В полутьме бокал бренди в её руках казался живым, не застывшим янтарём,
наполненным теплом и солнечным светом. На маленьком старинном столике с
инкрустацией лежал открытый футляр, а в нём золотое кольцо с маленьким бриллиантом.
Было так тихо, что треск берёзовых поленьев в камине казался необычайно резким и сухим.
-Ты знаешь, - начала она, - я так хотела бы сказать тебе «Да…»
- Не продолжай! - спокойно и с настоящей мужской силой и уверенностью сказал он. И улыбнулся, глядя ей прямо в широко открытые глаза.
……………………………………………………………..
Прошло много лет. Однажды промозглой осенью, не той, золотой, когда листья падают, устилая землю ковром из ярких, как помада студентки, красок, а деревья в лесу стоят, словно живая иллюстрация из какого-то сказочного романа. Нет. Это была та пора, когда чёрные, потерявшие листву стволы, обильно поливаются бесконечным, хоть и не очень сильным дождём, капли которого летят почти параллельно земле, гонимые ещё не ледяным, но уже очень холодным ветром. Когда тёмно-серые тучи висят над домами так низко, что по улицам, торопясь куда-то, идёт бесконечная серая толпа одинаково блёклых прохожих, согнутых чуть не по пояс и зябко кутающихся в демисезонные пальтишки. По Покровскому бульвару шёл старик. Он выделялся своей неспешностью походки и, как ни странно, прямой, почти горделивой осанкой. И всё же, было видно, что каждый шаг даётся ему с трудом. Старик присел на залитую дождём скамейку, стоящую ровно вдоль обочины дороги, одну руку протянув вдоль её вершины, как бы придерживаясь за соломинку, а другую положил на колени. Опустил голову на грудь. И замер. В это время мимо проезжала очень дорогая машина. За рулём сидела хорошо одетая женщина бальзаковского возраста, которая без умолку говорила с кем-то по сотовому телефону Vertu. Брызги грязной осенней воды от колёс автомобиля попали на сидящего у дороги старика. Лежащая на коленях рука свесилась вниз вдоль плеча, ладонь разжалась, на мокрый асфальт упало маленькое бриллиантовое кольцо.
