отрывок из повести

– Витюшка, а когда же ты поведаешь нам легенду об Иван-озере? – Владимир Петрович ласково потрепал мальчика по голове.
– А я не знаю, что это такое – легенда. Мне бабанька сказку такую сказывала. Она часто ее повторяла, и я запомнил ее наизусть. – Витюшка доверчиво и с любовью смотрел на Владимира Петровича. За год он подрос, окреп. В школе у него дела шли отлично. И хотя его все баловали (он чаще жил у Пашковых, чем у своих приемных родителей), но оставался скромным, застенчивым. А на озере он вообще притих. А с дедом, как он звал Владимира Петровича, они были большими друзьями.
– Ну что же, давай, рассказывай свою сказку, – Владимир Петрович уселся поудобнее и приготовился слушать.
– Я буду так сказывать, как это делала бабанька.
– Хорошо, поступай, как знаешь.
Витюшка сел прямо, сделал движение руками, как будто подтягивал концы женского платка, затем провел ладонями по лицу и, наконец, уложил их на коленях. Он неожиданно заговорил женским, старческим голосом.
– Слушай сказку, внучек. Давно это было, очень давно. Тогда озеро в два раза больше и глубже было. А вода-то чистая, пречистая. И рыбы в нем водилось видимо-невидимо. И все разных мастей.
Бывало, подплывет к берегу какая-нибудь рыбина, а дно было песчаное, всё видать, вот она из любопытства глаза выпучит, хвостом и плавниками шевелит, а длиннющая – с целый аршин будет.
Вокруг озера деревья росли. На той, левой стороне, наша деревня располагалась, и жили там простолюдины, которые работали на хозяина – кто в поле, кто на ферме за животными ухаживал, а кто в саду.
А на правой стороне стоял хозяйский дом – терем неописуемой красоты с колоннами и куполами. И жили в нем молодой барин с барыней и малолетней дочкой Дарьюшкой.
А рядом за забором построили два домика для прислуги.
Чтобы дочка не скучала, разрешали ей играть с сыном горничной Ванюшкой. Бывало, хозяин крикнет:
– Иванко! Иди к барышне, отведи ее на озеро, покатай на лодке.
А уж они оба довольны – уплыть подальше ото всех следящих глаз прислуги и накупаться вдоволь не у берега, как позволяли родители, а на глубине. Дух захватывало у обоих.
Шли годы – время летело быстрокрылой птицей. Выросли дети. И вот барин с барыней стали подыскивать подходящего жениха для Дарыошки.
А ей дороже, милее всех был Иванко. Вырос он стройным, кудрявым. А какой уж он сильный да ловкий, познала она, когда он сажал ее в лодку. И потому-то она всем женихам давала отказ. Сердились родители, но ничего не могли поделать с Дарьюшкой. И задумал тогда барин страшное дело.
Однажды заставил он Иванко наловить рыбы. Сел тот в лодку, догреб до середины и стал ловить сачком – рыбы-то столько было, что хоть руками голыми бери.
Таскает он рыбу, а Дарьюшка сидит на берегу и переговаривается с ним – по воде звук далеко разносится.
И вдруг на ее глазах лодка ни с того, ни с сего переворачивается и Иванко уходит под воду.
Заметалась Дарьюшка по берегу, закричала не своим голосом. Прибежали мужики, кинулись в воду, да где там – глубина-то саженей десять будет. Так и не нашли его.
А Дарьюшка с того дня чахнуть, тАить стала: ни ест, ни пьет, с утра до ночи сидит на берегу и смотрит в воду. Косы не давала заплетать. Ее длинные белокурые волосы свесятся в воду, а она не замечает. За две недели Дарьюшка истаяла.
Схоронили ее, а на другой день рыбаки из деревни наткнулись на сеть, привязанную к корневищу осокоря, а в ней Иванко. Похоронили его недалеко от того дерева.
А барыня от горя да со страха тронулась умом и вскоре оказалась она в озере – служанки увидели на воде ее юбку, торчащую колоколом. Вытащили, а она уже готова.
Барин-то с испугу разломал свой дом и уехал. А жители деревни потихоньку переселяться стали на другое место через дорогу, потому что на озере странные дела творились: по ночам оно вскипало, бурлило. Говорили, что это Иванко негодует. А какая ежели молодайка одна пойдет купаться, то Иванко обязательно заберет ее к себе.
– Вот и мою мамку Иванко забрал, – неожиданно всхлипнул Витюшка, но тут же вытер слезы и продолжил тем же женским голосом:
– Опустело все вокруг. Озеро стало заиливаться, мельчать. Рядом с могилой Иванко вырос огромный дуб-красавец, а на другом берегу, на том месте, где сидела Дарьюшка, появилась стройная береза, но как только она бралась за силу, то сгибалась к воде и росла так, опустив косы в воду. А когда дерево старилось и погибало, то на ее месте уже стояло другое. И все повторялось. Только дуб один и тот же. Говорят, что когда из озера хоть один утопленник выйдет живым, то береза распрямится, и тогда Иванко не будет забирать женщин. – Витюшка замолчал, посмотрел на березу и закричал радостно:
– Деда, деда, посмотри! У березы косы вылезли из воды! Она распрямляется!
– А так и должно быть, внучек: Правда и добрые дела всех распрямляют, – Владимир Петрович прижал к себе Витюшку и тоже с радостью смотрел на распрямляющуюся березу.