Хорошо у бабушки. Спокойно.
А на улице темно. Надоедливый дождик стучится в окно. Сыро и холодно сейчас там, за окном. А у бабушки дома деловито гудит газовый котел, обогревает дом. Пусть не стучит дождик в окна, не просится, не откроем ему.
Лежит Наташа под одеялом, дремлет. Бабушка рядом, сидя в кресле, вяжет Наташеньке шарфик. Стучат спицы друг о дружку – клац-клац. Вторят им часы-ходики на стене, старательно водя из стороны в сторону кошачьими глазами – тик-так. А то вдруг и вместе возьмутся – тик-клац-так-клац. То-то весело! Даже запах в избе весёлый. Пахнет в избе прошедшим летом, травами летними. Душицей да мятой, лимонником да укропом пахнет. Горит огонёк лампадки в углу возле икон. Спокойно так-то.
- Бабушка, спой что-нибудь.
- Да я и песен не знаю.
- Ну, тогда сказку расскажи.
- Да я и сказки все рассказала, что знала.
- Ну, тогда что-нибудь расскажи.
- А про что-нибудь и говорить неинтересно. Вот разве что про птицу- синицу.
- Про синицу, про синицу!
- Только, чур, уговор. Ты глазки закрываешь да тихо засыпаешь. А я рядом сижу, про синицу всё расскажу.
Послушно закрыла глаза Наташа. Стучат спицы. Улеглась около кровати кошка Милашка. Тоже про птичек слушать любит. Тоже, как Наташа, глаза закрыла, и дремать готова.
- Готовы мы бабушка, рассказывай про птицу-синицу!
Ходят ходики, водят кошачьими глазами. Зовут ночь – время сказочное. А и то, самое время.
* * *
Жила за морем, за границей, сама что ни на есть, птица-синица. Жила-была, поживала, лимонады распивала. Да за границей ей, слышь, надоело, прилетела синица сюда к нам, да здесь и осела. Сама птица-синица невелика, бывает, когда летает полнеба, закрывает, крылами махает, на море волны вздувает. Ну а если клювом щёлкнет – все враз в мире смолкнет. И нет для той синицы ни забора, ни границы. Птица-синица летает, а где сядет и сама не знает. Вот и летает, она летает, сны всем-всем навевает. Где пролетит, там кто-нибудь уже спит. Над одним замком так долго летала, что девица-молодица сто лет спала и не встала. Лишь молодец-удалец спугнул синицу, да и разбудил ту царь-девицу. А что же синица? Синица все летает, да по-прежнему сны всем дарит. Пролетела над избой, где девочка наша, коснулась крыши крылом - вот и спит Наташа. Спи спокойно, девочка-красавица, пусть приснится тебе, что только самой нравится.
* * *
Спит девочка и видит сон, что она ложится спать, и снится ей, что она заснула, а заснув, приснилось ей, что она засыпает. Спит девочка. Да так крепко спит, что никто-никто её разбудить не может.
Пробовала разбудить Наташу бабушка. Спицами стучала, кастрюльками бренчала. Пирогов напекла сладких с яблоками, плюшек пышных. Самовар поставила, чай заварила, молоко к чаю приготовила. Всё как Наташа любит. Только спит Наташа, никак не проснётся. Всполошилась бабушка, забеспокоилась, звонит родителям Наташи. Приезжайте родители будить Наташу!
Пока бабушка по телефону разговаривала, стала Наташу кошка Милашка будить. Лапками по лицу водит, одеялом шебуршит, мяукает громко. Даже царапнула один раз по руке, только тихонько, чуть-чуть, чтоб не больно было. Да все без толку. Не просыпается Наташа.
Приехали родители, тоже бросились девочку будить. Плачет громко мама. Басит, гудит папа. И тормошили Наташу, и водичкой холодной брызгали, и музыку громко включали новомодную. Нет, ничего не получается. Спит девочка, спит Наташа.
И не знают родители, что делать. Не знает бабушка, не знает кошка Милашка. Сидят рядышком, смотрят на спящую Наташу, думы думают.
А девочка спит.
* * *
Ночь опустилась на дом, темнотой укутала. Тихо. Стоит у кровати Наташиной фигура в плаще. Кто ты витязь? Повёл витязь плечом, упал плащ. И вот стоит юноша светлый в белых одеждах, статный, высокий. Глаза у юноши светлые, горят огнем неземным. Держит на плече меч сияющий. Кто же ты, витязь?!
- Не бойтесь люди, не пугайтесь. Я – Ангел Господень.
