Выставка в Доме художника произвела на меня потрясающее впечатление. Такого полёта фантазии я ещё не видела в своей жизни! Кирилл купил мне несколько альбомов с репродукциями. Я была на седьмом небе! В эту и последующую недели мы с ним виделись редко: у него было много работы, много изматывающих ночных дежурств. Но наши редкие свидания дарили мне огромную радость, и я уже потихоньку строила планы на будущее. Скоро меня должны были выписать на работу.
Кирилл никогда не говорил мне прямо о своей любви, он всё так же был немного застенчив. Но я знала, что он любит меня, любит очень сильно, и мне было достаточно тёплого сияния его карих глаз, белозубой улыбки, трепетной нежности… Иной раз слова не столь важны – всё и так понятно. Я чувствовала любовь Кирилла всем своим существом – и сама отвечала ему тем же. Мы просто купались в океане заботы, нежности и страсти, образно говоря. Он часто называл меня своим ангелом, а я, смеясь, возражала ему:
- Нет, это ты – мой ангел! Ты спас меня от смерти, значит, ты - мой хранитель!
Так пролетела осень, и наступила зима. Я вышла на работу, и время словно побежало быстрее. Приближался Новый год. Кстати, память моя восстановилась полностью, и я с удовольствием рассказывала Кириллу о своём детстве, об учёбе в университете… Лишь только одну тему я старалась обходить стороной – Виталия Пономаренко.
Анализируя свои отношения с Кириллом и Виталием (всё-таки, приходилось иногда вспоминать о бывшем любовнике), я поняла, что в отношении последнего я во многом была неправа. Я была слишком требовательной, нетерпеливой, эгоистичной. Я в чём-то была наивна, думая, что сумела покорить такого респектабельного мужчину, - и это с моей-то внешностью! Думая об этом сейчас, я вспоминала свои капризы, слёзы, вспышки ревности, свой разросшийся до ужаса пессимизм – и смеялась, смеялась до упаду над собой же. Я так хотела выглядеть идеальной, без изъянов, а получилось всё наоборот. А зачем быть идеальной – надо быть собой! И всё! Зачем надевать на себя какие-то психологические маски, выстраивать шаблоны поведения, прятать свои чувства за внешним показным равнодушием? К чему всё это? Не лучше ли просто быть собой?
Я с детства любила примерять на себя (если так можно выразиться) тот или иной литературный образ, мне очень нравилось подражать моим любимым героиням. В разные годы меня привлекали – Аксинья из «Тихого Дона», Скарлетт из «Унесённых ветром», Таис Афинская и Джен Эйр из одноимённых романов. А была ли я собой – собой настоящей? Скорее всего – нет, потому что я постоянно чувствовала неудовлетворённость, скуку и даже страх перед жизнью. Возможно, это происходило из-за ранней смерти моих родителей, у которых я была единственным ребёнком и которых я очень любила. Если бы они не погибли в автокатастрофе, то моя жизнь была бы совсем иной. Но прошлое уже не вернуть…
А сейчас все окружающие отмечали, что я сильно изменилась после больницы. Да я и сама ощущала это. Самое главное, что исчезло то чувство раздвоенности, и теперь во мне всё было слито воедино – и мысли, и действия; и душа моя находилась в состоянии покоя и тихой радости. И что удивительно – внутренние перемены каким-то образом отразились на моей внешности – я видела это! Теперь мои глаза светились живым огнём, и я чувствовала в себе энергию, бьющую через край. Вспоминая себя – прежнюю и сравнивая с собой – теперешней, я всё более и более нравилась самой себе. Жизнь играла яркими красками, и будущее виделось светлым и радостным, а различные мелкие неурядицы словно исчезли с моего горизонта. Но самым главным для меня, разумеется, было чувство всепоглощающей любви к моему Кириллу.
Он по-прежнему отдавал все силы любимой работе, чем заслужил немало искренней благодарности от своих пациентов. На Новый год мы вместе поехали к его родным под Санкт-Петербург. Мама Кирилла давно умерла от тяжёлой болезни, а его отец жил в маленьком городке вместе с дочерью – младшей сестрой моего любимого. Анна тоже была доктором, но звериным – ветеринаром. Они приняли меня очень хорошо. Ах, как быстро пролетели эти чудесные дни, наполненные весельем и домашним уютом! Прощаясь с нами, родные Кирилла выразили горячее желание поскорее приехать на нашу будущую свадьбу.
Вернувшись в родной город, мы продали наши квартиры через знакомых риэлторов и купили одну большую – трёхкомнатную, в центре города, рядом с больницей, где работал Кирилл. Да и мне до своей библиотеки было теперь гораздо ближе добираться – теперь я ходила пешком, а раньше нужно было ехать на троллейбусе несколько остановок.
