Александр Костенко
"ИНТЕРЕСНО ДЕВКИ ПЛЯШУТ "
Часть ПЕРВАЯ ГЛАВЫ: 7-15
«ЧЕРНОТРОП ИЛИ ТАЙНА ОЗЕРА ЛАЙХАЯРВИ»

7
Сегодня, даже в солнечный и погожий день остров показался мне зловещим и негостеприимным, чего раньше я за ним не замечала. А в завываниях ветра, который, врываясь в расщелины скал, издавал дикие стоны и вопли, мне слышались стенания загубленных здесь душ.
Два часа поисков подземного хода ни к чему не привели и, почти отчаявшись, я поднялась на то самое каменное плато, на котором мы с Димкой коротали вчерашнюю ночь. Внимательно исследуя ее по периметру, я внезапно уперлась лбом в вековую сосну, заинтересовавшую меня в прошлый раз и, даже вздрогнула от неожиданности. Подняв голову, я поняла, что это дерево, пожалуй, единственная часть острова, еще не осмотренная нами. Конечно, глупо было бы рассчитывать, что могучее дерево имеет какое-то отношение к подземному ходу, но другого все равно ничего не оставалось. Через несколько минут я поняла, что проникнуть пытливым глазом естествоиспытателя сквозь густую крону, нечего и думать. Тем более, начало смеркаться, видимость значительно ухудшилась и я обречено подумала, что придется лезть наверх. Позвав, Лавра и поставив его в позу, более предназначенную для любовных утех, я проворно вскарабкалась ему на спину. И не обращая, ровным счетом, никакого внимания на его нытье, прыгнула вверх, как молодая и проворная макака. Против всех ожиданий, прыжок получился, и я повисла на толстой нижней ветке, растущего здесь с незапамятных времен исполина. Тут-то и стало понятно, как божий день, что на этом мое сходство с предком всего человечества закончилось, но, прилагая огромные усилия, я все-таки забралась на ветку, под веселое улюлюканье Димки, оставшегося внизу. Взглянув на него вниз, примерно с высоты трех метров, я оценила все ничтожество этой персоны, которая вместо того чтобы вести наблюдение за местностью, подбадривала меня плоскими шутками. С досады я швырнула в него сначала подсумком с магазинами, а потом и всем остальным снаряжением. Обратив внимание на то, что он увернулся с проворством, которому позавидовала бы любая макака, я пожалела, что не загнала на дерево его. Стараясь не смотреть вниз, я ужом продолжала подниматься, начиная сожалеть о том, что так и не прыгнула в свое время с парашютом. Мне сейчас казалось, что прыгни я тогда, и от боязни высоты не осталось бы и следа...
...Сантиметр за сантиметром, я продолжала подниматься и, наконец, мое старание было вознаграждено. Вот уж истинно говорят - кто ищет, тот всегда найдет. Продолжая ощупывать ветку за веткой, я поднималась все выше. Пока не обратила внимание на ржавый металлический тросик, с небольшим грузиком в виде потемневшего от времени шарика на конце, торчащий прямо из толщи ветки. Аккуратно перекусив штык-ножом тонкую ржавую нитку, я кубарем скатилась вниз, прямо на Лавра, скучающего внизу.
- Вот, - заорала я, - нашла! - Тормошила я ничего не понимающего Димку.
- Чего нашла?
- Димон, это тот самый остров, понимаешь? Ты знаешь, что это такое? - кричала я, потрясая перед его изумленной рожей, своей находкой, - это антенна, от радиостанции, понимаешь, закидная антенна!
- Дай посмотреть! Точно! А почему такая короткая?
- Ну, ты теленок, Димка! Она же вросла в дерево за столько лет. Только вот только этот кусочек и остался!
- Да, интересно, а откуда она взялась?
- Как откуда! Да, Катькина это антенна, как пить дать ее!
- Чья, чья??? - Не понял Лавр.
- Ну, Катьки, первой жены моего деда. Помнишь, я рассказывала?

8
- Почему не выходили на связь? Вы что смерти моей хотите? Я уже думал вертолет за вами посылать! Вы, что дети малые, не разумные? - Гремел на всю заставу бас капитана Пустого.
- Мы... Увлеклись мы, - пытался оправдываться Лаврушин.
- Ах, увлеклись?! Вот отправлю вас в Никельский погранотряд, подолбите вечную мерзлоту, помашете киркой, да лопатой в пограничном стройбате! Да еще уволитесь после Нового года. В месяце так марте-апреле, а может и после майских праздников! - Капитан Пустой все рисовал и рисовал картины нашего с Димкой невеселого будущего.
Правда, я не очень прислушивалась к словам начальника, так как меня занимал гораздо больше другой вопрос. Почему Лавр, даже если учесть ту долю раздолбайства, которая присуща нам всем, не выходил на связь с заставой почти два часа? Возмущаясь в душе, я, конечно, не знала, что Димка своей оплошностью спас нам жизнь...
Стойко выдержав разнос начальника, Лавр совершенно невозмутимо отправился снимать стресс единственным действенным, как он считал средством - сгущенкой. Ну, а я, вспомнив, что не писала домой, почти целую вечность, длиною в три дня, засела на питомнике. Вдруг в углу, откуда-то из-за закопченных кастрюль и собачьих мисок, противно затрещал телефон, и веселый голос дежурного по заставе Фролова сообщил мне: «Наташка, - в ружье!». Черт, не успела даже надписать конверт, разве это жизнь? Нет, определенно нужно было соглашаться идти в десант! Там хоть отбой по расписанию, и никакой нервотрепки.
Заскочив на заставу за автоматом и подсумком с магазинами, я совершенно непроизвольно бросила взгляд на панель сигнализационной системы в дежурке и очень удивилась. Против всех моих ожиданий первый участок оказался здесь не причем. Короче говоря, суматошный и бессовестный первый участок видимо выдохся и передал эстафету своему соседу справа. Сосед у нас значился под номером два. Эта цифра и мигала сейчас малиновым цветом под дикое завывание тревожной сирены. Но раздумывать особо было некогда и, через несколько секунд я уже сидела в «уазике», который мчался к месту сработки сигнализационной системы.
