По началу руки ныли, останавливался передохнуть, ноги находились в скрещенном состоянии, обхватившие трос. Надевая рабочие верхонки, Санька с завидным упорством перебирал руками трос и уже на исходе третьего дня, шнырял по тросу, как обезьяна по лиане.
Волчонок остался доволен Санькиным успехам. Сидел в стороне и попыхивал сигаретой через мундштук, представлял, как Сашка пересекает запретку. " Одно дело под потолком цеха, а другое, там, за стенами столярки".- Подумал он.
Подошел Санька, сел рядом, тоже закурил. Волоха протянул ему сверток, тот развернув, увидел короткую толстую колотушку, выструганную не то из березы, не то из лиственницы. На вес она была тяжелой и обмотана толстой, мягкой тканью. Санька догадался, что вот ею он должен будет стукнуть по темечку Ашотовского брата. Как бы примеряясь, потихоньку постучал себя по затылку и шуткой добавил.
– А ведь тоже надо приноровиться, не дай Бог переборщить с ударом.
- На мне испытай, шутя произнес Волчонок.
- Да ладно Волоха прикалываешься.
-Да пробуй, чё -ты, только не сильно.
Оба поднялись, Санек встал сзади Волчонка и наотмашь тюкнул слегка Волоху по затылку. Тот покачал головой.
- Сильнее!
Санька приложился еще раз, резче. Удар получился таким сильным, что у Волчонка подкосились ноги, и он стал оседать на пол. Санька подхватил его под мышки и, усадив, стал тормошить друга. Тот стал приходить в себя, Санька пытался извиниться, но Волоха показал ему большой палец и со смаком произнес:
– Ништяк, аж гуси полетели, если так ему приложишь, все будет окей.
После этой смены, аккурат на утреннем снятии с работы, Ашот произнес заветные слова:
- Завтра, между двумя и тремя часами ночи. Сегодня я к вам заскочу в отряд, обмозгуем еще. И распрощавшись, каждые со своими бригадами, разошлись в разные стороны.
В обед, когда Ашот пойдет в жилую зону, он маякнет через надежного человека, и они уединятся в укромном месте, куда нога ментов, не ступала.
Это место было в бане, и называлось потайной комнатой, лже - стенка закрывала ее. В этой комнатке решались серьезные дела, шли сходки авторитетов со всех отрядов, но только строго проверенных. даже, Волоха рассказывал Сашке, что он встречался здесь с девахой, которую он заказал со свободы, как ее сюда доставляли - это оставалось секретом.
Завхоз бани приветливо встретил их всех и закрыл дверь на внутренний замок. Начал Ашот:
– В общем, братцы, нет надобности говорить, как сложно и рискованно это дело. Один неверный шаг или оплошность с нашей стороны и первым под ментовский замес попадет мой братишка. Рассказывайте, ваши действия. В течении двух часов они обсуждали, что то подправляли и перед тем, как разойтись, заварили чаю, попили.
Ашот и Санька встали, обнялись по братски.
– Удачи тебе, брат, - произнес Ашот, затем вытащил из запазухи небольшой сверток и протянул Саньке. Это был стелет, работы зоновского умельца.
– Тебе Санек, в подарок, бери. И повернувшись, ушел из комнаты первым. Волоха с Саньком еще долго сидели разговаривая, в отряде не поговоришь о деле, да и чувство было такое, что Санька просто завтра откидывается (освобождается). Передав Волохе письмо для Алёны, Санька сказал:
– Володь, если что, передашь его моей Аленке. Волчонок ничего не сказал. За всю свою жизнь он столько всего перевидал, но Санькины слова тронули его за живое. Он протянул руку и Сашка крепко пожал ее. Все, нужно готовиться. До рывка оставалось ровно сутки.
В принципе все было готово, трос, бечевка, верхонки и нож, подаренный Ашотом, лежали в укромном месте в пилорамном цехе.
Придя ночью в отряд после второй смены, Волчонок и Санька прилегли, так прямо поверх одеяла, не раздеваясь. Время было половина первого ночи. За полтора часа им предстояло выйти в промзону, затаиться на крыше столярки, поставить «на атас» двух надежных зэков, ждать развода караула.
