Он шел по фойе пустого ночного клуба так, как идут по красной дорожке за своим главным в жизни призом.
Зрителей и камер не было, но они и не требовались ...

На другом конце воображаемой ковровой дорожки, за приоткрытой дверью, администратор Танюша делилась впечатлениями о вчерашней вечеринке с Викулей из бухгалтерии - обе в строгих, но пикантных костюмчиках из модного салона, с безупречным макияжем, с прибранными головками, полными глупостей.
- А видела, как на меня ди-джей смотрел? Жаль, ушел с той овцов белобрысой, - Танюшка, поправила строгую загогулину из каштановых волос и примостилась на краешке стола; она заученным движением положила ровные длинные ноги на офисное кресло и... сморщила носик, заметив едва обозначившиеся морщинки на лаке туфелек от Фабиани.
Что заставило подружек одновременно замолчать - ни та, ни другая не смогли потом вспомнить, но спустя полминуты в дверном проеме появился он.
Выронил небрежное «здравствуйте».
Лет сорок.
Не красавец. Резко очерченные скулы, прямой взгляд.
Но девчонки, казалось бы привыкшие к вниманию, почему-то под этим взглядом забыли про роли роковых красавиц. Они безропотно эмигрировали в лагерь массовки и завороженно смотрели на вошедшего, как на режиссера.
- А... вы... к кому? - Танюшка стекла с офисного стола.
- Девчонки, мне донесли, что ваш клуб нуждается в арт-директоре? Вам повезло! Я готов взвалить на себя эту обременительную ношу. Акционеры рады, я счастлив, вы, как вижу, в обмороке. То есть, всё идет по плану.
Он сделал несколько шагов и по-хозяйски сел на кожаный диван:
- Кто тут главный, мечтающий лично присутствовать при подписании контракта?
- ... Елена... Николаевна... директор... но...
- ... её сейчас нет... - продолжил он, не дождавшись, пока Танюшка домямлит фразу.
Гость резко встал, подошел к столу и поставил на красный лак столешницы портфель из темно-коричневой кожи.
- Девочки, тогда докладываю вам: зовут меня Сергей... для вас Владимирович, седина на висках не от старости, а от сердечных переживаний, работать буду красиво и, пока не надоест; ухаживать аналогично. Для начала... - он открыл портфель, достал и положил на стол две большие плитки горького шоколада. - Получите по кусочку сладкой жизни.
Его взгляд скользнул по растерянным лицам сотрудниц, затем по двери с табличкой «директор».
- Чуть не забыл: как шефиню зовут - Елена Николаевна? Начальнице презент, - и он выложил на стол небольшую красную коробочку с мелкими буковками Eau de Parfum Magnifique.

От обещания ухаживаний к Викуле к первой вернулась уверенность в своей неотразимости:
- А вы собираетесь за нами ухаживать оптом, или по-отдельности? - прищурила глаз кудрявая «в овечку» бухгалтерша. - А духи шефине не подойдут. Магнифик - великолепная, а она взрослая, замужняя и вообще замороченная. А я весёлая, - и Викуля кокетливо накрутила на палец одну из тщательно завитых в салоне кудряшек-серпантинок.
- Не отговаривайте! - деланно строго сказал гость. - Сначала буду ухаживать за шефиней, как положено, а потом за теми, кто хорошо работает - лентяек не люблю!
Сергей открыл портфель:
- Девчата, вот резюме - передадите Елене Николаевне. Документ формальный, но... пока не пришла начальница и не спрятала его от хорошеньких сотрудниц в сейф, советую почитать - получите удовольствие от знакомства с неординарной и яркой судьбой одного красивого и почти одинокого мужчины.
Викуля захихикала.
- Контракт подпишу, как только позвонит Елена Николаевна. До завтра, коллеги! Не плачьте без меня. Хотя... да, будет трудно.
Уходя, он бросил:
- А духи Лене Николаевне понравятся. Именно эти! Так что не обольщайтесь - ешьте шоколад.

