1.86 (87.11.29)
«Подразделения в ночном бою»
Лето 1976 г. Туапсе.
Нежно пела волна.
Вдаль бежала она,
Словно быстрая струйка вина.
И искрилось в ней солнце,
Прижмурясь слегка,
Улыбались волне облака.
Сладко пела волна
Про простор синих вод
И про сумрачный каменный грот,
Про косяк быстрых рыб,
Что пестрят в глубине
Громко вторили чайки волне.
Вдруг разбилась волна
И шипела она
Словно пена хмельного вина.
Автор В. Земша
В тот июльский вечер, двадцатидвухлетний старлей Алексей Карпов сидел на черноморском каменистом берегу родного города Туапсе с дву¬мя своими приятелями, рассматривая мягко катящиеся черноморские волны. Среди огромных тёплых, хранящих энергию солнца, шершавых валунов, потрескивали сухие сучья в огне, завораживая сидящих во¬круг. На углях рядом шкварчели здоровенные куски мяса с косточкой, насаженные для удобства сразу на два шампура. Кожа на, нанизанных там же томатах, лопнула и шипящий сок, вперемежку с каплями жира, стекал на угли, наполняя воздух божественным ароматом предвкуше¬ния предстоящего ужина. Один из его друзей Олег Остапенко упылил куда-то вдаль, скрывшись из поля зрения. Алексей Карпов продолжал сидеть на тёплом шершавом валуне, рассматривая кружащих на фоне алого заката белых чаек. Другой его друг Александр Прохоров колдо¬вал над шашлыками, обрызгивая их водой из стеклянной лимонадной бутылки. Смекалось. Яркие краски заката поражали напоследок своим буйством. Вся природа словно готовилась к предстоящему погружению в чёрно-белый таинственный подлунный мир ночи.
– А вот я нам и пополнение привёл! – Олег Остапенко, его друг дет¬ства, ходивший неподалёку, как выяснилось, за молодым домашним вином, весело направил руки в сторону от себя, и шепнул другу на ухо,- девахи с пансионата!
– Здра-а-асьте! – две милые девушки, их ровесницы задорно смотре¬ли на трёх бравых парней.
– Тёлки за-ши-бись! – шепнул Сашка Прохоров.
– Вот! Это – Алексей, это – Александр, – Остапенко представил сво¬их друзей, – ну а меня вы уже знаете, да? Я – Олег!
– Оксана.
– Катя, – девушки по очереди, наклоняя головки на бок представи¬лись в ответ.
Остапенко, явно демонстрируя всем, что Оксана – его выбор, взял её под ручку и усадил рядом с собой. Катя села напротив них, рядом с Алексеем, демонстрируя, что она абсолютно свободна и всё даже может быть…
– А вы откуда к нам приехали, девчонки?
– Мы из Днепропетровска!
– Так вы хохлушки!?
– Мы украинки.
Алексей улыбнулся и посмотрел проникновенно в серые глаза сидя¬щей напротив. Оксана, уловив его взгляд, на секунду замерла, и он по¬чувствовал, что в эту секунду между ними проскочила искорка. Нечто было в этом взгляде, откровенно говорящее само за себя. Взгляд, слов¬но шальной поцелуй, словно сгусток безумного увлечения, манящего их в глубокий омут страсти. Несмотря ни на что, ни на кого…
Буйно поднимались тосты, запиваемые хмельным кисло сладким молодым вином. Сидящие вокруг костра шутили, отрывали зубами аро¬матные сочные жареные на костре куски мяса. Тёплые матовые кам¬ни ещё хранили память дневной жары. А вокруг повисла ночная мгла, побитая, словно картечью яркими мерцающими точками звёзд. Оста¬пенко хорохорился вокруг милой Оксаночки, осыпал её комплимента¬ми, обволакивая своей заботой и предупредительностью всё это время. Она же мило улыбалась в ответ, продолжая «окулярную перестрелку» с Карповым.
– Оксаночка! – Остапенко фамильярно приобнял соседку за талию. – А пойдём, прогуляемся?! – на его лице светилась загадочная улыбка.
