В начале апреля, по выходу приказа министра обороны о начале весеннего призыва, я, как и все восемнадцатилетние парни, получил повестку с указанием – куда и когда явиться для прохождения призывной медицинской комиссии.

Получил – выполнил. И вот уже я призывник, голова пострижена «налысо», повестка «со звёздочкой» и номером команды на руках – жить осталось несколько дней. Разумеется дома, дальше – тоже жизнь, но уже казённая, по уставу воинской службы. Родителей дома не было, мне немного взгрустнулось, и я решил себя отвлечь чем-нибудь. Из чего-нибудь первым мне пришло в голову убрать свои, теперь уже никому не нужные, вещи. Я стал собирать не нужные школьные учебники - они находились ещё в моей комнате, хотя школа закончилась год назад – и перетаскивать их на чердак. На чердаке всякого ненужного барахла было великое множество, оно было покрыто пылью или, как говорит мой папа, «ароматом времени». Вдруг, да, да именно вдруг – таково свойство человеческого мировосприятия – мой взор упёрся в старенький самодельный  самострел. Я взял его в руки и стал разглядывать со всех сторон, прицеливаться в воображаемую мишень. «Надо же. Столько лет лежал, сколько раз я бывал на чердаке и ни разу не заметил про своё оружие» - подумал я и спустился с ним во двор. Я обтёр руками пыль со своего самострела… Самострела? Как бы, не так! В те годы, когда я его делал со своими друзьями, то называл его не иначе как арбалет. Это звучало более значимо – арбалет – средневековое оружие. Сбоку, на прикладе в специальный держатель, была вложена стрела с наконечником из простого гвоздя. Я вынул стрелу, вложил её в жёлоб и натянул тетиву, приготавливая арбалет к выстрелу. Прицелился в стену сарая и выстрелил. Стрела в мгновение воткнулась в деревянную стену сарая, а я долго стоял, как завороженный и смотрел на неё. Нахлынули воспоминания и унесли меня в те далёкие годы, когда я был ещё пацаном-сорванцом. Ясно вспомнилось то время, когда я, школьник, делал этот арбалет вместе с Володькой и его братом, первые выстрелы…

 

 

…Наконец – то наступили долгожданные летние каникулы. Я перешёл в четвёртый класс – здорово! Вот даже после дня рождения не так себя ощущаешь, что стал старше на год, а вот когда перейдёшь в следующий класс – это да! Сразу чувствуется, что стал взрослее. Каникулы – сами по себе конечно вещь хорошая, но если заняться нечем, то радости особенной не ощутимо. Все мои одноклассники и друзья поехали в летний пионерский лагерь. Не поехал только один, и то он мне не друг, только знакомый мальчик с соседней улицы – Володька. Да и учится в параллельном классе. Летом мы иногда играли в футбол в одной команде, вот и вся дружба.

В один из скучных дней я взял футбольный мяч – играть было не с кем – и пошёл на соседнюю улицу к Володьке. В его дворе – а жил он так же как и я, в частном секторе нашего небольшого городка – была привязана маленькая собачка и она так громко лаяла, что я даже не успел позвать своего друга, как он уже вышел из дома. Он даже удивился моему приходу, но по виду был рад мне и поздоровался первым, хотя должен был я.

- Привет! – приветствуя, он стал перекрикивать свою, лающую громко, собаку, одновременно стараясь успокоить её. – Фу, Кукла! Фу!

- Привет! – ответил я ему и подошёл ближе к плотному забору, за которым стоял мой друг. – Айда в «двадцать одно» поиграем.

- Не-е. Я не могу. Мама сказала, чтобы я дома сидел и Витьку дожидался.

От услышанного отказа мне стало скучно, мяч стал не нужным и я стоял, прикидывая в мыслях, как убить время до вечера. Витька - это старший брат Володьки. Он перешёл в седьмой класс и сейчас с утра на тренировке в спортивной секции – кажется лыжные гонки – и придёт ближе к вечеру, потому что после тренировки он со старшими ребятами гоняет футбол на городском стадионе.

- Может, ко мне зайдёшь? – неожиданно я услышал приглашение друга. – В шахматы поиграем.

- Я не умею, - ответил я и уже собрался повернуться и уйти, но ворота распахнулись, и в их проёме стоял Володька. Собака не лаяла. Он посмотрел на меня меряющим взглядом и снова предложил:

- Заходи. Всё равно делать нечего, «телек» посмотрим. Сейчас будет «Тайна двух океанов» - мировое кино.

- А собака?

- А я подержу её в будке и ты пробежишь в дом, - пояснил мне друг.