Пауза затянулась.
Первой не выдержала Вика:
- Что это было? У меня сердце прыгает, как взбесившийся будильник.
Танька только недобро посмотрела на Вику.
К радости гавбуха, страдавшей из-за болтливости Викули, бесконечные посиделки подружек закончились неожиданно и навсегда. Татьяна в бухгалтерию заходить перестала, и Вика от тоски засела за бумаги.

Арт-директор резво взялся за работу и... попутно - буквально за неделю - обаял всех сотрудниц.
- Девочки, кому сегодня я снился? - дневной обход кабинетов стал почти ритуалом.
Когда у Сергея не было горящих творческих проектов, и он не показывался в клубе - народ начинал тосковать.
- Елена Николаевна! - в такие дни в кабинете начальницы обязательно появлялась какая-нибудь сотрудница. - Позвоните Сергею Владимировичу! Корпоратив сетевиков скоро, нам бы по артистам информацию.

К слову, никому из соискательниц предпочтение арт-директор не отдавал: одаривал вниманием равномерно, чем радовал взрослых сотрудниц и раздражал молоденьких. Всё происходило в рамках приличия, если считать приличными декольте, прописавшиеся в кабинетах, и мини даже на главбухе.

Прошло два месяца.
Обедали сотрудницы обычно в кафе.
В один из дней, главбух, не подозревая, что творится в душе администратора, поддели хмурую Танюшку:
- Ты чего такая задуманная? Влюбилась? Это Сергей Владимирович тебя с ума свёл?
Девчонки захихикали... но напряглись.
А главбух, ничего не замечая, продолжала:
- Ты, Таня, даже не надейся - он всеобщий! В личное пользование не отдадим! Хоть он нам и не принадлежит - войну тебе объявим!

И тут Танька с маху выдала фразу, от которой всем стало не по себе:
- Чтобы воевать за что-то, совсем не обязательно этим обладать!

Все затихли.
Доели молча.
Сославшись на короткий обеденный перерыв, быстро разбежались «по-делам».

Потом были слёзы.
Сергей носил Танюшке бисквитное печенье, задаривал игрушечками... но не более, чем остальных.
Через месяц администратор уволилась.

А началась история весной и никакого отношения к Танюшке не имела.

Эту немолодую и немолодящуюся женщину Сергей увидел на Балу мэра по случаю Восьмого марта.
Она ничем особенным не отличалась: хороша собой, стройная, русые волосы забранны в строгий пучок. Сергей обратил внимание только потому, что она откровенно скучала.
Он потом никак не мог вспомнить, как выглядел её муж, хотя помнил, что она была не одна.
На той элитной тусовке Сергей был самый молодой и завидный кавалер. Юные красавицы сами приглашали его на медленные танцы, а парные дамы постарше поглядывали на него исподтишка, но с нескрываемым интересом.
Не сказать, что его это забавляло - привычка способна погубить даже самые острые ощущения.
Объевшись женским вниманием, он больше не мог вместить в душу ни грамма чьего-то тепла.
«Полный бак» - мысленно говорил он, когда очередная наивная воздыхательница пыталась одарить его любовью.
Но, привыкнув однажды побеждать - остановиться уже не мог!
Счет шел на десятки вымороченных несостоявшейся любовью женских душ.

- Леди, вы так откровенно скучаете, что я бы на месте мэра обиделся, - Сергей подошел к Лене в тот момент, когда она уже достала номерок.
- Да, даже отнекиваться не буду, - спокойно ответила она.
- Вы сейчас это так сказали... по-домашнему. Непривычная простота.
- Почему? Вы спросили - я ответила, - и Лена стала пробираться в сторону гардероба.
Сергей, не отдавая себе отчёт, пошел за ней.
- Вас как зовут? Я Сергей.
- Я Лена... вернее, Елена Николаевна.
- Лена... Николаевна, разве муж не уходит с вами? - Сергей помогал ей надеть пальто и сам, как те окольцованные дамы, исподтишка рассматривал лицо новой знакомой.
- Нет - он остается: у него здесь еще дела - переговоры с важными людьми.
Что-то непривычно ёкнуло в выхолощенной многими влюблённостями душе Сергея.
- Может, я вас провожу?
Он моментально придумал сотню слов, которыми будет уговаривать ее не отказываться от предложения.
- Проводите.

