2013

Она считает, что нам лучше врозь,
Нам вместе никогда не быть вдвоём.

Как крылья мотыльков,
На веточках-цветы.

Как Саша Оленин дал Диме Рокотову совет, который изменил всю его жизнь.

Уходит век, приходит век,
Слабеет телом человек,
Надеется на мощь машин,
На гений сумрачных вершин.

Обратившись спозаранку, я хочу тебе сказать:
Наш отец достал гармонь, знатную тальянку...
Еле склеены меха, с посвистом играют,
А гармошка хороша, словно мать родная.

Жаркое марево зыбко струится 
В воздухе над головой.
Узкая тропка в поле стремится
Мимо опушки лесной.

Я хотел нанизать в ожерелье мечты,
Но оно надорвалось лучом красоты.
Разлетелись, упали мои жемчуга,
Нить осталась в руках, а на сердце - тоска.

За грехи людей тяжкие рассчитаюсь сполна,
Первородной рубашкою и нехваткою сна.
Белоснежными крыльями и потерей небес,
Позабытыми болями, душами кто не воскрес.

Что рассказать тебе о Родине моей?
О глубине озёр, о золоте полей....
Родная речь звучит здесь далеко,
Сосновые леса, парное молоко.

Мы - Дети Перуна и Внуки Сварога!
Пришли Мы на Землю Звездной Дорогой.
Стоим на защите мы Мира и Света
Надежным Дозором в тяжелые Лета.

Я – смерть твоя! На лезвие ножа
Вновь слышу ток крови горячей,
И за твоей спиною, не спеша,
Я день и ночь иду судьбой незрячей.

Смерть начинается с полёта наяву -
Истомой сладостной накрыт живот и рот...
Мир растворён и погружен во тьму.
Твоя Душа страдает и поёт!

Тленом пахнет манускрипт
И реально ведовство,
В жгуте времени дрожит,
Вьётся мраком естество.

Это граница миров
Совсем иного сознания,
Ярких забытых снов
Долина воспоминаний.

Другие Существа, так падкие до слёз,
Сошедшие с небес, коварством окружают.
Дитя с рождения на дно Греха бросают.
Кого и в чём винить? Немой вопрос...

Плыл июльский вечер теплый,
Мотыльки летели в окна.
Мяли крылышки, просились
И красиво детям снились.

Стремишься быть идеальной,
А что толку?
Плачешь, заперевшись в ванной,
Втихомолку.

Лягушка в нашем пруду жила давно.

Опять весна журнальным глянцем
Смеётся радугой из луж,
И славит аист брачным танцем
Моей деревни тишь да глушь!

Скоро Новогодняя ночь и мы с Дедом решили погулять по зимнему парку.

Гудит пчелиный пересуд,
Миролюбив и независтлив:
Считать цветы - нелёгкий труд,
Попробуй-ка их перечисли!

Расправил крылья первый шмель,
Тараня стёкла зимней рамы;
Земля прогрелась, и парами
Пьянит, приветствуя апрель!

Большая грузная луна лениво выплыла из-за горизонта, да так и зависла над ним, словно не желая двигаться дальше. Маленькая зелёная лягушка выскочила из прибрежной высокой травы на чистый песок: погналась за комаром, да и плюхнулась с размаха у самой кромки проточной холодной воды. Увидев луну почти рядом, она опешила и, решив, что перед нею сидит огромная серебристая лягушка, звонко квакнула, приветствуя её. Не дождавшись ответа, наша малышка подумала, что важная гостья не расслышала её, и решила повторить своё приветствие. Открыв рот и подняв взгляд, она застыла в изумлении:

-Дедушка! Деда!Смотри пустая скамейка.Пойдём, отдохнём? У меня ножки болят.

Шла одна Душа по полю, может, даже и во ржи,
Скукотень вокруг стояла ,в общем - ни одной Души...
Вдруг, откуда ни возьмись, прям из-за угла,
Словно вымыта дождем,
Вышла светлая такая, чистая собой Душа...

