Хорошо, что время того мира готово идти мне на уступки. От этой мысли стало легче, да и в общении с домовиком, судя по всему, дело пошло на лад. Немного успокоенный общими усилиями Максимка оживился, и в его глазах загорелся озорной огонёк. Смешно дрыгая ногами и цепляясь за всё подряд своими шаловливыми ручонками, он принялся карабкаться на дормидорфову кровать. Наконец после самоотверженных усилий взгромоздился туда и, удобно устроившись, принялся мило беседовать с дедом, как со своим давним знакомым. Юриник и Дорокорн с интересом наблюдали за ними, изредка тихонько переговариваясь и, как мне показалось, с опаской поглядывая в сторону разговорившегося после долгого вынужденного воздержания домового.
Через некоторое время Дормидорф обратился к нам:
– Максимка рассказал мне то, что мы и сами видели сегодня.
Немного подумав, дед обратился к домовому, который с интересом разглядывал нас, грызя очередной пряник, зажатый в волосатом кулачке:
– Скажи на милость, Максимилиан, не встречались ли тебе среди постояльцев странные или обладающие какими-нибудь необычными способностями люди?
– Да, – отвечал домовой, немного подумав и проглотив очередной кусочек, – каждую третью неделю месяца в одном и том же номере останавливается очень странный человек.
– Что же в нём странного? – поинтересовался Дормидорф.
– Он отчитывается перед вороном и беспрекословно подчиняется его приказам!
– Да, действительно странно. Обычно птицы и животные находятся с человеком наравне, ну, в исключительных случаях человек главенствует, а тут всё наоборот! Этот человек сейчас, случайно, не здесь?
– Случайно не здесь, – передразнил домовой, но тут же спохватился. – Денька через два должен объявиться, касатик, и я его вам тут же преподнесу на блюдечке с голубой каёмочкой, уж будьте уверены.
Дормидорф договорился с Максимом о том, что как только странный человек займёт свою комнату, тот обязательно скажет нам об этом или каким-нибудь иным способом даст знать.
Угостив на прощание нового знакомого пряниками, мы вежливо, но настойчиво попытались распрощаться с ним. Но дудки! Не тут-то было! Воспрянувший духом шишок никак не желал уходить. Прилипчивый оказался, как банный лист! Насилу уговорили его, сославшись на неотложные дела и предстоящий важный разговор. Повеселевший сверх всякой меры домовой, хоть в пору было его специально огорчить до невозможности, напевая какую-то бравурную и слегка пошленькую песенку, наконец-то исчез в стене. Но исчез только тогда, когда Дормидорф дал ему твёрдое обещание принять его в нашу, во всех отношениях положительную и серьёзную компанию. Компанию, которую сам домовой назвал «шайкой-лейкой», криво при этом ухмыльнувшись и сплюнув на пол. Деду пришлось не просто дать такое обещание, а ещё вежливо и настойчиво уговаривать того принять приглашение. Зато после этого Максимка сиял, как весенняя лужица в ярких лучах полуденного солнца. В благодарность же, и чтоб уж точно на века закрепить взаимовыгодное сотрудничество, домовой взялся оказать нам великую честь.
– Так и быть, в свою очередь обязуюсь регулярно заботиться о вас и не позволять скучать, конечно, в меру моих скромных сил и возможностей, – сказал он.
Последнее намерение меня насторожило. И не только меня, как я понял, глядя на Дорокорна с Юриником. Значит, не я один был наслышан о каверзных проделках домовых. О чём мы и не замедлили заявить, перебивая друг друга, сразу после ухода этого, до невозможности полезного для всей нашей шайки-лейки приобретения. Общий смысл сводился к следующему: как бы нам обещанная забота боком не вышла! Но дед успокоил нас, пояснив тоном профессионального знатока жизни и повадок существ семейства домовых, класса вечно шкодящих:
– Верьте мне, друзья мои, уж кто-кто, а я точно знаю! Шутки домовых, как правило, невинны, а помощь бывает неоценима. Домовой есть хранитель и хозяин дома, защищающий его и знающий о нём и его обитателях практически всё.
– Вот-вот, я тоже это слышал. Он уже нам помог, рассказав об этом странном человеке! – подметил Дорокорн не то с иронией, не то серьёзно, вызвав тем самым укоризненный взгляд Юриника.
– Чувствую я, – не удержался от замечания и Юриник, – это и есть та самая ниточка, которая нам была так нужна. Но как бы нам не хлебнуть горя с этим добровольным помощником. Может быть, их шутки и невинны, но не нужно забывать о том, что бывают исключения из правил.