В общем, жизнь била ключом. Узаконить свои отношения мы планировали ближе к лету, перед нашим отпуском, чтобы затем сразу уехать к морю. В Геленджике жил двоюродный брат Кирилла, и он готов был отдать нам на время маленький домик за городом.
В середине марта мой любимый уезжал в Питер на курсы повышения квалификации и переподготовки. Вернуться он планировал в середине мая. Я не представляла, как буду жить без него эти два месяца…
- Ничего, ничего, ангел мой! Время пролетит быстро, и я вернусь к тебе, - говорил он на перроне железнодорожного вокзала, где мы прощались. – Господи, я ведь тоже буду так сильно скучать по тебе!
Он порывисто обнял меня. Поезд медленно тронулся. Мы поцеловались, и Кирилл вскочил на подножку вагона.
- Не забывай меня, солнышко! Я буду часто звонить!
Я судорожно кивнула, вытирая слёзы и пытаясь улыбнуться. Какая-то необъяснимая тяжесть легла мне на грудь. «Не уезжай! - хотелось крикнуть мне. – Мы не должны расставаться, любимый, мы не должны…»
Домой я вернулась в подавленном настроении. Позвонила Марина и предложила сходить куда-нибудь, развеяться, но я отказалась. Я прошла в нашу спальню, легла на кровать и, обняв подушку, на которой спал Кирилл, вдохнула его запах, такой родной… Снова подступили слёзы. Я сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться, и невольно поморщилась от неприятного ощущения в сердце – как будто там засело что-то постороннее и колючее.
- Дорогая Софья Андреевна, успокойся и возьми себя в руки! – громко сказала я самой себе. Да, необходимо отвлечься, найти такое занятие, чтобы погрузиться в него с головой, ведь так быстрее пролетит время нашей разлуки. И, поразмыслив, я решила написать специальными светящимися красками большую картину, воплотив в её сюжете свои таинственные сны. Они по-прежнему снились мне, но редко, и я почти не помнила их. Я так и не говорила Кириллу о них, но теперь твёрдо решила всё рассказать ему, да ещё и преподнести сюрприз в виде картины.
За прошедшее время я переворошила всю библиотеку и нашла множество материалов про ангелов, астральные путешествия, третий глаз, ауру и тому подобные таинственные вещи. Кое-что походило на примитивную сказку, а кое-что вызывало особый интерес. Я хотела заинтересовать всем этим Кирилла, но он придерживался точки зрения официальной науки и официальной медицины.
- Соня, - с улыбкой говорил он, - всё это, конечно, интересно и увлекательно, но я предпочитаю верить науке и её фактам, причём проверенным и точным. Короче говоря, пока сам не увижу – ни за что не поверю, что бы там об этом ни писали!
- Ну, а в Бога ты, надеюсь, веришь? – спрашивала я, взъерошив волосы на его макушке и целуя маленькую родинку на его шее.
- В Бога…да, пожалуй, верю, - рассеянно произнёс он. – Хотя…Бога тоже никто ещё не видел…
- Да ну тебя! Ты прямо как булгаковский Берлиоз из «Мастера и Маргариты»! Тот тоже ни во что не верил, вот и поплатился за это!
- Зато я верю в нашу безграничную любовь, ангелочек! А это куда лучше!
И Кирилл со смехом подхватывал меня на руки и относил в спальню, а я хохотала и шутливо отбивалась от него…
Погрузившись в свои воспоминания, я не заметила, как прошло несколько часов. Уже полночь… А завтра с утра в библиотеку. Надо спать…
…Ярко, просто ослепительно светит полная Луна. Унылая безжизненная снежная равнина. Я не понимаю, почему оказалась там, почему я бреду босыми ногами по снегу, бреду и чувствую пронизывающий холод. И одета я как-то странно – закутана с головы до ног в чёрную накидку… Я смотрю на небо; золотистая Луна очень близко… Но не видно ни одной звезды, небо чёрное и какое-то зловещее. А мне надо идти вперёд, надо выбраться из этого холода. Очень трудно шагать по рыхлому снегу… Я всматриваюсь вдаль, но не вижу ничего, кроме пустой ледяной тьмы. А я должна найти кого-то – очень близкого! – но я не могу вспомнить, кого. Я только чувствую, что этот близкий находится в беде – в очень большой беде. Холод сковывает мои движения, и силы иссякают…
- Арэйя, взмахни крыльями! – вдруг слышу я очень знакомый голос. Какие крылья?..
- Я не могу…у меня их нет… - еле слышно шепчу я, - я не могу взлететь, не могу…
- Арэйя, не сдавайся! – снова слышу я. И ещё…ещё странно знакомый голос:
- Соня…доченька, это ты?
Да это же…это же мама! Я верчу головой по сторонам, но никого не вижу, и тогда кричу в диком отчаянии:
- Где же вы?! Мама, где ты?!
