Глава 2
Положительные люди действуют на нервы, плохие – на вооб¬ражение.
[ Оскар Уайльд]

После нашего разговора, Лестат ушёл, а я осталась на Некрополе. Я стала размышлять о том, что узнала из на¬шего разговора.
Если отца больше нет, то остаются двое наследников: Я и брат. То почему именно я? Ведь он хотел меня удить – он очень долгое время на меня охотился…А, ну да, я забыла – Лестат сказал, что отец написал завещание. Получается… Получается, что он знал, что он скоро погибнет? А может и знал…
Две тысячи Империя Вампиров без правителя… Это просто невыносимо для… Для Нас! Я ведь тоже…
Может, Лестат и прав – мне нужно занять место, которое мне принадлежит? Ладно – сдаюсь… Теперь я – Великая Кня¬гиня Рэйлин… Так-то это так, но мне нужно появиться на Совете… Хотя нет, я лучше отправлю туда кого – нибудь вместо меня – у меня ещё много дел – а с Советом разберёмся позже…
Нет, так рисковать я не могу – отправиться в Режиналд самой – меня ведь могут и убить… Нужно послать кого ни- будь, что бы «прозондировали почву», а если всё будет в порядке – явиться туда со мной. Так… а кого бы послать…
Я немного подумала… Да и не кого… Чёрт… И тут мне пришла в голову шальная мысль. Я ведь в данный момент на¬хожусь на кладбище… Могут помочь покойнички… Только вот выкапывать нет желания… Хорошо – найду позже…
В городе, где я жила, у меня уже собралась небольшая Маги¬ческая группа – даже наподобие Стилета. Только мелень¬кого. Я отправилась в Резиденцию – нашу штаб квартиру. Так я встретила Миклоша, Йохана и Дону. Они, как впрочем и всегда о чём – то напряжённо разговаривали.
- Всем привет! – зашла я в квартиру и поздоровалась.
- Привет, Рэйн. – ответили все хором.
- Я буду у себя – меня не беспокоить.
- Хорошо. – Ответил Йохан.
Я зашла к себе в кабинет, и прикрыла дверь. Затем подошла к шкафчику, в котором хранились ингредиенты для проведе¬ния и вызова «Плача Гиены». Мне не хватало только од¬ного…
Я достала телефон и набрала известный мне номер.
- Да, я слушаю, – в трубке послышался злой голос мужчины.
- Здравствуй, Христоф…
- Рэйн… блин… ты не во время – я жду важный звонок…
- Ты его дождался…
– Пламя с тобой! Говори.
– Мне нужна «Снежная крапива».
Повисло напряженное молчание.
– Немного.
– С чего мне тебе помогать?
Я закатила глаза к потолку. Чтобы этот мерзкий удав лоп¬нул от жадности!
– Сегодня ты поможешь мне. Завтра я – тебе. Огненным
магам и рыцарям ночи нужно держаться вместе.
– Мой клан может прожить и без помощи Золотых Ос.
– Лудэр тоже так думал. И где он теперь?
Христоф неприятно хихикнул.
– Я могу совершить равноценный обмен, – предложила я.
– Хорошо. Ты получишь то, что просишь.
– Очень любезно с твоей стороны.
В ответ раздались короткие гудки.
– Немедленно отправь кого-нибудь к Христофору. Он
передаст нужный мне предмет. Курьер должен тотчас вер¬нуться назад. Предупреди, что проволочек я не потерплю.
Пол в спортивном зале был разрисован руническими символами и геометрическими фигурами. На рисунки пришлось потра¬тить достаточно крови, о чем свидетельствовала
груда истерзанных человеческих трупов сваленных ближе к центру. Дона блестяще справилась с работой.
Я медленно обошла зал против часовой стрелки, придирчиво изучая начертанные большой и малый круг, ломаную линию
под лампами дневного света, древние руны, выстроившиеся тринадцатью четкими рядами возле входа в бассейн.
В зал стремительно вошла Дона, на ходу стягивая с шеи
черный шерстяной шарф. На ее кожаном плаще таяли сне¬жинки.
– Ты вовремя, Мышь. Принесла?
– Да. Вот то, что дал Христоф, – она вытащила из кармана небольшой пузырек.
Взяв бутылочку, я рассмотрела ее на свет. Довольно цокнула языком. Прозрачная жидкость полностью закрывала дно.
