Начало новой жизни. Отрывок из романа "Одинокая звезда" - 16 Апреля 2013 - Произведения

Меню сайта

Стань партнером

Начало новой жизни. Отрывок из романа "Одинокая звезда" | Автор: kasatka

Все сущее в мире стремится к равновесию − и иногда это ему удается. За великим счастьем часто следует большая печаль. Но случается и наоборот — на смену огромному горю приходит безмерная радость.
Юлька была права: новые чувства могут налагаться на старые, притупляя их. Чувство безбрежного счастья, испытанное Олей, когда она впервые взяла на руки крошечную девочку с лицом Серго, сгладило, притупило остроту потери, истерзавшую ее сердце. Боль осталась, но стала иной — не такой режущей.
В день рождения Леночки пришел подарок от ВАКа — извещение о присвоении Оле ученого звания доктора физико-математических наук. С утра в роддом звонили с поздравлениями. Доктора и медсестры устали поднимать трубку. Приехал Борис Матвеевич с огромным букетом цветов. Правда, букет у него не взяли − в воде, где стоят цветы, быстро заводятся всякие микробы, поэтому цветы в роддом приносить не разрешалось.
Малышка оказалась на редкость спокойной. Другие новорожденные, когда их привозили кормить, часто орали, как оглашенные, − а Леночка только вертела головкой да причмокивала. Ее так и прозвали: "самый спокойный сверток".
Когда Оля впервые приложила дочку к груди, та сначала тихонько почмокала крошечными губками, потом у нее внутри включился невидимый моторчик и она деловито принялась перекачивать в себя молоко. Наевшись, девочка оторвалась от груди и уставилась на Олю большими темно-синими глазами − казалось, она старается получше запомнить лицо своей мамы. Ее взгляд был вполне осмысленным,она в нем таилась улыбка.
Этот взгляд растопил ледяную глыбу горя, лежавшую на сердце Оли. Впервые за последние месяцы она почувствовала, что жизнь ее обрела смысл.
— Смотрите, доктор, — сказала она на третий день пожилой врачихе, — малышка уже улыбается мне.
— Скоро тебе зарабатывать начнет, — ответила та, — они теперь такие. Атомные.
Но как перепугалась Оля, когда однажды, взглянув на сверток, положенный медсестрой рядом с ней, не увидела знакомого маленького ротика и родных синих глаз. На нее смотрели круглые глаза чужого младенца.
— Это не мой, не мой ребенок! — в ужасе закричала она. — Где моя дочь? Куда вы дели ее?
Страх потерять свою доченьку буквально парализовал Олю.
Прибежавшая медсестра принялась уверять ее, что никакой ошибки быть не может, что все новорожденные на одно лицо, − но ее слова еще больше напугали молодую мать.
— Отдайте моего ребенка! — рыдала она. — Где моя девочка?
— Ну чего ты орешь? — послышалось с кровати у двери. — Она так хорошо сосет — не хотелось ее отрывать. Ладно, несите сюда мою привереду.
Оказалось, у малышек перепутали номерки.
Как сестра могла утверждать, думала Оля, что все они на одно лицо? Да я Леночку узнала бы среди тысяч младенцев.
Вновь обретя свое сокровище, Оля стала умолять о выписке − еще одного такого случая она бы не вынесла. Ее не удерживали.
Такой толпы встречающих персонал роддома не помнил. Все роженицы прилипли к окнам поглазеть на небывалое зрелище. Первым к Оле бросился Отар с огромным букетом роз. Передав букет Юльке со словами "не уколись, там шипы", он взял у Оли розовый конверт и, приоткрыв уголок, долго смотрел на малышку, щурившуюся на солнышке. Лицо его на глазах светлело.
— Спасибо, родная! — сказал он Оле. — Я твой брат. Навсегда твой.
Передав конверт бабушке, Отар обнял Олю и крепко поцеловал в губы.