В секции, все спали, на тумбочке дежурил свой, надежный зэк.
Теперь ступал в действие план Волчонка. Встали, вышли в коридор, шнырь поприветствовал их кивком головы. Вышли из отряда и направились в сторону бани, Волоха достал из кармана нарукавные повязки и они натянули их с Саньком. Это было нужно для того, чтобы спокойно пройти по первой тропе, там где ходили активисты. Дальше шла запретная зона, две освещенные полосы, и последняя тропа, по которой перемещались караульные. Проходя мимо вышки, они прикрыли слегка лица воротниками курток, хотя была ночь, но вертухай увидел повязки на рукавах. Часовые привыкли к ночным обходам колонистских активистов, потому не обращали на них особого внимания, их главная задача, не допустить проникновения в запретную зону. Так что прошли они с Саньком до столярки спокойно. Сняли повязки. Волоха открыл пилораму и они взяли все, что было спрятано на участке. По бункеру, в который ссыпали опилки, они поднялись на крышу цеха и присев возле торцевой стены, выступающей над крышей, стали оглядываться. На углу стены был прикреплен кронштейн, державший фонарь, который почему то в эту ночь не горел. Наверно лампочка перегорела. За этот кронштейн и планировалось закрепить трос.
Все это было проделано раньше, чтобы не получилось накладки.
Санька засунул за ремень брюк колотушку, нож за голенище сапога. Время оставалось немного. На вышке, стоял ёжась от ночной прохлады солдат.
- Хоть бы пошелохнулся, спит наверное, волчара. Прошептал Санек. Вышка была угловая. До следующего поста было приличное расстояние, и заметить перемещающегося поверх запретки человека было весьма проблематично. Расчет на колотушку, был больше для перестраховки, вдруг что-то пойдет не так и нападение на часового отведет подозрение от Ашотовского брата.
По легенде нападение должно было произойти со стороны воли в тот момент, когда часовой спустится на землю.
Вдали послышался лай собаки. Это шла смена караула. Приглядевшись, друзья увидели цепочку солдат, идущих по тропе. Впереди солдат державший на поводке овчарку, за ними, по- видимому начкар (начальник караула) и несколько солдат. Отчетливо было слышно, как главный отдал команду, о смене объекта, прозвучали слова. – Смену сдал, смену принял. И цепочка людей заспешила дальше.
Баграт, так звали брата Ашота, сигналом дал знать, что именно он на посту, а никто другой. Пропел, что- то на своем языке и в конце произнес слово Ашот. Переждав некоторое время, оглядевшись и прислушавшись, друзья получили сигнал с земли от заключенных, что все тихо. Со стороны свободы, вдалеке от забора, мигнул пару раз свет фонарика, это люди Аркана уже были на стрёме (на чеку).
Санька взял уже приготовленную бичевку, на конце которой был тяжелый стальной болт с гайкой, разложил ее аккуратно змейкой и стал ждать. Баграт спустился на землю и махнул рукой. Санька размахнувшись, бросил болт. Зашуршала бечевка. Железка ударилась о внешний забор. Все замерли. Все тихо.
Баграт взял конец веревки, поднялся на вышку и стал тянуть ее перебирая руками. Санек подтравливал веревку. На другом конце она была связана с тросом. Вот и пошел трос. Расстояние от троса до верхней линии колючей проволоки большое. Все рассчитано заранее, даже учитывая натяжку троса и провис его, под тяжестью Санька давало уверенность в том, что он спокойно, не задев контрольной линии, достигнет цели. Подтянув трос, Баграт надежным узлом закрепил его на стойке вышки.
Сердце, колотилось у каждого. Еще раз оглядевшись по сторонам, друзья обнялись на прощание и Сашка одев верхонки повис на тросу, обхватил его ногами.
– Ну, Санек, ни пуха, ни пера,– шепнул Волоха.
