В раздумиях о Вечности, одна,
Скучая у открытого окна,
Вдруг замечаю – птичка зернышки клюет
И песенку заливисто поет

Сказки поумневшего ворона

Я почти отогрелась, почти отпустила 
эту боль, под названием - жизнь. 
Что сумела - забыла, другое - простила... 
Отмеряя судьбы этажи, 

Это время стучит в нас.

И вне нас – ничего нет.

Только свет из твоих глаз

Отразил моих глаз свет.

Ушёл и март: как время быстротечно,-
В лесу снега апрелю сохранил.
А я когда-то девочкой беспечной
Считала, что он мне их подарил.

Поэт от Бога? Да помилуй!

Прочти! – Порок, каверны смрад…

Творенья эти породили

Психоделический разлад в душе моей.

Он вернулся с войны. 
Живой, 
без царапины. 
Но, не верьте ему! Войной 
души ранены. 

Офицерские жёны наград не имеют.

Не имеют ни званий, ни выслуги лет.

Но зато, по тревоге собраться умеют,

жить в бараке, казарме; готовить обед

Кутерьма. Шагаю по дороге,
Не видать уже ни зги,
Я бреду, хоть и потерты ноги,
С шумом давящей тоски.

Ручьи журчат, поет свирель,
Солнце робкое ласкает,
На пороге вот апрель,
Поздний снег, как сахар тает.

Это музыка в словах,
Из души течет безмолвно. 
Это чувство, выше нас.. 

2013

Асфальт, штыки, война, Берлин.
Ты не дошел, ты пал один.
Земля и кровь; земля вода.
Вода слезой, а кровь — река.

В этом дождливом городе только и можно согреваться друг другом.
Красить жизни разноцветными красками чувств.
Город романтиков, карамельных мечтаний окутанный в покрывала тумана.
Лепестками роз одену каменные плиты набережной, холодной как сама река.

Надену прогулочное солнце, закутаюсь в покрывало моросящего дождя, а в голове будет напеваться шум улиц.

Ты плод моих воображений.
Строка без слов. Слова без сна.
Подтлевший почерк сновидений
Погибший на куске листа.

Мёртвым глотком воздуха рождается в груди день. Слёзы крупицами стекла в глазах стекают ниточками крови. Отрезки шрамов навсегда прикованы к коже. Неповторимые минуты разбежались по полочкам и затаились, что их не отыщут.

Я знаю, ты сейчас скучаешь,
Что-то хочешь мне сказать,
Но с душою понимаешь,
Лучше б было промолчать.

Мне не видать твоей тревоги
И не видать тех слез из глаз,
Той нечаянной дороги,
Что в вальсе закружила нас.

К толерантности нас призывают:
Иноверцев нельзя обижать,
(Что живут у нас и приезжают),
Над каждым надо как бы дрожать.

Когда твой поезд движется в тупик,
Ревут протяжно провода,
И, кажется, что мир поник,
Но ведь где-то же звезда.