Глава восьмая
- Кажется, эта ночь никогда не закончится, - сказала Найдо, поднимаясь из-за стола, чтобы разжечь потухшие лампады, коптившие так сильно перед тем, как потухнуть, что у Найдо начала болеть голова. – Неужели мы не можем провести сюда нормальное освещение? – спросила она своего наставника и учителя мастера По.
Он ответил ей тишиной.
- Я вообще-то с вами разговариваю, - обиделась Найдо.
- Не стоит прерывать чтение, дитя мое, - соизволил произнести ее наставник, пастырь, учитель.
- Не понимаю, почему нельзя читать при нормальном свете.
- Это традиции.
- Чьи традиции? Каких времен? Кому нужен весь этот маскарад? Согласна, я не человек, а гартрид. Я могу видеть в темноте. Но как быть с остальными учениками? Или же ты хочешь, чтобы они ослепли? Мы, в конце концов, не на своей планете, а у них в гостях. Неужели только этого недостаточно, чтобы начать считаться с ними?
- Вернись за стол и читай вместе со мной!
- Читай один. Я и так помню все это наизусть, - сказала Найдо, крутанулась на месте, и не дожидаясь ответа, покинула читальный зал, оказавшись в длинном холодном коридоре с готическими сводами и все теми же коптящими лампадами.
Найдо закрыла за собой двери, прижалась к ним спиной, перевела дыхание, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями.
- Давно нужно было высказать этому зануде все, что я о нем думаю, - тихо сказала Найдо, убеждая себя, что ссора с мастером По пойдет только всем на пользу.
- Разве тебя не учили уважать старших? – спросил голос из темноты. Знакомый голос.
- Меня учили уважать культ Бину, но не его жрецов. Тем более что некоторые из них давно пережили свой век, став старыми, как сапоги, которые никто не станет носить.
- Не думаю, что хотел бы увидеть их на твоих ногах.
- Ты богохульник, Новлен.
- А ты – стерва, – сокурсник и соперник по кафедре выскользнул из мрака слишком быстро, чтобы Найдо смогла избежать объятий. Он обнял ее за талию, прижал к уходящей к высокому потолку статуи Рашилайи.
- Не думай, что опередил меня, – зашептала она, едва касаясь его губ. – Я сама хотела этого.
- Я стал тебе вдруг симпатичен?
- Никогда.
- Тогда в чем… – Новлен выругался, почувствовав, как электронная петля охватывает кисти, тянет к древней статуи, доставленной с планеты самих гартридов.
- Ты всегда будешь вторым сортом. Всегда будешь просто человеком, - Найдо выскользнула из его объятий, оставив привязанным к статуе Рашилайи.
- Учителя говорят, что мы равны!
- Они врут, - Найдо хотела рассмеяться, но ее сдерживали ночь и тишина института. – Врут, чтобы сохранить в вас надежду, - она подалась вперед, поцеловала Новлена в щеку и пошла прочь.
- Когда-нибудь тебя выгонят отсюда, так же как выгнали твоего любовника! – крикнул ей вслед Новлен, прислушался, понял, что ответа не будет и начал освобождаться от пут. – Чертова стерва! – бормотал он, безрезультатно борясь с узлами. – Ненавижу! – он представил, что будет, если сейчас выйдет мастер По и найдет его здесь связанным.
Конечно, он не выдаст Найдо. Конечно, ему придется взять всю вину на себя и стать в глазах мастера полным идиотом.
- Мне нужно освободиться! – запаниковал Новлен. – Я не могу допустить, чтобы меня нашли здесь! Не могу! – он замер, услышав, как открылась входная дверь, спрятался за статую.
В слабом свете коптящих лампад было не видно вошедшего. «Кто это? Кто-то из института или просто чужак? – лихорадочно думал Новлен. – Нет. Чужаки не заходят сюда. Их пугает это место. Они обходят его стороной. Значит, это кто-то из своих. Но кто? Все спят или заняты чтением».
- Найдо, это ты? – осторожно позвал Новлен, решив, что никто другой просто не может находиться здесь в это время. – Найдо, ты вернулась, чтобы освободить меня? – он прислушался, но ему никто не ответил.