– К чёрту. – ответил Санька и перебирая руками пополз по тросу. Дальше, Волчонку нужно было быстро вернуться в отряд, создать себе алиби, что он спокойно отдыхал на своем спальном месте. Маякнув одному из помогавших внизу, чтобы тот поднялся на крышу. Объяснил ему еще раз, как подтянуть трос, а затем веревку и все это спрятать в надежном месте. Волчонок спустился вниз, напялил повязку и протиснулся сквозь проход в колючей проволоке, быстро зашагал по тропе в сторону жилой зоны. У него не было времени провожать Санька на ту сторону.
Между тем Санек миновал внутренний забор, тропу, поравнялся с первой полосой. Трос провис, но расстояние было с запасом, и потому Сашка удвоил энергию. Перебравшись через опасные полосы, он подтянулся к вышке. Баграт помог ему влезть внутрь вышки и стал отвязывать трос, узел затянулся очень сильно. Пришлось теребить из стороны в сторону. Наконец удалось развязать узел и сидевший вместо Волохи заключенный потянул трос на свою сторону. Веревка на мгновение задержалась в руках Баграта и выскользнув поползла через запретку. Санька с ужасом увидел, как конец веревки подрагивая, потянулся сквозь верхний ряд колючей проволоки, на конце которой болтался тяжелый болт!
То, о чем подумал Санька, про «накладки», это и свершилось. В спешке забыли отвязать болт, достигнув верха он зацепился за проволоку, но тот кто тянул, решил все по-иному. Он резко рванул на себя веревку, затряслась вся запретка, и в этот момент пронзительный сигнал сирены разорвал тишину. Решение пришло мгновенно.
– Баграт, сними пилотку. Резко бросил Санька, и не успел тот понять, в чем дело, удар по затылку опрокинул его навзничь. Санька стащил его вниз по лестнице, подбежал к забору и, что есть силы оттолкнувшись от земли, сиганул на ту сторону. Затрещали штаны, зацепившиеся за колючку. Санька почувствовал, как обожгло ногу. " Наверно содрал кожу". Подумал он, поднимаясь с земли, и метнулся к одноэтажному строению. В ночной тишине Санька отчетливо услышал шаги бегущих там, за забором. Резкий оклик:
– Стой! Стрелять буду! На мгновение остановил его, но чувство самосохранения толкало Санька вперед. Снова раздался повторный оклик, затем прозвучала оглушительная трескотня. Санек понял, что били из автомата. "Что делать, остановиться, или бежать?" Мгновенно сработало в сознании. Еще чуть- чуть, каких то несколько метров и он за спасительным зданием, вот впереди кто-то замахал фонарем, это его встречают кореша Волохи. Еще последний рывок… И он услышал, как за его спиной распорола ночь еще одна автоматная очередь.
Сержант Молчанов, в эту ночь дежурил на центральном КПП (Контрольно-пропускной пункт). Солдат - срочник, уже дослуживал второй год, осенью дембель. У командования он был на хорошем счету, по боевой и политической подготовке. Особенно он прославился своей меткой стрельбой. Приключился на его службе такой экстремальный случай. Стоял он на посту, угловой вышке, дело было днем. Подъехала со стороны свободы легковушка, вылезли парни со свертками в руках. Подошли ближе к забору, один решил поговорить с солдатом:
– Слышь, старшой, будь другом, пропусти грев, у нас только чай. Молчанов, соблюдая устав, не стал разговаривать с перекидчиками, но для виду снял с плеча ремень автомата.
– Ну, ты чё, в натуре, как не родной, у нас водяры нет. Попытались снова уговаривать парни.
Со стороны зоны раздался свист, двое из парней отступили на несколько шагов назад и кинули свертки. Солдат сам не ожидал от себя такой прыти, снял автомат с предохранителя, поставил на одиночный выстрел и навскидку, произвел два выстрела. Пакеты рассыпались на мелкие куски и не долетев до дальнего забора, попадали в запретку. Один попытался еще раз бросить, но третий пакет ждала та, же участь, что и первые. Заслышав выстрелы, уже с центрального КПП летели офицеры и солдаты. Парни, быстро попрыгали в машину и с недоуменными физиономиями умчались прочь.
Долго потом начальнику гарнизона пришлось отстаивать стрелка, перед командирами но в конце концов решили не наказывать его, да и зэкам урок будет наглядный. «Слава» о метком стрелке быстро облетела заключенных и доведись в следующий раз кому то принимать перекид и на резкий оклик часового реагировали по разному. Кто рассыпался в разные стороны, кто просто игнорировал угрозу. Ведь в заключенного вертухай стрелять не будет.