– Олег, я не хочу, извини. Вон, пригласи Катю, прогуляйтесь! – Ок¬сана посмотрела на Остапенко, потом, словно в поисках знака под¬тверждения правильности своего поступка, на Катю, на Карпова.
Тот опустил свои тёмно-карие глаза на загорелом лице, потом под¬нял их на неё так, словно жадный хищник, готовый проглотить свою жертву. Так, что сердце девушки забилось учащенно, и она почувство¬вала, как увлажнилось её, страждущее мужской ласки, женское начало. Алексей, этот стройный мускулистый шатен, вмиг вскружил девичью голову. А сам Карпов испытывал особый драйв лишь от самого факта того, что сумел обворожить эту милую деву, уже ранее, как бы, «подце¬пленную» его новым отпускным товарищем. От того, что вот так, лишь взглядом сумел отбить её, его переполняла гордость! Дух первобытного охотника взыграл в нём с буйной силою! Дух охотника за самкой. Дух победителя! Огонь её глаз зажигал огонь страсти в нём самом, умно¬жался в прогрессии и, возвращаясь назад, снова преумножался! Это был пир животной первобытной неудержимой страсти, именуемой, ве-роятно, «любовью с первого взгляда»! Им обоим казалось, что они либо разлетятся от напряжения на молекулы, либо совокупятся вскоре же, словно дикие кошки…
В то же время, рядом сидящая, очень милая и вполне доступная Катя почему-то не возбуждала такого пылкого интереса со стороны Карпова, который только что ощутил особый интерес к «браконьерской» охоте вопреки принятому принципу «мужской солидарности».
(Хотя женской половине порой и свойственно отдаваться не на волю своим чувствам и предпочтениям, а на волю «победителя», т.е. наиболее активного в борьбе за её тело самца, как эволюционную составляющую этого процесса. Оксана всё же сама выбрала своего «лучшего». Ибо биологически обусловлено для женщины искать «лучшего», с её точки зрения, мужчину. Это возмож¬но, если женщина явно чувствует, что ранее выбравший её «доминантный мужчина» всё же не является «лучшим», а вот он, другой – напротив. Всё это необходимо для производства здорового, наиболее конкурентоспособного, с её подсознательной точки зрения, для эволюции потомства. Таким образом, женщина выполняет биологическую роль главного «селекционера». Мужчина, являясь «вольным охотником», сам порой становится объектом «охоты» и овладевает той, которая сумеет лучше других оценить его, с которой он смо¬жет действительно реализовать себя как доминирующий мужчина. При этом он переполняется гордостью, если становится обладателем «исключитель¬ного», только ему доставшегося «приза» в виде женского не только тела, но и сердца и души. Приза, который достался именно ему, как «доминирующему самцу»! Легкодоступный объект не так «цепляет» сердце мужчины. Ведь он по природе - бойцовский петух, а не шакал, подбирающий падаль! Особенное удовольствие и возбуждение может доставлять «воровство с чужого огоро¬да». В этом случае мужчина испытывает особый драйв и чувство превосход-ства. Что ж, всё это законы эволюции. Ибо род людской должен выжить!..)
Тихо шуршали волны, мягко разбиваясь о прибрежные камни. Яр¬кий круг полной луны начертал мерцающую на волнах серебряную до¬рожку, уходящую к горизонту.
Они брели, беседуя о всякой чепухе, которая в этот миг мало их вол¬новала на самом то деле.
Волнительная близость, но ещё не рухнувший барьер в отношениях, поддерживал в них особое напряжение и остроту новизны. Алексей, на¬конец, решив, что пора действовать, аккуратно взял девушку за нежную руку, притянул к себе, попытавшись провести пальцем по её милому подбородку с такой забавной ямочкой. Дрожь волнения пробежала по его телу. Так волнуется солдат перед началом штурма.
– Не на-до! – она отстранилась, посмотрев с осуждающим озорством ему в глаза….