– Он оказался щедрее, чем я думала. – Я вытащила плотно пригнанную пробку и принюхалась, ощущая нужный запах.
Четверо парней внесли находящегося в беспамятстве Чумного.
- Это ещё что?
- Ты просила труп – пожалуйста…
– Положите его на линию. Да не на ту, дебилы! На ломаную! Между кругов! На спину! Теперь убирайтесь с глаз моих! Дона, Тебя мой приказ тоже касается!
– Можно я останусь с учителем?
– На кой чёрт ты мне нужна?! Впрочем, если хочешь рискнуть шеей… Встань в круг. Стой! Не в большой! В малый. Возьми книгу и открой на закладке.
Я подошла к трупу.. Склонилась над ним.
Рваные незаживающие раны на груди уже смердели от застаре¬лой, пораженной магией крови.
– Дона
– Да, учитель!
– Запомни, что я скажу. Это важно.
Войдя в большой круг, Я взяла один из трупов за щиколотку и поволокла его к Гасту. Положила рядом.
– Не покидай пределов круга. Иначе даже я не смогу тебе по¬мочь.
Я вернулась за следующим телом.
– Мы… м-м-м… будем вызывать демона?
– Что?! – не веря своим ушам, я обернулась к девушке, и мои светлые брови подпрыгнули вверх.
– Н-ну… демона. Я… – она смутилась, но все-таки закончила мысль. – Я в кино такое видела. Ну, круг и… все-такое…
– В кино?! – желчно прошипела я.– Порой твой идиотизм пере¬ходит всякие рамки приличий! В кино!
Дона прикусила язык.
За несколько минут я выложила из тел настоящую тропу, которая начиналась у края большого круга и заканчивалась рядом с Гастом. Я вылила на раны ландскнехта половину имевшегося эликсира и, присоединившись к Доне, произнесла:
– Стой молча. Это в твоих интересах.
Я нараспев начала читать заклинание на древнегреческом, и в помещении разом потемнело, словно кто-то притушил лампы дневного света. Я, сверяясь с книгой, продолжила произносить формулу.
В углах зала начала сгущаться осязаемая тьма, а кровь на
полу стала менять цвет. Четкие линии рисунка расплылись, въелись в доски, оставляя после себя ожоги черных полос. Я пре-рвалась, выждала положенные сорок секунд, прислушалась, удовлетворенно кивнула и гортанно выкрикнула шесть гром¬ких слов на языке, название которого давно забылось.
В ответ раздался звук, словно изнутри взорвался прогнивший гроб. Дона вздрогнула от неожиданности.
По залу начал расползаться могильный холод. В большом круге произошло какое-то движение. С каждой секундой то, что пришло, обретало четкость. Призрак стремительно обрастал
плотью, и Дона сцепила зубы, чтобы не выругаться от изумле¬ния и страха.
Оно было огромным. Три метра в холке и четыре с лишним в длину. Тяжелая, покрытая свалявшейся белой шерстью голова, толстое заостренное рыло. Задние лапы короче передних –
из-за чего спина с выпирающим из-под грязной сероватой шер¬сти позвоночником казалась горбатой. На правом боку колос-сальной гиены зияла страшная рана. Сквозь нее были видны желтоватые ребра и серые, подернутые разложением мышцы. Глаз у твари не было – в пустых глазницах
копошились и падали на пол мучнистые черви.
В горле зверя угрожающе заклокотало. Он раскрыл пасть, и удушающий смрад разверзнутой могилы повис в зале, проник¬нув во все его уголки. Дух разложения был столь ужасен, что от него слезились глаза, и выворачивало желудок. Дона подави¬лась кашлем, но Я втянула запах в себя, точно дорогой пар¬фюм.
Гиена обнюхала лежащие перед ней тела мертвецов и начала есть.
Она жадно чавкала, куски окровавленной плоти падали из пасти на пол, мощные зубы перемалывали жалобно хрустящие кости. Я пристально наблюдала, как тает гора мертвецов, и раздувается бездонное брюхо.
В «Лунную крепость» снизошел демон разложения, принимаю¬щий предложенную ему дань. Это не заняло у него много вре-мени – через три минуты трупы в кругу закончились.
Слепая белесая голова повернулась к разложенным мною мерт¬вецам. Чудовище беспрепятственно перешагнуло черту и на-правилось к Гасту, пожирая лежащие на дороге тела.
