее.
- Ничего, - Тиа решительно оттолкнула лорда. – Время вашего визита вышло. Меня ждут.
- Скоро у нас будут много времени, - сладострастно облизывая свои пухлые губы, сказал лорд Атанаэль. – До встречи на приеме, моя прелесть.
ХХХ
Стоя за колонной и наблюдая за встречей своей королевы и лорда Атанаэля, Джек нервно тихо хихикал.
«Вот же божественный урод! Нет, ну никогда такого урода не видел. Вообще не понятно кто он такой? То ли мужик, то ли баба. То ли и то, и другое вместе. Мерзость!»
Джек скорчил рожу и смачно плюнул себе под ноги.
«Она такая красивая, моя королева, такая юная».
Чувство, в котором нельзя признаться не то что кому-то во дворце, но даже самому себе говорить о нем страшно и непристойно. Чувство неразделенности, невозможности осуществления мечты, ярость и отчаяние готовы были вытолкнуть Джека из-за скрывавшей его колонны. «Вот бы по этой слащавой харе пару раз кулаком!» Одно только радовало Джека. Его королева отталкивала лорда Атанаэля. Слова, которые она говорила лорду, были ложью, необходимостью. Джека бесило то, что эта девочка стала жертвой бессмысленных на его взгляд политических интриг. «Боги! Да, какие вы сволочи боги, если ваши проблемы мелочны и ничтожны! Ваши конфликты на уровне драки на кухне между поваром и служанкой. Что вы там, идиоты не поделили? Боги! Если вы боги, то где ваша мудрость?»
Джек наблюдал за тем, как лорд Атанаэль покидал зал, а его королева, как только дверь за гостем захлопнулась, разрыдалась. Он хотел подойти к Тиа, обнять ее и прижать к себе крепко, крепко. Он хотел ощутить в своих объятиях ее тело и услышать стук ее страдающего сердца. «Проклятая жизнь условностей и запретов. Никто в этом мире не имеет права быть собой. Любить того, кого хочет».
Джек натянул широкополую шляпу плотнее на глаза. Словно желая закрыть себя от никому не нужной правды.
ХХХ
- Куда прешь, обованец! – гражданин Алайзиса в длинном серебристом халате, перетянутом на поясе золотой цепью ехал на своем черном звероящере прямо на хлипкого седенького мужичка испуганно таращившего подслеповатые глаза. – Что ты встал? Уйди! Раздавлю!
Каким-то чудом мужичонка отпрыгнул в сторону от занесенного над его головой копыта и чуть не свалился на мраморные плиты мостовой. А гражданин на звероящере, до хрипоте в голосе выкрикивая проклятия, продолжил свой путь сквозь толпу, стекавшуюся со всех улиц Алайзиса на главную площадь города, где по слухам ожидалось грандиозное зрелище.
- Богатые уроды! – процедил сквозь зубы крепкий парень, подхватывая хлипкого мужичка под руки. – Осторожно, дедуля. Ты что, слепой.
- Ага, - отчего-то радостно закивал мужичок.
- Тогда сиди дома, а не ходи по улицам, особенно когда новые боги спускаются с небес.
- А? Что? Где новые боги? А куда старые подевались? – мужичонка вцепился в рубаху парня и стал трясти ее нещадно.
- Э-э-э, дедуля! Это у меня единственная рубаха! – парень с трудом отцепил от себя костлявые, но ужасно цепкие пальцы мужичка. – Старые никуда не девались. Меня разбудил мой господин. Я думал работу делать, а он говорит: «Дуй на главную площадь, там такое увидишь – до конца жизни помнить будешь». Ну, я и ломанулся. Смотрю, горожане словно с ума сошли. Не работает никто, все бегают, как ненормальные. Ну, я попытался узнать, что происходит.
- И?
- К богу нашему Атанаэлю гости прибывают с неба на летающих повозках. Да повозки у тех гостей не виданные нами, на повозки наших богов не похожие. И еще чудищ разных понавезли в город, говорят сейчас их возле главной площади тучи.
- Так побежали! – мужичонка подпрыгнул и захлопал в ладоши.