Как уже говорилось, в эту ночь Молчанов был на центральном КПП.
Все произошло мгновенно, на контрольном вспыхнула лампочка, заголосила серена. Схватив со стойки автомат он первым выскочил на тропу и ускоряя бег, заметил, как из дали, чья то фигура прыгает через внешний забор. Подбежав ближе к вышке, сержант увидел лежавшего на спине часового. Времени на помощь, к сожалению не было и он пулей по лестнице поднялся на вышку. Со стороны свободы угол вышки был зашит железом и потому перегнувшись через перила, заметил во тьме бежавшего.
– Стой! Крикнул он вслед, - стрелять буду! И не раздумывая, дал короткую очередь. "Уйдет"– подумал он в последнее мгновение и прицелившись нажал на спусковой крючок. Бежавший человек, резко остановился, постоял несколько секунд, ноги его подкосились и он рухнул на спину.
Вторую очередь из автомата Санек почти не слышал, он был весь во власти рывка, только вдруг, сильный удар в спину, заставил его остановиться. Несколько секунд он еще стоял. Соображал, что случилось. В нёбе защекотало. Санек почувствовал, как сластит во рту. Хотел что-то выкрикнуть, но кашлянул, кровь пошла горлом.
Он запрокинул голову и увидел изумительно звездное небо, земля поплыла под его ногами. Санек сделал полуоборот вокруг себя и упал спиной на землю. Глаза его еще смотрели в небо, и… О! Чудо, звезды стали потихоньку расплываться в стороны и Саша отчетливо увидел лицо матери. Она спускалась к нему все ниже и ниже, в белом платье, молодая, красивая, стройная. Протянув к сыну руки, она молча манила его к себе. Последним, что было в его сознании, это его отчетливый голос. "Мама! Вот мы и вместе!-Глаза его затянуло поволокой. Тело Санька судорожно дернулось и затихло. Мозг его, еще работая слышал, как свирепые собаки, пущенные по его следу пытались рвать на нем одежду. Как большое количество подбежавших людей сомкнулись вокруг него. Кто то из офицеров увидев бирку на груди Саньки, сказал:
– Это наш. И пощупав на шее пульс, тихо, без злорадства, произнес,– он отошел.
Прошло восемь лет, после этого рокового случая. Утром, в один из июльских дней, к центральной вахте исправительно-трудового учреждения подъехала волга. По всему было видно, что мужчины, вылезшие из машины кого - то встречали. Через некоторое время дверь вахты распахнулась, и на крыльцо вышел мужчина средних лет. Короткая стрижка, поседевший волос, слегка взволнованный взгляд.
Встречающие поочередно поздоровались с освободившимся человеком за руки, только один крепко обнял его и отстранившись произнес:
– Помнишь Волоха, шестнадцать лет назад, встречая меня с Усть- Кута, ты прочитал стих. Позволь мне нанести тебе ответку. И он, величаво раскинув руки, с выражением прочитал:
Итак, друзья, пришла пора, свободу повидать и мне
В счастливый час, во всей красе и в ту минуту упоенья,
Звоните все колокола, в день моего освобожденья!
И еще раз обнял друга.
– Благодарю Арканя, благодарю! С радостью в голосе произнес Волчонок. С хлопком вылетела пробка с бутылки шампанского, зазвенели стаканы, смех и приветствия залили площадку перед вахтой.
Дверь снова открылась и на крыльцо вышел подполковник. Волчонок передал недопитый стакан, кому то из стоящих рядом и сделал два шага на встречу офицеру.
– Ну что кум, вот и расходятся наши дорожки, - произнес он серьезно. Тот ответил:
– Да, Волков, расходятся и, судя по твоей компании, ненадолго.
– Слышь ты, мусор, а чем тебе эта компания пришлась не по вкусу. Бросил кто то из собравшихся оперу. Волчонок движением руки прервал разговор и, уже садясь в машину, крикнул вслед уходящему куму:
– Когда будешь подыхать, вспомни Сашку Воробьева и всех остальных, по чьим трупам ты идешь наверх. Волга взвизгнула колесами об асфальт и скрылась из вида опера.