- Что же ты делаешь здесь, Божий посланник?
- Молилась девочка на сон грядущий. Услышал Господь молитву, меня послал. Стою здесь, детский сон охраняю. Чуть, что не так, взмахну мечом своим огненным и все страхи прочь прогоню. Ведь ребенок спит. Так пусть сон спокойным будет. Для чего же мы воины Господа нашего нужны? Что может для Господа быть важнее, чем спокойный сон ребёнка. Много нас Ангелов Божиих. Сколько людей на свете столько и Ангелов Божиих. Помолится дитя, услышано будет – встанет Ангел на защиту, поможет. Иначе и быть не может.
- Ангел пресветлый, верный слуга Господень, моли Бога о всех нас грешных!
Стоит Ангел Господень с мечом на плече, Наташин сон охраняет. Тихо всё, спокойно.
Спит девочка, спит Наташа.
* * *
Спит Наташа. Петушок солнышко зовёт, новый день настаёт.
Беспокоятся родители, беспокоится бабушка. И кошка Милашка беспокоится. Зовут знакомых врачей-лекарей.
Зовет бабушка. Прибежала Девка-болотница. Пофыркала, постучала по углам, напугала Милашку. Скинула накидку свою из болотного тумана. Наставила горшочков, кадушек. Развела сырости. Начала на болотной водице зелья настаивать. Спит Наташа. Прогнали девку, ну её! Развела грязи болотной, даже кошка Милашка чихать начала.
А девочка всё спит. Зовет папа. Примчался доктор Касперский. Весь суетливый, длинный, что твой червь. Понаставил экранов, аппаратов разных. Вся изба в проводах, как в паутине. Долго сидел Касперский, по клавишам настукивал, на экран посматривал, проводов то убавлял, то прибавлял. Спит Наташа.
- В чем причина не разобрал, но ясно, что это вирус. Нужно бы с коллегами доктором Вэбом и господином Нодом посоветоваться, - сказал Касперский, собрался вертляво, вскочил на коня троянского и был таков.
А девочка- то все спит. Позвала мама врачей из «Неотложки». Народу приехало много. Слова все говорят непонятные, готовят аппараты чуднЫе, сами спорят, ругаются. А некоторые тут же мирятся и целуются. Рассердилась бабушка, чуть не плюнула в сердцах, перекрестилась да и прогнала врачей. Ну их суетливых, одни разговоры разговаривают. Лечить-то им некогда за разговорами.
Одна кошка Милашка никого не звала. Сидела, смотрела, да потом и убежала. Куда не сказалась. Ругать её за это никто не стал. Забыли как-то.
Спит девочка, спит Наташа. И сидят родители, сидит бабушка рядом, вяжет нескончаемое вязание. Стучат спицы. И незримый стоит Ангел Божий, всё видит, улыбается. И горит пламенем неземным меч на плече его. Знает что-то ангел, да не говорит никому. Время еще не пришло.
Спит девочка.
* * *
Снится Наташе сон. Будто идет она по лугу зеленому. Нежно светит солнышко. Лето кругом. Каникулы. Играют мальчишки в футбол на лугу. Далеко разносятся звонкие их голоса. Вдруг видит Наташа на краю луга в густых зарослях орешника да рябинника стоит дом. Добротный дом, крепкий да только какой-то черный. И будто слышит Наташа чей-то плач из дома. Любопытно стало девочке. Подошла она поближе. И видит что дом заброшенный давно. Крепко заколочены окна. Шифер потемнел на крыше, а кое-где и провалился вовнутрь. Крыльцо черное, от прошедших за многие годы дождей и вьюг, покосилось. Стоит дом и ухмыляется Наташе черным дверным проемом. Так кто же тогда плачет? И так любопытно стало девочке, что поднялась она по скрипучим ступенькам и переступила старый порог старого дома.
- Кто тут плачет? – нет ответа. Слабо, очень слабо, проникает свет внутрь дома. Пусто внутри. Стоит закопченная, холодная печь, покосившийся стол, да пара сгнивших стульев – вот и вся обстановка. Так кто же плакал?
Видит Наташа, мечется по избе комок серый, лохматый, скулит да плачет.
- Кто ты? Плачешь зачем? – интересно Наташе.
