Оксанка успокоилась только у меня дома, да и то благодаря не нашим
уговорам, а полному стакану коньяка. Окончательное же равновесие она
приобрела после контрастного душа, куда пусть с трудом, но удалось затащить
упирающееся юное создание. Теперь она сидела, забравшись с ногами, в
большом глубоком кресле, укутавшись теплым клетчатым пледом и, судя
по блуждающей на ее лице улыбке, была пьяна в «дым».
Мы тоже рванули по коньячку и теперь курили в полном молчании, собираясь с мыслями. Коньяк теплой волной заполнял каждую клеточку моего тела и вместе с теплом, приходило умиротворение.
Звонок сотового телефона прозвенел настолько неожиданно, что мы все вздрогнули.
- Да, - произнес в трубку Юрий Александрович, - Привет, ты, где шляешься, мать твою? Мы у «Н». Давай, дуй сюда.
- Это Валерка. Сейчас подскочит, - пояснил он, отключив телефон.
Минут через пятнадцать в квартиру ввалился Валера мокрый с ног до головы. Без лишних слов прошел в комнату, увидел живую и невредимую Наташку, улыбнулся и тут же перевел взгляд на початую бутылку:
- Замерз как черт! - заявил он, зябко передернув плечами. Вы что не могли раньше мне позвонить?
- Ладно. Сами только вошли. Давай, махни рюмашку и поведай нам несчастным, как ты девку дал у себя из-под носа увести?
- Да там, на станции «Лось», уйма народу оказывается, выходит. Вот и оттеснили меня от нее. А она вышла на перрон, ну выпуская тех, кто сходит, а эти двое качков ее и приняли прямо под белы ручки. Хорошо я следом выскочил и засек, в какую машину ее сунули. Да, здоровые мордовороты, ее стырили. Кстати, а где они? Расскажите, хоть как Оксанку-то отбили у злодеев.
Я хлебнула коньячка и сказала:
- Не бойся, Валера, эти ребята уже часа два как в чистилище. Показания дают.
- Ну, вы даете! Вы что их замочили?
- Ну, зачем так грубо, Валера? Никто их не мочил, просто не соблюдали ребятки скоростной режим, вот и не справились с управлением автомобилем. Погода, сам видишь какая.
Такое объяснение меня бы, например, не устроило. Однако, Валера был, вероятно не из любопытных и легко перешел на другую тему, обращаясь к Юрию Александровичу:
- Какие будут дальнейшие указания «у-шеф»? - он так правдоподобно изобразил интонацию Папанова из фильма «Бриллиантовая рука», что даже Наташка улыбнулась, ну а мы, не выдержали и расхохотались.
- Слушай, Валера, а ты где служил срочную, а? - спросил ни с того ни с сего Лисун.
- На Дальнем Востоке, в морпехах, - гордо ответил он и, почувствовав на себе заинтересованный взгляд Наташки, густо покраснел, видимо от удовольствия.
- Чего же ты в ментовку тогда подался-то? Тебя бы любая частная охранная контора с руками бы оторвала! У них воины спецназа, ох как ценятся. Да и зарплата была бы погуще. И в «зеленых», кстати.
- А ну их к бесу, с их «зеленью»! Оглянуться не успеешь, как киллером станешь. А насчет спецназа, то ведь он тоже разный бывает. Мы в нашей бригаде тоже считались крутыми, дальше некуда. Пока однажды нас не огорчили, как говаривал незабвенный Глеб Егорович Жеглов, до невозможности... Дело было...
- Подожди, подожди, - сказал я, - сначала давайте выпьем за нас. За десантуру, в лице Юрия Александровича, за морскую пехоту в твоем и погранвойска, в моем с Оксаной.
- А Оксанка-то здесь причем? - не понял Валера.
- Как причем? Я же, как-никак, подруга этой особы, значит - я тоже пограничница, - искренне возмутилась подруга и скорчила при этом такую обиженную физиономию, что мы снова расхохотались.
- Ах, ты неблагодарная, это я - особа? Посмотри лучше на себя! - разозлилась я.