Поговорив о том о сём, мы сошлись во мнении, что приехали сюда не зря, ибо здесь действительно творится что-то неладное. Решили расходиться по комнатам и ложиться спать, тем более что время было позднее, да и утомились мы за сегодняшний день не на шутку. Юриник с Дорокорном направились к себе, и не успела за ними закрыться дверь, как они уже затеяли очередной спор по поводу домового. По обрывкам фраз можно было легко догадаться, что суть спора сводилась к следующему: насколько же сильно не повезёт тому человеку, которого невзлюбит или наоборот, одарит своей безудержной любовью чрезмерно активный домовой. Причём каждый желал проверить истинность своей теории на другом. Тогда они даже и предположить не могли, насколько близко окажутся к истине.
Оставшись вдвоём, мы с дедом решили, что до приезда странного человека нам делать особенно нечего, но чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, завтра необходимо снова пройтись по посёлку. Да и оставалась надежда найти что-нибудь интересное. С тем и уснули.

Утро началось с приглушённых криков и подозрительной возни за стенкой в комнате наших друзей. Мы с дедом, толкая друг друга в суматохе, выскочили в коридор и буквально ворвались к ним в комнату. Там мы остановились как вкопанные, глядя на Юриника. Он рвал и метал, носясь по комнате в здоровущем плаще. Рукава заканчивались где-то у колен, всё болталось и запутывалось вокруг него, а посему возмущению его не было предела!
Вывод напрашивался сам собой – это была утренняя шутка домового. Так сказать, его неподражаемый дебют и одновременно пожелание Юринику доброго утра. Хочется заметить, что это были лишь цветочки, а спелые ягодки с нетерпением ожидали нас впереди.
Итак, Максимилиан принялся потихонечку воплощать в жизнь свои недавние обещания. Честный оказался малый, нечего сказать. Огромные запасы, просто-таки залежи накопленной у него и доселе не растраченной энергии ожидали своих героев. Одновременно с этим среди нас, совсем уж кстати, определился везунчик. Да, похоже, домовой сделал свой выбор. Счастливым обладателем его повышенного внимания сделался Юриник! В этом трогательном, на первый взгляд, событии были и, как водится, свои положительные стороны. По крайней мере, для остальных членов нашей экспедиции. Если только универсальный домовик не был способен работать на нескольких фронтах одновременно, что, кстати, нельзя было отметать совершенно. Только скурпулёзные наблюдения и исследования в этой области позволят нам судить наверняка. А для этого необходимо было, кроме желания, ещё и некоторое свободное время, которым мы пока вполне располагали. Домовик, конечно, желал нам только добра, но, как известно, благими намерениями выстлана дорога в ад. И Юриник, сам того не осознавая, уже ступил на эту пресловутую дорогу. Бедолаге было явно не до обещанного веселья, чего нельзя было сказать о нас. Впрочем, скучно ему тоже не было. Он на полном серьёзе обвинял Дорокорна в мести за то, что он, Юриник, хвастал когда-то перед их общими знакомыми, будто бы они с Дорокорном практически одного роста. И что Дорокорн когда-то, в далёком и призрачном детстве, прямо-таки обожал донашивать юриниковы плащи и прочие вещички далеко не первой свежести. Всё это говорилось Юриником с самым что ни на есть серьёзным и даже заносчивым видом. Мы с Дормидорфом давились от смеха, но мужественно старались не показывать вида. Дорокорн же ничего не отвечал на эти нелепые подозрения и обвинения друга. Он просто не мог этого сделать. Его хватало лишь на то, чтобы посмеиваться тонким голоском, лёжа на кровати, и судорожно затыкать себе рот одеялом, изредка вздрагивая могучим телом. Это обстоятельство ещё сильнее задевало оскорблённое достоинство Юриника, который, войдя в раж, перестал замечать решительным образом всё и вся.
В поисках шляпы он тщательно, но тщетно обыскал всю комнату, ругаясь, на чём свет стоит. В конце концов, удача ему улыбнулась, и шляпа была обнаружена. Вся измятая, словно на ней сначала посидели всемером, а потом станцевали твист на пыльном полу тем же составом, она была обнаружена под подушкой «злосчастного предателя» Дорокорна, который уже не посмеивался, а всхлипывал и трясся от терзавшего его безудержного хохота. Мы начинали серьёзно беспокоиться за его здоровье, переживали, что с ним может случиться хохотушная истерика. Но вроде ничего, на этот раз обошлось. Тогда предприимчивый Юриник, гневно сверкая глазами и недолго думая, взял, да и вылил графин воды в походные сапоги Дорокорна, стоящие тут же, возле кровати. И довольный, пошёл одеваться дальше. Теперь его лицо светилось от мстительной радости. Как же мало нужно человеку для счастья! Каково же было его удивление, когда оказалось… что и обувь подменена чьей-то коварной рукой.
