Пятнадцать минут спустя Ласло очнулся и обнаружил себя связанным по рукам и ногам. Под ним дымился раскаленный деревянный настил верхней палубы, справа стояла фарфоровая чашка с остывшим чаем, слева – зачехленный и немой радиоприемник.

Дима сидел перед Ласло на корточках. В его синих северных глазах светилась решимость узнать и понять.

- Рассказывайте, - потребовал матрос по-русски.
- Мальчик, может, сначала развяжешь эти кружева? – Ласло слабо усмехнулся, пытаясь определить, где у него кисти, а где локти.
- Нет. Рассказывайте.

Ласло вздохнул.

- Ладно, слушай. Я родился и вырос в квартале Вароша. Мне как раз стукнуло двенадцать, когда туда вошли турецкие войска. У нас не было возможности бороться, - с надрывом проговорил он, словно оправдываясь перед Димой, - что мы могли сделать против сорока двух военных кораблей? Бежать. Мы думали, что уходим на две недели, а оказалось...

Взгляд Ласло впился в береговую линию опустевшего Вароши.

- Я – грек, Дима, ты не смотри на мое имя... Оно мне от деда-венгра досталось. Я – грек, я бежал из Вароши, - Ласло вздохнул. – И вот прежде чем уйти, я написал свое первое и последнее стихотворение. Зачитал его на диктофон, который нашел при очень жутких обстоятельствах.

- А вы можете перевести это стихотворение на русский? – спросил Дима.
- Изволь, - Ласло задумчиво прикрыл глаза и, чеканя слова, проговорил:

Бег - твой век, грек.
На плече лопата.
Вот я и сказал пароль твоего возврата.*

- Но ведь это... – Дима поперхнулся и ошарашено выпучил глаза. Сомнений быть не могло: ритм в произнесенном Ласло стихотворении и в радиосообщении из Вароши был одним и тем же.

Ласло кивнул. Это был уже прежний Ласло – невозмутимый и холодный.

- Оригинальное стихотворение написано по-гречески. Десять лет назад я впервые приплыл сюда на этом катере. На нижней палубе стоял радиоприемник. Я случайно наткнулся на эту волну... Совершенно невозможно себе представить, чтобы кто-нибудь нашел ту кассету и сделал из нее запись для радиопередатчика. Причем это радиовещание существует только в августе. За истекшее десятилетие я побывал здесь в каждый месяц года, и «Napa King II» приплывал сюда даже в сезон дождей. Порой мне казалось, что все это лишь сон.

Дима задумался. Даже не принимая во внимание совершеннейшую абсурдность радиовещания из брошенного города, даже отбросив вопрос программирования вещания только в августе, даже забывая о проблеме получения энергии для посылки сообщения... Даже при всем этом оставалась необъясненной попытка прыгнуть за борт. Или так он делает уже десять лет подряд?

- А почему вы захотели плыть туда? – озвучил свой вопрос Дима, смягчая формулировку.

Голос Ласло дал петуха, но сквозь кашель матрос разобрал:
- Текст изменился.
- Как?!

Восклицание было вполне риторическим, однако Ласло счел должным объяснить.

- Там добавилась еще одна строчка. Пароль моего возврата.

Крик орла и твой крик, грек.*

Дима тряхнул головой. Наваждение не проходило. «Это надо обдумать», - решил он и скользнул взглядом по часам на запястье. Стрелки в едином порыве сошлись на цифре десять. Первая экскурсия начнется в одиннадцать. А еще швартовка...

- Прыгать будете? – сурово спросил парень.
- Нет.
- Тогда я снимаю веревки, и мы уходим.

Ласло скрипнул зубами, но ничего не ответил. Это действительно надо было обдумать.
________________

* - автор стихотворения - pain. Изменения в пунктуационную составляющую отрывка внесены с разрешения автора.