«Бастион» девушки на этот раз сдержал пробный натиск Карповско¬го «арьергарда». Они шли некоторое время молча. Галька под их нога¬ми монотонно хрустела: «шух, шух, шух, шух»…
– А давай в море купаться! – вдруг Оксана первая нарушила тишину нависшего напряжения. Её глаза заблестели озорством в темноте.
– Ты серъё-ё-ёзно? – Алексей усмехнулся. Почесал затылок, посмо¬трел в сторону тускло мерцающих под луной шумных накатов черно¬морских волн, пахнущих йодом и водорослями.
– Что-что-что? Боишься что ли? – Оксана скинула туфельки и, весе¬ло кружась, прямо в ситцевом платье зашла по щиколотку в шипящую морскую пену, прыгая, пиная воду ножками. – Дава-а-й! Здесь такая мелкая галька, как песок! А вода-а-а! Парное молоко!
Карпов, тяжело вздохнул: лезть в солёную воду ему совсем не хо¬телось. Но всё же, скинув сандалии и рубашку, последовал за своей бесшабашной спутницей. А куда тут было деться-то!
– Плы-в-ё-ё-м! – девушка, шумно брызгаясь, побежала по воде, в темную морскую неизвестность, катящую к берегу теплые прогретые за день волны. Шумно плюхнулась и поплыла.
– Догони-и-и! – раздалось из темноты, сквозь всплески воды.
«Сумасшедшая»! – только и подумал Карпов и крикнул вслух:
– Подожди меня-я! – он пробежал по волнорезу и плюхнулся в воду на глубине, чтобы произвести на девушку впечатление. Вынырнул, стёр попавшую в глаза солёную, щиплющуюся воду, и поплыл вдогонку. Вода была действительно как «парное молоко»…
Лунный свет мерцал на волнах. Небо было пробито картечью ярких звёзд. А молодые люди, накупавшись вдоволь, шли по мокрой гальке вдоль моря, совершенно промокшие солёные и весёлые. Тихие ласко¬вые воды накатывались на их босые ноги. Хмель бурно гулял по их венам. Её мокрые волосы были растрёпаны, а платье прилипло к телу, обозначив чётко стройный силуэт девушки, обнажив всё его подлунное шальное великолепие!
– Ой! – девушка внезапно остановилась, подняв одну ножку, согну¬тую в коленке.
– Что случилось?
– Я укололась обо что-то, – жалостливо произнесла она, – наверное об рáкушку!
Алексей приблизился. Осторожно, словно сапёр, проверяя щупом почву перед собой, прежде чем сделать очередной шаг. Он прикоснулся к мокрому девичьему плечу.
– Теперь тебе придётся ехать на моих руках! – это звучало радост¬ным подтекстом: «ну, теперь-то тебе никуда от меня не деться».
– А ты не будешь хулиганить?
– Разве я похож на хулигана? – отшутился Алексей.
– Ну, ладно, на руках, так на руках! Только смотри-и-и! Веди себя хорошо-о-о! Договорились?
– Договорились-договорились, – согласился он, явно так, совершен¬но формально, без малейшего намерения к исполнению данного обе¬щания.
Он поднял её на руки. Она была мокрая, тёплая, слегка хмельная, чертовски соблазнительная. Было что-то первобытное в этом всём. Он чувствовал её близость, волнительный запах её кожи, её частое дыхание с примесью винного аромата, переполняясь страстным желанием нару¬шить собственное «договорились».
– Почему ты дрожишь? – Оксана провела ладонью по его щеке.
