"...мудрость лучше жемчуга... "
Книга Притчей Соломоновых

Ей, как женщине из Едема, здесь всегда не хватало солнечного света. И когда в редкие минуты ей удавалось в лазури подставить лицо под его лучи, душа блаженствовала. Шукшин писал, что в городах люди годами не видят неба.
День был расписан по минутам.
17.00. Два часа должно хватить:"круглый " славяно-грековского альянса. Диалог будет записан на диктофон и затем отдан в набор для издания в студенческом альманахе "Логос".
Ах, начать бы все сначала, хотя не в этом веке, а в избранном судьбой - семнадцатом... Кому-то, может быть, следовать примеру царской семьи Романовых: "В шесть лет царевича Алексея благословили на учебу - раскрыли древнерусский букварь..."
Ольга Ивановна с любовью пролистала избранную главу из исторического романа Н.И.Костомарова.
-Если я буду президентом, то постараюсь ввести в школы обязательное изучение церковно-славянского языка. Вот где вселенская премудрость! - глубокомысленно изрек Дима Шустов.
- Огнем и мечом? - вспыхнула Инна.
- Властолюбивец! Меч, что "Я!"-
Лжедмитрий на престол царя... -,
завершила диалог раскрепощенных умов словесной разминкой перед "круглым
" альянса Изольда Радона из болгарского города Созопола.
Кому-то со стороны могло показаться, что эти возгласы никак не были связаны с идеей логоса.
Логос! С древне-греческого — «слово», «мысль», «смысл», «понятие», «намерение». Начиная с Платона - первоначало, божественный разум. В стоицизме - это эфирно-огненная душа космоса. В христианстве - второе лицо Троицы.
Однако эти "младенцы философии" были куда надежнее в дружбе и любви, чем звездные собратья в науке Ольги Ивановны Вешнянской, те, кто царствовал в мире эмпирической данности, вписывая в его страницы скорбь - разъединение и вражду. Откуда в обществе и брались изгои, отверженные, отщепенцы...
Философия - это та соломинка для утопающих, через которую "альянисты" должны научиться дышать, когда им будет перекрыт кислород.
Пока все хорошо, они говорливы, не бдительны и речь их певуча, как стихотворные стопы дактилей и хореев в античной песенной лирике. А если испытания судьбы? Крах иллюзий, всего, что сделано и предстоит сделать? И на глазах застынут слезы, как серебристый щелочный металл...
Три года назад доцент Ольга Ивановна Вешнянская задумала на своем философском факультете университета создать славяно-грековский альянс. Идею открытия академии с таким названием вынашивал еще патриарх Никон. И ей дано было осуществиться позже. Он словно благословлял ее решение: "Русь вскормила Византия..."
Когда Кирилл и Мефодий бились над переводами с греческого, печатали свои священные книги, тем временем рождался русский человек, не язычник, а способный вкусить "любовь к Софии" - Премудрости Божией.
...Университет готовился к научной конференции
"Русь в современной исторической науке". Нельзя было обойти старообрядческий раскол. Студенты, начитавшись разного о его сущности и причинах, выдавали самые противоречивые, а иногда весьма удручающие умозаключения. Ольга Ивановна боялась быть застигнутой врасплох.
- Никон - самоучка. И никогда не смог бы затмить, например, киевского митрополита Петра Могилу, - категорично заявлял Игорь Плетенецкий.
Его брат Егор выражал мнение большинства группы будущих философов:
- Все, что мог, он взял от того старца в монастыре Макария Желтоводского. Но почему он не возвысился до истинного русского благородства: если ты жаждешь затмить других и вознестись в талантах и добродетели так, чтобы тебе поклонились и те, кто глумился над твоим творчеством, то и эти чувства тщеславия в общении с Богом умалятся до кроткого детства: не сотвори из себя кумира!
Сегодня, в день "умозрительных понятий" она рада слышать и давно забытое:
- Ольга Ивановна, " отчего верить в Бога смешно, а верить в человечества не смешно? Верить в Царство Небесное глупо, а верить в земную утопию умно?..."
Егор устремляет на нее свой флегматично-искренний взгляд, словно желая оставить на память фрагмент из апокрифических сочинений прошлого.
"Умница, Егорушка! Герцена вспомнил..", - ластилась мысль в ее удовлетворенном сознании, точно противостоящая врагу ереси падшего ангела.
- А скажите, кто еще из русских первосвятителей был таким вдохновенным зодчим? - подала голос дочь сельского священника Ирина Войтович. - Мне выпало счастье побывать в его монастыре. А сколько их - Воскресенский под Москвой, именуемый «Новым Иерусалимом», Иверский Святоозерский на Валдае и Крестный Кийостровский в Онежской губе...
Он сам, если говорить костомаровским языком, занимался каменными постройками, копал возле монастыря пруды, разводил рыбу, строил мельницы, рассаживал сады...