- Да ладно вам, не ссорьтесь, - сказал Валерка, поднимая рюмку.
- Ты что-то хотел рассказать про спецназ, - напомнил Лисун Валере, когда все выпили и закусили.
- В общем, дело было так. С одной из зон, расположенной под городом «А», сбежали три зэка. Причем, убили конвоира и забрали с собой автомат и два магазина. Ну, понятное дело - ЧП. Всех подняли на ноги. Усилили посты на дорогах, в населенных пунктах и так далее. А нашу группу из десяти человек бросили за этими отморозками. Короче бегали мы за ними по тайге неделю, не меньше. Однажды, зажали их в какой-то избушке на курьих ножках и даже шлепнули одного. Непонятно как, но двое все же ушли. И вот, проходит еще несколько дней, и мы снова прижимаем их к болоту. Топь жуткая. Ну, ни в жизнь не пройти. Засели они, значит в этом болоте, притаились. Мы тоже перекур устроили. Тайм аут, так сказать взяли. Потому как перед этим самым болотом поляна огромная, мхом покрытая. Ну, никак незаметно не подойти к ним. Впереди только метров триста по совершенно голому месту. А кроме мха, на всем пространстве ни деревца, ни кустика.
Короче, пока решали, как быть, штаб на связь с нами вышел и передал абсолютно непонятное распоряжение: «Самим не соваться, ждать. Прибудут спецы».
Понятное дело сразу стал напрашиваться вопрос, а кто такие тогда мы? И за кого нас вообще тут держат. Обидно, конечно, но приказ есть приказ. Сидим, курим, ждем. Эти в болоте тоже, понятное дело сидят и ждут. Часа через два садится вертолет МИ-8, кажется. Выходят оттуда два гарных хлопца. Мы ахнули. Молоко на губах не обсохло. Ну, от силы, лет девятнадцать можно им дать и то с натягом. А уж прикинуты, ну прямо на бал собрались, не иначе. Представьте себе - в троечках атласных, явно не советского покроя, туфельки лаковые. Носочки белые. Рубашечки тоже белее снега, галстучки и... по полному карману семечек. В одной руке, правда, по какому-то карабину короткоствольному, нам незнакомому.
Столпились мы, значит, вокруг них, ни черта не поймем, только глазами хлопаем. А они семечки лузгают и так спокойненько спрашивают, что, мол у нас стряслось. Мы все чин по чину им докладываем, так, мол и так, сидят вон там в болоте две вражины, сдаваться не хотят. Выслушали они нас, покачали и говорят:
- Отойдите подальше и ни во что не вмешивайтесь, чтобы ни случилось, не вмешивайтесь, понятно?
Ну что тут непонятного. Не вмешиваться, так не вмешиваться. Отошли мы, значит подальше, залегли на всякий пожарный случай, так сказать, и наблюдаем.
А они не сговариваясь, расходятся в разные стороны. И вдруг видим, один на поле выходит и идет в полный рост прямо на бандитов. Карабинчик в левой руке болтается, идет, по сторонам жалом водит. То, нагнется травинку, какую сорвет, понюхает. То, остановится, пение птичек послушает. И все время семечки лузгает. Ну, ни дать не взять «московский озорной гуляка». Мы замерли, ну думаем, крыша у парня совсем поехала. Короче, прошел он так метров пятьдесят, потом естественно со стороны болота раздалась очередь, и наш красавчик, как подкошенный упал на землю. Так, думаем, одного спеца завалили, посмотрим, что дальше будет.
Дальше мы вообще ошалели. С другой стороны выходит второй супермен и как ни в чем, ни бывало, такой же разгильдяйской походкой идет прямо навстречу смерти. У нас нервы уже на взводе, так и хочется крикнуть, куда, мол идешь, болван. Но приказ есть приказ. Сидим. Смотрим. Тут, понятное дело, опять раздается автоматная очередь, и второй красавчик падает на нашу грешную землю, обильно поливая ее своей молодой кровушкой. Правда, это уже в нашем воображении, так как далековато все же и кровь оттуда, где мы сидим, не разглядеть.