– Не знаю, наверное, волнуюсь, – Карпов остановился, опустил её на ноги, смелея, взял в ладони её лицо…
На этот раз она жадно подалась вперёд и их губы принялись нещад¬но изучать друг друга. Она пахла вином и морем. Он прикоснулся гу¬бами к её мокрому солёному от моря подбородку с ямочкой, нежной шее, а её губы переместились к его уху. В его голове зашумел хмель возбуждения…
Сейчас Алексей почувствовал себя словно семнадцатилетним юно¬шей, впервые познающим женское тепло. Страсть обуяла обоими так, что они упивались друг другом с бешеным неистовством, словно уто¬ляли дикую жажду после долгого перехода через Каракумы. Это был настоящий животный пир страсти…
(Изрядна измотавшись на этапе борьбы за «пальму первенства» (этап покорения сердца женщины), мужчина с удовольствием приступает к «тра¬пезе». Этот этап биологически важен именно на первых этапах и теряет первичный накал в дальнейшем, в силу того, что у мужчины есть память и уже полученные знания о том, что с детородными органами спутницы всё в порядке, подсознательно охлаждают его «пыл познания» (ибо биологически обусловленная необходимость в этом увы, отсутствует!) в дальнейшем. От кончиков пальцев мужчины поступают сигналы в его мозг: (это объясняет потребность мужчины в «пальпации» женского тела) «это новый объект и этот объект может явиться потенциальным полем для нового «посева» и все детородные органы в норме…». Конечно, весь «обмен шифрами» происхо¬дит на «подкорковом» уровне. На уровне гормональных химических процессов. На уровне обмена природными «шифровками», которые выливаются в такие внешние проявления, как красивые ухаживания, поэзия, танцы, возвышенные беседы при луне и так далее, но всё ближе и ближе к цели… Однако за всей этой внешней красотой природы лежит, заложенный природой же, лишь ре¬продуктивный импульс, поступающий в кору головного мозга и регулирующий внутреннюю секрецию организмов, лишь приближая за «прелюдией» финал. «Ведь танцы – это только лишь предлог!!!» Роль мужчины, как «осемени¬теля», выглядит куда как более сложно на первом этапе отношений (период «взятия штурмом бастиона») и более просто на конечном (после пирушки по¬бедитель, напившись, обычно мирно и скучно храпит)…, но это после!)
Итак, «бастион» девушки пал окончательно! И все дары сего «гра¬да» были положены к ногам победителя! И вот, позади уж третья, пол¬ная страсти, ночь. Последняя ночь. «Пир» уж закончен и страсти уле¬глись. А впереди ждёт всего лишь ещё один день. Новый день, словно государственная граница, между прошлым и настоящим.
Она лежала рядом, прижимаясь к нему своим голым обольститель¬ным телом.
Он, уже отдав всю свою энергию, вяло и нежно гладил её по спине. Глаза Оксаны были полны пьянящего восторга.
– Будем спать? – осторожно произнёс Игорь.
–Ты хочешь спать? – удивилась девушка.
– А ты нет?
–А я нет! Мне хочется чего-то, сама не знаю чего! Просто я счастли¬ва! – она погладила его по щетине лица, нежно поцеловала. – Ну, ладно, как скажешь. Вижу, ты устал! Ладно, ладно, будем спать!
– Как-то душно в комнате, Ксюш, открой окно, – попросил Карпов.
Оксана подошла, отодвинула щеколду, дёрнула за ручку оконную раму. В комнату пошёл свежий воздух летней ночи. Луна осветила её милый профиль, отражаясь в сиянии её глаз.
– Завтра ты уедешь, да?
– Что ж! Всему приходит свой конец!
– Всему? – она грустно посмотрела в окно. – Хотя бы вспоминай меня!
– Что-о?
– Вспоминай меня! Хотя бы иногда вспоминай! Ладно?
– А-а-а! Ага! – вяло буркнул он.
– Да, ладно, так, забудь, всё ерунда! – девушка улыбнулась, посмо¬трела в окно. – Как тихо! Как хорошо! Как я хочу остановить этот миг! Как я хочу, что бы он был вечен! Как жаль, что…, – но, услышав мир¬ное сопение Карпова, девушка осеклась, что-то начеркала на промо¬кашке, попавшей ей под руку, сунула её в его чуднýю военную учебную книгу «Подразделения в ночном бою», лежащую на столе.
Усмехнулась про себя: «В ночном бою! Точнее и не скажешь!» По¬дошла к кровати и тихо нырнула под одеяло… .
***
Ночь растаяла в утреннем свете.
За былое себя не кори!
Лишь взгляни, как луна на рассвете
Погибает под светом зари…
Ночь минула. Утешились страсти.
Впереди золотятся лучи.