Лампы мигнули и погасли, погрузив зал в кромешную темноту.
Дона с беспокойством пошевелилась. Я предупреждающе под¬няла руку и тут же опустила, сжимая пальцы на появившейся в ладони рукояти сотканного из паутины тлена кнута. Затем я небрежно пошевелила кнутовищем, и вооруженная страшным «когтем» гибкий хвост, змеей свер¬нулся у моих ног.
Гиена доела последнего из мертвецов и угрожающе нависла над Гастом. Сухой потрескавшийся нос втянул в себя запах «Снеж-ной крапивы». Чудовище удивленно застыло. Дона затаила ды¬хание. Зверь осторожно обнюхал Чумного и начал зализывать его раны, вытягивая враждебную магию. Над головой Гаста замерцало, он застонал и пошевелился.
– А это, черт меня побери, что еще такое?! – сузив глаза, про¬шипела я.
Разлившееся вокруг Чумного мерцание, окутало его коконом света, болезненного для глаз тхорнисхов. Неожиданно на поя-вившейся аномалии выступил простой, грубый, сделанный
с помощью черного угля рисунок.
Хаотичный, нелепый и в то же время идеально выверенный, ис¬кусный. В нем чувствовалась рука художника. И от него за ки-лометр несло магией.
Гиена, не обращая внимания на сияние, продолжала вылизывать затягивающиеся раны.
– В чем дело? – встрепенулась Дона. – Что-то не так?
Я цыкнула на нее и обратила перекошенное от бешенства лицо на Гаста.
Чудовище издало звук – нечто среднее между хохотом и
плачем.
– Дело сделано! – быстро бросила я, а затем, не мешкая,
Вышла из круга.
Демон разложения тут же повернулся ко мне, угрожающе опустил голову, показывая страшные желтые зубы. Я ударила кнутом.
Серебристый росчерк, звонкий щелчок, оглушительный вой. Правая часть морды твари задымилась, плоть начала распол¬заться, обнажив кости черепа. Гиена бросилась на меня , но я оказалась быстрее. По сравнению с огромным чудищем невысо¬кая и узкоплечая Носферату выглядела хрупким подростком. Однако у меня было преимущество –я не боялась.
Ударив в грудь, я заставила гиену отступить.
Словно заправский цирковой дрессировщик, я загоняла потус¬тороннюю сущность обратно в большой круг. От воя твари закладывало уши, смрадный дым стелился по комнате, гиена теряла плоть, магический кнут сиял серебром. При всей кажу¬щейся незатейливости происходящего перед глазами заворо¬женной Доны творилась высшая магия клана Золотых Ос.
Израненное, но все еще опасное создание оказалось загнано в клетку. Несмотря на боль, причиняемую бичом, оно пыталось вырваться, дотянуться до того, кто убивал его. Наконец, по¬рыв влажного ветра саваном окутал гиену и, превратив в тлен, разметал по залу.
Почти в то же мгновение вспыхнули лампы.
Я, вся обсыпанная прахом старательно отряхнула волосы и одежду. По моему осунувшемуся лицу было видно, что «Плач гиены» забрал у меня много сил.
Сияние вокруг Гаста погасло, рисунок снова стал невидим. Но
я знала, что он никуда не исчез. Даже вызванная мной тварь не смогла разрушить столь мощное проклятие, снять которое может лишь тот, кто его наложил. И, кажется, я знала, к
кому следует обратиться за разъяснениями.
Припорошенная пеплом Дона, стояла на коленях возле очнувше¬гося Гаста.
Юноша осмотрелся, и, увидев меня, резко встал и пал на ко¬лени передо мной.
- К Вашим услугам, Светлейшая Госпожа Рэйлин…
- Встань, Гаст!
- Да, Миледи!
Я объяснила юноше то, что я от него требовала. Он ока¬зался очень понятливым юношей, и тут же вошёл в Спектр и исчез – направился в Режиналд.
- Отлично! – сказала я, и, обняв дрожащую Дону за плечи, мы пошли в библиотеку нашей маленькой, но милой и уютной Ре-зиденции.