- Ну, ты, дедок, точно всей головой об мостовую где-то брякнулся! Ты видишь, какая толпа? – парень раздраженно замахал руками.
А город действительно словно сошел с ума. Люди заполнили широкие улицы настолько, что даже малого просвета выложенных белым мрамором дорог на этих улицах видно не было. Живая, орущая масса, состоящая из тысяч потных тел, подобно муравьиному потоку медленно текла между величественных облицованных черным гранитом громадных зданий. В этой массе уже не различимы крики затоптанных и умирающих. Шествие! Все жаждали великого шествия! Все хотели увидеть божественный парад на главной площади Алайзиса. Черно-белый город стал теперь просто черным, мрачным, дышащим холодом гранита и базальта монстром.
- Да тебя же сотрут в порошок! – парень схватил настырного мужичка за шиворот его рваной куртки.
- Эх, жизнь! – упираясь изо всех сил заорал тот. – Все равно у смертных кроме могилы никакого будущего. Так хоть на божеств с неба и на их повозки с чудищами посмотрю. А то зачем я жил? В чем смысл жизни моей? В работе как на каторге на разодетого господина? В вине или в пиве? В чем, скажи мне, смысл тогда был?
- Дед, ты, что совсем ошалел? И как ты вообще что-то увидишь, если слепой?
- Ну, я не совсем слепой, а подслеповатый. Далеко вижу, а близко нет.
- Все равно ты сумасшедший! Зачем жил? Ты вообще понял, о чем ты сейчас вообще спросил? Живешь и живи себе, не задавай дурацких вопросов.
- Но повозки летающие новые и чудищ все равно хочу видеть! – остервенело кричал мужичок. – Я имею право видеть!
- Да, имеешь, имеешь, - сдался парень. – Ладно, пойдем, пристроимся вон к тому потоку, что ближе к тем зданиям, может, удастся что-то увидеть и остаться в живых.
ХХХ
Увлеченные спором двое смертных не смотрели в небо, а зря. Вожделенные «повозки» уже вовсю парили, зависали, стремительно маневрировали высоко над городом. На голубой небесной глади сотни кораблей империи Санктурион, выполняя фигуры высшего пилотажа, представляли тем, кто смотрел в небо то перепончатокрылое, похожее на муравья насекомое, то гигантского летающего змея, распластавшего крылья от горизонта к горизонту.
Ровными шеренгами, в каждой по пятьдесят рядов, в ряду по пятьдесят особей, тысячами ног отбивая ритм парада, маршировали воины Санктуриона по главной площади Алайзиса. Среди бравых подтянутых солдат – ни одного человека. Славные расы – гибриды: ануннаки, ларды, псиглавцы, таны – достоинство и гордость Империи Завоевателей. Смертные могут только смотреть и молится. Только целовать щиты заградительных сооружений и лапы новой охраны города – воистину великолепных созданий еще не обретших имени. У них головы быков, тело человека, кожа рептилий.
- Слава Господу нашему Атанаэлю! Богу истинному и милосердному! Слава! – срывая голоса, скандировали тысячи смертных и тянули к воинам Санктуриона руки.
Их душами владела жажда получить благословение бога. Только бы увидеть одним глазком, только бы коснуться священного щита ограждения. И верили смертные, что дарует щит исцеление от болезней неизлечимых, посланных человеку за грехи его и непослушание богам.
Следом за шеренгами гибридов медленно ехали боевые машины самой причудливой формы. Вот вползают на площадь металлические «жуки» - смертоносные, плюющиеся жидким огнем, испепеляющие им всякого, кто попадется на пути. На параде их огонь спрятан под панцирями. А вот, подобные «жукам» «пауки» переставляя гибкие лапы, пробегают меж рядов гибридов – воинов. Над площадью же зависает созданный телами воздушных машин огромный двуглавый крылатый змей – символ Санктуриона.
- Слава королю нашему Атанаэлю! Лорду хранителю планеты Земля! Мудрому и великодушному! – скандируют марширующие воины.
Гул стоит над площадью. Монотонный, оглушающий, заставляющий замирать сердца, бьющиеся в такт шагам верных солдат Империи.