Они шли бесконечно долго, пока не рассказали друг другу о себе всё.

Точнее, Лена рассказала всё, а он...

- Как родные души узнают друг друга в толпе? Просто притягиваются?
Сергея одолевали совсем иные мысли, и он, не обращая внимания на полудетский вопрос взрослой женщины, спросил в лоб:
- Лен, а почему ты не пытаешься мне нравиться?
- Зачем?
- Как зачем? Чтобы я остался с тобой.
- Мне это не нужно. И тебе. Мы просто будем знать, что есть - этого достаточно.
Она продолжала рассказывать что-то сокровенное - то, что, по её словам, никому прежде не доверяла.
Судя по искрящимся глазам, ей было светло и хорошо... а Сергей всё больше мрачнел.

Удивительно, она ему действительно нравилась! По-настоящему! Как давно уже не нравился никто!
Но... что-то пошло не так: он не контролировал ситуацию и от того чувствовал себя отвратительно.
Ночь пришла на смену вечеру, а Лена всё щебетала без умолку: то смеялась, то смахивала слезинку, то спрашивала какие-то глупости. Она говорила про детей... про мужа... про прошлых мужчин...

«Что-то с ней не так... или со мной?» - Сергей не понимал, что он делает ночью на улице с непонятной ему женщиной, почему идет рядом и слушает весь этот бред - не понимал, и оттого всё сильнее злился.

Устав от ненужных слов, он резко остановился и развернул Лену к себе.
То ли детская наивность, то ли невероятная искренность, граничащая с глупостью, что-то раздражало и манило одновременно!
- Ты это специально рассказываешь? Подразнить меня? Я не хочу больше слушать про твою прошлую жизнь! Я хочу тепла, хочу, чтобы ты была со мной! Хотя бы сегодня! Я без тебя сейчас не могу!
Произнеся последние слова, он испугался: зачем он ее обманывает? Это же не правда! Или... правда?

- Нет, Сережа. Это не правда, - тихо ответила она на вопрос, который не был задан вслух.
И Лена, помолчав мгновение, подняла воротник и шагнула вперед.

Сергей подумал, что надо закончить эту игру, пока не поздно:
- Ты совсем замерзла. Я поймаю такси и отвезу тебя домой.

Она удивленно посмотрела на него.
А потом, как будто и не слышала его слов, обыденно и спокойно произнесла:
- Серёж, ты зря меня боишься. Я в твоей жизни ненадолго - на одну ночь. Не кради её у меня.

Он поперхнулся приготовленными словами и... промолчал.
С ней всё было не так.
«Бежать, бежать от этой ненормальной» - прочитал бы любой, заглянув в лицо Сергея.
Но он упрямо шел следом.

«Сколько мы уже бродим? - подумал он. - Неудобно мобильник доставать - обидится, что на часы смотрю».
- Я старше тебя, - донеслись до него тихие слова. - Я больше знаю про жизнь. И про тебя больше знаю.
Сергей прислушался к себе: уйти всё ещё хотелось, но уже не так сильно.
- Что ты про меня знаешь?
«Ну, знает про жену, и что? Мало ли кто сказал на вечеринке».
Лена неожиданно развернулась к нему и заглянула в лицо, будто пытаясь увидеть, о чем думает Сергей.
Он отвернулся.
- Кстати, я недавно на Дискавери видела: ученые доказали, что у каждого тела есть свой неповторимый запах, и люди ищут партнера по запаху. Как у собак - «свой - чужой».
- Ты мне зубы заговариваешь, - Сергею всё больше нравилась эта неправильная женщина. Он услышал шум приближающейся машины и испугался - только бы не такси.
- А еще, хоть никто и не доказал, но я уверена: у душ есть свет. Тоже «свой-чужой». У нас с тобой свет одинаковый.
- Лена, не говори глупости. Что ты знаешь про меня?