Я впервые был у него в доме. Жили они не богато и не бедно – как многие люди нашего маленького города. У них в доме было всё то же что и у нас, вот только телевизор был большой – «Горизонт» с отдельными динамиками, показывал хорошо и звук был у него отменный. Я стоял перед телевизором, как зачарованный – такой я ещё никогда не смотрел так близко.

- Сейчас дневные новости кончатся и кино начнётся, - проговорил подошедший следом за мной Володька. – Ты садись на диване, а я пойду суп доваривать.

- А кино ты не будешь смотреть?

- Буду. Просто мне осталось приправу бросить, закипятить его и всё – суп готов, пусть томится, - ответил друг с видом опытного повара и отправился на кухню. – Ты посиди, новости посмотри или почитай что-нибудь на журнальном столике.

Я уселся на диван, немного разглядел интерьер, посмотрел на журнальный столик – там лежало несколько журналов и газет. Газеты меня не интересовали – политика, да планы партии – а вот в журналах можно было найти много интересных картинок и фотографий. Я стал перебирать их: «Смена», «Огонёк», «Костёр» и – такого я ещё не встречал – «Охота и охотничье хозяйство». Меня заинтересовал доселе невиданный журнал и я стал перелистывать его наспех, дожидаясь начала кинофильма. Сама по себе охота меня мало интересовала, но вот оружие, оружие мне было интересно – ружья, винтовки. Попался даже охотничий арбалет и он меня заинтересовал.

- Чего интересненького нашёл, - спросил подошедший Володька и протянул мне конфетку, - на, угощайся.

- Спасибо, - поблагодарил я друга и тут же, развернув обёртку, отправил её в рот. Я жевал конфету и тыкал пальцем в картинку с изображением арбалета.

- А… арбалетик, - небрежно сказал Володька и плюхнулся на диван рядом со мной, даже удостоив вниманием журнал.

В это время новости закончились и началось кино, то есть фильм «Тайна двух океанов». Действие в фильме захватило нас обоих – это было приключение, а приключения мы очень любили. После окончания первой серии началась какая-то партийная «бодяга» - для нас это было не интересным и Володька выключил телевизор. Я собрался было уходить, и даже стал придумывать себе какое-нибудь занятие до вечера, вдруг вспомнил про журнал:

- Володь. Можно я возьму вот этот журнальчик?

- «Охоту» что ли?

- Ну.

- Да бери.

- А родители не заругаются?

- Ну ты же не на совсем, а почитать?

- Да мне арбалет интересен.

- Арбалет? – удивился мой друг. – А где ты его купишь?

- Я сам сделаю.

- Такой не сделаешь. Там, знаешь, какие материалы используют? Ты про такие и не слыхал даже.

- Ну и что. Я простой сделаю…

- А… - небрежно отмахнулся от моей затеи Володька, - простой – это уже не арбалет, а самострел.

Я не стал оспаривать моего всезнающего друга, а молча взял журнал подумав про себя: «Посмотришь, какой я себе арбалетик сделаю – обзавидуешься, будешь клянчить пострелять, а я тебе… я тебе конечно дам стрельнуть разок, ну может два, раз ты мне журнал дал. Ладно, посмотрим как ты потом заговоришь». С такими вот мечтами я и поспешил от друга к своему дому. Я ощутил важность журнала – ведь там картинка и чертёж настоящего оружия. Самострел что – баловство, игрушка для пацанов. Арбалет – это охотничье оружие. Я буду делать оружие – вот настоящее занятие. Пацаны пусть пробавляются в лагерях, а я займусь делом и удивлю их всех своей меткой стрельбой из изготовленного своими собственными руками арбалета.

Придя домой, я забросил подальше от себя мяч – не интересно это «двадцать одно» - и сразу же начал мастерить вожделенный арбалет. Взглянул в чертёж – ага, приклад – нужна доска. Где взять? А ну-ка поищу во дворе, в прошлом году привозили всякий строительный хлам, может чего и выберу. Оказалось, что хлам попилили на дрова, а дрова истопили в печи. Эх…жаль конечно, но и без дров зимой тоже никак. Где ж доску взять? Вдруг понял: на стройке, дрова – то со стройки, значит там навалом такого добра. Я, не теряя ни минуты, отправился на стройку. Дорога заняла не столь много времени, но когда я пришёл туда, работы были уже закончены и по строительной площадке ковылял хромой дед, как я понял, сторож. Что же делать, где же доски? Просто пойти поискать? Сторож увидит – прогонит. Тихонько пробраться и взять – а вдруг поймает как воришку, да в милицию сдаст. А там в детскую комнату милиции потащат, родителям штраф дадут, в школу сообщат или того хуже – из пионеров исключат! Мне стало не по себе от таких мыслей. Я сидел тихонько за поддонами с кирпичами и высматривал деда – сторожа, а именно, куда он пойдёт. Сидел я, как мне показалось, вечность или час с лишним и ждал, когда этот хромой страж «смоется» в сторожку. Дед, однако, и не собирался никуда уходить и через какое-то время я услышал треск мотоциклетного мотора – к тому месту, где я дожидался ухода сторожа, медленно ехал мотоцикл с коляской. Я сильно испугался, но бежать было поздно, и я забился теснее между поддонами с кирпичами. Мотоцикл подъехал недалеко от меня и заглох.