В последствии нам, хоть и с немалым трудом, удалось убедить Юриника в том, что это проделки коварного домовика, а не несчастного безвинного Дорокорна. Последний теперь икал от недавно перенесённого приступа смеха. Безостановочно, как исправный метроном, строго отсчитывающий ритм. Конфликт с горем пополам был исчерпан, но ещё долго было слышно недовольное ворчание Юриника, особенно после выражения искренней благодарности Дорокорна за бесподобно весёлое утро. И ещё долго Юриник ходил, корча прискорбные гримасы и укоризненно хлюпая сапогами, вызывая у нас непроизвольные улыбки. Больше ничего необычного за это время не случилось, и мы потихоньку-помаленьку дожили до той долгожданной минуты, когда наше вынужденное безделье закончилось.
Вот наконец настал тот час, когда вечером второго дня появился домовой и порадовал нас новостью о прибытии странного человека, которого мы ожидали увидеть только завтра.
– Но он пришёл один, без ворона. Может, ворон прилетит позже, кто его там разберёт? – такими словами закончил свой доклад наш тайный агент, получивший псевдоним «злостный пакостник Макс». Макс изредка недвусмысленно поглядывал, шевеля бровями, на Юриника. А тот старательно напускал на себя серьёзно-сосредоточенное выражение и воротился в сторону, лишь бы ненароком не встретиться взглядом с этим закоренелым прохвостом. Поначалу всем вполне удавалось сохранять спокойствие. Первым не выдержал и начал заразительно подхихикивать Дорокорн. Потом от еле сдерживаемого смеха надрывно захрюкал домовой. Следующими сдались мы с Дормидорфом. Но и Юриник недолго держался! Вдоволь нахохотавшись, мы договорились спуститься в зал и ждать. На этот раз у Максимки от смеха открылась икота, но он обещал нам устроить всё в лучшем виде: кто споткнётся на полу возле нас – как раз и будет тем странным человеком.
Заказав кое-что из еды, мы заняли столик возле прохода и принялись ожидать, разговаривая ни о чём. Вдруг проходивший мимо хмурый человек удивлённо вскрикнул и, нелепо размахивая руками в поисках потерявшегося равновесия, упал прямо на колени Юринику, бесцеремонно обхватив его за шею, дабы предотвратить неминуемое падение на пол. Мы повскакивали с мест, но человек тут же попросил прощения, сославшись на досадное недоразумение. Мы, естественно, великодушно приняли извинения, и дабы сгладить неловкость ситуации, пригласили его за свой столик. Пока он усаживался, все заодно и перезнакомились. Звали его Корнезар. Разговор не клеился, и он, через некоторое время вежливо раскланявшись, попрощался и ушёл восвояси. Мы тут же решили на всякий пожарный случай подослать к нему вечером Моксю для профилактики. Моксей Юриник прозвал домового в отместку за «доброе утро», ибо произносить все его характеристики и регалии было неудобно и долго. Потом мы отправились прогуляться по посёлку, развеять, так сказать, тоску. Уже на улице Дорокорн осведомился совершенно невинным тоном:
– А не кажется ли тебе, дружище Юриник, что прежде чем сажать себе на колени незнакомца, да ещё и нежно обнимать его, нужно хотя бы поближе с ним познакомиться, узнать, чем он занимается, где родился, вырос, его пристрастия и недостатки? Да, никак не ожидал я от тебя подобного фортеля, скажу честно и откровенно, не ожида-ал! Это же уму непостижимо! Какой ты всё-таки ветреный!
– Да ладно тебе, Дорокорн, брось! Ты же сам понимаешь, что это всё домовой, его проделки! Это он уронил на меня злосчастного Корнезара! Я, видимо, ему не понравился, вот он и издевается надо мной. А вообще это ты надоумил Моксю ещё вчера вечером, помнишь? Ты по-омнишь. Тот наверняка подслушал наш с тобой разговор и вот, пожалуйста, извольте бриться, результат налицо!
– Домовому, может, ты и не понравился! И в том, само собой разумеется, нет совершенно никакой моей вины, зато, по всему видать, ты очень понравился нашему новому знакомому.
