С новеньким дипломом, получив назначение на место работы, я впервые ощутила себя очень взрослой: учёба позади. С поезда я сошла одна, расспросила на станции, как добраться до населённого пункта, и пошла по единственной дороге, никуда не сворачивая. Дело для меня привычное, несколько лет ходила в школу другой деревни за несколько километров от дома.
Было почему-то весело, шла на новое место работы, по незнакомой дороге, вступая в новую самостоятельную и неизвестную жизнь. По привычке, начала напевать, а потом и запела во весь голос. В лесу моего детства я всегда пела. Мне казалось, что всё живое сразу стихало, страх от того, что ты одна в лесу, уходил, будто песней я заключала перемирие с теми, кто мог сделать мне зло. На самых высоких нотах я вдруг услышала резкий шорох в кустах и увидела большую овчарку. Видение исчезло быстро, блеснули огнём глаза - и всё, что я подумала: мне показалось. Только спустя время я услышала сбоку протяжный вой на той же ноте, на какой я закончила песню. Почему-то заныло под ложечкой. Молча, добралась до деревни. Спросить, почему была собака в лесу, мне не пришло в голову. Деревенские собаки иногда забегают в лес, ища добычу.
Начался мой
первый учебный год в качестве учителя. Время
летело быстро, ко всему приходилось привыкать впервые. Еле дождалась каникул,
чтобы навестить родных. Возвращалась в
свою школу опять одна, транспорта
никакого не было, провожатых тоже.
По привычке напевая, дойдя до
высокой ноты, я вдруг опять услышала, теперь уже где-то впереди, протяжный вой. Было странно,
что собака воспроизводила ту же самую ноту, той же высоты, будто далёкое эхо. Но от схожести звука сердце колотилось так,
что в ушах, слышался стук копыт быстро
мчавшихся лошадей. Ощущалось что-то мистическое. Теперь я знаю, что
определённые вибрации звука вызывают у животных тоску. Тогда я этого не знала.
Собак я никогда не боялась, в любой деревне они были почти у каждого хозяина
для охраны: лес, всё-таки, рядом, в гости могли прийти и волки, и рыси. Да и
выбора не было: со страхом или без него проходить нужный путь приходится. Это
не город, где можно использовать транспорт. А этот вой, страшный, как по умершему.
Холодок пробежал по спине.
Вдали показалась большая собака, она трусцой приближалась ко мне. Увидела, что
это овчарка. Овчарку
до этого я видела всего один раз. Зная, что они умные, я спокойно продолжала свой путь. Собака остановилась.
«Эй, собачка! Привет! Это опять ты? Ты ходишь мне подпевать?» - прокричала ей
издали, желая показать своё дружелюбие и
смелость: собаки не любят трусливых. Овчарка остановилась, как вкопанная, и странно посмотрела на меня. Обычно,
встречая незнакомую собаку, я подставляю навстречу ей руку ладонью вниз в знак
дружбы, понюхав, они отходят. Здесь я не
смогла это сделать, руки не
повиновались, горло что-то сдавило, захолодела спина. Я перешла на соседнюю
колею от машины, принимая её превосходство и уступая ей дорогу. Она сверкнула
на меня глазами и приподняла верхнюю губу, морща нос и обнажая клыки. Мысли о
волке не возникло, собака бежала со стороны деревни, скорей мелькнуло, что это герой из сказки - собака-оборотень.
Ужас овладел мной неожиданно и мгновенно на подсознательном уровне, так
как разум твердил, что это чья-то
собака. Уже не глядя в её сторону, не
делая лишних движений, солдатиком, я прошла по своей колее, не пытаясь завести
дружбу. Отойдя подальше, обе
одновременно обернулись: по закону леса нельзя оставлять спину без прикрытия - и тут
же продолжили путь.
У своей соседки спросила, у кого есть овчарка в деревне. Она пожала плечами:
«Да, вроде, нет у нас овчарок, с ними
хлопот много, учить надо, заниматься. Лайки у нас есть» Ну, лайка, так лайка.
Беспечная молодость! Это и хорошо, и плохо. Отсутствие опыта лишает страха, а происшествия мгновенно вылетают из головы. Иногда вечером, выходя на крыльцо дома, я видела из соседних кустов две сверкающие зелёные точки. Когда раздавался резкий шорох, я быстро уходила в дом, потому что появлялось какое-то смутное предчувствие, не понятно, отчего.