Прорыв в сторону границы был настолько очевиден, что я немало подивилась наглости этого нарушителя. Две нижние нити сигнализационной системы были перерезаны, а через КСП вел в сторону границы четкий и довольно глубокий след. Чтобы сориентироваться в этой незатейливой ситуации нам с Диком потребовалась буквально секунда. Итак, нарушитель один, движется в сторону Государственной границы, рост примерно метр девяносто. А, здоровый «лось». Дальше над его комплекцией и прочими характеристиками я раздумывать не стала, так как Дик, почуяв близкую добычу, буквально рыл землю и рвался в бой. Пети, как раз ждала прибавления в семействе. И мы с Диком, посоветовавшись, решили ее с собой не брать. Я, понятное дело, была настроена не так решительно и оптимистично как Дик, которому, видимо, именно чувство будущего отцовства придавало силы. Короткая команда: «След!» и мы ломанулись через бурелом. Обо всех прелестях такого времяпрепровождения я уже говорила, так что можете поверить, что этот бурелом от описанного выше абсолютно ничем не отличался. Пару километров я безропотно скакала за Диком, как конь. По всему пути следования, легко беря барьеры из поваленных деревьев и преодолевая такие незначительные, на взгляд моего свирепого пса, препятствия, как противотанковые рвы, доверху наполненные ледяной водой. Но и этого Дику показалось мало. Еще метров через пятьсот он свернул по следу нарушителя в сторону и, не сбавляя скорости, почесал прямо через болото. Как Вы уже догадались, я незамедлительно последовала следом. Когда мы преодолели еще пару десятков метров, и я погрузилась в зловонную болотную жижу уже до плеч, то почувствовала, что выдыхаюсь. Дик плыл впереди и шумно втягивал черным кожаным носом запах врага. До границы оставались, какие нибудь несчастные метров триста, а нарушителя я еще не наблюдала. Время шло, мои силы быстро таяли и, я поняла, что если немедленно не отделаюсь от множества железяк, навешанных на мне согласно инструкции и именуемых снаряжением, то утону точно. И никто не узнает где могилка моя. Сказано - сделано. Под водой последовательно исчезли: радиостанция, одорологический прибор «Шершень», используемый в нормальных условиях следовой работы для отбора запахового следа, а также ФАС или «фонарь аккумуляторный следовой» и кое-что еще по мелочи. Последним, я сгоряча утопила поясной ремень со штык ножом и подсумком, в котором ждали своего часа четыре магазина с патронами. Когда я опомнилась, было поздно - весь мой боезапас был потерян безвозвратно.
Наконец, Дик выбрался на твердую землю, и пока он отряхивался, на берег выкарабкалась и я. Скорее всего, я представляла собою веселенькое зрелище. Хорошо еще, что Лавр с Пустым как всегда отстали и не видели как «героиня границы» стоит на четвереньках и жадно хватает ртом воздух, не обращая внимания на потоки стекающей с нее зловонной болотной жижи. Немного отдышавшись, я подняла голову и увидела его. Вероятно, моему сопернику тоже пришлось туго, и теперь каждый шаг давался ему с трудом. Но все-таки давался, в то время как я не могла даже пошевелиться. Хотя ничего удивительного. Я ведь всего лишь хрупкая девушка, ростом метр семьдесят три, ну а в остальном – мировой стандарт красоты. Осознав, что догнать я его не смогу ни под каким соусом, я вскинула автомат и грозным голосом рявкнула: «Стой, стрелять буду!». Однако преследуемый, видимо, останавливаться не собирался. Можно было бы, конечно, снять его первым выстрелом, но, увы, патроны мои покоились, где-то в трясине и единственная надежда оставалась на собаку...
Короткая команда: «Фас!», и верный пес бросился в бой. Как в замедленной съемке, я видела, что метра за три от нарушителя, Дик прыгнул, клацая ужасными клыками. Но наш соперник по буреломному пятиборью оказался не из робкого десятка. Молниеносный разворот и вот он уже стоит лицом к Дику, летящему на него. Потом не менее резкий выброс левой руки и мощные челюсти моего хвостатого напарника сомкнулись на ней. Как этот парень удержался на ногах, я не представляю, но то, что произошло дальше, просто ошеломило меня. Он отвел руку с собакой, вцепившейся в нее, чуть в сторону и нанес ей сокрушительный удар ногой в пах. Дик, коротко взвизгнул, разжал челюсти и откатился в сторону. Вот невезуха, подумала я, это надо же, наткнуться на психа! По логике, этот ненормальный, воспользовавшись замешательством Дика, должен был рвануть в сторону границы, до которой, кстати, оставалось метров пять. Но, не тут-то было. Он, видимо, решил разделаться с нами до конца. Медленно наклонившись, он вытащил из голенища сапога штык-нож и, как мне показалось, противно улыбнулся. Мы встретились взглядами... Вы когда нибудь смотрели в глаза буйно помешанному, который не только без смирительной рубашки, но и еще вооружен ножом? Нет? И не советую. Я уже было стала прикидывать дальнейший план действий, типа того, не стоит ли малость построить ему глазки, ну пока овчарка очухается. Но пес, воспользовавшись тем, что внимание нарушителя приковано ко мне, прыгнул. Не знаю, как, но Дик, его свалил. Сцепившись в смертельной схватке, они катились прямо на меня, оставляя за собой широкую полосу окровавленной травы. Но я уже не волновалась, так как знала, что в «партере» справиться с моим пёсиком практически невозможно. Наконец, когда схватка гигантов достигла апогея, я отщелкнула приклад автомата и от души вмазала им по бритому затылку нарушителя. Противоположная сторона затылка хрюкнула и затихла. С огромным трудом я оттащила собаку и, присев, закурила...
И тут, как всегда вовремя, подоспел Лавр и заботливо поинтересовался: «Чего это ты тут расселась?». Следом из леса, как «черт из табакерки» выскочил Пустой. Немного отдышавшись, начальник попросил меня поведать подробности. Внимательно выслушав, Пустой подошел к вытянувшемуся на траве безжизненному телу и небрежным движением ноги перевернул его лицом вверх. По тому, как стремительно поползли вверх, густые брови на растерянном лице начальника заставы, я поняла, что на этот раз, мы с Диком сделали, что-то не то.
- Наташка, ты его застрелила?
- Да нет, хотя стоило. Патроны утопила, случайно, - на всякий случай соврала я.
- Ты хоть знаешь, кто это? - Задал очередной вопрос начальник.
- Не знаю, и знать не хочу! Ходят тут всякие. Никакого покоя от них нет. Вы только посмотрите, какой здоровенный, лосяра. По-вашему, надо было дождаться, пока он меня отымеет, как захочет и спокойно уйдет за кордон? - в конце концов, я тоже имела право задавать вопросы.
- Да, у баб одно на уме, - протянул Пустой, - хотя насчет покоя ты угадала. - Как теперь отписываться будем? Ты чуть не угробила нового водителя заместителя коменданта по разведке подполковника Парамонова...
- Вот черт, значит нарушитель учебный... - промямлила я упавшим голосом, - а какого же тогда хрена..., и тут я произнесла такой монолог, что даже Дик деликатно опустил морду. Воспроизводить его здесь я не буду по вполне понятным причинам.
Выговорившись вволю и немного придя в себя, я села в сторонке и безучастно наблюдала сначала за тем, как Лавр вызывал вертолет, потом за тем как учебному нарушителю, едрить его через колено, оказывали первую медицинскую помощь, ставили капельницу и, уже под капельницей, грузили в вертушку.