Вся квартира Фаины Степановны была завалена подарками. Отар привез роскошную коляску, кроватку, массу пеленок, распашонок, костюмчиков и прочей детской мелочевки. Уже в Ленинграде, узнав, что родилась девочка, он накупил ей нарядов едва ли не до свадьбы. Зная об этом, Юлька попросила Бориса Матвеевича не дарить от института никаких вещей, а просто отдать молодой маме собранные коллегами и выделенные профкомом деньги.
— Ничего не покупай дочке сама, — убеждал Олю ее названый брат, — мы все будем присылать. Ты только говори, что надо. Все достанем на складе. Такие вещи, что тебе и не снились. У нас все есть − как в Греции, даже лучше.
— Спасибо, Отарик, ты и так привез столько всего. Надолго хватит.
Они стояли у кроватки Леночки и смотрели на портрет Серго, висевший напротив.
— Она его копия, — восхищенно заметил Отар. — Как тебе это удалось?
— Старалась очень, — засмеялась Оля. — А вы с Юлькой что же? Никак не решитесь?
— Юля очень хорошая девушка, — погрустнел он, — но не хочет она в Батуми. Она − не ты. А я не могу сюда переехать — надо отцу с матерью помогать. Нас у них семеро, я старший. Как их оставишь?
— А ты ее силой увези. Или сделай ей малыша. Сама прибежит.
— Ей сделаешь! Я же говорю: она — не ты. Очень рациональная!
Перехватив ее взгляд, Отар посерьезнел:
— Как жить думаешь, Оля? Нельзя всю жизнь прожить с портретом. Боюсь, к этому себя готовишь. Ты красивая, молодая − тебе мужчина нужен. А Леночке — живой отец, а не портрет на стене.
— Конечно, ты прав, — вздохнула Оля, — все правильно говоришь. Да я и не собираюсь делаться затворницей. Чтобы девочка моя выросла счастливой, надо самой счастливой быть. Если смогу полюбить кого-нибудь — выйду замуж. Если полюблю.
— А если не полюбишь?
— А если не полюблю, тогда как? Сам подумай.
— Конечно, — грустно согласился он, — тогда никак.
А сам подумал:
— Не полюбишь ты никого, дорогая. Разве сможет тебе кто-нибудь его заменить, если будешь каждый день видеть эти два портрета? Эх, Серго, Серго!
Через две недели Отар уехал. Обещал звонить. Просил сообщать новости о малышке. И правда, звонил каждый месяц, а иногда и чаще.
Девочка расцветала, как бутон. Она была неизменно весела, хорошо кушала и прибавляла в весе. При взгляде на ее приветливое личико у Оли всегда теплело на душе.
Я перехитрила тебя, Серго, как-то подумала она, глядя на его портрет, — я унесла с собой твою частичку. Смотри, какая красавица из нее получилась.
И услышала:
— Так уж и перехитрила! Думаешь, я не знал? Все твои планы у тебя на личике читались, дорогая.
Отец ни разу не навестил ее. Он разменял их старую двухкомнатную квартиру на две коммунальные — двухкомнатную для него с матерью и однокомнатную для Оли.
Через два месяца после размена отец умер. От инфаркта. Прямо на работе. Умер, так и не повидав свою внучку.
После его смерти мать отдала Оле двухкомнатную квартиру, а сама перебралась в однокомнатную. Она очень подружилась со своей новой соседкой одного с ней возраста. К ним часто приходила Фаина Степановна, и они втроем гоняли чаи допоздна.
И Оле попались хорошие соседи — молодая пара и тоже с малышом. Их дом находился в самом центре города, недалеко от института, где она теперь преподавала. До работы можно было добраться пешком за пять минут.
В три месяца Леночка научилась сама переворачиваться со спинки на животик, в четыре села. В семь стала пытаться вставать в кроватке, цепляясь крошечными пальчиками за перекладину. В десять пошла.
Бабушка и Фаина Степановна в ней души не чаяли. Такого количества игрушек, наверно, больше не было ни у кого. Одних кукол имелось полтора десятка. Оля постоянно раздаривала их знакомым, но они все прибавлялись и прибавлялись.