Шла одна Душа по полю, может, даже и во ржи,
Скукотень вокруг стояла ,в общем - ни одной Души...
Вдруг, откуда ни возьмись, прям из-за угла,
Словно вымыта дождем,
Вышла светлая такая, чистая собой Душа...

Мой сын сегодня был в ударе.Мне целый час он лекцию читал.
В рассказе том,космические дали,где он за монстрами летал.
Его я слушала,порой перебивая,пытаясь что-нибудь сказать,
а он спешил ,что б не забыв детали,ВСЁ поскорее рассказать.

Мой придуманный мир на ладони у маленькой Сони,
В коробке из-под спичек, пропитанном соком травы,
Где играет на сломанной скрипке кузнечик зелёный,
Для восторженных глаз день за днём притворяясь живым.

Ни дат, ни имён, лишь вмерзает в колодец неба
Разрушенных статуй расклёванный вороном плач.
Их спины, как струны стальные, прямЫ и немы.
Не держат тепла.

Ветер течёт по руслам
Трав, насыщаясь влагой.
Сыплют тугие бусы
Алую горечь ягод

Алым всполохом жжет закат,
Опаляя листья.
Глух утерянный адресат
К онемевшим письмам.

Дальше - одной. И мне это чувство ново.
Невыносимо. Попросту не готова.
Многоголосье города к горлу комом.
Многоголосье долгих агоний. Кто мы?
Тени теней.

Восковые запястья дрожащей свечи целовали
Плотоядных теней крючковатые, жадные рты.
Ты ушел в безголосую стынь безутешной печалью,
Заунывного ветра струну растревожив навзрыд.

Мы же были с тобой бессмертными
Кинолентами, километрами
По пунктиру дорог изъезженных,
Взбитой пылью, с пыльцою смешанной,

Воин без веры, пастырь без паствы.
Светлый, как солнце, грозный, как войско.
В остром конфликте с миром, в контрасте.
Ты – из металла. Я же – из воска,

Бьётся время градусником ртутным,
Пустота разверзнется до бездны.
Сотни солнц окрасят перламутром
Яд осколков, ставших сотней лезвий.

Ранью влекомая, тусклой, туманистой,
Раненой тенью изгибы тропы
Глажу. Соленому ветру останется
Сорной травы невесомая пыль.

Мы блуждали в иных мирах,
Между вечностью и зимой,
Безграничной, седой зимой,
Между может быть и вчера.

Детство в глухом дворе рисует сказки,
В зеркале грязных луж любуясь небом.
Тая в табачной мгле, густой и вязкой,
Сгинет в подъездных ртах размытым следом.

Брат, мы построим грот
В глыбах подвальной мглы.
Влезем под низкий свод
Лбом собирать углы.

У меня под кроватью живёт потерявшийся мальчик.
Он пугает кота, лёгким пёрышком нос щекоча,
Засыпает, обняв медвежонка, свернувшись в калачик,
Тихо плачет во сне и сопит, и храпит по ночам.

Есть у бабушки малина,
Очень вкусная малина,
Ароматная малина,
Но соседская вкусней.

- Не грусти мой младший брат,
Знаю, ты - не виноват!
Посидим вот здесь вдвоем,
Потом к маме мы пойдем.
Дай покрепче обниму,
Знаю, плохо одному.

Хокку

Золото осени душу твою разбередило вновь.
В клетке она томится.
В злости бьешь зеркала, режешь руки в кровь
А в осколках все те же лица.

Приметы нашей осени – дожди
Увы, но так устроена природа
Меняются системы и вожди
А небосвод рыдает год от года.

Быть поэтом с большой этой буквы не рвусь.
На Руси тяжело стать при жизни поэтом.
Только как мне не петь о тебе моя Русь,
Только как же мне петь и не плакать при этом?

В дивном запахе кипящей разноцветьем сирени,
Мой разум побежден известием, что где-то,
В направлении меня, скрываясь за букетом из цветов.

Совсем не ожидал твоей любви признания,
Все дрогнуло внутри от этих дивных слов.
А где, любимая, твое нежнейшее лобзание,
Где прелесть губ твоих, моя невинная любовь