Через некоторое время явился Гаст. Он рассказал мне, что меня – Великую Княгиню Рэйлин Беатор уже давным-давно ждут в Империи, и будут рады моему появлению и восхожде¬нию на Трон. Выслушав сообщение, я уничтожила Гаста, не смотря на то, что Дона очень страдала по этому поводу. Когда наступил вечер, я снова ушла на Некрополь, и там встретила Лестата. Мы провели обряд, вошли в Спектр и отправились в Режиналд…
… - Ну, Великая Княгиня Рэйлин, какие будут указания? – Мы вернулись с Лестатом из замка, где меня официально провоз-гласили Княгиней Вампиров. Теперь Лестат выкаблучивался.
- Закрыть рот Лестату…
Мы весело засмеялись. Мы снова сидели на камнях старого за¬брошенного Некрополя. На небе всходила луна, озаряя нас свои благородным блеском.
- Ну, а если серьёзно, то всеми делами я займусь через пару дней, просто Гиена очень много отняла у меня сил…
- Ну, да, тебе требуется отдохнуть перед восстановлением Империи, ведь за два тысячелетия она немного подгибла ноги…
- Кстати, я тут встретила Юстину.
- Ух ты! Как она поживает?
- Да, нормально. Только вот тебе привет передавала.
- Спасибо.
- И не только привет.
- А что же ещё?
- Ты знаешь такого молодого Вампира по имени Квинн?
- Ах, этот Квинн… Ну да, знаю. Преследовал меня как – то один Новорождённый Носферату… А что?
- Он передал тебе записку и Юстиной. На, держи! – Я передала Лестату свиток. Он немного подумал и открыл записку. За¬тем начал читать вслух:

- Ну, и что ты с эти будешь делать?
- Ох, даже и незнаю. Я просто не могу понять, что Ему опять от меня могло понадобиться…
- А кто он такой вообще?
- Да, этот тип считает, что я обязан ему всегда и везде по¬могать…
- Наивное создание…
- Я тоже так думаю… Ну, хорошо, я, конечно, сомневаюсь, что он может доложить мне что-то интересное и стоящее, но всё равно я с ним встречусь. Как там? Ах, через неделю по¬сле обнаружения письма. Ну, ладно, давай о чём - нибудь побе¬седуем.
- Ну…. Ну, спроси что – нибудь у меня, если интересует что.
- Ну… О! А… ты извини за такой вопрос, а ты помнишь Сканию?
- Маму… Ну, если честно почти нет. Я только знаю – по рас¬сказам Ивет, как они с отцом познакомились. Довольно ин-тересная, но длинная история…
- А расскажи, Рэйн. Если, правда, тебе не тяжело…
- Я предупреждаю – она длинная.
- У нас есть время. Так ведь?
- Ну, да – конечно. Но я буду рассказывать так, как расска¬зывала мне тётя…
… Пять тысяч лет тому назад…
Кагон сидел в кресле. С его лица не сходило задумчивое выра¬жение. Теперь, когда он был один, он мог позволить себе не-много расслабиться, и не следить за своим видом.
В зале было тихо, от такой тишины с непривычке у него зве¬нело в ушах. Повелитель закутался плотнее в плащ, и в изне-можении откинулся на твёрдую, вырезанную из крепкого дуба, спинку кресла. Спинка была жёсткой, неудобной, но он с детства привык к лишениям, и считал, что излишняя забота о теле тому только вредит.
Он ничего не делал целый день, запёршись в этом зале, он чув¬ствовал себя так, словно дробил камни в каменоломне. От¬куда взялась эта изматывающая усталость? Наверняка
это всё от мыслей, которые крутятся у него в голове, ме¬шают спать, думать, жить.
Лицо Повелителя было строгим, но глаза смотрели печально. Ничто не радовало всемогущего владыку. Он смертельно ус¬тал от бесконечных походов, побед, пожаров и убийств. Но это всё там – в полях, в лесах, в чужих землях. А здесь замок полон подхалимов, угодливо кланяющихся, вздрагивающих от его взгляда или звука шагов, и готовых целовать пыль под его ногами, если он вдруг прикажет. Неизвестно ещё, что хуже. По крайней мере, в чужой стране он не обязан окружать себя толпой надоедливых помощников, мечтающих урвать кусо¬чек от его казны, и обзавестись собственным замком. Будет Вам замок, как же! Ждите!
Кагон мрачно усмехнулся. Его очень бояться! Им пугают де¬тей! Он стал монстром, приходящим ночью, и пожирающим непослушных малюток.