- Иван! – закричал мотоциклист, видимо сторожу. – Где набирать - то?!

- Тут и бери, с краю! – донёсся до меня ответный возглас, видимо сторожа, потому что я их не видел, а только слышал. Потом тот же голос раздался рядом, наверно сторож подошёл к мотоциклисту:

- Чего привёз за кирпичи?

- Трёхлитровочку бражки. Ничего?

- Пойдёт. Давай сюда, - дед скорей всего продал кирпичи этому мужику – мотоциклисту за выпивку. Он взял банку, крякнул от удовольствия и вероятно пошёл восвояси. Потому что его окликнул мотоциклист:

- А сколько кирпичей можно взять?

- Сколько увезёшь, - послышался ответ.

Мотоциклист стал таскать кирпичи с поддона в коляску, выбирая только целые, а половинки он отбрасывал в сторону. Сколько он их набрал я не знаю – не считал – но я решил дождаться, когда он уедет. Тогда я уж смело возьму доску, какую мне надо, потому что сторож – сам вор и мне он ничегошеньки не сделает, к тому же он хромой и пьяный, а если поймает, то я милиции всё расскажу, и ему не поздоровится.

Наконец всё утихло и я смело, не боясь никого, отправился на поиски нужной доски. Нашёл её почти сразу, за углом строящегося дома – там лежала большая куча старых использованных досок. Доска была хорошая, сухая, лёгкая и источала приятный аромат древесины. Жаль, что не строганная. Некоторое время я стоял и прикидывал мысленно, как из неё сделать приклад. Замороченный мыслями, я не заметил, как сторож сзади подошёл ко мне - даже не подошёл, а тихо подкрался - и схватил меня за шиворот рубахи.

- Ты чего тут по стройке шаришься?! – строго, но, как показалось, без злости он начал допрос.

- Дяденька, мне доска нужна очень, - как можно жалобнее стал я оправдываться. От деда неприятно пахло выпивкой и табаком. Весь мой план по шантажу сторожа улетучился, как только он меня поймал и смелости, которой я похвалялся сам перед собой, как не бывало. Я готов был заплакать, лишь бы он меня просто отпустил – без доски. Доску я всё ещё держал в руках.

- На что тебе доска? – беззлобно поинтересовался сторож.

- Арбалет хочу сделать…

- Хе-хе…- усмехнулся дед, - арбалетчик, «твою в корень»… Кто ж такие сукастые доски берёт на поделки? Ну-ка, дай сюда…

Он отпустил мой шиворот и взял из моих рук доску, довольно придирчиво осмотрел её и закинул обратно в кучу.

- Айда ко мне в сторожку, у меня там хорошая кедра лежит. М-м-м, - промычал дед от удовольствия и закончил, - вот то, доска - что надо. Пошли.

И он пошёл впереди меня, прихрамывая и спотыкаясь, скорее всего он уже изрядно выпил бражки, и ему было настолько хорошо, что он любил весь мир и меня тоже. Я, уже ничего не боясь, следовал за ним до самой сторожки. Внутрь он меня не пустил, а вынес её оттуда через полминуты.

- На, малой, - он торжественно вручил мне хорошую доску, без сучка и без задоринки, - делай свой самострел…

- Арбалет, дедуля, - поправил я его.

- Хе-хе. «Арбалет», - передразнил дедуля меня со смехом, - беги скорее домой «арбалетчик».

Я сразу же, даже не поблагодарив его, пошёл домой с вожделенной доской и услышал вдогонку:

- И больше сюда, на стройку, не приходи! Чтоб я тебя больше здесь не видел! А то придавит – отвечай за вас!

