криминальный очерк
Когда в семье Александра Веретенникова произошёл серьёзный разлад, он ума не мог приложить, как такое могло случиться. С Ларисой они поженились уже шесть лет назад, будучи знакомы ещё со времени учёбы в университете. Правда, он был студентом физического факультета, а его будущая жена получала высшее образование на факультете романо-германской филологии. Через два месяца после получения дипломов Александр и Лариса соединили свои судьбы.
Первые два года супружеской жизни, если не считать неизбежной притирки характеров двух разных, хотя и любящих друг друга людей, были, как частенько говорят, сон и сказка. Оба без особого труда нашли работу преподавателями по своей специальности, правда, в разных школах, но это сущий пустяк. Клавдия Никифоровна, бабушка Александра, в двухкомнатной квартире которой они поначалу жили втроём, вскоре преставилась, и молодожёны Веретенниковы стали полноправными хозяевами скромных апартаментов в пятиэтажном доме на улице Одесской. Живи да радуйся!
В сентябре 1993 года у Ларисы с Александром родился мальчик. Малыша назвали Валерием в честь отца молодой мамы.
Именно в это время и начали случаться в семье Веретенниковых первые размолвки. Каждый раз инициатором сначала недовольства, а через какой-то срок и злобной ругани, была Лариса, которая в последнее время стала на редкость раздражительной, вспыльчивой и обидчивой.
Конечно, её с одной стороны можно было понять, бесконечные заботы о маленьком ребёнке отнимали много сил. Лариса часто недосыпала. Попробуй-ка, отдохни, если каждые три часа младенец требует есть. Она и не представляла, что всё будет так трудно. Все радужные фантазии о радостном чувстве материнства в один миг рухнули.
Неподготовленность к бремени материнства и глубокое разочарование Ларисы от неизбывных хлопот довольно быстро переродились в зависть к тем, у кого ещё нет детей, в досаду на себя, что решила стать матерью, в обиду и всё нарастающую злобу на Александра, который стал работать после рождения сына на полутора ставках, чтобы обеспечить пополнившуюся семью материально, и как результат меньше времени находиться дома.
Не раз бывало, когда Александр возвращался после трудового дня, едва он переступал порог квартиры, ему в лицо летел ворох грязных детских пелёнок, швырнув который, Лариса в ярости выпаливала:
– Явился, сволочь! На! Стирай дерьмо своего сына!
Сначала Александр недоумевал, почему Лариса позволяет себе такие выходки, пытался успокоить, приласкать. Но это мало помогало. Совсем не помогало. Что бы ни делал Александр по дому, как бы ни помогал – всё либо упрямо оставалось незамеченным, либо постоянно оказывалось недостаточным. На него то и дело сваливались незаслуженные упрёки и обидные обвинения. Убеждать, что-то доказывать, отстаивая своё собственное достоинство, было бесполезно. В ненависти Лариса становилась, как слепая.
День ото дня ситуация в семье Веретенниковых изменялась далеко не в лучшую сторону. Кризис всё нарастал, изживая, разрушая всё хорошее, что было накоплено за время совместной жизни. Размолвки всё больше затягивались, а выход из них становилось найти всё труднее. Да Лариса и не особо стремилась к этому, каждодневно мимоходом огрызаясь на Александра за малейший пустяковый промах.
Трудно поверить, но спустя время, когда маленькому Валерику было уже четыре месяца, распри между Александром и Ларисой доходили до драк. Впрочем, руки в основном распускала Лариса, Александр лишь увёртывался от ударов в лицо и пах. После окончания подобных экзекуций, когда из жены выходил лишний пар, тело Александра на добрую неделю оставалось украшенным многочисленными синяками, царапинами и кровоподтёками, неуспевающими окончательно исчезнуть до появления свежих. Об интимной близости и говорить не приходится, оба уже давно забыли день, когда последний раз ласкали друг друга в объятиях.
Читатель наверняка ничего не потеряет, если часть горемычной семейной жизни Веретенниковых мы пропустим и перенесём повествование событий почти на четыре года вперёд, в ноябрь 1997 года.
Может быть, вас удивит то, что Лариса и Александр ещё вместе, но это, действительно, так. Во многом – это заслуга терпеливого Александра. Но с другой стороны, стоило ли приносить жертву во имя сохранения такой семьи, ведь всё светлое и родственное в чувствах уже давным-давно перегорело, вытравилось. Да и Лариса ни в коей мере не изменилась. Сын – вот что заставляло Александра сносить попеременные раздражительность или равнодушие жены, никчёмную жизнь и сохранять семью.
Валерику месяц назад исполнилось четыре года. Смышлёный, точь-в-точь похожий на отца, он уже год ходил в детский сад. Ребёнок был единственной отрадой в жизни Александра. Сынишка тоже больше тянулся к отцу, ощущая его искреннюю любовь, и наоборот, старался избегать матери, от которой так и тянуло неприязнью.
То, ради чего зашла вся речь, если не считать предыстории, случилось вечеров вечером третьего ноября.
Александр в одних трико сидел за столом и писал конспекты для завтрашних уроков. В противоположном углу Лариса гладила бельё. Постепенно она мысленно начала вновь накручивать себя и заводиться: «Господи, когда ж это кончится-то, а? Нашли домработницу!». Минута за минутой вспыхнувшая злоба нарастала и, наконец, достигла своего предела. Резко выдернув утюг из розетки, Лариса сделала три стремительных шага к Александру и крепко припечатала раскалённый электроприбор к спине мужа.
Истошно завопив от боли, Александр вскочил, непроизвольно отталкивая от себя жестокую жену, и бросился в ванную под душ. В комнате за коробку с игрушками испуганно забился и залился в плаче Валерик.