Да что дети – даже взрослые теряют остатки собственного достоинства от страха, едва заслышав его имя. И теперь этого не изменить, так будет всегда. Но разве он желал себе такой участи?
Для чего ему слава, власть, богатство, земля? Для чего? Если они не приносят ему радости, покоя, то они бесполезны. Ка¬гон горько вздохнул. Он не проиграл ни одного сражения, ни одной битвы, но теперь ставил под сомнение смысла собст¬венного существования.
Сильный порыв ветра с треском распахнул окна, и ворвался в зал. Светильники погасли, помещение погрузилось в полутьму. Тяжёлые бархатные занавеси затрепетали на холодном воз¬духе. По залу в безумном хороводе закружились хлопья снега.
- Надо уходить, - сказал он сам себе и поднялся.
Уверенным шагом Кагон спустился с возвышения, на котором стояло кресло, и пошёл к выходу. За дверью ждал личный слуга Рубис, низко поклонившийся в поклоне, стоило пока¬заться господину. Иногда Повелителя охватывало сомненье, а человек ли Рубис, или бесплодный дух, не испытывающий нужды ни в отдыхе, ни в еде.
- Мой господин…
- Да?
Если Рубис позволил себе заговорить первым, значит дело действительно важное.
- Главный художник Марл ожидает вас в малом приёмном зале.
Ах, да! Как же я забыл про художника… Он спустился и стремительно пошёл в малый зал. Там его уже ожидал Марл.
- Здравствуйте, Господин.
Кагон лишь махнул головой.
Для Повелителя специально принесли мягкое кресло, сидя в котором, он должен был наслаждаться работами художника, но не тут – то было. Они принялся ходить по залу, загляды¬вая во все уголки. В монотонной череде будней у Повелителя появилось маленькое развлечение, и он хотел насладиться им сполна. Ведь он ещё никогда не был в мастерской художника.
Марл с тревогой следил за его действиями, беспокоясь, чтобы Повелитель ничего не трогал. Художник очень нервничал, ко-гда к его работам прикасались без разрешения, и ему было всё равно, чьи это руки – могущественного владыки Империи или мусорщика. Хотя мусорщики к нему никогда не заглядывали.
- Ах, давайте я сам покажу… Нет – нет, краски ещё не высо¬хли, картина не закончена: видите, она неподвижна, словно не мной нарисована? – Марл, ломая руки, выглядывал из-за плеча Повелителя. – О, мои краски! Их нельзя открывать просто так – они от этого портятся. – Может, всё – таки посмот¬рите на картины? – Спросил Марл, мягко подталкивая Ка¬гона в нужную сторону.
- Ладно, - сдался тот, и сел наконец в кресло.
Художник облегчённо вздохнул и исчез в проходе между сунду¬ками и ящиками. Вернулся мастер уже тяжело нагруженный коробками.
- Я очень плодовитый художник, - признался он Повелителю. - Хотя вряд ли все мои работы можно назвать настоящими
произведениями искусства. Портреты, пейзажи, батальные сцены – здесь всё вперемешку.
- А разве люди, изображённые на твоих портретах, не хотели оставить их у себя? – удивился Повелитель.
- Кто как… - Марл пожал плечами. – Итак, - он убрал бумагу, лежащую сверху, - утренний пейзаж. Не самое лучшее творение, но, ничего не поделаешь – он лежал сверху.
Повелитель недоверчиво смотрел, как на холсте, заключённом в простенькую раму, величаво восходит солнце. Его золотые лучи прорывались сквозь затянутое облаками небо, освещая летний луг. Вот луг из зелёного становится пёстрым – это спешат раскрыться полевые цветы, затем поднимается сильный ветер, сметающий облака…
- Ну, как? – спросил Марл. – Я не зря потратил пятьдесят лет своей жизни и несколько тонн краски?
- Это… - Повелитель ошеломлённо посмотрел на художника: ему стоило немалых усилий оторваться от картины, - это невероятно. Я никогда не видел ничего более замечательного, созданного человеком.
- Вы мне льстите. – Марл кашлянул. – На самом деле она небезупречна. И краски подобраны не те, и исполнение неряшливое. В тот раз я сильно спешил.
- Покажите мне ещё что – нибудь! – с жаром попросил Повелитель
- Хорошо, - согласился художник, пряча усмешку. Владыка оказался не таким уж ограниченным воякой, каким его описывали в соседних землях. Ему не чуждо чувство прекрасного.
