Угон.

Собрались мы с друзьями, товарища нашего, с днём рождения поздравить.

Да не просто поздравить, а разыграть, что бы веселее было. Решили: купим, в спец магазинчике, куклу резиновую для сексуальных утех, парнишка - то холостой. Оденем, обуем её, и за стол. Наш холостяк со зрением не дружит, знакомиться начнёт, а мы: ха – ха, вот смеху - то будет. Скинулись по рублю – купили девку, резиновую. Мужики говорят – ты Колян, у нас парень разведенный, тебе барахло твоей бывшей никчему, подбери для нашей барышни что – нибудь из одёжки. Я надутую куклу в багажник, и домой. Подъезжаю к подъезду, машин кругом понатыкано, думаю, не буду в общий ряд ставить, за одеждой сбегать – пять минут – не больше. Даже глушить не стал, дверь не закрыл, только в багажник заглянул: прикинул, подойдёт ли размерчик. Только я в подъезд – сосед Жора Бедин на своём Фольксвагене подъехал: парковаться надо – моя семёрка мешает. Ну, он машинку – то мою, и отогнал в сторонку, поставил мордой к выходу. Я выбегаю, в руках кофточка, колготки чёрные, глаза выпучил – машины моей нет! Что делать?! Звоню в ментовку, полицию по нынешнему. Так, мол, и так, угнали семёрку красного цвета, номер, вмятина на левом крыле. Жду, весь на нервах: мужики уже, наверное, за стол садятся, а у меня баба не одета и ехать не начем. Минут через десять на мой сотовый звонят, – нашли десятку зелёного цвета, в хорошем состоянии: ни вмятины, ни царапинки.

Я в ответ, - на кой мне десятка, пусть даже в хорошем состоянии. Вы мне мою машину найдите.

Через десять минут снова звонок, - счастливчик ты мужик, только, что ж ты раньше – то об угоне не заявлял, - третий год у нас на приколе стоит твой москвич четыреста двенадцатый, жёлтого цвета, приезжай – забирай.

Я, аж, завизжал от возмущения – Вы, что там, издеваетесь надо мной?! Какой москвич! Семёрочку мою, красненькую, найдите!

- Какой вы гражданин, однако, привередливый, и так вам не так, и то вам не это. Ладно, ждите, высылаем сотрудников, разбираться будем на месте.

Подъехали сотрудники: два полицейских, по классике детектива – один добрый, другой злой. У первого лицо бледное, у второго – красное.

Красномордый сразу ко мне, - Машину, говоришь, угнали, а сам в показаниях путаешься: то москвич, то десятка. А может, вообще угона не было? Может, разобрал ты её на запчасти, и денежек у тебя сейчас полный карман, и одёжка у тебя в руках богатая. Короче, колись, как дело было!

- Вы, что, ребята – замямлил я. - Угнали, ей богу угнали, -  и первый раз в жизни перекрестился.

- Да вы не волнуйтесь так, - начал меня успокаивать бледный. На товарища моего не обращайте внимания – контуженный он. Пока дубинкой своей кого – нибудь не отдубасит – не успокоится. А вы сознайтесь и на душе вашей легче будет. Не было угона. Запишем как мелкое хулиганство – ложный вызов. Отделаетесь штрафом – и гуляй Вася.

- Я вам не Вася, и гулять оштрафованным,  не собираюсь, - упёрся я.                                                                                                                                 Пока, мы с бледнолицым мило беседовали, контуженный начал обнюхивать какую – то красную семёрку.

- А это чья машина?

- Откуда мне знать. Вы полиция, вот и узнавайте: где, что, и почём?

Оба сотрудника послушались меня и занялись этой машиной всерьёз. Осмотрели её вдоль и поперёк, постучали ногой по номеру, пошушукались.

- У тебя, товарищ дорогой, как со зрением? Ложку от вилки отличить можешь?

- Не волнуйтесь, комиссию прохожу и мента от бомжика пока отличаю.

