9

Сомнение и страх – вот что способно поглотить и выпить без остатка душу даже самого счастливого человека. Когда всё вокруг прекрасно, словно в сказке. Мир тишины и шёлковых прозрачных занавесей, мир неги и тихой музыки, звучащей будто отовсюду. Многочисленные комнаты-оранжереи, где Джек с Элейной словно потеряны в бесконечном саду.

Но Джек, казначей Ларкин, не верил в сказки. Вот так запросто принять то, что Элронд как бы между делом согласился на его брак в Элейной?

Джек ожидал удара из-за спины. Он последует почти наверняка. Только когда и кто нанесёт его? По какому поводу?

Элейна так безоглядно счастлива. Когда Джек смотрел на неё, его страхи и сомнения ненадолго таяли.

- Мой отец  благосклонен к нам. Я не ожидала. Я думала.… А ты что скажешь?

- Не знаю, - пожал плечами Джек. – Твой отец странный, - Джек запнулся, потому, что собирался сказать «человек».

- Он добрый, - грустно улыбнулась Элейна. – Но мы так мало общаемся. Раньше мне казалось, что я для него просто деталь интерьера дворца.

- Когда ты обращаешься к нему, то не называешь отцом. Почему?

- Я не могу. Он бог, Джек. Он великий правитель. А я…

- Ты помнишь свою мать?

- Смутно. Она умерла, когда я была ещё ребёнком. Так давно, что я помню только пепельные волосы и глаза по цвету напоминающие стоячую болотную воду. Ещё помню, как она гладила меня по голове.

- Элейна, давай после свадьбе переедем в мой дом? Я не могу здесь жить. Я здесь, как в зверинце. Эти цветники, заросли посреди комнат и залов – это какое-то извращение.

- Ну, почему? – рассмеялась Элейна. – Это  придумал мой отец. Он решил совместить архитектуру и природу. Чтобы одно перетекало в другое, как бы образуя единое  целое. Своеобразный символ нашего мира.

- Чушь, полная! Здание – это здание. Растения и всякие там птички, зверушки – отдельно. Мне не нравится.

- Я сделаю так, как ты захочешь, Джек! Пойду туда, куда ты позовёшь, - ласково сказала Элейна. – Я думаю, мой отец так легко согласился на наш брак, потому что я ему безразлична.

- Не думаю, - возразил Джек.

- По-твоему мой отец…

- Я не хочу говорить о нём. Прости.

- Хорошо.

 

***

- И что вы пытаетесь отыскать у меня в штанах? – изумлённо воскликнул Джек, когда два дебелых мужика  без предупреждения ворвались к нему в спальню, и под испуганные взгляды Элейны стали щупать и расшвыривать одежду казначея храмов.

Сам Джек, ничуть не смущаясь своей наготы, стоял, уткнув руки в боки.

- Господа, вам помочь?

- Вот! – тип с самой мерзостной рожей выхватил из кармана шароваров казначея какую-то маленькую плоскую ерундовинку и радостно помахал ею перед носом Джека. – Я нашёл компромат!

- Чего ты нашёл? – не понял Джек.

- Эвку[1]! – заорал тип. – Я знаю здесь всё! Всё!

- Надо проверить, - сказал второй бугай.

- Ребята, а вы кто? – Джек уже начинал злиться.

- Служба безопасности лорда Элронда, - отчеканил один.

- И что вам от меня нужно?

- Факты политического шпионажа, - радостно провозгласил второй.

- Чего?

- Мы проверим информацию на эвке, -  в один голос отрапортовали оба мужика и друг за другом, маршируя, словно на плацу, вышли из спальни.

 

***

- Господин казначей, - масленый голос лорда Элронда карябал слух Джека, словно нож, скребущий по стеклу. – Информация, собранная тобой просто потрясающа! Не только указаны виды и количество моих боевых машин, но даже сделаны великолепные изображения. Поздравляю! Очень качественная работа!

- Я вас не понимаю, - тихо сказал Джек, а про себя подумал: «Ну вот, состоялась свадебка!»

- А что здесь понимать, господин шпион королевы Тиа? Ты блестяще провалил задание!

- Не было никакого задания. Мне подбросили ту хреновину!

- Кто, позволь спросить?

- Да ваши люди и подбросили.

- Ты обвиняешь меня в обмане, Джек? Подумай, прежде чем произносить такие слова. За политический шпионаж тебя ожидает казнь. Но за оскорбление Великого бессмертного мучительная казнь.

 

***

Духота! Изнуряющая, проникающая в лёгкие вместе со спёртым влажным застывшим воздухом, сводящая с ума запахами мочи и прелой травы. Пройдёт текль, два, три…. Пролетит  целая вечность, а духотища никуда не уйдёт из каморки темницы, в которой заперт Джек. Монотонно будет тянуться время. Узник потеряется в нём, и час смерти встретит как награду, как избавление.

Джек, чтобы не ощущать пытку потной бесконечностью почти всё время спал болезненным, похожим на бред сон. Постепенно беспорядочные образы в его сознании сменились картинами давно забытого, но дорогого сердцу прошлого

 

- Джек, посмотри, она сейчас вспорхнёт! – Лисичка восторженно держала в руках вырезанную из дерева птичку.

- Нет, не вспорхнёт! – скептически поморщился Джек.

- А мне Арс сказал, что да! – надула губки девочка.

- Арс сказал! Он и не такое придумает, - Джек достал из кармана своих штанов точно такую же, как и у Лисички игрушку. – Он таких наделал целую кучу. У меня в комнате штук пять валяется.

- Неужели деревянные птички никогда не смогут летать? – загрустила Лисичка.

Джек наклонился к подруге и обнял её. Ему всегда почему-то было так жалко именно эту рыжую, круглолицую, веснушчатую не красивую девчонку. Может оттого, что она, как и Джек сирота?

- Арс ведь не бог, чтобы лепить из глины и оживлять, - сказал Джек.

- Эти птицы не из глины, они из дерева, - возразила Лисичка.

- Какая разница. Создавать жизнь могут только боги, человеку же дано только,  пытаться изваять или изобразить подобие живого. Так говорит Арс. Я не совсем понимаю эти его слова, но мне кажется, птица, вырезанная им из дерева, не полетит…. 

- Но Арс говорил мне, - не сдавалась Лисичка, - Что однажды полетят и птицы, сотворённые людьми! Значит, наши птицы полетят тоже!

 

- А ну вставай, урод!

Удар сапогом в бок, где-то в области печени.  Джек вздрогнул, и Лисичка растаяла, словно дым от прогоревшего костра.

- Вставай!

Второй удар пришёлся уже по почкам. Джек открыл глаза. Над ним нагло скаля гнилые зубы, склонился стражник.

- Ты что оглох? К тебе тут пришли! Не абы кто пришёл, а Великий Бессмертный!

- Что? – Джек еле ворочал  распухшим от укусов каких-то насекомых языком. -  Кто пришёл?

- Сам увидишь, - стражник схватил Джека за шиворот грязной пропахшей рубахи и вытолкал в низкую перекосившуюся дверь тюремной каморки.

 

***

- Сколько теклей ты пробыл здесь? – спросил Атанаэль смотрящего на него исподлобья Джека.

- Значит, вот который из великих, -  хмыкнул Джек.

- Я задал тебе вопрос, - спокойно сказал Атанаэль.

- Не знаю. Я не считал. Да и не по чем считать было.

- Угу, - кивнул лорд. – Понятно.

- Зачем вы здесь? - Джека внезапно повело в сторону, и он чуть не упал на своего гостя.

- Знаешь, Джеки, - игриво начал Тано, - А ты мне всегда нравился! Такой симпатичный мальчик!

- Вы пришли, чтобы сказать мне это? – Джек попятился от лорда и упёрся спиной в стену.

- Не нервничай, дорогой Джек! Я пришёл освободить тебя, - довольно заулыбался Атанаэль.

- Освободить? – Джек чувствовал, как правая нога его стала непроизвольно подёргиваться.

- Да, - спокойно ответил Тано.

- В честь чего?

- Я никогда не забываю тех, кто оказал мне какую-либо услугу. А ты сделал для меня многое, - Атанаэль в один широкий шаг оказался возле Джека и положил свою кажущуюся каменной руку на его плечо. – Я не могу позволить тебе умереть.

- Я ничего для вас не делал, - возразил Джек и пошевелил плечом, стараясь скинуть руку лорда.

- Нет, нет, это не так, - улыбка Атанаэля стала приторно – слащавой. – Твою работу я не забуду никогда.

- Я не понимаю вас.

- Преобразователь, - коротко сказал лорд.

Джек почувствовал, что дёргаться начала и левая нога.

- Ты не знал кто заказчик, верно? – расхохотался Атанаэль. – А между тем, это был я. Так, что, красавчик Джеки, ты свободен и можешь идти куда пожелаешь. Но я хотел бы предложить тебе работу…

- Нет, - сказал Джек.

- Что нет? – изумился Атанаэль. – В моем дворце для тебя найдётся уютное местечко.

- Я не хочу вас больше никогда видеть, - прошептал Джек, и померещилось ему, что женственное лицо Атанаэля исказилось, рот его оскалился, с уголков его закапала слюна. А затем показалось, что прямо под ногами правителя Алайзиса оказался разорванный псами труп Лисички.

- Жаль, - сказал Атанаэль и тон его голоса источал искренность. – Но я думаю, нет, я почти уверен, что настанет время, и ты придёшь ко мне. Однажды ты станешь самым верным моим слугой!

 

***

- Иди, собирай свои манатки и убирайся из Ноэтлана! – приказал стражник, когда дверь тюремной коморки закрылась за Атанаэлем.

«Да пошли вы все! – думал Джек, возвращаясь в уже не свой дом. – Я заберу Элейну, и мы уедем. Проклятый Элронд не найдёт нас. Никто из этих слюнявых лордов не сможет найти нас!»

И рисовалась Джеку идиллическая картинка: пустынный пляж, заросли, скрывающие поселение смертных, которому даже нет названия. Выложенный из песчаного камня домик, уютный, с маленькими окошками, наполненный смехом Элейны и их с Джеком детей…

 

***

- Она умерла, господин, - служанка виновато смотрела на Джека.

- Как? Элейна умерла? Почему? Сколько я отсутствовал? – вопросы беспорядочным потоком срывались с губ Джека.

- Вас не было двадцать теклей, господин. Наш бог, лорд Элронд, сказал госпоже Элейне, что вас казнили на третий текль после ареста.

-И?! – Джек схватил свою служанку с такой силой, что бедная женщина вздрогнула от боли.

- Госпожа Элейна поверила отцу. Она пошла к скале. К своей любимой белой скале на берегу океана. Даже Великие Бессмертные не спасли бы её. Господин Джек…

Ларкин оттолкнул от себя служанку. Его внезапно налившиеся кровью глаза яростно посмотрели на лежащие на столе шляпу и плащ. Не произнеся более ни слова, Джек стал  переодеваться.

- Господин Джек, - служанка смотрела на бывшего казначея храмов с величайшим сочувствием.

- Не надо, я уже не твой господин!

 

***

Соляная скала. Белая, ослепительно. Скала вкуса горя.

Мир снова рушится. В который раз рушится. А бывает ли на свете вообще что-то постоянное? Когда-то после смерти Лисички.… Когда-то после смерти Арса.… Только тогда не было чувства вины. Его, Джека, вины.

Засыпая под белой, соляной скалой, под вечными лучами Неспящей, Джек мечтал увидеть во сне Элейну. Но ему приснился океан, который нигде не начинается и нигде не заканчивается. Нет берегов, только сине-зелёная вода. Джек погружается в неё. А над головой постепенно меркнет свет, уступая место тьме, которая неведома Единому миру. Холод, темнота и боль сковывают тело Джека. В угасающем сознании всплывает смеющееся женственное лицо безумного бога.

- Все будет хорошо, Джек! Все будет ослепительно великолепно!