Санёк

День выдался солнечный и даже тёплый, по осенним меркам. Начало октября не балует погодой в Горной Шории. В это время года погода переменчива - может неделю лить дождь и как только прояснится, то к утру жди морозца градусов под десять. Вот и всю эту неделю проморосил дождичек и только перед выходными к утру перестал, а с обеда переменная облачность и солнце, яркое солнце между рядов жиденьких облаков, которые иногда скрывали его ненадолго.
Днём Саньку так расхотелось работать, так расхотелось, что он готов был тотчас же заглушить мотор челюстного погрузчика, на котором он трудился и походить по осенней тайге. Саньку нравилось бывать в тайге глубокой осенью, когда осины и берёзы стоят почти без листвы, трава, вымахавщая за лето выше человеческого роста, полегла, когда в лесу тихо, только вороны каркают, да сороки трещат, ну ещё такие маленькие пичужки посвистывают, их ещё "корольками" называют. И во всём этом такой величественный покой, словно природа, наработавшись за всё лето, угомонилась, прилегла отдохнуть и ждёт только одеяла, чтобы укрыться и подремать до весны.
Санёк посмотрел на часы - было начало четвёртого пополудни. "Слава богу, - подумал он, - ещё часок как нибудь промаюсь... Хоть бы лесовозов больше не было, а то к пяти какой нибудь водила -рвач припрётся и грузи его срочно... Перештабелёвка эта "задолбала" вконец..." От мыслей о повседневности его отвлёк подъехавший лесовоз. Из кабины вылезли водитель и сторож. Сторожа все в бригаде звали "Умре". В бригаде у всех лесорубов были клички, потому что каждый из них отбывал срок наказания в колониях, которыми просто напичкана Горная Шория, в любом мало - мальском посёлке есть исправительно - трудовая колония, где осуждённые валят и перерабатывают лес. Народ в бригаде из разных мест необъятной страны: сторож откуда то из Западной Украины, его и звали потому "хохол", но чаще "Умре" из - за его коронной фразы "хохол без горилки и сала умре на другий день..."; бригадир или "бугор" по - блатному был родом из Омска; другие ребята из Средней Азии и даже двое местных шорцев, тоже "сидячих". Не "сидячим" был среди всех был только Санёк. В бригаду он попал случайно - оператор челюстного погрузчика уехал на свою малую родину куда то в Азию и получилось так что некому было сесть за рычаги погрузчика, а тут и подвернулся Санёк и взяли его в бригаду.
Работь в ней считалось престижным для леспромхоза, потому что заработок там был как у шахтёра - проходчика, в других бригадах вдвое и даже втрое меньше. Ребята немного пороптали бригадиру насчёт того , что новый работник "несидячий", вроде как нарушение бригадной традиции, но со временем всё само собой устоялось.
На этой работе Саньку нравилась только зарплата, остальное его раздражало: рёв мотора слышный на несколько километров по всей окрестной тайге, потому что погрузчик старый, вместо глушителя просто выхлопная труба; довольно таки сложная работа, потому что надо одновременно управлять педалями, рычагами и ещё распределителем гидравлической системы, а это требует большой сноровки; пьянство в бригаде, особенно по пятницам и перед праздниками, которых у русских, как известно всем, в изобилии.
Умре поприветствовал Санька высоко поднятой рукой и прошёл сразу в вагончик - бытовку или как его называли "балок". В руках он нёс довольно таки объёмистый рюкзак, в нём, по предположению Санька, была самогонка или как её называл сам Умре, горилка, сало и хлеб, ну ещё несколько пачек сигарет со спичками. Его тотчас же окружили две собаки. Их ещё щенками привезли сюда лесорубы. Они выросли и жили здесь же под балком. Кличек у них постоянных не было - звали кто как, кто "гуляшом", кто "кабыздох".Собаки любили сторожа и радостно прыгали вокруг него - ещё бы, ведь он был их кормильцем и к тому же весь выходной с ними разговаривает, а больше не с кем, и если не говорить, то от собственного голоса отвыкнешь. "Ну всё, сегодня уж точно потемну отсюда поедем, - с раздражением подумал Санёк. - Сейчас уже "урки" с сопки припрутся и нажрутся опять до "соплей". Тьпфу, "шары" бы мои не видели их..."