Не думалось, что та неприятная встреча ещё не последняя, и что
случай со странной собакой запомнится мне на всю жизнь.
Однажды возвращалась из Архангельска ранним утром. Зимнее утро на
севере – это самое прекрасное, что может быть. Солнце потихоньку поднимается
из-за леса, постепенно подсвечивая ветки
деревьев, неспешно добираясь до их верхушек, разливает золотисто-розовый свет.
Благость и покой. Кое-где ласково
посвистывают пичужки, украшают ветки снегири, яркие, важные, с солидным брюшком или желтопузые
клесты. Иногда деловито проверяет лесное хозяйство дятел. Ничто незнакомое не нарушает тишину, только
снег весело поскрипывает под упругими
шагами. Не слышно шума машин. Все деревья в белых мохнатых одинаковых шубках,
собольих шапках с важными позами застыли вдоль дороги, утопая в
сугробах. Выбор «одежды» невелик: шубы и шапки, модельер-то один – зима.
Всегда хочется петь в дороге, когда никого рядом нет. С песней чувствую себя уверенней. Меня не смутили свежие большие собачьи следы, идущие со стороны леса, это было уже знакомо. И опять на самой высокой ноте моей песни я услышала поддержку, раздавшуюся из-за поворота. Даже не успела ничего подумать из-за быстрой ходьбы, как вдруг за этим поворотом опять увидела собаку. Она сидела между колеями и, изо всех сил вытянув вверх морду, надрывно выла, точно попадая в ноту. Пела, вторя моей песне. Стало смешно: певунья, да и только. Страха не было, при повторной встрече собака не бросится.
Приближаясь, увидела, как она метнулась к чему-то поблизости, схватила с дороги и подбросила вверх, закидывая на спину. Земля поплыла из-под ног: на спину она закидывала белую небольшую овечку, из горла которой сочилась ещё кровь. Мышцы на ногах расслабли, ноги отказывались идти, стали ватными. Дорога одна. В мозгу мелькнуло несколько обрывочных фраз, произнесённых голосом отца: «Иди вперёд! Нельзя поворачиваться спиной! Смотри в глаза! Не делай резких движений! Не показывай страх!» Выхода не было. Надо идти навстречу опасности. Собрала волю в кулак. Всё было как в замедленных кадрах фильма.
Волк, а теперь я в этом уже не сомневалась, хотя никогда не видела в живую, замедлил движение,
выравниваясь со мной, и так знакомо остро глянул в мою сторону. Секунда – глаза
в глаза - показалась вечностью. Такой силы взгляд, пронзительный, прожигающий холодом
мне пришлось увидеть только один раз. Волк
резко отвернул голову, и огромными
прыжками бросился в лес, волоча перекатывающуюся и подскакивающую на спине овцу. Сердце учащённо колотилось,
заглушая скрип снега, под моими,
ускоряющими бег, ногами. Всё было, как в тумане. Мелькали предыдущие кадры
встреч. Было страшно, что то, что случилось с овцой, со мной могло произойти
уже не раз. Вбежав в комнату, обессиленная,
я упала на кровать и провалилась в забытьё. Встретить волка с добычей
особенно опасно. Что уберегло меня в
предыдущие с ним встречи, понять трудно. Может, наше совместное пение?
Или потому, что он был в те моменты сыт?
На следующий день я услышала, как женщины оживлённо переговаривались, что у
моей соседки, вчера ранним утром волк утащил молодую овцу. Что он давно уже
похаживал сюда в деревню, выглядывая добычу, потому что часто видели следы,
идущие из леса.
Прошло много лет. Я давно уже не живу на севере. Но на протяжный вой соседской собаки во время её брачного периода вздрагиваю, как
будто то, что было тогда, и сейчас может
повториться. Откуда-то чувствую на себе
леденящий взгляд и ощущаю, как стынет кровь. Давно не хожу по лесу одна, когда приезжаю в гости.
Но, услышав хруст ломающейся ветки, при любой большой компании, замираю внутри,
чувствуя мгновенное напряжение и готовность к неожиданной встрече. Встрече,
которую не хотелось бы никогда
повторить.
|
Всего комментариев: 2 | |
| |
[Юрий Терещенко]
То,