Детский лепет

Память человеческая – просто таки феноменальнейшая штука. Это, пожалуй, самое лучшее из всех совершенств человека. Конечно, у перелётных птиц память может и лучше, в том плане, что она помогает им лететь на довольно таки большой высоте, на довольно таки большие расстояния и при этом не ошибиться и прилететь в нужное место в нужное время. Как они запоминают дорогу? Одному Господу известно. Но, прилетев на место своего рождения, птицы не испытывают восторга, умиления от встречи с тем, что оставили в прошлом году, не видят изменений в окружающем мире, а если и видят, то не испытывают радости от воспоминаний, которые навевают старые гнездовья, прошлогодние, не упавшие в воду камыши или кустарники. Только человеку дано Творцом свойство – помнить или забывать, и при этом испытывать ненависть, сожаление, благоговение, одним словом – эмоции.

Стояла середина лета. Как, там, в песне поётся: «тополиный пух, жара, июль…». В один из выходных дней, моя супружница затеяла грандиозную уборку в доме с просушкой зимних вещей. Стала извлекать пуховики, куртки, пальто. Сначала, свои и мои, потом добралась до детских. Она доставала из детского, довольно таки большого, хотя и двухстворчатого шкафа с антресолью, «пальтишки» наших дочерей. Сняла с плечиков, сперва, те, что побольше, а потом добралась до тех, что лежали аккуратно сложенные ещё первые в их жизни. Эта одежда была общей для обеих дочерей – сначала носила старшая, а уж потом, спустя пять лет, младшая. Так и росли дочки – младшая донашивала за старшей её одежду.

Жена приказала мне соорудить во дворе усадьбы, возле дома с солнечной стороны, «вешала» и стала развешивать детское «богатство». Процесс длился не одну минуту и даже не десять, а целый час и не потому, что одежды было много, а потому, что каждую вещь мы рассматривали и вспоминали – когда купили и за сколько и где. Мы бурно и умилённо обсуждали и даже немного спорили, когда расходились в определении цены и места покупки.

Вдруг мне в руки попалось маленькое платьице, и я вспомнил, что покупали его именно младшенькой дочери, вопреки правилу «донашивать за старшей». Она так радовалась новой вещице и платьице так хорошо ей подошло. Я взял его в руки, долго вертел в вытянутых руках, держа его перед собой за плечики. Нахлынули воспоминания той поры, коим уже минуло пятнадцать лет. И память, тот дар Господний, внезапно выдала мне один из дней, когда я смеялся от души над детским лепетом.

В тот злополучный день на работе случилась авария на подстанции и производство, где я в то время трудился, осталось обесточенным. В моём цехе не было окон, и выход был далековато, поэтому, чтобы не сидеть в темноте до устранения аварии и восстановления освещения, я решил выйти на улицу. Фонарика у меня не было, и я двигался в темноте на ощупь. Так уж вышло, что под ногами что-то оказалось не убранным и я, споткнувшись в темноте об это «что-то», которое впоследствии оказалось куском рельса, оказался на полу. Поцарапал ладони, ударился лбом об другой предмет – осталась на лбу ссадина. С ней я и заявился после работы домой. Мои домочадцы, увидев мои ранения, посочувствовали, а вот маленькая – всего-то около двух лет от роду – забралась мне на руки и спросила, указывая на мне на лоб:

- Больно?

- Больно, доченька, - ответил я ей.

Она тихонько потрогала одним указательным пальчиком мою затянувшуюся корочкой ранку на лбу и снова спрашивает и личико у неё такое участливо серьёзное:

- Папа, а где ты так сильно ударился?

- На работе, доченька, - отвечаю я ей со всей серьёзностью и смотрю на неё.

А она ещё раз погладила место ушиба пальчиком и так проникновенно говорит:

- Ты больше не ходи на работу.

Боже мой! Как это мило, когда мой ребёнок так трогательно участвует в моей жизни, как сочувствует мне, хотя и по-детски наивно, но всё же. Я не засмеялся, чтобы не смутить маленького человечка с большим добрым сердцем, а лишь заулыбался и «чмокнул» мою маленькую защитницу, сказав:

- Если я не буду ходить на работу, то нам всем не на что будет покупать хлеб, фрукты, конфеты и прочие сладости и вкусности, не на что будет купить тебе вот такое платьице или другое, когда ты вырастешь из этого…

Малышка от этих слов тоже, немного засмущавшись, заулыбалась, потупила свой детский взгляд в свои маленькие ручки и стала перебирать свои пальчики. Я осторожно ссадил её с рук на пол и сам присел на корточки перед ней, спросил:

- Понятно, зачем папа ходит на работу?

Она в ответ согласно и радостно закивала головой и, повернувшись от меня, стремительно понеслась в детскую комнату к своей сестрёнке.

Вот такое свойство памяти – помнить своих детей маленькими, их детский лепет, их каждодневное изучение жизни взрослых и при этом испытывать самые лучшие чувства.