Из состояния полной прострации меня вывел Димка, который довольно энергично тряс меня за плечо и что-то кричал. Однако первые несколько секунд из-за грохота вертолетных лопастей я не могла разобрать что, а видела только его беззвучно шевелящиеся губы. Прошло, наверное, больше минуты прежде до меня дошло сказанное им. Оказалось, что неприятности сегодняшнего дня не только не закончились, но, по-видимому, еще только начинаются. В общем, несмотря на то, что в данный момент мне больше всего хотелось, что бы меня все оставили в покое, пришлось вставать с так удобно насиженного места под елкой и судорожно соображать, в каком направлении сейчас нужно двигаться, чтобы побыстрее добраться до первого участка. Что побудило его сработать в столь не подходящее время, сказать очень трудно. Но размышлять на эту тему было некогда. Пинком, подняв развалившегося под соседней сосной Дика, я рванула в сторону озера. Ярость бушевала во мне, и я бежала, не разбирая дороги, намереваясь, как можно быстрее преодолеть несколько сот метров отделявшие нас от этого скверного места.
Я выскочила на песчаный берег и сразу поняла, что на острове идет настоящий бой. С берега было далеко, но все же были четко различимы автоматные очереди и четко видны вспышки и дым от разрывов ручных гранат. Я так резко остановилась, что сзади на меня налетел Пустой.
- Лаврушин, срочно связь с соседней заставой. Что у них там происходит? Если бой ведут они, срочно выясни диспозицию сил. И постоянно будь на связи. Вперед!
Мы уже пробежали по мосткам почти половину расстояния до острова, как вдруг Дик, бежавший впереди, почему-то резко метнулся в сторону и прыгнул прямо в воду. При этом он дернул поводок с такой силой, что я чуть ли не кувырком полетела следом. Причины его столь странного поведения я поняла сразу, как только вынырнула. Место на деревянных мостках, где секунду назад находились мы, вдруг покрылось трещинами и топорщилось во все стороны свежими щепками, а со стороны острова продолжали отчетливо слышаться автоматные очереди. Выругавшись в полный голос, я стала соображать, что делать дальше. Ситуация складывалась безвыходная. В мостки, равно как и в воду продолжали с воем впиваться пули, осыпая кусками древесины и брызгами мою несчастную голову, торчащую из воды. В такой ситуации попытаться вылезть на доски, было бы явным самоубийством. Пришлось остаться в воде.
Собака продолжала отчаянно грести всеми лапами к острову, но я крепко держала ее за поводок. Дик стал быстро выдыхаться, и стало ясно, как день, что если буду удерживать его и дальше, то он неминуемо утонет. Помимо всего прочего, болтаясь посреди озера, мы представляли собой отличную мишень. И я с дрогнувшим сердцем отпустила поводок. Дик, почувствовав свободу, сразу набрал крейсерскую скорость и стал быстро приближаться к острову. Пули продолжали сыпаться вокруг него как горох. Я же, в свою очередь, ничего не могла предпринять, так как мой автомат уже покоился на дне озера. Хотя стрелять в таком положении все равно невозможно, так как одновременно со стрельбой приходилось бы осуществлять целый комплекс телодвижений, чтобы удержаться на плаву. Между тем, Дик стремительно приближался к острову. Я видела, как он выбрался на берег, отряхнулся и бросился вверх по скалам, прямо к тому месту, где в расщелине вспыхивали многочисленные огоньки выстрелов. Не знаю, поверите Вы или нет, но я моментально вспотела, несмотря на ледяную воду и мокрую одежду, которая тяжеленой гирей тянула меня на дно. Дик был обречен. Справиться сразу с несколькими придурками, вооруженными автоматическим оружием, при всей его безрассудной храбрости, он, конечно же, не мог. Краем глаза я увидела, как к противоположному берегу подкатил ГАЗ-66 с резервом и сразу маленькие желто-зеленые фигурки пограничников рассредоточились по всему берегу озера. Однако, нам они ничем помочь не могли. Слишком уж далеко они были от нас, а мостки - этот единственный путь к острову, продолжали прекрасно простреливаться. Я уже было, отчаялась, как вдруг, со стороны нашего берега послышался громкий хлопок и граната, выпущенная кем-то из ручного гранатомета, оставляя за собой белый шлейф дыма, врезалась в скалы чуть ниже того места, с которого по нам велся огонь. Раздался оглушительный взрыв, вокруг меня градом посыпались камни. Я зажмурилась, чтобы не видеть последние секунды жизни своего четвероногого друга. А когда открыла глаза, то поняла, что вокруг наступила тишина. Выбравшись на мостки, я опрометью бросилась к острову. Там я и обнаружила Дика, слегка оглушенного, ошалевшего, но абсолютно невредимого.
Оказывается, стрельба велась с той самой каменной платформы, которую мы еще вчера обнаружили с Лавром и облюбовали как место для «секрета». Теперь там валялись в живописных позах три трупа в нацистской форме, два – в гражданских спортивных костюмах, возле которых валялось два пистолета «Макарова», несколько помятых противогазных бачков, да россыпи стреляных гильз, на первый взгляд пистолетных. Как потом выяснилось большинство из них от старого доброго немецкого «шмайсера» или вернее МР 40. Почему доброго? Да потому, что он предназначен для ближнего боя и из него практически невозможно вести прицельный огонь по живой силе противника, находящейся на отдалении более ста метров. И будь у моих оппонентов автоматы Калашникова, у которых прицельная дальность не в пример больше, покрошили бы нас с Диком в мелкий винегрет. Граната, выпущенная, как оказалось лично начальником заставы, попала прямо в скалу чуть ниже уровня платформы. Досталось и той огромной сосне, ее здорово посекло осколками, и теперь из ран на стволе дерева обильно сочилась янтарная смола. Как ни странно, но на острове опять не было ни души. Опять, сантиметр за сантиметром была обследована вся поверхность острова, но - тщетно. След Дику взять не удалось, так как воздух вокруг был насыщен кисловатыми запахами сгоревшего пороха и горячего металла, исходящими от великого множества стреляных гильз, валявшихся повсюду. Дик только метался по острову и жалобно поскуливал. На что он намекал, я лично так и не поняла.
9
Вечером, как водится, был разбор полетов. Боевой расчет проводил сам начальник штаба пограничного отряда подполковник Гостев. Вообще-то, между собой все называли его «каменный гость». Славился он тем, что приезжая с проверками, никогда не шел никому навстречу, и с завидным рвением строчил вышестоящему начальству рапорта обо всех выявленных недостатках. Естественно, мало кому он нравился, и скорее его больше боялись, чем уважали. Но в принципиальности и беспристрастности по отношению к личному составу ему было не отказать. Поговаривали также, что раньше он был полковником, но был разжалован в подполковники еще в Афганистане, якобы за большие боевые потери личного состава, во вверенной ему маневренной группе. Но что бы про него не говорили, лично мне он чем-то нравился.
