I

Дежурство я сдал без замечаний. Хорошо хоть главная станция разрешила пересменку раньше, чем по приказу. К нам надвигался буран, все поселковые готовились к встрече с ненастьем. Штатный армейский Урал находился в починке, поэтому для перемещения в посёлок, который был в 6-ти километрах от нашей станции я мог воспользоваться вездеходом аэронавигации, меня бы довезли. Но сидеть и ждать ещё целый час, пока дежурная смена авиаторов произведёт свою пересменку, желания не было. Буран ещё набирал свою силу, но посёлок был виден из аэропорта, часть помещений которого занимала наша станция. Я оделся «по-зимнему» (мой вариант военной формы одежды, когда уши форменной шапки опущены и подвязаны под нижней челюстью, воротник куртки полевой поднят вверх и застёгнут на все пуговицы, прикрывая полностью нижнюю часть лица. Брюки утеплённые одеты «на выпуск», накрывая ботинки с высокими берцами, чтобы снег не попал внутрь ботинок.) и в таком нелепом виде предстал перед сменным старлеем, который неохотно согласился с тем, что всё-таки дойду куда мне надо.

II

Отбившись от начальника аэропорта, который настаивал на том, что мне следует подождать вездеход, я пошёл. На улице только начинались снежные завихрения, их сила особо меня не беспокоила. Я же по-зимнему одет. Двинулся вдоль взлётно-посадочной полосы, она находилась рядом с морским побережьем и вдоль неё располагались постройки и брошенная техника, оставшиеся в наследство от истребительного полка ПВО, который был передислоцирован в начале 90-х.
Сквозь пелену назревающей пурги я шёл. Ориентиры, темнеющие в этом вихряющем тумане, вели меня в сторону посёлка. Настроение, признаться, было не очень.
Старожилы всегда предупреждали: « с севером шутить нельзя. Есть возможность переждать ненастье – лучше пережди его. Иначе пропадёшь.»
Когда я преодолел последний ориентир, меня накрыло. Это невозможно описать и переложить на печатный слог. Невозможно открыть глаза, потому что в них со всей силы бьют мириады колких, заледеневших снежинок. Можно пробираться с закрытыми глазами, но куда? В секунды, когда удавалось открыть глаза и осмотреться, я начинал тихо паниковать. Буран. Он упал на меня своей беспощадной массой, он бил меня по всем частям моего тела и не давал даже свободно вздохнуть. Порывы ветра то подталкивали моё беспомощное тело вперёд, то били меня во все части одновременно. Но идти надо, иначе потом замёрзнешь, а куда идти-то, если вокруг тебя серая злобная мгла. Мгла, которая через считанные минуты может тебя расплющить, раздавить или погрузить в сладкотерпкую нирвану.

III

Читал я давно про ощущения, которые испытывает путник, попавший в похожую ситуацию. Я не знаю, какое расстояние я тогда прошёл. Сквозь покрытые наледью ресницы я уже не высматривал темные глыбы строений, которые наверняка стояли где-то рядом. Серая мгла, которая била моё тело. Вот и всё, что я тогда ощущал. Ноги не мёрзли, пока я продвигался. С каждым шагом это становилось тяжелее, я начинал падать, ползти. Потом опять старался подняться, но сила ветра была непреодолима для меня. Или я уже был готов смириться. Снежный наст погружал меня в себя, уровень снега был выше пояса, я пробирался сквозь него. И когда обоачивался, мои следы были полностью уничтожены погодой. Как будто здесь никто не шёл, а я всего лишь принёсся этим безумным поветрием. В один из моментов, когда я в очередной раз упал, я понял. Надо готовить себе нечто похожее на убежище, закопаться и ждать. Чего ждать? Помощи? Вполне вероятно, что меня станут искать. Вполне… Вероятно найдут то, что от меня осталось. Я сидел в снегу, мои ноги начинали замерзать, а руки перестали ощущать рукавицы, забитые снегом. Осталась одна боль. В ногах, руках и на лице. Пока чувствую – значит не обморожен. Значит есть смысл побороться ещё. Сейчас, только посижу немножко… Отдохну…

IV

Сквозь пелену в лицо что-то дохнуло. Что-то живое и тёплое. Пахнущее жизнью, я открыл глаза. Пелена, пурга, снежные заряды клубились с прежней силой. Приобретая очертания необычгых животных. И ни одного живого существа рядом. В это время что-то блеснуло, я поднял готовые закрыться снова веки. Надо мною склонилась большая и серая голова. Похожая на лошадиную, но рог… Рог, растущий из лба этой красоты увенчала яркая звёздочка. Шершавые губы опять мазнули по моему лицу. И осталась одна звезда. Она манила за собой, и я встал опять. Сначала пополз, потом встал на ноги и пошёл. Пошёл за звездой, только она вела меня в этом погодном безумии. А то, что она приведёт меня в тепло – я уже не сомневался.

V

- Хорош гусь!!! Ты как вылез? Тремя вездеходами мы всю тундру прочёсывали, погранцы все свои ракетныцы извели. - мой командир был злой, но довольный – сиди уж. Ты вышел на заставу сам. Тебя расцеловать были готовы, весь посёлок поднялся. Идиот, блин! Ты знаешь, чем это могло закончится? Ты как вышел-то? Такой крюк зафигачил, за 5 часов всю тундру обошёл. Ну??
- Не знаю – улыбнулся я.

Вместо эпилога

Двумя месяцами раньше
- Дорогой, эту картину я вышивала почти год. Красивая? – Ольга показала мне свою вышивку, на которой сказочный единорог мерцал маленькой звёздочкой на конце единственного волшебного рога.
- Ну да… - сказал я - твои картины действительно хорошо получаются, но этот Единорог чем-то привлекает взгляд. Не знаю чем.
- Я вышивала для тебя. Это мой подарок на день рождения. Можешь повесить на стену, только имей ввиду. Картина должна висеть там, где ты живёшь. А не там, где ночуешь в своих командировках. Решай.
- Мой дом здесь. Спасибо тебе. Говорят, частичка души вкладывается в каждую картину. Твоя картина, подаренная мне, будет рядом с тобой.
- Когда? – сменила тему Ольга.
- Через месяц. Опять туда же полечу, на Север. На этот раз ненадолго, надеюсь вернусь быстро.