- Странно, чует моё сердце, что - то тут не так, пробормотал себе поднос краснорожий и открыл багажник. – Опаньки! Так я и знал. Да тут трупак. Глянь Мишаня, а то я покойников боюсь.

- Я тоже боюсь.

- Ну, давай тогда смотреть вместе. Женщина, блондинка, дридцати трёх лет, золотые кольца с пальцев сняты, голая.

- Эй ты! Маньяк близорукий. К нам не приближайся, от нас не удаляйся, а то будем стрелять. – Оба спрятались за машиной и направили на меня пистолеты. Я глядел на них, как на двух дураков. Они на меня так же.

- Может, объясните господа полицейские, что происходит.

- Сперва, начальству доложить надо, да подмогу вызвать, а то от тебя психа всего ожидать можно. – И оба в голос начали по рации просить помощи.

- Да, похоже, с психиатрической больницы убёг. Женщину убил. В багажнике его машины нашли. Не знаем, насиловал, нет, баба нечего не говорит – мёртвая. А одежда её, у него в руках, продавать видно собрался, душегуб.

Ага, очень опасен. Никаких действий не предпринимаем. Высылайте опер группу для захвата. -

 Начальство им отвечает, - выслать пока не реально. Третий день, как выехали на задержание вора - директора винного завода. Вчера приезжал за закуской сержант Бухаренко, говорит, здоровый, ворюга попался, одну только руку ему закрутили, вторую никак не можем, за стакан держится, вражина.

 - Как только, то сразу к вам, крепитесь.

Я слушаю и ушам своим не верю: не иначе, как крыша поехала у полисменов.

Видно всё же справились оперативники со второй директорской рукой, завизжали тормоза, подкатила полицейская машина. Из неё, в обнимку с директором расхитителем, вывалилась еле живенькая опергруппа.

Директор машет мне рукой, - милости прошу к нашему шалашу.

- Спасибо – говорю, не надо мне ваших шалашей, меня на дне рождения ждут.

- Что! – проснулся их командир. Оказание сопротивления сотрудникам органов! Знаешь, какая статья?!

 - Нет – говорю.

 -Ну, вот и я тоже. Вот сейчас найду свой, автоматик, да как начну пулять –

о своём дне рождения пожалеешь.

Наверное, от страха, но до меня всё - таки дошло: моя это семёрочка, родная, никто её не угонял. Мужики! – Кричу, засевшим за машиной. – Ошибочка вышла! Ненужно ничего искать. Всё на своих местах: и тачка, и девка ненастоящая в багажнике. Я её одеть хотел, что бы друга разыграть. Можете погладить её, пока голая – поймёте, что кайфа никакого – резиновая Зина.

- Молчать! – Краснолицый открыл багажник, очень внимательно осмотрел его содержимое. Потом поманил пальцем своего товарища, - проверь на ощупь.

- Почему я? Щупай сам.

- У меня опыта нет. Стесняюсь я их.  

Бледный запустил руку в багажник. По началу, робко, затем уверенней, в конце, с удовольствием провёл опознание.                                                                           - Да, в магазине куплена, что на улице Ленина, - разочарованно произнёс он.

Его злой товарищ сплюнул с досады, он уже мысленно присобачил звёздочку на свои погоны. Что бы хоть как – то клюнуть меня в темечко, предложил мне подарить Зину,  вместе с одеждой, операм. Я согласился.

 Группа захвата умчалась на винзавод проводить очную ставку директора с главным инженером. Два сотрудника похлопали дверью красного автомобиля, и, поняв, что с этого дела уже ничего не обломится, подошли ко мне. – Значит так, мужик, слушай сюда. Пока твой, долбанный автомобиль в угоне. Усёк? А мы его искать будем, и завтра найдём. Нам тоже есть куда сходить в рабочее время.

И тут мои друзья звонят, - ты, куда там с девкой запропостился, мы уже за столом давно сидим.

- Забрали – говорю - нашу подругу в полицию. Я сам еле – еле  отвертелся.

- Ты, что там, никак остограммился? Как же ты на машине поедешь?

- На автобусе, мужики, на автобусе. Семёрочка – то моя, в угоне.