Против всех ожиданий, боевой расчет прошел вполне спокойно. Выступление подполковника Гостева сводилось, в общем, к необходимости высоко и с честью нести звание советского пограничника и к прочим банальностям, которые уже у всех без исключения набили оскомину. Повысив, таким образом, нашу бдительность, он пригласил командиров отделений в канцелярию на совещание. Когда все собрались, сразу перешел к делу.
- Довожу до Вашего сведения, что на первом участке и соответственно на острове сегодня целый день работала специальная группа следователей КГБ из Ленинграда. Выводы, к которым они пришли, сразу скажу, для вас не утешительны и сводятся к следующему, - начал начальник штаба, - сегодня на участке вашей заставы было допущено нарушение Государственной границы СССР целой группой вооруженных автоматическим оружием нарушителей. Предположительно, состоящей из семи человек. Цели и способ пересечения границы не установлены. Как, впрочем, они ушли у вас из-под носа тоже неизвестно. На месте боя обнаружены три трупа в форме солдат Третьего рейха, брошенные немецкие автоматы времен Второй Мировой, около пятисот стреляных гильз. Два трупа – в гражданской одежде. Скорее всего погибшие бандиты были членами одной из неофашистских организаций, несколько из которых активно действуют на территории Финляндии. Не исключено также, что попытка перехода государственной границы предпринята членами так называемого «Союза Бывших Участников Войны». Непонятно только, почему они выбрали такое странное место для выяснения отношений? После чего перешел на личности:
- Мне интересно будет послушать, как Вы, товарищ капитан, выставляли заслоны, если сквозь них, минуя огневой контакт, спокойно вышли незамеченными несколько человек? Докатились! В пограничной полосе, на участке, отдельно отмечу, отличной заставы, орудуют как у себя дома вооруженные до зубов бандиты! Больше и говорить нечего! Так что не надейтесь, тщательнейшей проверки не избежать. А вас, товарищ капитан, предупреждаю, что в данный момент, решается вопрос о вашем неполном служебном соответствии занимаемой должности.
- Товарищ подполковник, разрешите доложить? Вам лично, - попросил Пустой.
- Хорошо. Все свободны, - отпустил, а вернее просто выгнал всех из кабинета Гостев.
Я сидела на закопченной кухне питомника и размышляла над последними событиями. Все очень странно. Во-первых, как нас могли засечь на острове позавчера? Никак! Значит о том, что мы появимся на острове, знали заранее. Но кто, кроме моего дорогого начальства мог об этом знать? Стоп. Пустого можно отбросить. Лично для меня, он вне подозрений. Интересно, докладывал он кому нибудь о том, что ночь мы проведем на острове? Предположим, Пустой доложил, как положено подполковнику Парамонову. А тот, в свою очередь, еще кому-то. И где-то, в этой цепочке и произошла утечка информации. Но каким образом? Для того, чтобы сведения попали на ту сторону границы, должна существовать и быть хорошо отлажена целая шпионская сеть. Нет, чего-то меня не туда понесло. Все, подумала я, - началась шпиономания... Но зачем тогда были нужны сигнальные ракеты? И потом, выпущены-то они были с территории Финляндии. Если бы Парамонов предупредил бандитов о наряде на острове, то сделал бы это еще днем. А может просто хотели создать видимость того, что запеленговали наш выход в эфир? И таким образом прикрыли кого-то, кто поставляет лицам крайне заинтересованным в этом информацию о передвижении нарядов? И главное, что они не поделили до такой степени? Скорее всего и те и другие столкнулись внезапно, никак не ожидая, что кто то еще может быть на острове. Черт, тут без ста грамм явно не разберешься. Так теперь подумаем над событиями сегодняшнего дня. Учебный нарушитель. Очень странно себя вел. Я ведь могла запросто его расстрелять. И имела на это полное право. Нет, определенно, он вел себя как полоумный. Никогда не поверю, что он стал так выпендриваться по собственной инициативе. Он ведь не мог знать, что я утопила патроны. Зато то, что по инструкции, я имела полное право его застрелить, он знал наверняка. Если, конечно, действуя, таким образом, он не решил свести счеты с жизнью. Водитель-то он, кстати, - парамоновский. Да, пожалуй, кроме самого заместителя коменданта по разведке подполковника Парамонова, никто не мог ничего подобного приказать его водителю. Тут нужно посоветоваться с Пустым. Теперь насчет, подземного хода. Видимо, все-таки он существует. Через наши заслоны пройти невозможно. Значит, нарушители, палившие по мне из автоматов, ушли единственным возможным путем - под землей. Но опять-таки, лаз мы так и не нашли. А что если ход открывается, каким нибудь хитроумным механизмом? Или чем-то типа «Сезам, откройся!». Нет, тут очевидно лишь одно, на острове хрен чего отыщешь. Если даже энкэвэдэшники, в свое время не нашли. А уж они-то искать, судя по всему, умели. Стоп! А может попробовать найти вход в замке Хродвальда? Там-то он тоже должен быть, если, конечно вся эта легенда о рыцаре не полная туфта. И к чему собственно весь этот маскарад с немецкой формой? Полный бред!
На питомнике задребезжали стекла, а это был верный признак того, что вертолет подполковника Гостева, наконец, оторвался от нашей грешной земли. Значит, очень трудный для капитана Пустого разговор, закончился...
- Разрешите войти? - спросил я, заглянув в канцелярию.
- Заходи, - ответил начальник тихим голосом, откуда-то из-за облака табачного дыма.
Да, накурено было страшно. Я чуть ли не на ощупь нашла стул и присела на краешек. Помолчали.
- Значится так, Наташка. Поговорили, в общем, по душам. Неплохой мужик, этот Гостев. Сама понимаешь, чтобы хоть как-то оправдаться, мне пришлось доложить о подземном ходе. Хотя не думал я, что он поверит. Поверил. Мало того - обещал помочь. В том смысле, что попробовать поднять архивы НКВД сорокового года, через друзей конечно. А он если сказал, то сделает. Я ведь его еще по Афгану знаю. Несправедливо обошлись тогда с мужиком. Можно сказать, насрали в душу...
- Я слышала что-то.
