- И куда это мы направились?
- Да там… Яму посмотреть… Спросить… Лента спала…
- Какая нахрен ещё лента!!! Столбы все вкопали? – сурово крикнул Владимир Петрович.
- Ещё два.. Три осталось…
- Идите куда хотите! – махнул он рукой на двух мужиков в грязной, рабочей одежде. – Задолбали уже! Смотрите у меня! Я сейчас уезжаю, сегодня больше здесь не будет. Завтра с утра проверю, если столбы не будут вкопаны, всех поувальняю к чёртовой матери! Понятно?
- Да всё нормально Петрович… - заплетающимся языком промямлил мужичёк низенького роста.
- Тише ты, - дёрнул за рукав товарища второй. - Всё понятно, Петрович, всё будет, лопату хотели просто спросить…
- Ну, ну, давайте. Поняли они всё, – пробубнил прораб, проходя мимо них. – Достали… Я не шучу! – резко обернулся, и погрозил им пальцем, словно нашкодившим маленьким детям.
Мужики, так и стоя на месте, закивали головами уходящему начальнику.
- Пятница. Бухать отправился, – улыбаясь сказал маленький.
- А то! – усмехнулся второй, сплюнул на землю. – Да пошёл он! Чё мы, не люди что ли? Пошли!

Владимир Петрович занимал должность мастера строительного участка, многоквартирного жилого дома, в небольшом городке, где-то в Сибири.

- Прораб – это профессиональный раб! Мы просто рабы, а он – профессионал своего дела… Кто на что учился, – смеясь, шутили между собой его подчинённые, разливая дешёвую водку в пластиковые стаканчики.

На самом же деле, по образованию Владимир был инженером. Но уже как пятый год подряд трудился в строительной компании «Трамплин» на должности руководителя среднего звена на стройке, или попросту – прорабом.

А начиналось всё, как у всех. Ну, или почти как у всех…

Вырос в маленькой деревушке недалеко от областного центра. В пятнадцать лет схоронил отца, мать же оставила их, когда ему было ещё пять лет. Чтобы не забрали в детский дом, опекунство над ним оформил его сосед и близкий друг отца. Окончив школу, поехал поступать в город в университет на врача. Не поступил… Ушёл в армию. Два года срочной службы в железнодорожных войсках Советского Союза определенно пошли на пользу юноше. Именно там он понял, что руководить людьми его жизненное призвание, и самая, пусть даже не востребованная, но весьма перспективная профессия в жизни. Уже без особых усилий после армии, с лычками старшего сержанта, он без труда поступает в строительно-архитектурный университет на заочное отделение. Продал отчий дом тому самому соседу, и навсегда переехал в город, для начала сняв комнату в ветхой коммуналке. Не теряя времени, устроился рабочим на строительство завода железобетонных изделий, бросил курить и записался в секцию бокса.

Через три года усердной учёбы и старательной работы, он уже числился бригадиром строительной бригады отделочников. И был помолвлен с молоденькой преподавательницей с института в котором учился, которая была старше его на пять лет. Ещё через пять лет, супруги получили ключи от трёхкомнатной квартиры, дома, который он проектировал. И с нетерпением ждали второго прибавления в их счастливом семействе.
Затем прошли ещё десять лет тихой семейной жизни и плавный подъём по карьерной лестнице до начальника на строительных объектах в одной из самых крупных строительных компаний города. Два очаровательных мальчика росли как на дрожжах, любимая супруга дарила тёплый уют каждый вечер. «Не за горами было и открытие собственной компании, а то и…» - начинал подумывать Владимир Петрович.

А потом началось…

Старший сын, достигнув совершеннолетия и благополучно откосив от армии, при помощи папиных знакомых. Вместо поступления в институт, решил почему-то примкнуть к дурной компании. Пристрастился к алкоголю, а затем и вовсе… Со слезами на глазах у матери и скованной болью в груди отца, они отдали его на принудительное лечение в наркологическую частную клинику.

Чтобы не потерять также младшего сына, решили отдать его на учебу в столицу. Оттуда через год он с треском вылетел и, решив идти по стопам отца, никому ничего не сказав, ушел в армию. Супруга же, ректор одного из самых престижных университетов города, довольно часто стала ездить, еще во времена учебы сына, в столицу, якобы проведать… И как оказалось не только его…

В последний раз, поехав забирать документы сына, назад вернулись лишь документы посылкой первого класса с маленькой запиской: «Я встретила другого. Не ищи и не пытайся вернуть. Прости…»

- Прости, твою мать! – ударил Петрович по столу кулаком, сотрясая полупустую бутылку водки и некое подобие закуски из банки шпрот и хлеба. – Не позвонила, не приехала, даже вещи… Мать её! Даже вещи не забрала! Какая-то сраная записка – прости. И ладно бы я, дак ведь институт, студенты, коллеги…

В должности Владимира Петровича понизили довольно быстро. Потому как какой бы ни был опытный начальник, но сильно пьющий и постоянно отсутствующий на работе, руководству явно был не нужен. А еще через полгода генеральный директор и вовсе сказал ему, вызвав к себе на личную беседу:

- Вова, я все понимаю, свалилось на тебя, как снег на голову. Печально это все, да. Но ты будь мужчиной, год уже прошел. Ты посмотри на себя! Когда ты последний раз брился! У тебя вид, не понять то ли ты грузчик, то ли… В общем так Владимир, я не надзиратель, да и ты не мальчик. Сопли разжевывать не будем. Даю тебе ровно неделю. Если за ум не возьмешься … - директор, молча, кивнул головой на дверь, подчинённый, молча за нее вышел…

Неделю Владимир Петрович вообще не выходил из квартиры, пытаясь запить своё существование с соседкой этажом ниже, продавщицей Софьей Олеговной. Совместное запитие горя, прервала еще более печальная весть о смерти старшего сына. Якобы полностью вылечившимся от тяжелого недуга и скончавшегося от передозировки на следующий день после исцеления в каком-то мрачном общежитии темного района с дурной славой.

На похороны она приехала с ним… Крупный директор большой компании. Ни на минуту их не оставляли телохранители. «Конечно! Куда уж там! Да уже и все равно…» - думал тогда Петрович.

Младший же сын, увидев на похоронах безобразное состояние отца, домой возвращаться после армии желания не изъявил. Поехал на новоселье к матери.
Продал внедорожник и благополучно пропивал оставшиеся сбережения. А потом объявилась Софья, на шестом месяце в беременности…

«Вот оно! Ну, его вся и всех! Бог мне второй шанс даёт! Все только начинается!» - радовался Вова.

Но жизнь словно, издеваясь над Владимиром Петровичем, подкинула ему еще одну пакость в виде выкидыша…

На сей раз Владимир Петрович уже не расстроился. Уже кончились грустные мысли у него в голове. За что и про что, тоже уже его нисколько не интересовало. Судьба, кара, испытание – к черту всё! Мозг решительно отказывался принимать, анализировать или тем более рассуждать даже с самим собой обо всем происходившим. Выйдя как-то утром на балкон, появилась решительная уверенность, прям нестерпимое желание сигануть вниз головой с восьмого этажа. Спасли собаки…

Обыкновенные бродячие собаки с лаем и визгом пытавшиеся поделить тухлый кусок мяса с мусорного бака. Минут пять неотрывно он наблюдал за четвероногими бездельниками, напрочь забыв обо всем. И тут его осенило!

«Вот она настоящая жизнь! Вот идеальные создания природы! У кого помятое ухо, у того вон лапы нет, а этот рыжий вообще не понять что за зверь! И уж сто процентов они даже никогда не знали, кто их родители и никогда не увидят своих детей! Но их это совершенно не интересует! Набить брюхо чем-то съестным, запрыгнуть поудачней на какую-нибудь сучку, да поспать где потеплее… Вот же оно! И вправду ведь. Чего я…

Владимир Петрович продал квартиру, чтобы ничего не напоминало о прошлых событиях, и переехал в совсем незнакомый ему, но быстро развивающийся город где-то на Волге.
Маленькая однушка на окраине, новая работа прораба в строительной фирме. И стал жить по выстроенной им модели взятой с образа бродячих собак. Больше никаких переживаний, никаких проблем, никаких испытаний. Вечерний просмотр телевизора заменил ему воспитание детей, ежемесячное посещение сауны с девицами легкого поведения заменили ему всякие общения с женским полом вообще.

И каждую пятницу, по возможности пораньше уйдя с работы, он отправлялся в пивной спорт-бар недалеко от своего дома. Заказывал себе два графина полторалитрового пива, и молча, сидя в углу или за барной стойкой наблюдал за посетителями бара. Лишь однажды за все пять лет, вспомнив, что когда-то давно, вот также как те господа, собирался бывало с клиентами обсудить какие-нибудь формальности и прочие нюансы… Когда у него была жена, дети…