Она остановилась.
Помолчала.
- Я скажу, но ты и сам догадываешься, только сознаться не хочешь. С этим знанием трудно будет жить.
- Я сам решу, трудно или нет. Давай сядем - вон скамейка.
Сергей подошел, смахнул какие-то крошки и сел в центре скамьи.
- А ... муж тебя не будет искать? И ты совсем замерзла, - сказал он и еще сильнее испугался, что она и правда сейчас уйдёт.
- Не замерзла... вернее, не совсем. А муж... могу я себе один раз позволить проболтать до утра под луной?! - и Лена нервно засмеялась.
Через секунду от улыбки не осталось и следа, а глаза стали такими печальными, что даже темнота не смогла затушевать эту боль.

- Я тебя согрею, - Сергей потянул её за руку на скамейку.
В следующую секунду он крепко обнял ее за плечи и...
...случилось то, чего он и хотел, и боялся.
Он всего лишь обнимал ее, но запаха волос, смешавшийся с отголосками терпких духов, затягивал его в глубины, откуда возвращаться не хотелось. Наверное, так же не хочется возвращаться из рая на землю.
Как долго, оказывается, он об этом мечтал!
И эти духи... теперь он узнает их из тысячи!

Время вытекло из мобильника в карман, потом на скамейку, со скамейки на сырой асфальт.
Он хотел, чтобы оно никогда не вернулось обратно. И еще, чтобы этот запах не кончился...
Формула «свой-чужой» работала!

Может он что-то прослушал, или она так долго молчала, но откуда-то издалека, медленно-медленно в сознание Сергея с трудом пробились еле различимые слова:

- Я знаю, почему ты, Сережа, несчастлив. Ты завоеватель. И увлекает тебя не женщина - будь она самая прекрасная. Тебя интересует только процесс: вот она чужая, а вот уже твоя. Но как только ты понимаешь, что она твоя - всё! Дальше не интересно. Она тебе больше не нужна. Даже до постели не всегда дело доходит. Ведь так? Так. Это спортивный интерес - добиться любой ценой, постоять минуту не пьедестале и дальше - к новым победам.

Лена помолчала, видимо, подбирая слова:
- И постелью ты чаще расплачиваешься - вину свою искупаешь. Мол, на душу не рассчитывайте. А я не хочу так! Ты свой! Мне очень хочется просидеть так с тобой недели, месяцы и годы. Но как только ты это почувствуешь - беда мне, закончится мое время.

Сергей, оглушённый её словами, молчал, а Лена, с каким-то дьявольским азартом продолжала:
- Ты никогда не пробовал оглянуться и посмотреть, что остается после того, как ты покидаешь город чьей-то мечты? Там ужас: дома сожжены, мосты порушены, реки слёз топят всё живое.
- Замолчи! Откуда ты можешь знать?! Мы толком даже не знакомы! ...или... Лена, мы уже встречались? Встречались? - скулы Сергея вычертились так, что его стало трудно узнать.
- Мы были родными в прошлой жизни. И будем родными в будущей! Но для этого надо хотя бы попытаться что-то исправить!
Она резко встала, но задержалась:
- Мне это надо не меньше, чем тебе, - последние слова Лена уже не сказала - выдохнула.
- Помнишь, я сказала, что у нас с тобой одинаковый свет?! Я не правильно сказала: у нас с тобой одинаковая тьма. Я такая же, как и ты. Я тоже не умею любить - только завоевывать. Но я мечтаю, хоть раз в жизни просто полюбить. Ты даже не мечтаешь...

«Это рассвет?»
« Нет, это пелена слетела с наших глаз».

Привыкший знать про себя все, он шел так, как идут по красной дорожке за своим главным в жизни призом.
Зрителей и камер не было...