- Вот именно, - неожиданно зло сказал Пустой, - что-то! А мне, да и всем нам этот случай, можно сказать, жизнь перевернул... Сообщили тогда нам, что готовиться ликвидация банды «духов», засевших в одном высокогорном селении. Причем, около тысячи человек. Вооружены суки были по последнему слову. Но, в общем, порешили так. Наша маневренная группа под командованием Гостева выставит заслоны и будет подниматься вверх, все больше сжимая кольцо окружения. А сверху, прямо на кишлак сбросят десантников. Ракетами нельзя было, там, около двухсот наших пленных удерживалось. Сказано - сделано. Это был, я тебе скажу, ад. Короче, наши десантнички задержались с вылетом. Причем, ни мало, ни много на три часа. Ты представляешь, что такое лезть по горам вверх, под ураганным пулеметным огнем? Так и карабкались. А когда уже ворвались в кишлак и почти всех «духов» перемочили, с неба посыпались наши доблестные голубые береты. Пленных, конечно не спасли. А когда подвели итоги, то их полковнику золотую звезду, мать его за ногу, ну а Гостеву - одну звезду с погон долой. Еще бы, у нас пятьдесят пять человек убитыми и ранеными, а у десантников - семеро. - Закончил Пустой.
Опять помолчали. Да и чего тут было говорить? Как-то мерзко и пусто стало на душе после такого рассказа.
- Ладно, вот еще что. Не комитетский это коридор, Гостев уверен. Сказал, что не знает, удастся ему что узнать или нет, но посоветовал ничего не предпринимать до его приезда.
- А когда он обещал подъехать?
- Дня через два. Я попросил его еще захватить, если получиться, из отряда книги службы за последние лет пять. Там ведь фиксировались все сработки сигнализационной системы и, соответственно, их причины. Посмотрим, не проявлял ли подобную активность этот участок и раньше, - сказал начальник и устало, посмотрев на часы, присвистнул, - елки-палки, уже десять утра! Давай-ка, отправляться баиньки.
- Товарищ капитан, разрешите сегодня собачкам след кинуть. А то давно уже в спокойной обстановке они не работали. Я возьму помощником сержанта Лаврушина? - Естественно никакой следовой работой я заниматься не собиралась. Просто подумала, что пришло время посетить развалины такого знаменитого в этих местах замка.
- Добро. Только все время будьте на связи. И чтоб без фокусов! Понятно? И смотрите у меня с Лаврушиным, детей не наделайте.
Я кокетливо дернула плечиком, и поскольку начальник после своих слов покраснел как рак, и поспешила откланяться. Так как и без того, времени на сон оставалось в обрез.
10
Примерно в четырнадцать ноль-ноль, я с трудом продрала глаза и пошатываясь, побрела к умывальнику. Было такое ощущение, что я не спала вовсе. Однако, после водных процедур мне немного полегчало. Пора было будить Лавра. Это, прямо скажу, оказалось нелегко. Димка никак не мог сообразить, какого лешего мне приспичило в такую рань тренировать собак. Когда, я все-таки сумела втолковать Лавру, что от него хочу, он моментально проснулся и, широко открыв от ужаса глаза, сел на кровати.
- Ты что - больная? - с жалостью глядя на меня, поинтересовался Лавр. - Я лично, хочу вернуться домой живым, меня в Москве Светка ждет. - Потом, подумав, зачем-то добавил, - а не ждет, так и черт с ней! Все равно я еще молодой, меня еще девушки любить будут. А ты тащишь меня на какую-то гать, сама же знаешь, что там мин полно, - продолжал канючить Лаврушин.
В конце концов, мне все это надоело и я рявкнула:
- Жду тебя на питомнике через десять минут!
Лишившись единственного слушателя, Димка тяжело вздохнул и, продолжая бубнить себе под нос что-то типа: «Наберут тут, по объявлению, разных психов. Никакого житья от них нет!», - начал покорно одеваться.
Примерно через час мы были уже на месте. Нет, все-таки мрачное место эта гать, подумала я, глядя на полусгнившие кругляки бревен и пузыри зловонных болотных газов, вырывающихся из недр трясины справа и слева от нас. Казалось, солнечный свет вообще никогда не проникал сквозь густые лапы вековых елей, растущих здесь. А целые тучи комаров мгновенно облепили нас, не желая допускать в свое царство тьмы. Да, видать сильно любил свою жену Хродвальд, раз поселился ради нее в таком жутком месте.
Чтобы случайно не наступить на какую нибудь покрытую мхом и забытую здесь со времен войны мину, мы решили пустить вперед, на коротком поводке, Дика. Он, вообще, был у меня универсальный пес. Не знаю, поверите ли, но он и в самом деле интуитивно чувствовал металл на довольно большом расстоянии. Дик шел первым, за ним шествовала я, ну, а за мной маленькими шажками пробирался Лавр. Я объяснила Димке, что желательно идти за мной след в след и ни в коем случае не отвлекаться на пустые разговоры. Что он и старался делать изо всех сил, смешно семеня ногами. Худо-бедно, но за полчаса мы преодолели почти половину пути. Не бог весть, какое достижение, но хоть я и старалась хорохориться перед Лавром, на самом деле у меня самой так тряслись поджилки, что было трудно дышать. Представляю, что творилось с моим другом. Но оглядываться назад я не решалась, боясь спугнуть Лавра и следуя элементарному инстинкту самосохранения. Вскоре, как я и ожидала, Лавр, как бы между делом, осведомился, не слишком ли я устала, и предложил сделать привал. Мы отыскали крепкое бревно, и присели перевести дух.
- Единственное, что меня успокаивает, - с некоторым пафосом произнес Дима, извлекая из необъятных карманов банку сгущенки, - так это то, что в это время года уже не должно быть змей.
- Да, только имей в виду, что здесь могут встретиться более опасные гады.
- Смотри, Наташка, в случае чего, в моей героической гибели повинна, будешь ты.
- Я – то, здесь причем? Никто тебя сюда не тащил. Сам пошел. Признайся, что мечтал об этом всю свою сознательную жизнь. И потом, чего ты так беспокоишься, у тебя же просто беспроигрышный вариант. Или ты находишь сокровища Хродвальда, или, в крайнем случае, твоим именем назовут пограничную заставу. Представляешь, как будет гордиться твоя Светка?
- Тьфу, ты черт, типун тебе на язык. Сама подумай, на кой черт, я Светке дохлый. Живого дождалась бы. Дик, посмотри, твоя хозяйка окончательно сбрендила. Несет какую-то чепуху.
- Ладно, давай быстрей доедай свою сгущенку и пошли. А то на этот раз, Пустой нас точно поимеет...