Латиял никому не отвечал, никого не слушал, не вступал в переговоры. Безмолвный убийца, идущий в ночи. Одна из самых ужасных историй Андеры. Историй, которые все считали вымыслом, страшилкой, чтобы пугать непослушных детей. Считали, пока не встречались с ним лично, лицом к лицу. Гнев бога! Так говорили о нем гортриды и рохи. Он прошел мимо Новлена, не заметив его, ударил ногой в двери читального зала, сорвав с петель. Они пролетели через пару ближайших столов, перебив кости читающим студентам и рухнули на пол. Грохот прорезал тишину. Прорезал на мгновение, затем снова все стихло.
- Ты не должен здесь находиться! – заявил вошедшему мастер По. Латиял занес свой топор. – Убирайся! – успел сказать старый учитель, прежде чем сталь рассекла воздух, раздробила кости и разделила его тело надвое.
Поверженный наставник рухнул на пол. Несколько мгновений уцелевшие студенты смотрели, как вздрагивают в конвульсиях его ноги, вываливаются внутренности, затем, словно очнувшись ото сна, закричали, пытаясь спастись. Но спасения не было. Безжалостный убийца был хладнокровен и расчетлив. Его топор мелькал в полумраке, монотонно забирая жизни. Одну за другой. Одну за другой. Прячась за статуей, Новлен слышал крики своих друзей, видел, как Латиял ходит из одного читального зала в другой, уничтожая все, что было дорого Новлену, всех, кто был дорог. И он – Новлен, ничего не мог сделать. Не мог даже спасти себя, потому что узлы Найдо оказались слишком сложными, а веревки слишком крепкими, чтобы освободиться. Ему оставалось лишь ждать и надеяться, что смерть обойдет его стороной. Слушать крики друзей, наставников и заставлять себя молчать. Молчать, чтобы уцелеть, чтобы избежать смерти. Прижиматься к холодному камню и умалять всех известных богов пощадить его, сделать так, чтобы Латиял не заметил его. Ведь наставники так часто говорили им, что перворожденные, оставив земной мир, превратились в высших существ, наблюдавших теперь за своими младшими братьями, заботившихся о них, направлявших. Что они стали теми, кого так долго считали богами. Именно этим богам молился Новлен. Молился о своем спасении… Но боги оказались глухи в эту ночь. Да и было ли им дело до какого-то смертного, если Латиял, по сути, был одним из них? Нет. Не было. Новлен понял это, когда увидел, что Латиял приближается к нему. Он пропустил его. Он оставил его напоследок.
- Пожалуйста! – взмолился Новлен, зная, что мольбы все равно не спасут его, но продолжая надеяться. – Я не хочу умирать. Не хочу. Не хочу…
Латиял вытащил его из-за статуи Рашилайи. Разорвал державшие веревки. Сломал кости рук и ног, заставив упасть на колени, взмахнул топором и перерубил хрупкую шею Новлена.
- Будь ты проклята, Найдо! – успел сказать Новлен перед тем, как его голова покатилась по каменному полу, и мир завращался перед глазами. Мир тишины и коптящих лампад. Мир древних статуй, законов и правил. Мир науки, знаний. Мир, оставленный Найдо в эту ночь, чтобы встретиться со своим возлюбленным.
Покинув институт, она шла к нему навстречу. Больше. Она бежала к нему, как бежит ребенок в распахнутые объятия матери. Бежала в крохотную квартиру, которую ему удалось снять после того, как его исключили из института Рашилайи. И работа в клинике неотложной помощи. Ох, уж эта работа! Найдо ненавидела ее еще больше, чем убогую квартиру своего возлюбленного. Ей казалось, что они убивают его, меняют его суть. Суть гартрида, созданного, чтобы постичь глубины древних знаний, а не помогать санитарам копаться в грязных, брызжущих кровью людских телах. И еще была железная лестница, обвивавшая серое здание, словно змея. Эту лестницу Найдо тоже ненавидела. Красться в ночи, прятаться, скрывать свои чувства. Как же ей все это опостылело, измучило ее.
Она остановилась возле окна квартиры Ромула, замерла, припав к стеклу, не смогла ничего разглядеть, постучала. Темный силуэт поднялся с кровати. Силуэт, который она могла бы узнать и в полной темноте. На ощупь, по запаху, не важно – она знала его, знала, знала…
- Ромул! – Найдо с трудом дождалась, когда он откроет окно, сжала его лицо в своих ладонях. – Милый, любимый, Ромул! – она осыпала поцелуями его щеки, глаза, губы.
