– Эй, странник, ты часом не кузнец?

        Женщина вопросом приветствовала путника. Тот остановился, сбросил с плеча тяжёлый молот и, опёршись на него как на трость, с интересом стал её разглядывать.

        – Только не смотри так, у нас в деревне уже три года мужика не видели... Да ещё век бы вас не видеть, – проворчала она, взвалила огромную вязанку хвороста на спину и странным шагом посеменила своей дорогой.

        Её походка напоминала только сошедшего на берег после долгих странствий моряка. Ноги широко расставлены, передвигала она их неуверенно, грузно. Путник задумчиво затеребил бороду, глядя ей вслед. Женщина вдруг обернулась: – Слушай, если ты, правда, кузнец, то сделай милость, сжалься над страдалицами. Путник в ответ только кивнул, забросил молот обратно на плечо и зашагал следом, слегка прихрамывая на левую ногу.

* * *

        В деревне появление странника вызвало большой ажиотаж, в каждом углу женские голоса восторженно зашептали – кузнец, кузнец, кузнец. Почти всё население состояло из женщин. Они сбежались поглазеть на пришельца, с появлением которого связывали свои надежды на избавление. Правда, сказать сбежались, в корне не верно, скорее спешно приковыляли, ибо передвигались все с особой грацией стреноженной лошади или слишком отъевшегося гуся. Побряцивая своей сбруей они сбрелись на центральную площадь, окружив плотным кольцом мужчину. Кто жалостливо, кто заискивающе начали роптать о тяготах жизни без покинувших их мужей, а кое-кто даже позволил себе жалобы на жестокость супругов. За избавление сулили большую награду. И это единственное, в чём почти все были единодушны. А вот обещания были разными. От каждодневных молитв за избавителя до самой смерти до неприличия и откровенных намёков. Гомон женских голосов нарастал, сливаясь в какофонию, превращаясь в крики чаек, слетевшихся огромной стаей над тушей выброшенного на берег кита. Но старческий мужской голос прервал этот гвалт:

        – Прекратите бесстыдство, глупые бабы! Богов не боитесь?! При живых мужьях-то! А ты, чужестранец, шел бы своей дорогой, не искушал несчастных. Третий год их мужья в походе, тяжко им.

        – Тяжко от глупости ревнивцев? – возразил кузнец.

        – Не гневи богов. То законное право мужей.

        – Их молитвы уже утомили богов. Потому я здесь.

        – Не богохульствуй!

        Кузнец в ответ ударил рукоятью молота оземь, словно посохом, молния выскочила из-под удара и сверкнула высоко в ясном голубом небе, без единого облачка.

        Старик, как и все окружающие, тут же упал на колени, отбивая поклоны:

        – Прости, великий Тор, прости глупца, совсем слеп стал на старости лет, не узнал тебя.

        – Хватит, старик, успокойся. Давно меня так не называли. Нынче чествуют других богов, но молитвы услышаны теми, что есть. Я принёс вам вести от небожителей, а вот горьки или радостны они, решать вам.

        Лёгкий ропот, словно рябь по водной глади от дуновения ветерка, пробежался по толпе, женщины немного осмелели и поднялись с колен.

        – Но всему своё время, – продолжил кузнец и скомандовал – Всем встать по правую руку! На кого укажу, перейти на левую сторону.

        Когда женщины выполнили приказ, кузнец пошел вдоль толпы, выбирая согласно только ему ведомой логике. Более трети женщин переместились на левую сторону, кузнец повернулся к ним.

        – Боги милостивы. Многие из вас больше года носят свою обузу уже впустую. Ваши мужья давно пали на поле брани. Сегодня вы получите свободу и даже можете не соблюдать траур.

        В ответ послышался и плачь, и вздохи облегчения.

        – Но и это ещё не всё, – кузнец повернулся к правой стороне – Сегодня, прямо сейчас, идёт последняя, решающая битва. Многие из вас овдовеют в эти часы, остальные же увидят своих мужей не позже чем через пол года.

        Кузнец снова пошел вдоль толпы, указывая на будущих вдов.