Юриник в этот момент подумал, что не зря дал домовому такое ехидное прозвище – Мокся! Оно воспринималось на слух, словно шлепок чего-то неприличного и непотребного об кирпичную стенку помойки. Дорокорн тем временем продолжал упиваться своим остроумием:
– Посмотри, Юраша, Корнезар уже давно идёт за тобой по пятам, застенчиво прячась в толпе за спинами!
Все обернулись, но не одновременно, а по очереди, как будто невзначай. И действительно, недалеко от нас шёл наш новый знакомый. Да не один, а в компании нескольких человек, оживлённо с ними разговаривая и украдкой поглядывая на нас. Решив проверить, случайно или специально он идёт за нами, мы свернули за угол и вошли в первое попавшееся заведение, которое оказалось на нашем пути. Им оказался игорный дом.
Через некоторое время, когда мы начали склоняться к случайному совпадению, туда же вошёл Корнезар с двумя спутниками.
В тот день, куда бы мы ни пошли, они везде неотступно следовали за нами, как нитка за иголкой. Когда мы вернулись в таверну, в комнате нас уже поджидал по-хозяйски развалившийся домовой. Разлёгся он на этот раз почему-то на моей кровати. Дурное предзнаменование. Ох, как это нехорошо, впору начать всерьёз переживать по поводу открытия им «второго фронта».
Максимка весь сиял от удовольствия. Видно было, что он принёс хорошую весть:
– Ворон прилетел часа два назад. Всё бегает по полу и изощрённо ругается в ожидании Корнезара. Грозится проклевать ему восьмую дырку в пустой голове. Ещё злится, что тот не оставил ему ни воды, ни еды! Ругается, зараза, словно пьяный сапожник, отбивший себе молотком очередной палец! Даже у меня уши вянут и заворачиваются в трубочки от витиеватости его изречений. Вот, не желаете ли посмотреть? – скороговоркой выдал накопившуюся информацию Мокся, пытаясь подсунуть нам под нос свои трубчатые уши для осмотра.
Мокся, вот Мокся и есть! Это имя ему шло гораздо больше, нежели какой-то там Максимилиан или прочие недостойные производные. Мы скромно отказались от предложенного осмотра его мохнатых лопухов, взамен этого настоятельно попросили проследить за вороном и Корнезаром и передавать нам, по возможности, все их разговоры. Подкрепив свою просьбу пряниками и получив резко утвердительный ответ, мы отпустили домового. Как только он исчез, по коридору быстрым шагом прошёл один из жильцов. Приоткрыв дверь, Юриник сообщил нам, что это был Корнезар. А ещё через несколько минут к нам в дверь настойчиво постучали.
На пороге стоял всё тот же Корнезар, взъерошенный, как курица, затоптанная до полусмерти наглым петухом, с красным лицом и набухающей лилово-багряной шишкой на лбу. Видимо, грозный ворон пытался исполнить своё торжественное обещание, и чуть было не продолбил восьмое отверстие в голове этого олуха царя небесного. Корнезар, всхлипывая, пробормотал, что должен, просто-таки обязан серьёзно поговорить с нами. И мы, не иначе как по доброте душевной, согласились.
– Мои люди, – начал он вполголоса, – вот уже несколько дней следят за вами. Вы целыми днями ходите по разным увеселительным заведениям, но не играете и не пьёте спиртного. Ха-ха, один морковный сок! Не скрою, мне нужны такие люди. Вернее, человеку, от чьего имени я говорю сейчас, и чьи интересы представляю. Он настоятельно приглашает вас к себе. Но сначала вы должны объяснить мне причину своей воздержанности, а также рассказать, откуда вы, куда направляетесь и чем вообще занимаетесь?
За всех ответил Дормидорф:
– Ха-ха! Не желаете ли морковного сока? Никто не давал вам права следить за нами, милейший, и мы не собираемся отчитываться перед кем бы то ни было за наши действия. Так что или говорите, что вам нужно, или разговор окончен.
Видно было, что Корнезар ожидал подобного ответа. Ничуть не смутившись и не пав духом от такого категоричного отказа, он продолжил:
– Там, куда я хочу вас пригласить, нужны именно такие люди. Если бы вы пустились в объяснения, то я, скорее всего, не сказал бы вам того, что скажу! Я и один мой помощник, – он непроизвольно потрогал набухшую на лбу шишку и, скривившись от боли, продолжил с тяжёлым вздохом досады, – отбираем подходящих людей в одну очень необычную школу. Она, к сожалению, находится довольно далеко отсюда. Зато закончив её, вы станете намного умнее, хитрее, выносливее, получите уникальные знания по владению оружием, раздуванию конфликтов, приготовлению различных отваров и эликсиров, сможете на практике использовать их, научитесь видеть глазами животных, да и многое другое!