Скулит комок да плачет – жалуется. Но понятно стало Наташе, что это здешний домовой. Давным-давно уехали хозяева на новое место, а про него и забыли. Одичал домовой без дела, без работы. Целыми днями мечется по дому и на жизнь жалуется. Злится домовой на всех людей и на весь белый свет, что стал он таким пустодомкой. Увидел Наташеньку осерчал. Глядит Наташа, а вместо комка безобразного – большая черная собака. Злая та собака, зубы оскалила, клыки большие желтые и слюна с них стекает. Рычит собака на Наташу и к ней подступает. Вот-вот укусит! Испугалась Наташа. Да так испугалась, что с места сойти не может. А собака страшная всё ближе подходит. Сейчас укусит!
Вдруг, откуда ни возьмись, Милашка. Встала перед собакой, загородила собой Наташеньку. Впервые увидела такой Милашку девочка. Выгнула спину дугой, шерсть дыбом, шипит, когти длинные выпустила. Не подходи злая собака, не тронь девочку!
Вздрогнул, вскинулся Ангел Господень. Скинул с плеча меч блестящий, махнул им в воздухе. Прочь сон ужасный!
Испугалась собака, попятилась. Прыгнула в темный угол избы, заскулила жалобно и пропала с глаз долой, как будто и не было её. Глядь, и нет дома самого, снова солнышко, снова лето. Нет ни домового-пустодомки, нет собаки страшной. И Милашка куда-то пропала, как и не было её тут.
- Спасибо тебе, Милашка, защитила от чёрной собаки.
- Спасибо тебе, Ангел Божий, за защиту сна детского!
Спи спокойно, девочка.
И спит Наташа.
* * *
И пришла к Наташе женщина. Одетая просто, босая. Накидка на женщине темно-синего цвета, позолотой по краям обшитая. Подошла женщина к спящей Наташе, постояла, молча, посмотрела на девочку спящую.
И случилось тут небывалое. Увидел Ангел Божий женщину, и преклонил колено слуга Господень, и положил меч свой сияющий ей под ноги. Вскинулись, было, родители, разволновалась бабушка, но посмотрели на Ангела Божия, замолчали, смотрели на чудо чудесное. Шло от женщины сияние радужное, неземное. Посмотрела женщина на взволнованных родителей, бабушку, Наташу, спящую да Ангела – улыбнулась. Приложила палец к губам своим. Тише! Ребенок спит! А глаза у женщины темные да строгие, взгляд грустный да ласковый. Увидели родители взгляд тот, замерли, успокоились, замолчали. Увидела бабушка тот взгляд, опустилась на колени, и слёзы потекли из глаз её.
А женщина постояла перед кроваткой Наташиной. Думала о чем-то своём наверное. Потом погладила девочку по голове, в щёчку поцеловала и вышла, молча, улыбнувшись. И упокоились родители, успокоилась бабушка. Всё хорошо будет, всё нормально.
И приснился Наташе чудесный сон. Приснился день тёплый и солнечный. Приснилась молодая женщина. Шла она босая по лугу васильковому. Шла так легко, что даже травка не согнулась, цветок не сломался. Держала женщина младенца на руках, глядела на него ласково. И порхали над матерью птицы разноцветные и пели песни чудесные. И летали над женщиной с младенцем пчёлы да шмели, навевали запах сладостный, медвяный.
Ласково пригревает летнее солнышко, звучат песни чудесные. Идёт женщина с младенцем на руках по лугу васильковому. И горит на ними звезда Вифлиемская.
О, преблагая и вселюбивая Дева Мария, благословен плод чрева твоего!
* * *
Прибежала тут кошка Милашка. Где она была да что делала никто не узнал. Да никто и не спрашивал. Что она расскажет? Помяукает только.
Прибежала кошка Милашка, села посреди комнаты да громко и мяукнула. Вдруг откуда ни возьмись, летит птица. Та самая птица-синица. Крылом махнула да сон свой вернула. Вокруг повернула, на крышу вспорхнула. Голову повернула, всем подмигнула. Да как только пискнет. Тут и сон весь прочь!
Проснулась Наташа. Тепло в доме у бабушки. Травами пахнет, да чаем свежим, да плюшками сладкими. Сидит рядом с кроваткой кошка Милашка, мурлыкает, умывается, лапкой гостей созывает. Приходите все, Наташа проснулась! Потянулась девочка, глазки кулачками потёрла. Смотрят на Наташу женщина добрая с младенцем с иконы, улыбаются. Бегает зайчик солнечный по избе, улыбается. Зашла в комнату бабушка, сложила руки свои натруженные впереди на переднике, улыбается. Радостно-то как всё! Улыбнулась всем и Наташа:
- Ну, вот и проснулась я! Доброе утро!