Проходит, наверное, секунд тридцать и - о, чудо. Оба супермена встают, как ни в чем, ни бывало, разворачиваются спиной к беглым зэкам и идут к нам. Подходят и, не прекращая лузгать семечки, спокойненько так:
- Ну, идите, забирайте ваших мазуриков, - говорят, а сами батистовыми платочками брезгливо отряхиваются, да блеск на ботиночках наводят.
Мы, понятное дело, опять им давай втолковывать, что там двое бежавших заключенных, что, мол, у них автомат Калашникова и два магазина. А они свое гнут - идите, мол, забирайте и не ссыте.
Легко говорить. Пошли мы в атаку, где броском, где перекатом, а где и по-пластунски. Каждую секунду ждешь пули. А впереди тишина. Ну, думаем, патронов то мало у них, поди, осталось, вот ближе и подпускают, чтобы наверняка. А эти в галстучках сзади нас идут в полный рост и просто от хохота умирают, смеются до колик.
Делаем последний бросок и видим в небольшом овражке следующую картину. Лежат наши мазурики в самых живописных позах и у каждого ровно в середине лба по аккуратненькой маленькой дырочке!
Тут мы вообще, что называется, на жопу сели. Всякого повидали, но такого! Мистика какая-то. А оказалось все просто. Первый «пиджак» вышел, дождался, пока беглый высунется, чтоб очередь дать и в падении засветил ему промеж глаз. А второй также, представляете.
В общем, когда мы провожали этих спецов до вертушки, они все еще в себя не могли прийти от хохота. Мы тогда списали это все на нервный срыв. Хотя может мы просто свое самолюбие так тешили, а может это и был на самом деле нервный смех? Вот это «спецы», вот это я понимаю, - с явным уважением закончил Валерка свой рассказ.
- Да, не хотел бы я с такими ребятками встретиться на узкой дорожке, - задумчиво произнес Юрий Александрович.
- Хорошо, что наши сегодняшние оппоненты оказались куда попроще, а то бы нам точно хана.
- Ну не скажи, Наташка, мы тоже еще кой чего могём, ведь тогда они на Волоколамском шоссе чисто сработали, вот только с Наташкой прокололись. И так по-глупому. Непонятно. Хороша, конечно, девка, но когда на такое дело идешь, по-моему, не до баб.
- Видать и, правда, в первый раз на такое шли. Надо же не соврал парень, - сказала я.
- Ну, давайте еще, что ли по одной? А то, честно говоря, я никак не согреюсь, - пожаловался Валерка, разливая остатки коньяка.
- Что по мне, то я уверен - дело не в том, профессионал там или нет. Все дело в везении что ли, или как на роду написано. Вот, помню, у нас случай был.
- А мне, почему не наливаешь? – возмутившись, перебила меня подруга и, сделав попытку встать, сильно качнулась в сторону.
- А Вам, мадемуазель, достаточно. Пойдем, я тебя спатки уложу и сказку расскажу, - предложила я, и крепко ухватив подругу за руку, развернула ее на сто восемьдесят градусов и, несильно подтолкнула ее в сторону спальни.
Оксанка что-то недовольно пробурчала себе под нос и, восстановив, наконец, равновесие, гордо удалилась в опочивальню.
- Так вот, - продолжила я, вернувшись к столу, - Короче говоря, солдатик сбежал из части ПВО под Выборгом. Как потом выяснилось, «деды» его достали. Ну не выдержал паря такого обращения, завалил обидчиков из «калаша» и дал деру. А куда бежать? А бежать то и некуда. Пограничная зона, патруль на патруле, сами понимаете. И решил он, не мудрствуя лукаво, махнуть аж, в Финляндию. Не знаю, на что рассчитывал, но факт остается фактом.
- Давай, за нас. - поднял рюмку Валерка.