Мои слова эхом разносятся по снежной равнине, и вдруг небо начинает расцвечиваться яркими огоньками, которые приближаются всё ближе, и я узнаю в них тех прекрасных девушек-Ангелов из моего прежнего далёкого сна.
- Не бойся, Арэйя! Попробуй взлететь! Попробуй, и ты выберешься отсюда!
…Звонок будильника вырвал меня из этого сна, но на протяжении всего дня мысли о нём не покидали меня. Перед окончанием работы ко мне подошла Марина:
- Соня, что с тобой? Ты сегодня какая-то подавленная… Переживаешь из-за разлуки с Кириллом, да?
- Переживаю, подруга… И ещё…даже не знаю, как сказать, как это объяснить…
- А что такое? – Марина озабоченно посмотрела на меня.
- Знаешь, тут в двух словах не объяснишь…
- Сонь, послушай, завтра выходной. Пойдём куда-нибудь, отдохнём. Ты отвлечёшься от мрачных мыслей. Или приходи к нам, зачем тебе сидеть в четырёх стенах одной?
- К тебе? Пойдём лучше в ресторан «Фламинго», я уже давно там не была. Хочется посмотреть, какая там сейчас обстановка.
Неожиданно для себя я предложила Марине пойти в ресторан «Фламинго». История неудачных отношений с Виталием Пономаренко забылась полностью, а мне действительно захотелось побывать в этом заведении.
- Только пойдём вдвоём, - сказала я. – Не будем больше никого звать. Я хочу кое-что рассказать тебе.
Ресторан встретил нас приглушённым светом и ритмичным танго, которое исполнял живой оркестр. Мы выбрали столик у окна и заказали белое вино и салат «Дары моря».
- Маришка, - начала я, - ты будешь первой, кому я рассказываю об этом. Даже Кирилл ещё ничего не знает.
- Неужели ты беременна? – вырвалось у подруги.
- Нет, что ты! Мы пока ещё не думали о ребёнке… Нет, тут совсем другое…
И я подробно рассказала о своих таинственных снах. Марина немного помолчала, перебирая пальцами бумажную салфетку.
- Слушай, это что-то необъяснимое! Я даже не знаю, что сказать… А ты не хочешь обратиться к какому-нибудь экстрасенсу, сейчас же столько рекламы в газетах?
- Да не верю я этим экстрасенсам! – досадливо поморщилась я. – Скорее всего, это шарлатаны. Знаешь, я давно порывалась рассказать всё Кириллу, но, боюсь, что он посоветует мне обратиться к психиатру – в хорошем смысле… Он же свято верит в свою медицину, и никакие сверхъестественные явления его не волнуют. А я не хочу больше таскаться по врачам – тогда хватило с лихвой!
Марина задумалась.
- Ну, тогда хотя бы сходи в церковь, поговори с батюшкой, - немного погодя сказала она. – Иной раз священники дают довольно мудрые советы.
- В церковь? Да, пожалуй, можно сходить. Меня, вроде бы, крестили в детстве… Помню, бабушка что-то об этом говорила… Наверное, схожу…
- Привет, девчонки! – к нашему столику подошёл Виталий, хозяин этого ресторана, и я сразу увидела, что с ним что-то не так. Он старался выглядеть заносчиво, но я чувствовала, что под маской внешнего благополучия скрываются серьёзные проблемы.
- Добрый вечер, - равнодушно ответила я и подумала о том, что зря мы пошли именно в этот ресторан. Как будто в нашем городе больше некуда сходить! Марина вопросительно взглянула на Виталика, а он, почувствовав себя хозяином положения, уселся за наш столик, не спрашивая разрешения.
- А я смотрю: ты это или не ты? – с улыбкой проговорил он, обращаясь ко мне. – Ты очень изменилась, Соня. Причём в лучшую сторону. Да, позвольте представиться, - обратился он уже к Марине, - Виталий Евгеньевич Пономаренко, хозяин этого заведения и…давний знакомый вот этой очаровательной особы по имени Соня.
- Да, Марина, познакомься, это мой…мой бывший друг…
- А вы, случайно, не тот, из-за которого она… - подруга не договорила, потому что я щипнула её за ногу под столом, а Виталик недовольно покрутил головой:
- Девочки, девочки, зачем же так… Мы же взрослые люди… Соня, прости, но мне очень нужно поговорить с тобой наедине!
- А в чём дело? – спросила я. – Мы, вроде бы, уже давно всё выяснили…
- Нет, нет… Пойдём, потанцуем, я тебя приглашаю! Мариночка, вы извините нас, я ненадолго уведу Сонечку, вы не скучайте, веселитесь!
У подруги глаза стали буквально по чайному блюдцу, но я уверенно подмигнула ей и сказала:
- Я не хочу танцевать с вами, Виталий Евгеньевич… Просто не хочу – и всё. Что вам ещё?
- Соня, Соня, погоди! Давай поговорим, я прошу тебя! – в голосе Пономаренко