- Следующая работа – портрет. – Марл отложил пейзаж в сторону, и поставил перед Повелителем новую картину.
Кагон посмотрел на неё и, тихонько охнув, схватился за сердце. Женщина с цветком элтана приветливо улыбнулась ему, и помахала рукой. Красивая женщина, но её красота была ничто по сравнению с красотой её глаз. Серые, глубокие, манящие, поглощающие без остатка… Слиться с ними было бы наивысшим счастьем. Повелитель затаил дыхание и, словно заворожённый протянул руку к картине. Женщина пригрозила ему пальцем, и покачала головой.
- Что с Вами? – встревожился Марл. – На Вас лица нет.
- Кто это? – спросил Кагон, не отрывая от женщины напряжённого взгляда.
- Предсказательница. Хозяйка храма Четырёх Сторон света. Очень милая Женщина.
- Да, я вижу, - упавшим голосом сказал Кагон. – Она… Она… - он стал задыхаться, - необыкновенна. Её глаза… я видел её где – то. Я видел её во снах.
- Глаза? – переспросил Марл, и внимательно посмотрел на Предсказательницу. – Надо же, они у Вас очень похожи. Форма другая, но цвет тот же. Такие же серые, или, как ещё говорят, стальные. Бывает же такое! – Он покачал головой. - Если Вам не нравиться, я уберу.
- Нет! – закричал Повелитель, вскакивая и отбирая у художника картину. – Я ещё не всё видел. Рисунок ещё движется. Сколько она… картина стоит?
Его сердце стучало так, словно грозило выскочить из груди. Вот оно счастье, вот оно блаженство, единение, покой, самое дорогое, что есть на свете! Нужно только посмотреть друг другу в глаза.
- Картина не прод…
-Сколько?!! – прорычал Кагон.
-Берите даром, если она Вам так нужна, - вздохнул Марл. – примите её от меня как подарок. И, надеюсь, Вы окажете мне честь увековечить Вас на одном из этих полотен? – Он кивнул в сторону стопки чистых холстов, лежавших в углу.
- Я согласен. Но этак картина останется у меня. – Кагон с тоской следил за движениями Предсказательницы.
Женщина протянула ему цветов, он протянул руку в ответ, но картина, даже такая замечательная, как эта, всегда останется всего лишь картиной. Он не смог принять подарок.
Как она близко, совсем рядом… Повелителю было трудно и больно дышать. Грудь словно сдавило свинцовым обручем. Это было мучительно, но овладевшее им смятение беспокоило его намного больше. Почему он ничего не предпринимает? Его спасение в действии, стоит ему решить, что делать, и всё вернётся на круги своя.
Что делать, что делать? Казалось, происшедшее совершенно лишило его способности думать и рассуждать.
- Где находится этот храм? – Спросил Кагон.
- Далеко отсюда. – Художник был основательно сбит с толку его странным поведением. – Там, в той стороне… - Он неопределённо махнул рукой.
- У тебя есть карта мира? Покажи! – потребовал Повелитель.
- Да – да. Хорошо. – Марл торопливо извлёк из – под стола небольшой сундучок, обитый красной тканью. – У меня хорошие карты, самые лучшие.
Он открыл сундук. Повелитель встал рядом, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу.
- Эээ… Можете положить картину, она же мешает.
- Нет!
- Ладно, как хотите. – Художник выбрал из стопки карт нужную, и развернул её на столе. – Вот здесь находится храм. – Он ткнул в цент. – Это особое место. Возле Храма есть городишко, где останавливаются паломники – маги. Его название Вернсток.
- Храм Четырёх Сторон света… - Протянул Кагон. – Ты бывал в нём? Ну, конечно, бывал. Глупый вопрос. А Предсказательница, какая она? И почему она не захотела оставить портрет у себя?
- После того, как я написал его, она попросту отказалась его брать, сказать, что для неё это не имеет значения. Я не стал спорить. – Марл покачал головой. – Говорят, что, несмотря на свою молодость, она действительно обладает даром видеть будущее. Это никак не шарлатанство, не вымогательство. Служители Храма, которых наставляет Предсказательница, отвечают на вопросы всех приходящих к ним людей, но не берут за это денег. Храм живёт исключительно на пожертвование паломников – магов. И я бы не сказал, что он особенно богат. – добавил художник, - Люди быстро забывают добро.