Я шёл прочь со стройки и не слушал деда-сторожа. «Пусть орёт, что хочет, главное, доска у меня есть…да ещё какая – кедровая» - радостно думал я. Дома меня встретили родители и с порога забросали меня вопросами.

- Ты где был? – спросила мама.

- На кой «ляд» тебе эта дровина? – спросил папа.

- Нужна… - ответил я и прошёл в свою комнату. За мной следом вошла мама и продолжила допрос:

- Ты где взял эту плаху?

- На стройке…

- Украл?

- Нет, мне сторож дал. У него их много.

Мой ответ успокоил маму, и она уже собралась выйти из комнаты, но в дверях остановилась и снова спросила:

- Зачем тебе, сынок, эта плаха? Что дома мало? Вон смотри: во дворе, сколько всяких досок за сараем.

 - Ну, мама, - стал я терпеливо объяснять ей, - такой, какая мне нужна – там нету.

- А зачем тебе?

- Ну… надо.

Мама не стала допытываться до моих дальнейших планов и вышла из моей комнаты.

Оставшись один, я достал с полки заветный журнал с картинкой и чертежом арбалета и стал прикидывать, как мне ловчее изготовить моё первое оружие, а главное – быстрее. Мне не терпелось пострелять из него, похвалиться перед пацанами – чтобы просили пострелять и завидовали мне. Я видел себя героем улицы. Приедут мои друзья – приятели из пионерских лагерей и станут рассказывать про своё житьё-бытьё тамошнее, а я им: «смотрите, что у меня есть…» и они забудут про свои рассказы. Мой арбалет затмит их всех.

Я поймал себя на мысли, что не над оружием колдую, а попросту мечтаю. Мне стало немного стыдно перед самим собой – ведь я считал, что мечтательность больше подходит девочкам – и я заставил себя переключиться на конструирование. Несмотря на очень большое желание и колоссальную целеустремлённость, я так и не продвинулся в осуществлении своих грандиозных планов. Что же делать? А может подговорить своего друга Володьку? Может, ему тоже интересен арбалет? Вдвоём мы его быстро сварганим. Точно. «Завтра с утра и схожу к нему», - решил я и отложил заветный журнал на полку, чтобы мама случайно не увидела, а то начнутся расспросы и причитания.

Летом, во время каникул, я спал до тех пор, пока сам не проснусь. В школу, где я учился всегда в первую смену, вставать приходилось с великим трудом. Лишь на каникулах мне позволялось «спать до упора» и я просто за  это обожал каникулы, а летние особо, потому, что они самые долгие. Проснулся, посмотрел на часы – они показывали около десяти утра. Нормально. Я встал, вышел во двор, «сходил по-маленькому» и вернулся в дом. Родители ушли на работу и я жил своей размеренной жизнью. Пройдя на кухню, я открыл холодильник, достал оттуда что повкусней, и позавтракал «всухомятку». Потом попил воды, вместо чая и скорее к выполнению задуманного. Некоторое время я стоял и смотрел в чертёж, изучая размеры моего будущего оружия. Потом достал доску, принесённую вчера и положил её на пол. Некоторое время постоял над ней, и, взяв в левую руку журнал с чертежом, в другую карандаш, стал переводить его на доску. Кое-как, с горем пополам, я изобразил на доске приклад. Встал с колен и стал с умным видом ходить вокруг него, соображая, как теперь выпилить. «Надо подключать Володьку» - решил я и стал собираться к другу.

Я ещё не подошёл близко к его воротам, а их собака уже рвалась с цепи и лаяла, словно к ним во двор ломились воры. На собачий лай вышел мой друг.

- О! Привет! Что за плаха? – Володька одновременно открывал ворота пошире, приветствовал меня и задавал вопросы. – Самострел, поди, делаешь?

Я подумал, откуда он про арбалет знает и тут же вспомнил, что это он мне журнал дал с чертежами. Э-эх, голова садовая.

- Не самострел, а арбалет, - отвечаю несколько обиженным тоном, даже не отвечая на приветствие.

- Да, какая разница! Заходи! Я сейчас собаку в будку загоню! Фу, Кукла! Фу!

Я зашёл в прихожую и услышал голос с кухни:

- Кто там припёрся, Володь?

Мне стало неловко, кашлянув для приличия или приободряя себя, я выговорил сиплым голосом:

- Это не Володя, это я.

 - Ну-ка, кто ты? – и из кухни выглянул брат Володьки – Витька. – О, привет. Что это за доска там у тебя? Дай-ка глянуть, - и выдернул у меня из рук моё сокровище.

Увидев нарисованный приклад, он усмехнулся и спросил:

- На фига тебе самострел?