Водитель лесовоза Саньку был не знаком, потому что за лесом приезжали из разных организаций: стройтреста, рудоуправления и свои леспромхозовские. Так что всех не узнаешь и не запомнишь, многие даже из кабины не выходят, но этот подошёл к Саньку.
- Здоров, - поприветствовал он Санька.
- Здоров, - сухо ответил ему Санёк, с трудом сдерживая своё раздражение. - Ты последний или ещё кто нибудь за тобой следом едет?
- Не-е, я последний. Я вообще не хотел даже из гаража выезжать, неделю на ремонте простоял, думал сегодня пятница, "дуру прогоню" в гараже, а начальник колонны увидел и выгнал в рейс, да главное перед обедом. Видно не "в духе" сегодня, - водитель был словоохотлив. - Ты мне большой воз не грузи...так... "кубов" пятнадцать кинь и хватит, лишь бы "ходка" была, да начальство заткнулось. Ладно?
- Ладно. Вставай вон под тот штабель, - уже более дружелюбно ответил Санёк и рукой показал водителю на нужный штабель леса.
Машина в пять подъёмов была нагружена, но водитель не спешил уезжать. Он вызвал Санька покурить на свежем воздухе. За перекуром завязался разговор о том, о сём, о заработках в основном, о семьях немного, о погоде.
- Да -а - а, протянул водитель, глядя в осеннее небо. - Чёрт разберёт эту погоду. Ночью наверное мороз "жахнет". Вы воду то с тракторов сливаете?
- Сливаем, ещё с конца сентября, - лениво ответил Санёк. В это время приехал трелёвочный трактор, привезштй хлысты. На возу сидели лесорубы. Трелёвочник остановился напротив балка, мужики слезли на землю, сняли бензопилу, канистры под бензин и под масло, цепи, гидроклинья и потащили всё это в помещение. Трелёвочник взревел и повёз лес до штабеля. Разгрузившись, подъехал обратно к балку, тракторист "погазовал" несколько раз и заглушил мотор.
Все лесорубы поспешили в балок встретиться со сторожем, который наверное уже сам угостился и сейчас других угостит своей отменной самогонкой. Санёк колебался - то ли уехать с этим лесовозом, то ли остаться. Он сказал водителю лесовоза, чтобы тот подождал его и забрал до посёлка, а сам поспешил к погрузчику. "Чёрт бы их всех побрал, "бухарей" окаянных, сокрушался Санёк. - Уеду, так эти "алкаши" воду из двгателя не сольют, а вдруг мороз. Придётся торчать тут и ждать "трумэна". А может сейчас слить и ехать домой, всё равно "бугра" не будет, он в конторе с утра остался бумажки какие то подписывать. Как надоела вся эта "блоть" -то один не едет на работу, то другой с похмелья, - он посмотрел на датчик температуры, тот показывал девяносто градусов, - Да, поднагрел. Придётся ждать пока остынет и только потом сливать." Он заглушил мотор и крикнул лесовозчику.
- Ладно, езжай без меня! Двигатель горячий, остынет, потом солью и со всеми уеду!
Водитель лесовоза жестом попрощался с Саньком, завёл мотор и уехал. Стало тихо, только слышен был шум пьяной компании.
Прошло около часа, приехал "трумэн", так лесорубы называли машину, которая возила их на работу и с работы. Пьянка продолжалась дальше, водитель "трумэна" не спешил сам и других не торопил - ему лишние часы в путёвке никак не помешали. Санёк уже дожался когда двигатель остынет, слил воду и сидел в кабине погрузчика, ожидая отъезда - ему не хотелось находиться с пьяными в одном помещении. Почти стемнело, наконец то все вспомнили о доме и вывалили всей гурьбой на свежий воздух. Они были пьянющие, как говорится "в стельку" и еле - еле залазили в кузов машины. "Так и есть, - подумал Санёк, глядя на этих работяг, - Ни одна "падла" не "чухнулась" воду слить. Ну и я "забил" на всё. Пусть за вас "бугор" беспокоится."
Дорога до леспромхозовского гаража заняла времени больше обычного, "трумэн" ехал медленнее обычного. "Водила, видать, тоже к самогонке приложился, подумал Санёк. - А чего ему бояться? Гараж сразу на въезде в посёлок, "гаишников" там никогда не бывает. Сейчас приедет, машину поставит и всё ребята, дальше добирайтесь как хотите"...