Подъехав к углу зоны, машина остановилась. Волоха вышел, пересек дорогу и зашел в небольшой проулок частного сектора. Увидев растущие в огороде цветы, он позвал хозяев. Вышла стареющая женщина.
– Мать, продай цветов пожалуйста, произнес он, протягивая ей деньги.
– А тебе Касатик, любимой в подарок, али, как?
-Мне мать, четное количество. Старушка, словно догадываясь о чем речь, нарвала букет и подошла к штакетнику.
– Возьми, родимый, а денег не нужно, я знаю куда ты их положишь. Волчонок поднял от удивления брови.
– Знаешь?
- Да, вон напротив, там где годами раньше парнишку застрелили, туда и несут люди цветы.
– И часто несут. Переспросил Волчонок.
– Я так думаю, - продолжила она,- видно, погибший то, был хорошим человеком, раз люди освобождающиеся из колонии подходят к нам за цветами. Не так, что бы часто, но бывает, а вот девушка навещает это место постоянно. А может ты, Касатик скажешь, что это за человек был?
– Хорошим и надежным другом он был, - и немного подумав, добавил,– преданным, любящим сыном. Поблагодарив старушку за цветы и рассказ, он снова пересек дорогу и подошел к тому роковому месту.
Трава примята. А вот и оно - это место. В землю воткнут железный арматурный прут, на конце которого силуэт несущегося коня, символизирующего свободу, стремительность и ветер. Это Волчонок заказал его в зоновской кузнице, после смерти Саньки и попросил расконвоированных зэков отметить это место.
Это он просил и напоминал всем, кто знал Сашку и кто освобождался, что бы они ложили цветы на памятное место.
Алене, он переслал прощальное письмо от Сашки и изредка переписывался с ней, обещая навестить ее после освобождения. Она приходила, приносила свежие цветы на место.
Боль утраты притихла, осталась память, светлая память о ее любимом человеке, о его мечтах, в которых они вместе. Волчонок переправил ей все ее письма, написанные ею Санькой и письма его матери. Только после прочтения материнских писем, Алена поняла, почему он так сильно и преданно любил свою мать. Она не в праве была осуждать Сашу за его поступок. " Бог, всему судья".
Когда - нибудь она будет иметь своего ребенка и нося под сердцем этой дорогой комочек. Растя его и воспитывая, она будет чувствовать любовь своего ребенка к себе. И если она вдохнет в него такую же любовь, какую питала к Сашке, его мать, то она. Алена будет самой счастливой матерью на всем белом свете.
ПОСЛЕСЛОВИЕ:
К этой повести есть "прелюдия". На самом деле события происходили в одной из сибирских зон, строгого режима. История переходила от одного заключенного к другому на протяжении многих лет.
Молодой парень, будучи заключенным в местах лишения свободы, узнав о тяжелой болезни своей матери, пытался добиться разрешения у властей, чтобы его отпустили хотя бы взглянуть на больную маму. Но управление ИТУ (исправительно-трудовые учреждения) и руководство ИТК (исправительно-трудовая колония)не откликнулись на его прошение. Парень, отчаявшис, решил уйти в побег. Под покровом ночи пересек все запретные полосы и оказался на воле, но часовой на вышке выпустил в убегающего арестанта очередь из автомата в 50-ти метрах от забора. А спустя некоторое время заключенные узнали, что мать погибшего парня умерла. Их души встретились на небе.
Вторая история в реальности произошла с будучи осужденным парнем. На свободе, вечно пьянствующий его отец, в пьяном угаре ударил топором по голове свою жену (мать парня)и завернув ее в ковер, сжег в огороде на территории своего дома. Сам повесился в дверном проеме.
Объединив два трагических случая в один, я написал повесть "Смертельный рывок из зоны". Но мне стало жаль героя и, я принял решение, оживить его. Вот так родился роман "Путь Черной молнии", в котором подробно рассказывается о жизни многих людей, побывавших за колючей проволокой, о работниках угро.