Мы стояли, затаив дыхание, и смотрели на каменную махину разрушенного замка. Крепостные стены практически не уцелели под натиском времени. То там, то здесь, в огромные проломы, как будто сделанные древними стенобитными орудиями, просматривалась окончательно заросшая иван-чаем территория замка. Работы, судя по всему, здесь было непочатый край. Пробираясь по заваленному обломками камней двору, я с тоской думала о том, что отыскать подземный ход здесь, наверное, все равно что искать иголку в стоге сена. Пришлось полностью положиться на собаку. Недолго думая, я дала Дику команду: «Ищи!». Он посмотрел на меня, видимо ожидая пояснений и, не дождавшись, покорно углубился в заросли. Честно говоря, я думала, что овчарка поведет нас к самому зданию замка, однако, как выяснилось, я ошибалась. Дик, оказался чрезвычайно сообразительным псом. Он по диагонали пересек всю территорию и, не взглянув даже на само здание замка, подбежал к чудом уцелевшей башенке и начал рыть землю. Отогнав собаку, за дело взялись мы. Лавр, начисто забыл о цели нашего здесь пребывания, что явствовало из его восклицаний. Им, видимо, полностью овладела золотая лихорадка. Вскоре нашему взору открылся провал в земле. Я попросила Лавра подержать меня за ноги и просунув свою грешную голову в дыру, посветила фонарем. Сомнений не осталось. Вниз уходила лестница.
- Димка, нашли! - возопила я, начисто забыв о конспирации.
- Наташ, надеюсь, ты не собираешься туда спускаться? - от его энтузиазма не осталось и следа.
- Именно это я и собираюсь сделать! Ты что, хочешь остановиться на полпути?
- Да нет. Я думаю, что нужно доложить Пустому, а уж потом принимать решение, что делать дальше. И потом, вдруг ни с того ни с сего добавил: А вдруг там немцы?
- Не смеши меня! Какие немцы? Через пятьдесят лет после войны? А докладывать не будем, - твердо сказала я, - ни за что! Пустой, наверняка, сразу доложит в отряд. Сюда понаедут всякие спецы и, как это обычно бывает, ничего не найдя завалят этот вход.
- Ну и черт с ним.
- А как тогда мы узнаем, куда он ведет? Ведь может существовать еще один или даже несколько входов. Таким образом, мы никогда не узнаем, как неизвестные попадали на остров и..., - тут я сделала эффектную паузу, - уже точно не найдем несметные сокровища Хродвальда.
Кажется, последний аргумент подействовал, и мой напарник почти сдался.
- Хорошо, черт с тобой. Только вперед пустим Дика, вдруг там тоже заминировано?
- Ну, уж нет. Дика, мы оставим здесь.
- Это еще почему?
- Да потому, что я ему не враг. В подземелье за столько лет мог скопиться сероводород и, если это так, то собака сразу задохнется.
- Ага, а ты хочешь, чтобы задохнулись мы.
- Ни хрена с нами не случится. Сероводород тяжелее воздуха, это тебе о чем нибудь говорит?
- Не о чем мне это не говорит. Либо пускай вперед собаку, или я не сдвинусь с места.
- Димка, если там скопился сероводород, а он стелется по земле, то его уровень от силы будет доходить нам до колена. А на уровне головы будет нормальный воздух, вполне пригодный для дыхания. Собака же не может идти впереди нас на задних лапах. Дурья ты башка!
- Ну ладно, уговорила.
- Дик, охраняй! - приказала я и начала осторожно спускаться вниз по ступеням.
Пылища здесь была неимоверная. Ход был выложен из довольно больших гранитных блоков, которые поднимались вверх, образуя сводчатый потолок. Ступени кончились, и мы ступили на абсолютно гладкий пол. Сверившись с компасом, знаком подозвала Лавра и сказала:
- Ну вот, видишь, ход идет четко в сторону озера, прямо по направлению к острову.
- В таком случае, может, вернемся? Мы все узнали, чего тебе еще нужно. А то мне, честно говоря, как-то не по себе.
- Мне самой страшно, - призналась я и пошла вперед, знаком позвав за собой Лавра, - и поднимай повыше ноги, а то мы задохнемся не от сероводорода, а от пыли.
Лавр что-то пробурчал в ответ, но я его уже не слушала. Мной овладело ни с чем несравнимое чувство азарта. А червячок страха, шевелясь где-то внутри меня, приятно щекотал нервы.
Мы шли уже довольно долго. Ход несколько раз поворачивал в сторону и что характерно, каждый раз в другом направлении. Но все равно, судя по компасу, мы продолжали двигаться в сторону озера. Правда, лично мне стало понятно, что, продолжая идти в том же направлении - на остров не попасть. Мы очень круто забирали в сторону границы. Ход продолжал оставаться сухим, несмотря на то, что у нас над головой уже давно было непроходимое болото. Вентиляция воздуха, также была превосходной. Он был гораздо свежее, чем на поверхности. Надо же, думала я, а как же со всякого рода ловушками, которыми, судя по книжкам, просто обязан изобиловать каждый, хоть немного уважающий себя средневековый подземный ход? И, тут же пожалела.
Лавр не успел даже толком вскрикнуть. А я, почувствовав, что пол стремительно уходит из-под моих ног, оттолкнулась от ускользающей опоры. И, уже распластавшись на каменных плитах, услышала, как за моей спиной с металлическим лязгом обрушилось что-то большое и тяжелое. К сожалению, мои самые нехорошие подозрения оправдались. Даже сверх того. Приблизившись к месту трагедии, и ощупав его я поняла, что в яму (в которой, конечно же, находился Лавр), стремительно прибывает вода. Вытащить его я была не в силах, так как к моменту моего приближения, яма, в которой коротал время последние несколько секунд Лаврушин, оказалась надежно закрыта упавшей сверху кованой решеткой. Прибывающая с огромной скоростью вода, бурлила и ревела. Я почувствовала, как вспотела моя спина, но, увы, мой благородный порыв броситься на помощь другу, вдребезги разбивался о суровую действительность. А именно, при падении я лишилась единственного источника света и не видела ни хрена. Учитывая то, что до способностей летучей мыши мне было далеко, я попробовала двигаться на ощупь. Внезапно рев воды прекратился, и наступила гробовая тишина. Я похолодела. Димка не издавал ни звука.
- Лавр! - позвала я. - Лавр!
- Да здесь я, дай немного отдышаться.
Я опустила руку сквозь решетку и почти сразу почувствовала, как она погрузилась в воду.
- Давай вытаскивай меня быстрей. Вода просто ледяная. Я так долго не продержусь.
- Ты можешь встать на ноги? Какая там глубина? - спросила я почти шепотом.
- Метра три не меньше. О, черт, я кажется, утопил свой автомат!
- Да хрен с ним, с твоим автоматом. Держись за эту чертову решетку. Я сейчас что нибудь придумаю. Только постарайся не утонуть до моего возвращения.
- Ты что, собираешься оставить меня здесь одного? - спросил Лавр, и голос его дрогнул.
- Ну, ну, Димон, держи хвост пистолетом. Я мигом, - сказала я, стараясь придать своему голосу хоть немного уверенности.