- Мастер По знает, что ты здесь?
- Что ты, Ромул! Что ты!? – Найдо запрокинула голову и громко рассмеялась. – Иногда мне кажется, он не знает ничего кроме своих мертвецов!
- Кто-то должен разговаривать с ними.
- Брось, Ромул! Если бы ты слышал, какую ерунду они несут!
- Я слышал.
- Прости, – Найдо виновато опустила голову. – Твои родители… Они все еще приходят к тебе?
- Мастер По позволил бы мне вернуться, если что-то изменилось.
- Ненавижу его. Сначала он открывает человеку мир Бину в этом чертовом институте Рашилайи, а затем сам же и выгоняет его за то, что он стал слишком хорошим учеником.
- Мастер По не виноват. К тебе же не пришли твои усопшие родители.
- Если бы ты знал, кто ко мне иногда приходит! Вернее, если бы только мастер По знал об этом!
- Прости, Найдо, но если честно, то я порядком устал от этого. Андера – это город героев и монстров, собранных здесь, кажется, лишь для того, чтобы забавлять и веселить людей. А для древних наук существуют другие города, другие миры. Более тихие, более мудрые.
- Один мир.
- Не важно.
- Этому учил нас мастер По.
- Я помню все, чему он нас учил. Сейчас я говорю не о себе. Я говорю о жителях города, для которых вся жизнь превращена в шоу, - на лице Ромула появилось болезненное выражение. – Да они даже не верят в первородных! – он всплеснул руками и начал жаловаться на коллег по работе, на их неверие, безразличие…
- Бедный! Бедный Ромул! – шептала Найдо, желая лишь одного – обнять его, защитить, спрятать в своих объятиях.
- Мне здесь не место, Найдо.
- Знаю, любовь моя. Знаю! Но умоляю тебя, потерпи еще немного.
- Прости, Найдо, но сил больше нет. Совсем.
- Нет, Ромул! – она схватила его руки и прижала к своей груди. – Я не отпущу тебя!
- Я не могу больше оставаться здесь ни дня.
- Тогда мы сделаем это сегодня, Ромул. Вместе. Ты и я. Мы пойдем к мастеру По и станем умолять открыть для нас двери в подпространство, чтобы вернуться домой, на старый, добрый Рох.
- Я слышал, что есть и другие способы уйти отсюда. Другие люди, способные видеть двери.
- Но сколько из них обманщиков? Сколько из них лжецов, которые заберут твои мечты и надежды, оставив разочарование, да пустые карманы? А мастер По наш друг. Строгий учитель, но хороший друг. Как и все гартриды. Ты же знаешь, - Найдо пытливо заглянула ему в глаза. – И не смей говорить, что ты забыл об этом. Я знаю, этот мир не может изменить тебя, не может стереть твою память.
- Я просто хочу вернуться домой, - сдался Ромул.
Их поцелуй был страстным, а объятия крепкими. Никто из них ни разу не видел, чтобы мастер По спал, поэтому их ничуть не смущал тот факт, что они идут к нему ночью… Идут к тому, что осталось от мастера По…
- Боже мой! – шептала Найдо, не веря своим глазам. – Боже мой! – она металась по читальному залу, словно загнанный зверь. Голова шла кругом. Запах крови въедался в сознание, вызывал тошноту, отчаяние, опустошенность. – Как же так? Как же так? – Найдо схватила себя за волосы, причиняя себе боль, но не заметила этого. Хотелось упасть на колени, сжаться, закрыть глаза и убедить себя, что все это сон. Страшный, беспокойный сон, который может победить лишь утро, рассвет, солнце. – Кельи! – пришла в голову новая мысль, новая надежда. – Нужно проверить кельи. Кто-то должен уцелеть. Обязан уцелеть!
Она выбежала в коридор, увидела залитую кровью Новлена статую Рашилайи, затем обезглавленное тело сокурсника. Разорванная веревка, которой она привязала его часом ранее, все еще висела на статуи. Веревка, с которой неспешно падали на пол крупные капли крови.