- Ну, естественно, всех нас подняли по тревоге. Ловите, мол. - Продолжила я, когда все выпили и закусили. - А парнишка тот, выходит на инженерный рубеж пограничной заставы, ну и естественно срабатывает сигнализационную систему. К месту сработки выезжает тревожная группа с розыскной собакой. Ставят собаку на след и, вперед. А местность там такая, в общем, болота и скалы, а уж бурелом вообще не приведи господи. Короче говоря, как это всегда и бывает, инструктор с собакой идет от остальной тревожной группы в отрыв. Должна заметить, что, как правило, тревожная группа отстает от инструктора службы собак на довольно таки значительное расстояние. Иногда до пяти километров. Если бы беглец сориентировался правильно, что в пограничной зоне практически невозможно, то его бы сразу взяли заслоны. Однако, парнишка заблудился и вместо того, чтобы идти к границе, пошел вдоль нее. Идет он, значит, и слышит, как сзади кто-то его догоняет. Он не торопясь, ложится на землю и изготавливается для стрельбы. Выскакивает прямо на него собака, он ее - шлеп. Следом инструктор, он его тоже - шлеп. Встает и идет дальше. Выходит на участок следующей, соседней с нами заставы. Опять срабатывает сигнализационную систему. И опять прямо по схеме. Собаку - шлеп. Инструктора - шлеп. И идет дальше. А мы сидим в канцелярии с нашим начальником капитаном Пустым и голову ломаем, где у нас сработка будет. Логики-то в поведении никакой. К тому времени - вертолетов уже в воздухе просто море. А толку - то. В общем, сработал у нас пятый участок. Выезжаем. Начальник кричит, чтоб я вперед не вырывалась, значит. Оно и понятно. В лесу цепью, если развернуться, всех одной очередью не положит. Короче, отстали они, один хрен. Не могу же я все время собаку сдерживать. Долго мы за этим парнем шли. Километров двадцать точно. Замучились, слов нет. В общем, я ног под собой уже не чую, да и залив близко, а там не деться ему никуда. Дай, думаю, перекурим. Ну, сел под елкой, затянулась. Дик рядом валяется, язык на два метра вывалился, тоже еле дышит. Дела. Я, честно говоря, того щелчка, ну как затвор клацнул, вовсе не слышала. А вот Дик, вдруг, как вскочит и одним прыжком уже в кустах. Я поднялась, причем автомат оставила там, где сидела и следом. Смотрю Дик кого-то по земле таскает. Кровищи - море. Я собаку за ошейник, а оттащить не могу. Все кровь почуял, не оторвешь. Тогда я одной рукой за ошейник тащу, а другой яйца ему со всех сил сжимаю. Еле оттащила. Пригляделась, «калашников» рядом валяется, ну я его на всякий случай в сторону откинула. Переворачиваю, значит эту жертву аборта, а на петличках пушки, скрещенные защитного цвета. Слава богу, думаю, он. А то ведь заслонов много по лесу выставили. Дик мог запросто, кого нибудь из наших зацепить.
- А чего это он затвор дергать стал? Если стрелял уже. Патрон-то у него в патроннике уже был, - поинтересовался Валерка.
- Вот именно, что был, а он с перепугу еще раз дернул, и получилось классическое утыкание патрона. Так-то вот. Я и говорю - судьба. Не дергался бы, перестрелял бы нас как куропаток.
- А с теми, кого он зацепил, что? - спросил Лисун, наливая еще по одной.
- Инструкторов он только ранил, а вот обе собачки погибли. Ладно, пойду носик попудрю, а то коньяк какой-то мочегонный попался, - сказала я, кряхтя, выбираясь из-за стола.
Когда я вернулась к столу, то увидел, что Лисун с Валерой уже о чем-то переговорили и, скорее всего, приняли решение. Это радовало.
- Наташ, мы тут посовещались и вот что придумали. Валерий в целом не против на время своего очередного отпуска подработать в частной охранной фирме. Конечно, это нарушение статьи двадцатой Закона Российской Федерации «О милиции», но с другой стороны кто об этом узнает? Я тут порекомендовал ему одну. «Гвидон» называется, - сказал Юрий Александрович, лукаво улыбаясь.
- Дело хорошее и, как уже было сказано, денежное, - согласилась я.