- Я извиняюсь, у вас не занято?
Владимир Петрович взглянул на странного седого господина с такой же козлиной бородкой, в черной куртке.
- Да я быстро, - не дожидаясь ответа, сказал он, повесив куртку на спинку стула. – Я стаканчик пропущу один, да пойду. А то мест совсем нет, чемпионат сегодня…
«Да и черт с ним», - подумал он, оглядев зал, свободных мест и вправду не было, на экране большого телевизора показывали чемпионат мира по футболу.
Мужчина вернулся с бокалом темного пенного напитка, улыбаясь, сел напротив, погладил свою седую бороду.
- А я футболом не интересуюсь, сказал он, взглянув на экран. – Так, изредка захожу сюда пропустить стаканчик другой после работы. Женился недавно, - улыбаясь, показал он блестящее золотое кольцо на безымянном пальце. – Дома дети маленькие, не хочу, чтоб видели…
«Ну, началось, - подумал Петрович.- Что ты пристал?»
Осушил бокал до дна, наполнил кружку еще до, краев.
- А мы с вами нигде не встречались раньше? Мне кажется ваше лицо таким знакомым… Вы не строитель?
-Нет. – Сухо ответил Владимир Петрович, прильнув к бокалу, как бы давая понять, что не настроен на беседу.
- Тогда в церкви? Верно? – Подмигнул седой. – В прошлое воскресенье мы с детьми там были. И вы с супругой и двумя мальчиками. Точно! – Хлопнул он по столу. – Ну, мы рядом стояли на службе там какой-то. – Мужчина перекрестился и продолжил шепотом. – Я сам не фанат, так сказать, жена очень религиозна, потому и…
- Я не хожу в церковь! Нет у меня ни жены, ни детей! И слушать байки эти про жизнь блаженную… - Петрович махнул рукой, залпом осушил стакан, и в противоречие своим правилам, заказал проходящей мимо официантке в клетчатой рубашке еще один графин нефильтрованного.
Немного промолчав, седой продолжил ровным спокойным голосом:
- А знаете, я все же верю, как вы говорите в байки про жизнь блаженную. Так жить легче. Бывают такие жизненные ситуации, в которых только вера в чудо и даст сил хоть как то существовать…
- Вера в чудо? – глаза у Владимира Петровича заблестели отчасти от выпитого пива, отчасти от задетого за живое. – Вот мы сидим с вами в стране, которую веками создавали наши предки. В городе, который образовался благодаря обилию леса в округе и фабрике стиральных машин. – ему принесли графин, не прерывая речи, он наполнил бокал. – Сидим в баре, который построили, потому что рядом немало промышленных зданий и новостроек с молодежью. Которые любят смотреть футбол в свободное время. За столом, на стульях, сделанными мастерами своего дела из самого обычного дерева, самыми обычными людьми. И пьем пиво. Не нектар с Олимпа, или откуда то, а обычное пиво местного разлива, хоть и вкусное. Ну, вот где здесь чудо? К какому из этих творений приложил руку так называемый Бог?
- Нууу… Как я уже сказал, я не фанат, но и отрицать… - неуверенно затараторил седой. – Но ведь есть множество фактов, да и вообще…
- Множество фактов! – усмехнулся Владимир Петрович, разом осушив еще пол бокала. – Ты видел сам эти факты? Эти чудесные случайности, которые случаются… Да просто мать его потому что случаются. Вся наша жизнь, - Владимир Петрович наклонил туловище к собеседнику, поставив локти на стол, жестикулируя руками. – Вся наша жизнь – это гребаная случайность. Космическая пыль, большой взрыв, недалеко от солнца, динозавры там всякие, мотыльки, обезьяны, люди! Все давным давно доказано! Бросьте вы…
- Нууу… - задумчиво протянул седой, допивая свое пиво.
- Вот и ну. Даже шанс вашего и моего рождения это просто случайное стечение обстоятельств, шансы которого равны один к миллиарду. И весь смысл только и состоит в том, чтобы успеть насладиться вдоволь этим шансом, а не заниматься забиванием мозгов всякой ерундой чудесной. Родился, вырос, наелся, напился, натрахался, по возможности другим дал шанс и баста. – Хлопнул Владимир Петрович по столу. Поверьте моему опыту, нет ни рая ни ада, ни Бога, ни Черта, ни Инопланетян там всяких. Никому мы не нужны. Лови момент пока целы и…
- Любопытно, - улыбнулся седой. – Ну, а после?
- А после? – улыбнулся в ответ, уже окосевшей улыбкой Владимир Петрович. – Ничего. Просто ничего! Вот раз и всё! Ты помнишь, как ты родился? То-то же. Потому как был никем и станешь никем. И плевать всем будет, по крайней мере, тебе уж точно. Как ты жил, что ты делал, кем ты был… - он тяжело вздохнул, посмотрев отрешенным взглядом на стену. – Пришел из ниоткуда и уйдешь в никуда…
- Как скажешь… - услышал в ответ Владимир Петрович. Но прозвучало это словно не от кого-то снаружи, а где-то внутри, даже не в голове у него, а в груди. Он растерянного взглянул на седого.
- А?..

Обзор перекрыли черный и белый цвета игравшиеся в догонялки друг с другом, по очереди переливаясь и разнося по сторонам все цвета радуги.
- Что за… - хотел сказать Владимир Петрович, но не смог, не почувствовав ни языка, ни губ, ни даже собственного тела.

Домой в тот день Владимир Петрович так и не вернулся. К приезду скорой в спорт бар «Огонёк», он уже не дышал. Внезапная смерть при ишемической болезни сердца – незамедлительно был поставлен диагноз в морге в тот же вечер.

Родственников найти не удалось, да никто особо и не старался, своих забот хватало. Похоронен был Владимир Петрович на окраине местного кладбища, с деревянным крестом и пожухлой табличкой без фотографии. На следующий год по кладбищу пронёсся сильный ураган, поломал много деревьев и памятников, включая скосившийся крест Петровича. А после зимы, от могилы остался лишь маленький холмик заросший травой, как будто никого и никогда здесь не было…