        – А ты зачем здесь? – остановился он напротив одной из женщин, приблизился к ней вплотную и шепнул на ухо: – Разве твой муж не доказал свою любовь? Разве он не оставил тебе ключа?

        Лицо женщины залила краска.

        – А? Верность, совесть? Да нет, то не верность, ведь по-настоящему любил только муж, и не совесть, то страх перед гневом соседок. Но теперь ты свободна, ведь провидица сказала правду, останки твоего мужа уже два года глодают рыбы далёкого моря.

        Больше не в силах сдерживать себя женщина поспешила прочь, а кузнец продолжил отмечать вдов.

        – Встань на место! – не оборачиваясь, приказал он женщине, которая пыталась украдкой за его спиной перейти на другую сторону.

        Взгляд пронзительный страстный и дерзкий, огненно-рыжие волосы распущены, красное платье явно нарочито не скрывает округлостей тела. Всё ещё юная красотка бесстыдно встала на полпути, всем своим видом показывая, что не собирается возвращаться в строй тех, кто и дальше продолжит томиться в ожидании мужей. Кузнец обернулся и подошел к ней вплотную, испытывая взглядом. Но нахалка даже не думала отвести глаза. Наоборот, беззастенчиво стала демонстрировать прелести, лаская руками груди.

        – Женщина, не на том ты испытываешь свои чары. Неужто ты возомнила, что я, знавшийся с прекраснейшими из богинь, польщусь на обыкновенную гулящую девку?

        В её замахнувшуюся для оплеухи руку как пёс мёртвой хваткой вцепился старик.

        – Прости, прости милостивый громовник, прости эту сумасшедшую – взмолился старик – насколько боги дали ей красоты, настолько и обделили разумом. Дура, на кого руку подымаешь?! – зашипел он на нахалку.

        – Спасибо, но в защите я не нуждаюсь, – усмехнулся кузнец – разве что спас жизнь глупой девке. Что ж, позабавила. Отпусти её, старик. В награду пусть сама сделает выбор, куда пойти. Но смотри, за твой выбор придёт расплата.

        Не долго думая смутьянка всё-таки перешла на левую сторону. Кузнец прошелся до конца ряда, указывая на очередных вдов. Возвращаясь, он остановился ещё около одной женщины.

        – А ты почему не перешла на левую сторону? Я же указал на тебя.

        В ответ женщина лишь отрицательно замотала головой, в её глазах читались отчаяние и какая-то странная решимость.

        – Все бы так любили своих мужей, – кузнец оглянулся и укоризненно глянул на рыжеволосую: – Ты понимаешь, на что ты себя обрекаешь, если не перейдёшь туда?

        Снова безмолвный ответ, лишь киванием головы. Из глаз льются слёзы, горячими струйками текут по щекам, но женщина проявляет упорство, не желая принимать смерть мужа.

        – Поразительная у вас натура. Одной муж живым не нужен, а другая и с мёртвым расстаться не хочет. Хотя, погоди, – кузнец стал всматриваться в пустоту, словно что-то разглядывая через незримое окно – а он ещё жив. Бог смерти считает не по именам, а по головам, он любит ровный счёт. Раз так складывается, то быть по-моему.

        Кузнец ударил молотом по земле, так, что побежала мелкая дрожь под ногами. В тот же миг двум женщинам явилось видение: Поле битвы. Самый разгар боя. Чужак метает копьё, но его неминуемая цель вдруг оступилась из-за попавшего под ноги камня и падает, копьё пролетает мимо и пронзает другого война. Видение исчезает.

        – Нет!!! – кричит дерзкая бесстыдница, упав на колени, она рвёт на себе рыжие волосы, только сейчас осознав, каков был её выбор.

        – Выбор сделан, хладнокровно отвечает кузнец. Вот вам награда по заслугам. Я предупреждал о расплате.

        Кузнец ещё раз ударил молотом, тут же под ноги вдов со звоном пали оковы, предназначенные для соблюдения целомудрия, а на самом деле годами чинившие мучения из-за глупости ревнивых мужей. И с такими глупостями приходится разбираться богам.

        – Вот теперь я и пойду своей дорогой. Дело сделано.