- И много в Храме служителей? – спросил Кагон.
- Не меньше трёх десятков. Мне трудно сказать точно: все они ходят в одинаковых одеждах белого цвета, особых отличительных знаков у них нет. Это преимущественно мужчины, и они находятся подле Предсказательницы постоянно, что бы незамедлительно выполнить любое её поручение.
- Постоянно… - Повелитель почувствовал жгучий укол ревности. Они могут видеть её, слышать, дышать тем же воздухом, а он – нет! Несправедливость, которую он обязательно должен исправить.
- Великий, могу я Вас спросить?
Повелитель мрачно кивнул:
- Спрашивай.
- Чем Вас заинтересовала эта Женщина? Если дело в картине, то как её создатель, я хотел бы знать, что с ней не так.
- Разве ты не видишь? - прошептал Повелитель, поворачивая полотно лицевой стороной к Марлу. – Смотри! Как можно этого не видеть?
Художник добросовестно отошёл на несколько шагов и, прищурившись, внимательно осмотрел полотно от края до края. Но ничего необычного он так и не заметил. Предсказательница махнула на него рукой, и со скучающим видом уселась на камень. А через несколько секунд и вовсе отвернулась, показывая, что Марл её совсем не интересует.
- Наверное, у меня что – то со зрением, - наконец выдавил из себя Мастер, так и не найдя ничего интересного. – Или я не знаю, куда именно нужно смотреть. Подскажите хотя бы: то, чего я по своей глупости не замечаю, - это хорошее или плохое?
- Замечательное. Великолепное. – Повелитель снова развернул картину к себе. – странно, что Вы не чувствуете этого. От неё идёт такое приятное тепло и веет покоем.
- А, так речь всё – таки идёт о чувствах… - Марл отвернулся, что бы скрыть улыбку. Ему было забавно видеть, как всесильный Князь размякает от одного вида нарисованной им женщины. – Этому есть другое название.
- Намекаете на… - Губы Повелителя сжались в тонкую линию. Он категорично мотнул головой. – Нет, этого не может быть. Моё чувство совсем другое. Оно больше, полнее. Сложно объяснить. Но ни о какой любви не может быть и речи!
Художник скромно потупил взор. Он не собирался не возражать, ни тем более спорить.
- Да, кстати, как её зовут?
- Вроде… да, точно – вспомнил – Скания.
- Скания… - Кагон повторил это имя, словно пробуя его на вкус… - Скания…
* * *
Возле раскрытого окна, за массивным столом сидела молодая женщина. На ней была белоснежная туника и того же цвета плащ с капюшоном. Глаза её были закрыты, дыхание было спокойным, ровным, словно она спала. Но это был не сон.
Предсказательница была предельно внимательна. Она слушала будущее. Лёгкий шепот раскрывал ей то, что когда – нибудь обязательно случиться. Образы, яркие и тусклые пятна, разноцветные краски, лица, вереницей промелькнувшие перед внутренним взором, - всё это грядущее. Шаг за шагом, минута за минутой, оно приближается, и снова уходит в небытие. Ничто не изменить. Всё, что должно произойти, - произойдёт, и только случайность способна направить линию жизни в иное русло. Маленькая, непримечательная случайность, позаботиться о существовании которой – её долг. Ведь если знаешь будущее, то ты обязан так сделать, чтобы настоящее стало лучше.Как ни странно, но узнать о том, что будет через несколько тысяч лет, её было легче, чем о событиях завтрашнего утра. Далёкое будущее казалось ей необычным и чуждым. Маги, повелевающие стихиями, полководцы, по мановению руки которых отправляются в бой многотысячные армии, простые крестьяне, ремесленники, слуги, войны – никто из них ещё не был рождён, но для Предсказательницы все они уже были прахом, что развеяло время. Говорят, время подобно песку, утекающему сквозь пальцы. Но у этой простой на вид женщины было достаточно силы, чтобы прочесть письмена, оставленные на песке Создателем. Она знала о собственной исключительности и знала о том, что её время ещё не пришло.
- Госпожа, - в комнату зашёл высокий человек средних лет, тоже в белом; это был один из её людей, - у меня срочные донесения от Васмы.
- Говори, Фрэл. – Предсказательница открыла глаза.
- Он утверждает, что видел, как к нам двигалось небольшое войско Князя Кагона.