Должна сказать, что я не представляла себе, что можно предпринять в такой ситуации. Но, делать было нечего, и я со всех ног бросилась бежать к выходу из подземелья. Мною владело единственное желание вновь обрести хоть какой нибудь источник света. А поскольку нашим двум фонарям, судя по всему, пришел конец, то единственная надежда оставалась на моего верного пса. Вернее сказать на то устройство, которое на овчарке было надето. Устройство это, называлось «Голиаф» и служило для поиска собаки в темноте. А именно, подавало световой сигнал маленькой красной лампочкой, противно при этом пища. Крепилось оно вместе с аккумулятором к шлейке собаки и, вследствие, его редкого применения была надежда, что аккумулятора хватит часа на два работы. Как я добиралась до выхода, отдельная история, закончившаяся к счастью благополучно. Буквально сорвав с ошалевшего от такой беспардонности Дика шлейку и опять рявкнув: «Охранять!», я устремилась вниз. Сбежав, по уже знакомым ступенькам и включив сигнальное устройство, я громко выругалась. Оно давало света не больше, чем зажженная в кромешной темноте спичка. Но все-таки это было лучше, чем ничего. Оставалось добраться до Лавра и попытаться открыть эту чертову решетку, поджидавшую нас здесь не одно столетие. Вероятно, у подземного хода было еще одно ответвление, не замеченное нами раньше. И учитывая, наше потрясающее «везение», я свернула совсем не туда, куда надо. Сначала, конечно, меня ничего не настораживало. Но когда я увидела в красных проблесках «Голиафа» стройные ряды деревянных ящиков, то остановилась в недоумении. Поняв, что свернула явно не туда, я хотела, уже было вернуться на исходную позицию, чтобы начать путь к Лавру снова, но вдруг явственно услышала немецкую речь. В недоумении я остановилась. Прислушавшись, медленно шаг двинулась прямо на звук. Впереди подземный ход делал поворот и я, осторожно передернув затвор автомата и удерживая его в левой руке, правой поочередно стала приоткрывать крышки верхнего ряда ящиков. К моему удивлению они оказались доверху заполнены патронами, гранатами и консервами. Почти отовсюду, с ящиков на меня хищно смотрели намалеванные белой краской орлы, сжимающие в когтях свастику. Уже собираясь осторожно опустить крышку последнего ящика, я вдруг с ужасом ощутила на своем плече чьё-то прикосновение. Резко повернувшись я встретилась глазами с человеком. Маленького роста фигурка во всем белом вовсю смотрела на меня, прижимая указательный палец к губам и я вдруг поняла, что передо мною женщина. Она проворно ухватила меня за плечо и с неожиданной для такого хрупкого телосложения силой толкнула за ближайший штабель ящиков.
- Группа погибла. – она сразу приняла меня за свою, - Немцы за тем поворотом, – она указала стволом ППШ влево. Меня зовут Таня.
Сказать, что я была ошарашена, значит не сказать ничего. Не каждый день встречаешься с призраком. Уже через мгновение стало понятно, что незнакомка тоже облачена в маскхалат. Хорошо, что с утра сыпал редкий сухой как сахар снежок и мы на службу вышли в белых маскхалатах. И поскольку одеты мы были практически одинаково, мой вид не вызвал у Тани никаких вопросов. Вот только автомат. Но в темноте она скорее всего не обратила внимание на то, что в руках я сжимала оружие неизвестной ей конструкции. Присмотревшись, я увидела мерцающие желтоватые огни, прыгающие по каменным стенам штрека.
- Halt! – внезапный окрик стеганул, как хлыст, заставив меня буквально вжаться в холодную стену. И сразу на тишину подземелья обрушился грохот автоматной очереди.
На меня напал ступор, мысли спутались и я как во сне, и будто со стороны увидела, как темный продолговатый предмет вылетел из-за угла и ударившись о каменный пол с деревянным стуком покатился мне под ноги.
Граната «колотушка», на длинной ручке подпрыгивая приближалась. Татьяна ловко подхватила ее и широко размахнувшись бросила ее обратно. Потом замерла на месте с поднятой после броска рукой и вдруг молча осела на камни. Я сорвала с плеча автомат дала в сторону немцев длинную очередь, заметив, как в отблесках огня две темные фигуры кулем повалились и исчезли в темноте, я схватила Татьяну за руки и оттащила за ящики. Не обращая внимания на пули, которые с противным визгом впивались в доски выбивая из них длинные щепки, а некоторые попадая в металлическую окантовку, зелеными свечами взмывали к каменным сводам и пропадали в извилистом лабиринте ходов. Перевернув Татьяну на спину я сразу почувствовала что-то горячее и липкое под руками. Весь маскхалат на животе разведчицы набух, пропитавшись кровью. Татьяна на мгновение, очнулась и глядя на меня широко открытыми от боли глазами прошептала:
- Уходи, я задержу их. Передай Колесникову. Все погибли. Рация разбита. Объект очень важен. Все. Уходи. – И, отвернувшись от меня, как будто меня уже здесь не было подтянула к себе подсумок с гранатами, дала в сторону немцев скупую очередь.
Я, как во сне опираясь на стены руками и натыкаясь на углы, как слепой котенок стала пробираться среди нагромождения ящиков и свернула в боковой ход. Нужно было срочно помочь Лавру, а потом вернуться. Обязательно вернуться. Эта мысль засела у меня в голове, как раскаленная стальная игла.
Однако, стоило мне свернуть в боковой проход, как грохот боя позади меня внезапно стих и я услышала, то что вернуло меня к действительности:
- Черт тебя подери, где тебя носит? Я чуть дух не испустил в этой проклятой яме, а она где-то прохлаждается! - сразу набросился на меня Лавр.
- Заткнись, - прорычала я и начала нащупывать защелки, удерживающие решетку в горизонтальном положении. Их оказалось две. Подложив под них по гранате и выдернув чеки, я рявкнула Лавру:
- Ныряй! - и, убедившись, что Димка выполнил мою команду, отпустила гранаты. Через мгновение я уже лежала на животе, прикрыв руками голову, за поворотом метрах в пяти от ямы, а еще через несколько секунд раздались последовательно два взрыва. Как только вой осколков прекратился, я встала и, отряхнувшись от пыли, с удивлением заметила, что освобожденная решетка, со скрежетом поползла вверх и приняла вертикальное положение у стены. Вытащив мокрого и дрожащего от холода Лавра, я потратила еще минут пятнадцать на то, чтобы отговорить его от затеи остаться здесь и понырять в поисках его автомата. Сокрушаясь о том, что теперь за утрату личного оружия ему не сносить головы, Лавр поплелся к выходу. Признаться, я тоже от всего этого еле волочила ноги. Поднявшись на поверхность и вздохнув полной грудью, я почувствовала себя значительно лучше и, похлопав напарника по спине, сказала:
- Когда я ушла, ты что нибудь слышал? И глядя в удивленные Димкины глаза, успокоилась. Махнула рукой, - Ну, вы тут с Диком, пока покурите. А я спущусь еще на пару минут и вернусь. И не забудьте выходить на связь с заставой, а то на этот раз капитан точно нам нахлопает по заднице. Да, вот еще что. Не вздумай сказать по радиостанции, что мы нашли лаз в подземный ход. А то нас тут похоронят, к чертовой матери. Без всяких почестей. И пикнуть не успеем.
- Нет. Все-таки, ты - чокнутая! - услышала я за спиной возглас Лавра, уже спускаясь в плотную тьму средневекового подземелья.
Зачем я спустилась снова? Наверное, тогда я и сама не знала. То что Татьяна погибла, сомнений не было, а вот нарваться на немцев вполне было возможно. Но я должна была попытаться помочь разведчице. Или хотя бы во всем разобраться сама. Это и тянуло меня вниз. Ход делал еще один поворот и опять раздваивался. Я решила пройти более широким проходом. Поднеся компас к самому носу и, убедившись окончательно, что двигаюсь четко в сторону границы, я прибавила шагу. Внезапно передо мной выросла стена. Ход явно кончился. Место боя как сквозь землю провалилось! Чертовщина какая-то! Хотя скорее всего я опять свернула не туда. Доверяя больше рукам, чем неверным бликам «Голиафа», тщательно ощупала каждый сантиметр тупика и,
развернувшись, бросилась обратно. Поплутав по лабиринту и убедившись, что кругом стоит абсолютная тишина, а место боя мистическим образом испарилось, я вдруг опять уперлась в тупик и с ужасом поняла, что заблудилась. Опять миллиметр за миллиметром ощупала каменную кладку и
представьте себе - нашла! Слева от меня находилась довольно широкая щель, позволяющая пусть с трудом, но протиснуться в нее. Что и пришлось сделать, пожертвовав при этом несколькими пуговицами. Тут мне показалось, что сверху вроде как пробивается слабый свет, да и пыль опять начала забиваться в нос. Все говорило о том, что выход близок. Только вот куда он выведет этот выход? Я рванула вперед и тут же пожалела об этом. Видимо, я зацепилась ногой за ступеньку лестницы, ведущей наверх. И, соответственно, упала, ободрав руки и подвернув ногу. Наконец, я поднялась настолько, что смогла дотянуться до проржавевшего металлического люка закрывавшего вход. Поднявшись еще чуть выше, я с удивлением должна была констатировать, что люком этим пользовались последний раз, очень давно. Возможно, аж с моего собственного рождения, а то и раньше. Я уперлась в люк, руками пытаясь вытолкнуть его наружу, однако он даже не шелохнулся. А что если этот люк заперт на замок снаружи? Тогда мне его не открыть. Я стала спускаться обратно вниз по лестнице, при каждом шаге опираясь на гранитную стену, справа от меня. Спустилась почти до конца, как моя рука, внезапно не найдя опоры, провалилась куда-то внутрь стены. Я еле удержалась на ногах. И даже не успела испугаться, как сверху на меня хлынул солнечный свет! Я подняла голову и увидела, что люк надежно закрывавший, всего несколько минут назад, выход из подземного хода - исчез! Как только глаза немного привыкли к яркому свету, я стала подниматься и вскоре вылезла наружу. И оказалась посреди большой поляны, поросшей высокой, уже жухлой травой. Вокруг возвышался смешанный лес с явным преобладанием сосен. Понимая в душе, что пора возвращаться, я все-таки упрямо пошла к тому месту, где сквозь деревья виднелся явный просвет. Выглянув из леса, я увидел прямо перед собой небольшой, но очень красивый дом, возле которого копошились какие-то люди. Повернув голову в другую сторону, я увидела то, что внутренне никак не была готова увидеть. А именно, - пограничные столбы. Причем финские пограничные столбы были ко мне явно ближе. В данной ситуации не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить - я оказалась на территории Финляндии! Надо было сматываться и побыстрее. Ноги сами понесли меня в обратном направлении, и в считанные секунды я оказалась в центре поляны. То, что я увидела там, заставило меня похолодеть. Лаза под землю не было... Я опустилась на колени и принялась, судорожно хватая, вмиг пересохшим ртом воздух, шарить в траве. Правда, с каждым мгновением убеждаясь, что люк каким - то непостижимым образом закрылся, и я оказалась в ловушке. Причем, в ловушке гораздо более опасной, чем та, в которую недавно попал Лавр. Проклиная все на свете, я ползала на коленях по поляне и молила только об одном - чтобы нелегкая не занесла на эту поляну кого нибудь из местных или еще хуже - пограничный наряд. Вскоре я поняла, что все мои усилия отыскать ход бесполезны и даже немного успокоилась. Трезво оценив ситуацию, я поняла, что не все так плохо. В крайнем случае, можно попробовать пересечь границу в обратном направлении по поверхности. Мысль о том, какие неожиданности могут подстерегать в этом случае, вновь заставила меня содрогнуться. Нужно было попробовать успокоиться и спокойно все обдумать. Я доползла до большого плоского камня и уселась на его прогретую солнцем поверхность. Хотела, было достать сигареты, как вдруг услышала иностранную речь. Причем совсем рядом. Не надо, я думаю говорить о том, что самым моим горячим желанием было провалиться сквозь землю. Но поскольку это было также невозможно, как и оказаться на Луне, пришлось вжаться, как можно сильнее в камень. Через несколько минут все стихло. Выждав еще минут сорок, я ящерицей подползла к опушке леса и стала наблюдать за линией границы. Оставалось дождаться пограничный наряд и, пропустив его, прошмыгнуть обратно на территорию СССР. Ждать пришлось недолго...
Первое, что я услышала, благополучно добравшись до замка, так это возмущенный голос Лаврушина, который объяснял Дику, какая кретинка его хозяйка...
- Лавр, - возмущенно воскликнула я, видя, какой натюрморт собирается оставить после себя Лаврушин. - Ты что не соображаешь? Ты не на пикнике. И вообще, если хочешь жить, то подбери все окурки и консервные банки, и валим на заставу.
- Уже в пути, - без особого энтузиазма согласился Лавр и, скрупулезно уничтожив все следы нашего пребывания в этом квадрате, тронулся вслед за мной.
Конечно, начальник не погладил нас по головке за столь длительное отсутствие. Но, по крайней мере, терпеливо выслушал наш совершенно детский лепет про то, как Дик сбился со следа и мне пришлось плутать битых три часа в поисках учебного нарушителя. То есть Лаврушина. Конечно, капитан не поверил ни одному нашему слову, но не показал виду. Это, понятное дело, меня устраивало как нельзя лучше. По крайней мере, больше не пришлось ничего сочинять, но стало совершенно ясно, что Пустой всерьез озабочен и ему просто не до нас.