Тут в Ольге Ивановне проснулся славист:
- Но Никон-зодчий вдохновенно строил вечный храм собственной души, восставая против неблагонадежного духовенства и монашества, щедро поощряя достойных и сурово наказывая распущенных и нерадивых. «Церковь — не стены каменные, но каноны и пастыри духовные», — говорил он. Пока стоит ее каноническая ограда на страже «словесных овец» стада Христова, кто сможет разрушить ее...
Духовное деланье и созерцание -
Рожденье души - не умиранье.
Нет равноценнее той добродетели,
Если Познания стал ты свидетелем.
Она почувствовала, что кто-то сейчас должен восстать против категоричного утверждения Игоря Плетенецкого. Но он был звездой альянса, и не всякий мог бы решиться вступить с ним в полемику. Хотя у высоких душ - высокие покровители: голос "галерки"- Петр Замыслов:
- Этот "неуч" мог цитировать Демокрида и Платона, Эсхила и Еврипида, не хуже нас зная первоисточники греческой мифологии о происхождении Вселенной. Недаром царь Алексей Михайлович принимал его каждую пятницу в дворце, ожидая соприкосновения с образованностью, философской мыслью, божественным откровением.
Что ж! Порассуждаем. Может быть Русь плакала слезами Никона, рассматривая слова "мудрость" и "премудрость"... Смысловая окраска их различна. Первое слово можно истолковать, как человеческое знание жизненного опыта, а второе несет большую духовную нагрузку, как божественное знание. Но в греческом языке нет такой семантики. Это Кирилл и Мефодий решили утвердить и разграничить понятия. Вот откуда взялась эта пара познания истины без слияния с греческим источником.
- Вот почему русские "нищие духом " читали библию на греческом...
- Думается, чтобы понять всю глубину слов "Я есмь Любовь..."
Русская исповедальность заговорила в Игоре Войтовиче:
- Я хочу походить на Никона. Как будто вхожу в третий Рим, куда стекаются мастера со всего мира - итальянцы, греки, шведы, англичане. Его Новый Иерусалим уподобляется Риму и Константинополю, Вавилону и Александрии. Это продолжение стены Китай-города, построенной Петроком Малым, храмов, воздвигнутых Алевизом Новым. И благословенный Новоспасский монастырь с образами Гомера и Платона, Орфея и Плутарха...
Кажется самое время подать голос юродивого:
- Я как будто стою рядом и вижу, как иерусалимский патриарх Паисий протягивает нашему Никону сувенир Святой Земли - кипарисовую инкрустированную перламутром модель храма Гроба Господня в Иерусалиме палестинском.
Миг самого Провидения. У кого из нас бы тогда возникло такое блаженное желание построить Подмосковную Палестину? Опережая века? Именно при святителе Никоне в Софии новгородской за литургией на великом входе несли вместе с чашей и дискосом серебряные изображения Сионов, подобные храму Воскресения Христа в Иерусалиме. "Ревность по Богу съедала его" - носителя библейской мудрости. Как не почувствовать, что модель - копия храма Гроба Господня покоилась в глубине его ревностного сердца.
И даже ты, Евгений, не посмеешь тут мне возразить, - закончил свою патетическую речь Вячеслав Никольский, обращаясь к своему оппоненту Женечке Костякову.
Ольга Ивановна была счастлива. Если раньше она хотела быть ученой звездой ее вуза альма-матер - элегантной, всезнающей, властной, творящей себе подобных, то теперь была бы рада сравняться с теми, кто был вдвое моложе ее - без притязаний на успех, с не дрожащими за свою репутацию-реноме.
Ее питомцы имели счастье быть понимаемы друг другом с явной невзыскательностью к внешности и внутреннему хаосу (который в юности нельзя назвать грешным), неискусной преданностью к чему-то такому, что в ее представлении могло вместить только одно слово "любовь".
Никогда уже ей, сорокалетней, не пробиться сюда через скальные породы своих гнетущих пороков - звериной настороженности, самомнения, корысти и всего того, что сделало в ее душе верного, преданного в дружбе человека не годным для спасения утопающих...
Ей не хотелось бы видеть в своих "духоборцах" трутней, которые с наступлением осени, как говорила Анастасия - жена Степана Прохоровича, становятся изгоями. Пчелы перестают кормить своих возлюбленных, явившихся на свет только для продолжения пчелиного рода. Их - голодных и обессилевших они берут за ножки и выбрасывают на свободу из ульев. Мол, летите на все четыре стороны. А кому они нужны такие недоразвитые? Для сбора нектара и пыльцы они не годятся, лишены хоботка, которым высасывается нектар из медоносов-цветков.
Перерыв. Она открывает дверь и сталкивается с Анатолием Байдалиным: еще один мятежный гений! У него появилось "окно", и он сбежал от пресыщенных душ родной компании по добыче ископаемых:
- Нет, увы, Плутарха
Между "олигархов"...
Гость из Горного Алтая появился у Вешнянских вчера вечером и протянул ей с порога ларчик из белого ороктоевского мрамора с искрящимся в нем коралловым хрусталем:
- Соблаговолите принять дар от благодарных почитателей вашего таланта...