...Выходные пролетели в трудах и заботах мигом. Погода стояла такая же что и в конце прошлой недели - сильных заморозков по утрам не было. В понедельник Санёк шёл на работу в гараж с некоторым предвкушением предстоящей "разборки" бригадира с бригадой. В том, что таковая предстоит, он не сомневался ни минуты. За те несколько месяцев, он неоднократно был свидетелем таких "разборок" - то ребятки "нажрутся", то лес пропьют, то одно, то другое, а тут такое "ЧП" - воду с трактора не слили - да за такое...
Когда Санёк пришёл в гараж, то бригада была в сборе и "бугор" распекал всех за пьянку накануне. Санёк поприветствовал всех и сел курить возле печки. "От кого он узнал про пьянку? - подумал он. - Ах, да, от сторожа, "гаражёвского" сторожа - тот видел всех, когда они приехали из тайги... Интересно: спросит про воду или нет? Или уже поди спросил? Чёрт, поздновато я пришёл. Как бы невзначай намекнуть?"
- В пятницу вечером так прояснило, я думал мороз "жахнет" на выходных, - сказал Санёк неожиданно для себя, да и в общем то для всех, ведь про погоду никто не говорил. - Поди в тайге не было мороза..."
- А ты чего трясёшся, воду что ль не слил? - перебил его бригадир, да так сурово, что у Санька как то нехорошо на душе стало.
- Да я то слил, вот только не знаю как другие, - на последнем слове он сделал нажим, явно намекая, что в трелёвочнике вода не слита.
Бригадир повернулся в сторону тракториста.
- Слил?
- Да "хрен" его знает... Вроде открыл краники... Да всё машинально... Разве тут всё упомнишь, - залепетал тракторист.
- Да ничего ты не открывал, - осмелел Санёк и решил "подогреть" бригадира. - Я же видел!
Все лесорубы затихли и обратили свои взоры на Санька, а он ощутил себя "гвоздём программы", этаким героем - одиночкой, который сейчас всех выведет "на чистую воду". Однако развязка оказал иной.
- Слушай, Александр, - обратился бригадир к Саньку строгим почти официальным тоном. - Вот ты всё видел, всё знал, что этот "чудак" на букву "Мэ" "нажрался" как поросёнок и забыл про своего кормильца, и промолчал...
- А я то в чём виноват?! - воскликнул Санёк в своё оправдание. - Они "бухают", а я за всех должен волноваться? Я со своего погрузчика слил, а остальные мне "пофигу", я за всех "пахать" не собираюсь. Пусть не забывают!
- Ай молодец, ну молодец! - "кипятился" бригадир. - Значит все ребята - "алкаши", тунеядцы, а ты один - хорошенький, правильный. Так получается?! Ну, ладно, допустим, врезал бы мороз и размёрзся бы двигатель. Всё, "кранты"! На чём лес возить будем? Чем план делать будем? Что ты грузить будешь на своём погрузчике, правильный ты человечек?!
Тут Санёк в глубине души понял, что вся бригада против него.
- А чего вы все на меня то "окрысились"?! - почти заорал он. - Если я "несидячий", то меня можно "гнобить"?!
- Да никто тебя не "гнобит" , но после такой выходки... - бригадир уже потише, но стальным голосом, не обещающий ничего доброго, продолжил. - Не знаю, как ты будешь с ребятами работать? У нас, знаешь, за мою бытность бригадиром, столько народу перебыло, но чтоб вот так к коллективу отнестись наплевательски, как ты...
Санёк слушал речь "бугра" и кровь "закипала" в нём, он негодовал, ему хотелось наговорить всем всё то, что он о них думал. Однако какая то внутренняя сила, а может быть и страх перед коллективом, точнее сказать одиночество перед толпой, останавливала его.
Подъехал "трумэн", в помещение зашёл водитель, все как по команде, зашевелились, похватали свои рюкзачки с провиантом и дружно галдя, поспешили к машине. Остался бригадир с Саньком.
- Насколько я понял, мне увольняться, да? - обратился Санёк бригадиру.
- Ну... Ты сам виноват, что не вписался в бригаду, - ответил тот и поспешно вышел.
Санёк остался на месте. "Козёл. Тоже мне "пахан" выискался, - негодовал он. - Устроил "тюряжку" тут со своими законами, "понятиями"..." Он посидел, выкурил ещё пару сигарет и пошёл в контору подавать заявление на увольнение.

Артур Линник. 2012 г.