- Так… - нехотя выдавил я из себя, - пострелять…

Витька вернул мне доску и вернулся доедать свой завтрак, а может это у них был обед или полдник – время было не утреннее, а ближе к обеду. Подошёл Володька и тоже принялся рассматривать мою вожделенную мечту, изображённую на доске.

- Что-то криво нарисовал. На чертеже не так совсем, - стал критиковать мой чертёж мой друг, в присутствии своего старшего брата. 

Я покраснел. Мне стало неудобно за своё неумение рисовать или чертить, сказать правильнее. В это время, Витька, покончив с едой, опять подошёл к нам:

- Ну-ка, - он опять вырвал у меня доску и стал внимательно разглядывать моё рисование и чертёж в журнале. – Всё неправильно, - резюмировал он. – Айда во двор. Карандаш с собой? – спросил он у меня. Я отрицательно помотал головой. – Володь, захвати карандаш. Сейчас я покажу вам, как надо. Володя пошёл искать карандаш, а мы с его братом вышли во двор, обошли вокруг дома и оказались возле маленького сарайчика. К стене был приделан верстак – почти настоящий, столярный. К нам подошёл Володька с карандашом в руке. Витька молча взял у него карандаш и принялся колдовать над моей доской и журналом с чертежом. Через минут пять я увидел шедевр чертёжного искусства.

- Ух, ты! – не удержался я от восторга. – Путёво!

- Учись, пока я жив! – небрежно отпарировал моё восхищение Витька.

Потом он вынес из сарайчика столярный инструмент и вплотную занялся изготовлением приклада для моего арбалета. Мы с Володькой стояли как в оцепенении и смотрели на всё восхищённо. Витька первым делом взял столярный топорик, подправил его на «оселке» и принялся тесать доску, вырубая конфигурацию приклада. Через пять минут умелого труда болванка приклада была вытесана. «Красота» - подумал я, но стоял молча.

Потом он взял рубанок и принялся тщательно прострагивать болванку. Придавая ей такие же очертания, как и на картинке в журнале. Минут через двадцать приклад был готов окончательно.

- На-те вам, пацаны, - вручил он наконец мне готовый приклад.

- Ух, ты! – не сдержал я восторга. – Где ты Витя, так научился столярничать?

- На трудах, - стал пояснять Володькин брат своё умение. – У нас «трудовик» Иван Никифорович, такой есть. Знаете?

Я отрицательно покачал головой.

- Да знаете, - продолжил Витька.

- Я знаю, - ответил Володька. – Его ещё пацаны «Кефиром» зовут.

- Точно, Кефир, - подтвердил Витька. – Так вот этот Кефир заколебал всех этой столяркой – то указки выстрагиваем, то выпиливаем лобзиком, то табуретки делаем. Погодите, вот пойдёте в пятый класс на следующий год, то сами всё увидите и всему научитесь.

Я обрадовался в душе – это так здорово, научиться делать указки учителям, табуретки, выпиливать лобзиком. «Это же – просто счастье. Скорей бы в пятый класс» - думал я.

- Теперь, пацаны, ехайте в парк и срежьте там хороший сук, как для лука, - распорядился Витька. Володька выкатил из этого же сарайчика велосипед. Мы вышли на улицу, я сел на багажник и мы отправились в парк. Там мы нарезали четыре сучка, разных длин и толщин и вернулись обратно. Витька дожидался нас. Дальнейшее изготовление арбалета развернулось с ещё большей быстротой. За пару минут был выбран подходящий сук, очищен от коры. Через полчаса тетива была натянута. Оставалось сделать курок. На курок ушло ещё полчаса. Всё это время мы с Володькой то и дело наблюдали, как ловко всё спорилось в Витькиных руках. В довершении всего он изготовил стрелу с прикрученным проволокой гвоздём вместо наконечника и решил опробовать мой арбалет изготовленный его руками.

Он взял из инструментального ящика мел и на стене сарайчика нарисовал некое подобие мишени, что бывают на стрельбах в тире. Сделав первый выстрел, он попал возле черты самого крайнего круга. Мы с  Володькой тоже сделали по выстрелу. Какое-то время мы заняты были стрельбой, но потом пришли с работы Володькины родители, и стрельбу пришлось прекратить, чтобы не навлечь их недовольства. К тому же я очень проголодался и, забрав свой арбалет, пошёл домой. Мои родители уже были дома, и мне пришлось сначала спрятать оружие от их глаз. Наспех поев, я выпросился поиграть на улице. Родители нехотя отпустили с условием, что я до темноты буду дома.