Между двух радуг.

Между двух радуг.

От налетевшего ветра качнулись деревья, полетели листья, закружился мусор на дороге, потемнело небо. Прохожие заспешили в ближайшие укрытия, всё вокруг опустело, и он остался один недалеко от своей машины, припаркованной к зданию банка. Хлынул злой ливень. От его острых и холодных уколов стало больно не только лицу, но и всему телу под лёгким осенним плащом. Но это было хорошо. Боль отвлекла от прошедшего утра: от позднего завтрака с женой и лучшим другом, на который они его пригласили, чтобы объявить о своей любви и о том, что он больше – «не в деле», что он больше – никто, и все его акции – тьфу, «пустая номинация».

«Господи! – подумал мужчина, воспользовавшись первым словом, пришедшим ему на ум, - что же мне делать? Как я одинок, Господи!» - И неожиданно для себя обратил лицо к небу. Только по виду грозовых туч, по зловещим ударам молний можно было догадаться, что всё происходит наяву, и что он не спит. Он закрыл в изнеможении глаза, не опуская головы, с чувством жуткого упоения ощущая, как бьёт его вода, собранная, возможно, в другой части света, где бы ему сейчас хотелось оказаться. Где-нибудь на пустом, непригодном для жизни острове посреди океана. Кожа на лице замёрзла, застыла, он почувствовал, как вместе с лицом задеревенели и все его мышцы, и как вместе с холодными каплями, пробирающимися за воротник, эта задеревенелость пробирается и в его душу.

Вдруг кто-то добрый слегка прикоснулся к нему, и он заплакал, тронутый внезапным сочувствием. Он никогда не делал этого раньше, даже в далёком детстве. Не помнил такого случая и поэтому не знал вкуса слёз. А сейчас узнал. По его лицу вдруг покатилось что-то очень горячее, что согревало щёки и, попадая на губы, на язык, делало их солоноватыми. Он догадался, что это слёзы, потому что из теории знал, что они должны быть солёными. Вместе с дождевой водой они скатывались к подбородку, на шею, на грудь, под одежду, мягко обнимая его тело, и он почувствовал, что согревается. Он замер, прислушиваясь к странному, ни на что не похожему теплу, ему стало страшно, что дождь перебьёт его! Но ливень закончился. Деревья распрямились, успокоился мусор, стали открываться форточки и двери, послышались восторженные голоса прохожих. Мужчина выдохнул и, согретый собственными слезами, открыл глаза.

Две огромных сияющих радуги, неестественно чётких, полных во всей своей длине, смело выгнулись на противоположных концах голубого небесного купола, словно волшебные перила волшебного моста. Какой мелкой вдруг показалась вся его прошлая жизнь с его унизительными  ухищрениями сохранить брак и дружбу! А уж, завтрак! Лживые лица жены и друга! Воспоминания о них убегали от него так же быстро, как убегали с улицы эти мутные, тяжёлые потоки дождевой воды, стекающие в канализационные решётки, на которые он глянул с недоумением.

Теперь бы только не упустить момент! Ухватиться за воздушные перила и пойти по мосту к тому новому, что с надеждой звало его вперёд. «Господи! – одними губами произнёс мужчина, уже сознательно употребляя понравившееся ему слово, показавшееся ему таким же тёплым, как и недавние слёзы. - Я понял. Я - остался. Я есть. Спасибо тебе».

Он оглянулся. Люди высовывались из окон, удивляясь радуге и громко восторгаясь чистотой воздуха, а он усмехнулся, точно зная, что всё это - для него одного. Для того, чтобы дать понять - всегда найдётся мост, по которому можно перейти пучину, а если нет моста, есть радуга в небе. И он пошёл. Вперёд. Между двух радуг. Впервые он любил всё, на чём останавливался взгляд. Даже мокрая облезлая кошка, выскочившая со стоянки, показалась ему прекрасной. К нему подбежал охранник и подал выпавшие из его кармана ключи от машины: «ваши…». Нет, - отодвинул он чужую руку, снял мокрый плащ с себя и, кинув его на плечо оторопевшего мужчины, зашагал по улице, мысленно держась за разноцветные перила небесного моста.

Май 2009г., 9 июнь 2012г.