Однажды хмурым ноябрьским вечером в ее квартиру позвонили. Она открыла. На пороге стояли три женские фигуры в черном. Оля сразу догадалась, кто они − это были мать и сестры Серго. От Отара она знала, что отец Серго умер от горя, не пережив гибели единственного сына.
Молча прошли они в комнату, подошли к кроватке и долго глядели на малышку. Широко раскрыв синие глазенки, Леночка без страха смотрела на незнакомых теть.
— Это он, — наконец глухо сказала мать − и упала перед Олей на колени. — Прости нас, дочка!
— Прости нас! — эхом повторили его сестры, опускаясь на колени рядом с матерью.
— Ну что вы, встаньте, не надо! — Оля бросилась к ним, пытаясь поднять. Но они только качали головами.
— Скажи, что прощаешь. Иначе не встанем.
— Прощаю, прощаю, конечно, прощаю! — торопливо заговорила Оля, — Встаньте, пожалуйста! Вы с дороги, раздевайтесь. Я сейчас ужин разогрею — покушаете.
Во все глаза глядела она на его мать и сестер, пытаясь найти в них черты Серго − но ничего общего не находила. Все трое были настоящие грузинки — носатые и черные, как галки.
— Послушай, дочка, что скажу. — Мать неотрывно глядела на портрет сына. — Мы теперь твоя семья. У него в комнате висит точно такой же твой портрет, такого же размера. Как он любил тебя! − сказать нельзя. Все твердил: почему его предку можно было взять русскую невесту, а ему нет. Я волосы на себе рвать готова. Согласись мы тогда, может, живой бы остался. Все к тебе рвался, да отец не пускал.
А родителям того малыша стали бы присылать его пальчики, − подумала Оля. Нет, не мог Серго остаться в живых. Слишком сильно он любил людей, слишком был хорош для этого жестокого мира. Такие долго не живут — они Богу нужнее.
Ах, если бы она могла оказаться с ним рядом. В тот момент. Она бы оттолкнула его. Не дала бы убить. Собой бы закрыла, наконец. Отдала бы за него жизнь, не раздумывая.
А Леночка? Она ведь тогда умерла бы тоже. Бог не дал ей выбора.
— Я часто слышу его голос, — вдруг сказала Оля то, что не говорила никому, кроме Юльки. — Он разговаривает со мной. Это правда — я не придумываю.
— Как разговаривает?!
— Ой, только вы не подумайте, что я ненормальная! — спохватилась она, памятуя Юлькины наставления. — Я доктор наук — у меня с головой все в порядке.
— Да мы знаем, знаем!
— Понимаете, я иногда мысленно спрашиваю Серго о чем-нибудь, а он отвечает. Я слышу его голос где-то внутри себя. Часто с ним разговариваю. Подруга говорит, что это я сама за него ответы придумываю. Потому что мы очень близки были, понимали друг друга с полуслова. А я все думаю: может, это его душа со мной говорит? Он верил, что после смерти душа стремится к тем, кого любила при жизни. Я знаю: когда умру, наши души соединятся.
Мать Серго перекрестилась. Потом заплакала:
— Что мы наделали, дочка! Зачем вас разлучили? Почему Господь не вразумил нас? Горе мне, горе!
Тут Оля, не выдержав заплакала тоже. И сейчас же заплакала в своей кроватке Леночка. Тогда Оля взяла себя в руки.
— Не плачьте, мама! Теперь у вас есть внучка. Я научу ее любить и почитать вас. Приезжайте к нам и живите, сколько хотите.
— Ты тоже приезжай к нам, дочка. А хочешь, насовсем приезжай. У нас дом большой — всем места хватит. Сад есть, в нем мандаринов много, виноград. Горы кругом, воздух, лето круглый год. Леночке раздолье будет. Море рядом. Приедешь?
— Вот дочка подрастет — непременно приеду.
— С матерью твоей хотим повидаться.
— Завтра и повидаетесь. Мама у меня хорошая, добрая, рада вам будет. А сейчас ложитесь, отдыхайте. Она завтра придет перед моим уходом на работу – с Леночкой посидеть. Тогда и познакомитесь.