- Что ещё?
- Васм считает, что это произойдёт через три года. Будут убийства, поджоги, и наш храм… его тоже сожгут. – Фрэл сглотнул слюну. – И Вы покинете нас…
- Это всё? Он видел что нибудь ещё?
- Нет, Госпожа.
- А кто нибудь ещё знает?
- Я и второй дежурный – Цивим.
- Больше никто не должен знать о предсказании.
- Но почему, Госпожа? – удивлённо спросил Фрэл. – А, Вы наверное, хотите избежать паники? Мы не будем говорить об этом людям в Вернстоке, но ведь остальные Маги должны знать правду. Словам Васма можно поверить, он очень критично походит к посещающим его видениям. К тому же он признался, что не в первый раз видит его, но ещё никогда так ярко. Или он ошибается?
Предсказательница молча встала из – за стола, и подошла к Фрэлу вплотную. Маг был на целую голову выше неё.
- Нет, он не ошибается. Я видела тоже самое. И даже больше, - сказала она, глядя ему в глаза. – Но, хочу сказать – Васм немного ошибся.
- В чём?
- Неважно… Всё, я должна отдохнуть – ты можешь идти.
- Спасибо, Госпожа. – Фрэл наклонил голову в поклоне и вышел. Предсказательница тяжело вздохнула и села за стол, опёршись локтями о его крышку. Тяжело принимать ТАКИЕ решения.
Нет, она не могла так ошибиться, и вообще ошибиться… Будущее ясно всё показало, даже показало верный путь, но идти по нему или нет выбирать следовало ей.
Предсказательница снова вздохнула.
«Повелитель, прости меня, мою самонадеянность, но для нас ещё не пришло время. Мы ещё встретимся… Ты, и, мы знаем об этом… Но, что же делать? Как мне быть? Я не могу…»…
* * *
Кагон всю ночь не мог заснуть. Сон не шел. Изнурённый собственными мыслями, он вообще плохо спал в последнее время. Его воображение рисовало разные картины завтрашней встречи с Ней…
Вот, долгое время он добирался до Храма, и теперь он в шатре возле Храма. Утром он идёт в Храм… Чтобы…
… Вот оно и утро. Кагон, задрав голову, смотрел на внушительное серое строение. Четыре лестницы вели к Храму, и он стоял у подножия одной из них. Вокруг небыло ни души.
Слуга поспешно спрыгнул с лошади, и бросился за Князем. Но тот уже поднимался по лестнице к Храму.
Перескакивая через несколько ступеней, он нёсся вперёд. Мешавший бегу плащ был расстёгнут. Кагона гнало вперёд чувство тревоги, которое с каждым мгновением нарастало. Он не бежал, а летел по ступеням. Он ничего не видел, и не слышал ничего вокруг. Впереди были только храмовые ворота, к которым он стремился. Быстрее, ещё быстрее… Тяжёлые сапоги, подошвы которых были подкованы металлическими пластинами, высекали из ступней снопы искр.
Створки ворот распахнулись с одного удара. Повелитель быстрым взглядом окинул помещения и похолодел…
Она стояла перед ним!!! Золотые волосы были раскинуты по плечам, а на чистом, милом лице лежал локон её волос. Кагон подошёл к ней, и убрал дрожащими руками её локон.
- Здравствуй. – Он поклонился и поцеловал её руку.
- Здравствуй, Повелитель. Я знала, что ты придёшь. – Она взглянула на него. – Я ждала тебя…
- Я заберу тебя. Ты больше здесь жить не будешь… Я готов…
- Я тоже…
- Нет!!! Госпожа – не делайте этого – не стоит.
Они оглянулись. Перед ними стояло около десятка монахов. Все были вооружены.
- Уберите от неё руки!
- Оставьте меня… Я ухожу… - Положив руку на сердце сказала она.
- Нет! Вы нам принадлежите, Храму.
- Не смейте так говорить! Она принадлежит тому, кому захочет! Вы не вправе решать за неё!!!
- Замолчи, гнусный Вампир!
И после этих слов раздался звон стали. Масса клинков билась за одну единственную Женщину, которая нужна была всем, а досталась только ему – моему отцу…
- Да, действительно, красивая история… Ладно, Рэйн, извини, я должен идти…
- Ах, да… снова солнце… Пока.
- Прощай.