И в безжалостной утренней власти
Мы затушим остаток свечи.
Автор В. Земша
***
Позади офицерский отпуск…. Поезд стучит по рельсам, пошатывая вагоны в такт: «Ду-дух, тух-тух, ду-дух, тух-тух, ду-дух, тух-тух…».
«Вспоминай меня! Хотя бы иногда вспоминай», – образ Оксаночки отчего-то завис в памяти лежащего на полке Карпова, укрывшегося влажной свежей простынею, с редкими пятнами ржавчины, пахнущей хозяйственным мылом. Её блеск глаз в полночной тишине. Её поцелуи,.. учащённое дыхание,.. сладостные стоны,.. её губы,.. её страсть!.. Тогда он не придал значения этим её практически прощальным словам…
Он привык жить, не задумываясь и не заморачиваясь, поддаваясь обычному самопроизвольному течению жизни. «Жизнь сама вынесет на нужный берег», – так он всегда считал. Но на самом деле, без управ¬ления, лодку жизни выбрасывает, обычно, только лишь на мель!
«Вспоминай меня! Ладно?» – эти слова сейчас звенели в его черепе, накатывая приступы тоски. Грудь сдавило нечто необъяснимое, тяжё¬лое. Понимая, что никогда её больше не увидит вновь! Ни-ког-да! Ведь тогда он и не беспокоился об этом, поэтому даже не обменялся контак¬тами. Да и не было смысла обмениваться! Ведь это были изначально от-ношения без будущего, по крайней мере, так ранее считал сам Карпов. Дабы отвлечься, он щёлкнул тумблером светильника, достал учебное пособие «Подразделения в ночном бою», повертел в руках. Но в этот раз это, обычно увлекательное чтиво, не шло в голову. Нечто тягостное лежало на его душе.
(Ведь он – закоренелый холостяк, не желающий ничего менять в сво¬ей и без того хорошей жизни! А нужно ли было это всё ей!? Он про это не строил себе заботы. Что будет с её душой, с её влюбчивым сердцем!? Как она дальше сможет спокойно жить, без страданий и сожалений?! Ведь чтобы не страдать от потери, пусть и мимолётной, но любви, нуж¬но потерять свою душу, научиться бездушному сексу! Очерствить душу до неузнаваемости, потерять себя и способность когда-либо любить и привязываться! Потерять свой единственный шанс на счастье!)
Он набрал открытым ртом полные лёгкие воздух, но его не хватало. Сердце билось и ощущалось удушье, подступающее к горлу. Что это та¬кое с ним? За окном мелькали огни, периодически освещая купе. Было душно, он с усилием отворил окно, впустив свежие потоки воздуха. Но это не помогало.
«Вспоминай меня! Хотя бы иногда вспоминай! Ладно?» – её голос звучал в его мозгу, вызывая тоску и нагнетая горячие потоки крови в голову. Он протянул руку, в желании дотянуться до неё, но лишь достал вагонную полку над головой, откуда послышался противный храп со¬седа по купе…
(Распущенный образ жизни разрушает души как женщин, так и мужчин, в последствии они платят жестоко за это своим конченным цинизмом, не¬способностью к серьёзным отношениям, опустошенностью и одиночеством, множественными разочарованиями и даже болезнями, в том числе и смер¬тельными. Они ищут, но уже не могут ничего найти, заливают свою душу и тело новыми и новыми ощущениями, которые подобно наркотику увлекают их в пучину страстей! Где каждая новая связь- новый шрам на сердце и душе! Этот порочный круг не просто разорвать. Но нет ничего, что человеку не 526
под силу! Как бы это ни было сложно! Огонь души человеческой неразрывен с чистотой его тела, и он не безграничен. Он – иссякаем. И его нужно бережно нести, не растрачивая, сквозь людской океан для того, что бы подарить сво¬ему «единственному/ной», чтобы пронести его вместе по всей своей долгой жизни, как знамя, как тот партийный билет, не запятнанным, без потерь!)
Из : романа « На переломе эпох»: http://www.proza.ru/2014/04/02/43
Теги:
