ОЧЕРЕДЬ

Марья Ивановна теперь завидует тем, кто за барьерами сидит- конторским служащим. А контор знаете сколько расплодилось? Не намного меньше их, чем населения в нашей стране. Только есть конторы без скопившихся в них людей, а есть такие, у кабинетов которых собираются очереди загодя, за 2-3 часа до открытия. И очереди никак не убавляются до самого закрытия учреждений. Мария Ивановна завидовала клеркам, гордо восседающим в комфортных кабинетах. Раньше-то она врачей любила и завидовала их положению, потому что только они могли собирать большие очереди. Люди сидят, ждут, нервничают, любя врача, который является через час после положенного времени. Голову держит гордо, когда ждущая толпа привстает при виде его и лицезреет. Глазенки каждого с умилением смотрят и просят авторитета в белом одеянии, чтобы тот именно его умилосердил и попросил войти первым. Но в том-то и дело, что врач и глаз не поднимет, не хочет кого-то опознать; чтобы пропустить узнаваемого вперед других. Разговоры, пересуды начнутся... Потом из какого-нибудь хайла и угрозы посыплются. Но когда Мария Ивановна на пенсию вышла, получив звание "Ветеран Труда", охладела к врачам. Она теперь являлась к эскулапу по назначению, минуя всякие очереди. Врач обыденно принимал ее, выслушивал жалобы, стучал молоточком по колену, долбил пальцем по затылку, потом выписывал рецепт и выпроваживал из кабинета, не соизволив сказать: "Милости просим, еще..." А когда выходила из кабинета, то ощущала колючие взгляды очередников. Все смотрели с такой ненавистью, что готовы были убить эту, без очереди ступившую туда, где с фонондоскопом- на шее, не то врач, не то Бог. Теперь Мария Ивановна страдала в других очередях. И Богом для нее являлась какая-нибудь девчушка, сидящая в кабинете конторы по недвижимости. Таких маленьких божков в этой конторе хоть пруд пруди. И у каждого- по кабинетику, а у кабинетиков, как и положено, очереди. Без очередей нельзя... авторитетов не станет. Очереди призывают к порядку и заставляют, чтя, преклоняться перед каждой кабинетной стервочкой. Попробуй повысить голос? Не хочешь? Вот и Мария Ивановна не хочет... А то вчера случай был: какая-то деревенская баба возьми да и закричи: "Да я на вас найду управу!.." Только стервочка, возле кабинета которой сидит и помалкивает Мария Ивановна, вызвала охранника, и тот выпроводил бабу, сказав: "Не приходи больше сюда... без подобающей справки!"
А Мария Ивановна сидит, пятая в очереди, и молчит. Только, нет-нет, да и пересчитает справочки в сумочке; все ли на месте? Убедившись в том, что все- на месте, успокаивается. Потом резко встает и говорит стоящему за ней в очереди мужчине: "Не уходите, пожалуйста, попридержите мою очередь, а я сбегаю вниз, скопирую справочки, вдруг копии потребуют?"
"Да, да, идите, я никуда не уйду,- отвечает мужчина,- я уже третий месяц никуда не ухожу. Мне этот дом недвижимости родным сделался; к нему так привык, что не хочется в родную квартиру возвращаться. Там- одни скандалы происходят от того, что днями дома не бываю и перестал любить жену. Променял, мол, я и ее и квартиру на справочки и казенный дом"
Мария Ивановна скопировала, на всякий случай, все двадцать три справки и вернулась в свою очередь, которая сократилась на одного человека. Теперь она- четвертая, перед мужчиной, которого жена приревновала к справкам и, вообще, собирается подавать на развод.
Теперь вот- пятнадцатиминутный технический перерыв, который затянулся ровно на сорок три минуты и двадцать семь секунд... Во время перерыва стервочка то выходила с пустым подносом из кабинета, то входила, неся на нем что-нибудь вкусненькое.
У Марии Ивановны в это время в животе ураган разбушевался. Со вчерашнего вечера крошки во рту не было. Утром торопилась в "недвижимость", чтобы очередь занять, не до завтрака было. От внутреннего урагана ей не удобно было находиться рядом с мужчиной; что подумает? Но она услышала такой-же ураган со стороны мужчины, когда перед его носом пролетел поднос с горячими сосисками; неудобство исчезло. Сказала только: "Кушать хочется". Мужчина ответил: "Мне- тоже..."
Когда настала пора заходить в кабинет, выглянула стервочка, авторитету которой очень завидовала Мария Ивановна, и произнесла: "Все! На сегодня прием окончен!"
Женщина, она-же- Ветеран Труда не стала падать в обморок, так как к таким неожиданностям была приспособлена, против подобных поворотов судьбы у нее давно выработался иммунитет. Хотя, раньше, конечно, частенько от подобных случаев падала в обморок и ее увозили на "скорой" в поликлинику.
Выйдя из помещения и пройдя некоторое расстояние по тротуару в сторону остановки, ей повстречалась цыганка и напросилась погадать Марии Ивановне. "Все-же, эта цыганка с добрыми глазами, не какой-нибудь гроб повапленный,"- подумала она. Карты показали: ждет казенный дом, а потом...еще один казенный дом. Цыганка покачала головой и сказала: "Вам пока не надо ходить в первый казенный дом, надо попасть в другой,- потом спросила,- а какой у вас другой...казенный дом, кроме первого?"
Но Мария Ивановна вздохнула и промолчала. Она молчала еще очень долго, думая о втором казенном доме. Потом догадалась: уж не тот ли, который- за городом?
Утром она выглядела так, что краше в гроб не кладут. Лицо осунулось и побледнело, вообще, выказывало тяжелое болезненное состояние Марии Ивановны.
Она не знала, куда сначала сходить: то ли в церковь, где, наверняка, очереди нет, то ли к могильщику, чтобы договориться о месте на ближнем кладбище, где похоронены все родные? Но потом вздрогнула от мысли, что на этом кладбище давно нет мест. Если и возможно договориться с администрацией кладбища, то потребуют много справок, а чтобы получить их, надо долго стоять в очереди. Она теперь не завидовала стервочке из "недвижимости", а завидовала положению могильщика, который, если ему дать на лапу, сделает все чин по чину без очереди и справок.
Она и пошла к могильщику. Навстречу попался поп. Спросила: "Батюшка, можно обратиться?.." Батюшка ответил: "Можно, только в церкви, в порядке очереди." А может быть, он так не сказал, а ей показалось? Скорее всего, показалось, потому что слово "очередь" никак не вылетало из головы. Ей стало совсем плохо; она поняла, что до могильщика не дойдет. Вернулась домой и слегла.
P.S. Последняя очередь, при которой присутствовала Мария Ивановна, была возле вырытой ямы для нее на новом кладбище, далеко от родных, за несколько километров и от города и от старого кладбища. Человек двадцать выстроились друг за другом с горстями земли; и всякий ждал своей очереди, чтобы бросить эту землю на гроб, в котором покоилось тело Марии Ивановны. Но очередь убывала быстрей, чем она убывает в какой нибудь конторе.