Пока Александр пытался усмирить холодной водой нестерпимую боль, квартира наполнилась истеричными проклятиями Ларисы:
– Ненавижу! Я вас точно когда-нибудь пришибу! Обоих! Чтоб вы сдохли!..
Всю ночь Александр, накрывшись мокрой простынёй, проворочался с живота на бок. Обожжённая спина так и не позволила нормально выспаться, после уроков необходимо было сходить в поликлинику и взять больничный лист. С тяжестью на сердце он ушёл рано утром на работу, отведя по пути Валерика в детский сад, чтобы вечером, как обычно, забрать его оттуда.
Но у Ларисы на этот счёт были свои чёрные планы. Сегодня у неё было всего четыре урока английского языка в седьмых и восьмых классах.
Истощённая ежедневным противостоянием в семье нервная система Ларисы уже не первый месяц иногда давала сбои. Она могла беспричинно засмеяться или вдруг надолго забыться во время урока. Бывало, что её неожиданно настигали навязчивые тёмные мысли, от которых она потом не могла избавиться несколько дней.
Наваждению, которое началось у Ларисы четвёртого ноября во время перемены между третьим и четвёртым уроками, суждено было стать последним.
Как в бреду, почти на «автопилоте», провела учительница английского языка Лариса Валерьевна Веретенникова свой последний урок и, повинуясь сценарию болезненного разума, оделась и покинула школу.
Словно зомби, направилась она в сторону детского сада, в который ходил Валерик. О том, что рассудок Ларисы явно был не в порядке, позволяет говорить уже то, что она пошла пешком, хотя до цели лучше было бы проехать восемь остановок на автобусе. За полтора часа женщина справилась с этим расстоянием.
Воспитательница группы была очень удивлена, когда в кои-то веки увидела на пороге Ларису Валерьевну. Детишки только собирались сесть обедать. Но мама Валерика была странно настойчива:
– Не волнуйтесь, он дома пообедает.
– Что-то случилось?
– Почему вы так решили?.. Нет, всё в порядке. Просто так надо, – не глядя в глаза воспитательнице, ответила Лариса, торопливо помогая одеваться Валерику. – Папе вечером будет некогда забрать сына, мне тоже, поэтому я пришла сейчас, – скороговоркой пояснила она, направляясь к входной двери, – до свидания…
Дома безумные события развернулись с поразительной быстротой. Стремительно и безоглядно!
Оставив сына раздеваться самостоятельно, Лариса ушла в комнату, достала из шифоньера один из запасных брючных кожаных ремней Александра и с хмурым видом решительно прошла на кухню. Там она вынула из шкафчика домашнюю аптечку, взяла из неё тюбик с детским кремом и, выдавив в ладонь большое количество содержимого, тщательно и обильно смазала ремень почти по всей длине.
– Мама, я кушать хочу, – робко сказал, войдя на кухню, уже раздевшийся Валерик.
Ничего не ёкнуло в сердце матери. Женщина резко обернулась на голос сына и зло, с ядовитой усмешкой процедила сквозь зубы:
– Сучье отродье! Скоро ты больше ничего не захочешь! Ублюдок!
Слёзы незаслуженной обиды, тут же появившиеся в глазах четырёхлетнего малыша, только подстегнули, ускорили претворение чёрного замысла наваждения Ларисы Веретенниковой.
Продев конец ремня в пряжку, она ловко накинула образовавшуюся петлю на шею сына и затянула. Смазанная кремом кожаная лента легко и плотно вдавилась, туго пережав горло Валерика. Лицо мальчика мгновенно побагровело, глаза бессмысленно вытаращились. Он судорожно уцепился ручонками за руки матери. Но это ничего не изменило. Развернувшись спиной, Лариса перекинула свободный конец ремня через плечо и сильно натянула, оторвав тело Валерика от пола.
Минуту спустя всё было кончено. Конвульсивно вздрагивавшее тело малыша безжизненно обмякло на спине матери.
Миссия повреждённого разума была закончена. Наваждение отступило. Только теперь Лариса наконец смогла осознать то, что совершила. Прозрение было беспощадным. Сознания и чувства женщины-детоубийцы притупились. Ужас от вида содеянного породил приступ нового помутнения рассудка.
Спустя час Лариса была уже до потери памяти пьяна. На подкашивающихся ногах она добралась до ванной комнаты, наполнила ванну тёплой водой, не раздевшись, погрузилась в неё и лезвием вскрыла себе вены на запястьях и шее…
В половине шестого вечера, после посещения поликлиники, Александр зашёл в детский сад за Валериком и был очень удивлён и встревожен, узнав от воспитательницы, что мальчика ещё в час дня забрала мама. С недобрым предчувствием он отправился домой.
Шокирующее потрясение, которое испытал Александр, войдя в квартиру, трудно передать словами. Увидев труп Валерика с затянутым на шее ремнём и затем жену, неподвижно лежащую в кровавого цвета воде, он, как подкошенный, рухнул на пол, потеряв сознание…
Преподавателей Веретенниковых хватились на следующий же день сразу в обеих школах, когда те не явились для проведения уроков. Не пришли они в свои школы и ещё день спустя.
Когда сотрудники милиции вечером шестого ноября оказались в квартире пропавшей семьи, они увидели почти ту же самую картину, что и двумя днями раньше застал Александр. Но вдобавок к этому на крюке от снятой люстры в верёвочной петле неподвижно висело тело самого Александра Веретенникова.
На столе была найдена краткая предсмертная записка Александра:
«Жить дальше – нет смысла.
Прости меня, Господи.
Прости, мама».
В один день перестала существовать целая семья. Александру Веретенникову было двадцать девять лет, Ларисе – двадцать восемь, Валерику – четыре года. Такова страшная цена наваждения.
6 ноября 1997 года.