- Ну и славно. Завтра я свяжусь с одним человеком и думаю к концу недели у тебя, Валера, будет лицензия на частную охранную деятельность. Даже с правом ношения служебного огнестрельного оружия.
- Но если этот «Гвидон» - контора серьезная, то его просто так не возьмут, а будут проверять, - выразила я обеспокоенность. И то, что Валерий работает в милиции, сразу станет им известно.
- Конечно, но, во-первых, он может сказать, что отгуляет отпуск и с радостью пошлет всю эту «мусарню» к такой-то матери, а во-вторых, я думаю, что они сами ему предложат никуда не уходить, а работать у них, так сказать по совместительству. Ты думаешь, им не нужен человек с настоящей ментовской «ксивой», да еще «опер»?
- Думаю, что еще как нужен. Это же бесценный источник информации, притом оперативной, - согласился Валера.
- Я тоже так думаю. А тебе, Наталья, туда соваться нельзя. Хотя ты - бывший пограничник и все такое. Но есть у тебя один недостаток - фамилия. Боюсь, они враз допетрят, что это они твоего папку замочили, а дочка рвется отомстить.
13
На следующий день я поехала на Новодевичье кладбище, к папе. Погода опять стояла отвратительнейшая. Моросило. То ли снег с дождем, то ли дождь со снегом. Народу вокруг, понятное дело, совсем не было. Все было уныло и промозгло. Дорожки между могилами развезло, и я с трудом добралась до нужного участка. Могила сильно осела, цветы, сплошь покрывающие могильный холмик, превратились в мусор, венки тоже завяли и своим невзрачным видом «удачно» дополняли картину общего запустения. Деревья совсем облетели и их мокрые скелеты раскачивались на холодном ветру, издавая жуткие кладбищенские стоны.
Я положила на могилу четыре красных гвоздики, пару сигарет и, облокотившись спиной о соседнюю ограду, закурила. Настроение было, прямо сказать, паскудное. Мысли в голову лезли, одна мрачнее другой. Я гнала их прочь, но на душе все равно было очень тревожно. «Все, хватит раскисать. Нужно срочно выпить», - я вдавила окурок в глину и, мысленно попрощавшись с папой, направилась к выходу с кладбища. Тогда я еще не знала, что выпить сегодня мне придется не скоро.
Едва я открыла дверцу машины и нырнула в ее теплое и уютное нутро, намереваясь сорвать голову с бутылки коньяка и разогнать таким испытанным средством все печали, как кто-то тронул меня за плечо. От неожиданности я вздрогнула и резко обернулась.
- Капитан Иванов, Комитет государственной безопасности, - представился мужчина средних лет, одетый, как и полагается по законам жанра в наглухо застегнутый черный плащ. Он так доброжелательно улыбался, прямо лучился радостью, я полагаю от встречи со мной. Ну, ни дать не взять встретил закадычного друга, которого не видел много лет. Однако, у меня от этой его приветливости прямо перехватило дыхание. Мысли спутались и я, предательски дрогнувшим голосом, произнесла:
- Я вся во внимании. И чем моя скромная фигура может помочь нашим славным органам? - спросила я, запустив двигатель и выходя из машины.
- Ну, полноте, Наталья Александровна, не такая уж Вы и скромная фигура. Не могли бы Вы проехать с нами и ответить на несколько вопросов? А то на свежем воздухе, сами видите, погода не располагает, - при этом он сделал приглашающий жест рукой по направлению к черной «Волге», около которой застыли двое мрачных верзил, похожих друг на друга как две капли воды.
- У погоды нет плохой погоды, - нараспев попыталась пошутить я, ощущая явственную пустоту в животе.
- Может быть, у погоды и нет плохой погоды, - весело воспринял мою шутку господин Иванов, - но разговор наш, сами понимаете, будет строго конфиденциальным. Да и потом вам подписать придется парочку пустяшных бумажек. А тут, - он тоскливо взглянув на небо, и, как мне показалось, виновато развел руками.
- Да, но... - я растеряно посмотрела на свою машину, судорожно соображая как от него отделаться.
- Не беспокойтесь, - мгновенно понял мой следующий ход капитан Иванов, - это займет не более часа. И после нашей беседы, уверяю, Вас доставят обратно к вашей машине.
Но поскольку я была не менее догадлива, чем капитан Иванов, то сразу поняла, что, ни через час, ни через два, я сюда уже не вернусь. Если вернусь вообще. Решение пришло сразу. Я даже сама до конца не поняла, что делаю.
- Ну что ж. Как я понимаю, выбора у меня нет? - спросила я, прикидывая расстояние до «Волги». Так, метров двадцать. Водителя за рулем не было. Он очень кстати внимательно разглядывал аудиокассеты с записями В. С. Высоцкого в киоске на другой стороне улицы. Потрясающее разгильдяйство. Хотя с другой стороны, они наверняка были уверены, что никуда я от них не денусь.
- Совершенно верно, Наталья Александровна. Следуйте за мной, - ухмыльнулся капитан и повернулся ко мне всем корпусом.
Я спиной села в свою машину спиной, якобы намереваясь выключить зажигание и, резко подобрав ноги к животу и вложив в удар всю силу, резко выбросила их в сторону Иванова. Он отпрянул назад, но я его все, же достала. Согнувшись пополам, он упал на колени. В следующее же мгновение папина «Тойота» весело взревела мотором и, вжав меня в сидение, рванула с места.
От преследования я оторвалась быстро. Где-то в районе Шмитовского проезда я бросила взгляд в зеркало заднего вида и с удивлением, обнаружив, что меня никто не преследует. Покрутившись еще минут двадцать по району, я рванула в сторону Покровского-Стрешнего и, загнав машину на одну из множества аллеек, остановилась, чтобы перевести дух. И, конечно, приложиться к бутылке, янтарным цветом поблескивающей на соседнем сидении. Теперь, когда я вступила в открытый конфликт с органами правопорядка, как никогда остро встал вопрос, что делать. «Нужно позвонить Лисуну», - подумала я, - «Вот только откуда?». Как бы отвечая на мой вопрос из «бардачка» раздался знакомый пиликающий звук. Ну, конечно! Как я могла забыть, что Юрий Александрович так и не забрал из моей машины свою трубку! Я отложила бутылку в сторону, так и не открыв.
- Да, - тихим голосом произнесла я.
- Наташ, - раздался голос Лисуна, - Ты, где находишься? У нас неприятности. Сегодня утром прямо в служебном кабинете с наркотой замели Валерку. Взяли и сразу выписали «сотку». Короче надо встретиться.
- У меня тоже крупная неприятность, если не сказать больше. Я буду вас ждать через тридцать минут у въезда в усадьбу графа Стрешнева. Ну, знаете, направо с Волоколамки, если едешь в сторону области? Там сейчас какой-то научно-исследовательский институт, кажется гражданской авиации.
- Знаю. Но давай лучше встретимся у конторы.
- Говорю же, что у меня неприятности. Подъезжайте вы. Я не могу.
- Хорошо жди меня через тридцать минут. Все обсудим при встрече.
14
- Это не комитетчики. - Выслушав меня и с минуту почесав макушку, сделал утешительный вывод Лисун.
- Мне тоже так показалось. Что-то очень уж легко я от них отделалась. Хотя «ксива» у этого Иванова, похоже, была настоящая. Да и манера поведения тоже, - задумчиво произнесла я, соглашаясь, - Но это все ерунда. Прежде всего, нужно выручать Валерку.
- Я хотел сказать, что капитан Иванов, может и правда служит в КГБ, но в данном конкретном случае работал он не от конторы, а от себя. На свой, так сказать, страх и риск. А то, что смылась, думается мне, ты сделала правильно. Похоже на всю нашу компанию объявили охоту. Видишь, Валерку замели с наркотиками. Явная подстава. Думаю, долго они его по такому «фуфловому» обвинению не продержат. Реально мы ничем помочь ему не можем. Так что, об этом не думай. Интересно другое, то, что и с Валерой и с тобой неприятности произошли почти одновременно...
- Но меня пока не замели... Или Вы хотите сказать, что это вопрос времени?
- А это уже, смотря, как мы будем действовать. Хотя мне очень многое не понятно в сложившейся ситуации. Попробуем взглянуть на все события последних дней в свете, так сказать, вновь открывшихся обстоятельств. Разложим все события по порядку. Может тогда что нибудь и прояснится. Итак, первый и самый главный вопрос: кому наша компания мешает? Второй, не менее важный: как вообще кто-то смог выйти на нас? По сути, мы вели себя очень осторожно. Хотя... Лисун на секунду замолчал, внимательно посмотрел на меня и со словами: «Ну, конечно же, вот оно!», - так хлопнул по моей коленке ребром ладони, что она тут же отозвалась острой болью.
- А нельзя ли полегче? - проворчала я, потирая ушибленное место.
- Нас специально вывели на них, - пояснил мой напарник, проигнорировав мой, по его мнению, неуместный вопрос.
- На кого, на них? - не сразу врубилась я, все еще дуясь.
- Да на этих лохов, на «Волге»! Слушай. Мы использовали Оксанку, грубо говоря, как подсадную утку. А для чего? А для того, чтобы выйти на непосредственных исполнителей заказного убийства твоего отца. Так?
- Так.
- Ну, а еще кто-то, скорее всего тот, кто твоего отца и заказал, решил использовать Оксану точно так же. Представляешь? Он просчитал наши ходы много вперед и понял, что одним махом может решить для себя сразу две проблемы. И от исполнителей отделаться и всю нашу компашку заодно высветить. А, убедившись, что исполнители мертвы, а мы живы, взялся за нас. И вот, пожалуйста, не прошло и суток, а Валерка по подозрению в совершении преступления сидит в изоляторе временного содержания, ты по плану тоже должна давно париться, где нибудь, скорее всего в Лефортово. Ну а я, узнав все эти столь печальные новости, наскоро завтракаю и, даже не побрившись, скатываюсь вниз по лестнице к своей «ласточке», поворачиваю ключ в замке зажигания и... Короче, совершенно не вовремя предстаю перед апостолом Павлом.
- Не слишком ли все это сложно? Всю нашу компанию можно было завалить прямо в том самом овраге. Да и исполнителей тоже.
- Совершенно верно, - Лисун с восхищением посмотрел на меня, - я созвонился с ребятами из области и то, что они мне сообщили, меня несколько удивило. Оказывается, за пять метров до края карьера было установлено так называемое изделие «Ёж». Ну, такая металлическая лента с шипами, колеса дырявить. А еще экспертиза установила, что на той «Волге» считай, вообще не было тормозов. Тормозные шланги были аккуратно надпилены в нескольких местах. Так что ребятки те были обречены. Это факт. Но произошло непредвиденное. Волга, налетев на «ёж», каким-то непостижимым образом утащила его за собой в карьер. Зацепился он за что-то крепко. Понимаешь? Вот поэтому мы не влетели следом за Волгой в карьер. Дело случая.
- Интересно девки пляшут. Получается, в том самом овраге всем нам хотели устроить братскую могилу?
- Получается. Причем тот, кто это задумал, был уверен в успехе на все сто процентов. Так сильно уверен, что даже не подстраховался. А, узнав, как крупно просчитался, решил не откладывать наше вознесение на небеса в долгий ящик. В результате сегодня утром под капотом моей машины было обнаружено взрывное устройство, эквивалентное энному количеству граммов тротила. Знающие люди подсказали мне сегодня, что с помощью такого количества взрывчатки можно без труда вознести не только меня, но и мой автомобиль минимум на седьмой этаж.
- Ну и что теперь делать? Честно говоря, мне становится страшновато. По-моему, дело - дрянь.
- Не скрою, я тоже в некоторой растерянности. Хуже всего то, что мы, похоже, не сдвинулись с мертвой точки ни на дюйм. Обложили нас круто, я бы сказал профессионально и, судя по всему, в покое нас теперь не оставят.
- Но какой-то выход все равно должен быть, - воскликнула я почти в отчаянии.
- Выход всегда есть, это ты верно сказала. А знаешь, что? - Лисун открыл багажник и извлек оттуда пузатую бутылку моего любимого коньяка «Ай Петри», - Будешь? Двенадцать лет выдержки, между прочим.
- Знаю, что двенадцать, - махнула я рукой, - Ладно, давай вмажем. Только у меня в машине, там шоколадные конфеты и стопки есть. А то у тебя, небось, как всегда только стаканы.
- Именно, - захохотал Лисун, - граненные и не мытые. Куда нам лапотным, до вас.
15
Странная все-таки штука жизнь. Но еще более странно устроены сами люди. Представьте себе одну из московских, так называемых зон отдыха. Замусоренный донельзя асфальтовый пятачок, горы бумажного мусора и битого стекла, пара покосившихся изрезанных ножами скамеек с неприличными надписями. Именно такая картина предстала передо мной, едва я вылезла на свежий воздух. Пейзаж удачно дополняли наши приткнувшиеся мордами к лесу автомобили. Грязная прегрязная «Тойота» с разбитой правой фарой, причиной постоянных придирок гаишников, а рядом убитая жизнью и лет десять не знавшая техосмотра бежевая «Волга» с подтеками ржавчины по бокам и просевшими задними рессорами, из-за которых создавалось впечатление, что машина смертельно устала и присела перевести дух.
Иллюзия хрупкого комфорта и принадлежности к обществу, ощущаемые еще секунду назад в салоне автомашины, рассыпались моментально. И в один миг из преуспевающей молодой девушки, я превратилась сама для себя в гонимого всеми бродягу, для которого если и есть место в родном городе, то вдали от залитых неоновым светом улиц со спешащими празднично одетыми гражданами. Вдали, от всего такого привычного и радующего глаз многообразия московских улиц.
Моя жизнь на миг показалась мне конченной и как ни старалась, я никак не могла скинуть с себя это наваждение.
- Эй, Натали, ты что уснула что ли? - Заставил меня вздрогнуть и вернуться к, увы, невеселой действительности Юрий Александрович.
- Да нет, - неохотно отозвалась я, зябко передернув плечами.
- Что-то ты совсем раскисла. Так нельзя. Вот сейчас хлопнем по одной, и сразу станет веселее.
- Ну, давайте, - вяло сказала я и, не дожидаясь тоста, опрокинула внутрь янтарный напиток.
- Ты знаешь, что я подумал?
- Знаю. Когда не знаешь с чего начать нужно сделать первый шаг.
- Точно. Смотри. - С этими словами Лисун протянул мне маленькую записную книжку обтянутую черной клеенкой.
Я пролистала ее. Ничего особенного. Адреса, телефоны, фамилии.
- Ты посмотри на букву «О», видишь - «Олег». Все фамилии по алфавиту, а тут просто Олег. Сообразила? - Лисун налил еще по одной,
- Это... Книжка этих на «Волге»? - мне сразу стало жарко от пронзившей меня догадки.
- Точно! Это домашний телефон их начальника. Так что если они так ловко перекрыли нам кислород здесь, на нашем так сказать поле, попробуем сыграть на их территории. Звони домой и скажи, что уезжаешь на дачу, к другу дней на пять. Ну, рыбалка там и все такое. К армейскому другу, скажи. А мы с тобой сейчас рванем в Выборг. Уж там они нас точно не ждут. И возьмем за яйца этого Олега.
- На чем поедем? На поезде?
- Думаю лучше на твоей старушке. А мою тачку сейчас загоним, есть человек, давно просит. Между прочим, золотые руки. Говорит, такую лайбу из этого металлолома сделает, закачаешься. Все. На посошок и по коням.
- Ну, ты даешь! - только и сумела сказать я, уже сама, почувствовав как медленно, но верно закипает во мне кровь, все быстрее и быстрее бежит по жилам, как начинает пьянить меня предвкушение чего-то нового и не изведанного доселе.