Он обвёл нас торжествующим взглядом, ожидая вопросов, но их не последовало. Мы делали вид, что заинтересованно слушаем. Тогда Корнезар продолжил:
– Взамен от вас потребуется одна небольшая услуга.
Снова вопросительный взгляд. И снова тишина в ответ.
– Где бы вы ни были, вы всегда должны по первому требованию выполнить просьбу того, кто назовёт заветное слово. Если, конечно, эта просьба не будет противоречить вашим желаниям, что практически невозможно. Ведь по окончании школы вы станете совершенно другими людьми, вам будут завидовать многие, вы станете законченными… гм! Это настолько сказочно, что… – похоже, он начал захлёбываться собственными эмоциями.
Дормидорф не очень-то вежливо прервал его:
– Спасибо! Вы нас заинтриговали. Мы должны хорошенько обдумать ваше предложение. Если всё, что вы здесь наговорили, можно считать предложением.
– Да-да, именно предложением! Считать можно, конечно! – Чуть не прыгая от нетерпения, прокричал возбуждённый до крайности Корнезар.
– Когда мы подумаем, то обязательно известим вас о своём решении.
– О! Да-да! Хорошо! Отлично, буду с нетерпением ждать вашего ответа!
Корнезар без конца повторял это, пятясь до тех пор, пока не завалился назад. С размаху он стукнулся спиной о дверь, которая распахнулась от удара, и кубарем выкатился в коридор. Дверь за ним захлопнулась сама. Слишком быстро захлопнулась. У меня создалось впечатление, что этот эффектный выход незадачливого вербовщика состоялся не без помощи Мокси.
Когда шаги в коридоре смолкли, и мы начали обсуждение, мне неожиданно пришла в голову одна мысль:
– Мне почему-то кажется, что сейчас обязательно должен появиться ворон. Он просто не может пропустить такого удачного момента, чтобы подсмотреть, а, по возможности, и подслушать наше обсуждение заманчивого предложения.
Все одобрительно переглянулись и дружно уставились в окно. Действительно, появление наглого чёрного ворона не заставило себя долго ждать. Он прямо-таки бухнулся с размаху на ветку, будто летел издалека, очень устал и измучился. А пролетая мимо, просто решил сесть слегка передохнуть, привести себя в порядок и перебрать пёрышки. Ведь в этом нет ничего особенного, а тем более страшного. Ну, сел и сел! С кем не бывает?
Примостившись поудобнее, причём так, чтобы ему было отлично видно, а может быть, даже и слышно происходящее в нашей комнате, он принялся сосредоточенно чистить перья, демонстративно не обращая на нас ровным счётом никакого внимания. Мало ли что там происходит в комнате. Ему-то сейчас не до этих мелочей жизни, вот между перьев прилипла какая-то мерзкая пакость, которая никак не хочет отчищаться, это да!
Недолго думая, Юриник достал свой арбалет и прицелился. Ворон оглушительно крякнул, и его как ветром сдуло. Он камнем упал вниз и пропал в неизвестном направлении. Во всяком случае, когда мы через мгновенье подошли к окну посмотреть, его уже и след простыл, только несколько лёгких пёрышек медленно и печально опускались на землю.
Мы решили продолжить начатое обсуждение. Первым высказал своё мнение высокочтимый Дормидорф:
– Думаю, это именно то, что мы искали. А посему нам надо непременно соглашаться, хотя бы для того, чтобы в дальнейшем, если я ошибаюсь, исключить этот вариант. Теперь ваше мнение, друзья мои? Высказывайтесь, прошу вас, не тяните кота за хвост и не стесняйтесь.
Юриник, спрятав под плащ свой грозный боевой арбалет, взял слово и сказал в свойственной ему лаконичной манере:
– Всё возможно, других вариантов пока нет. Надо соглашаться. Я за!
– Так-то оно так, – печально начал Дорокорн и все одновременно с удивлением посмотрели на него. – Конечно, всё правильно. Но меня мучают туманные сомнения совсем по другому, и, смею вас заверить, не менее важному поводу. Я просто не могу не поделиться этим с вами.
Мы вопросительно воззрились на него, ожидая продолжения. Дорокорн выдержал паузу, тяжело вздохнул и понизил голос до шёпота, тем самым заставляя нас наклониться вперёд и вытянуть шеи. Особенно усердствовал в этом заинтригованный Юриник.
– Ну-у, я на полном серьёзе счита-аю… что нам никак нельзя брать с собой маэстро Юриника! Я категорически против этого неосмотрительного шага и сейчас официально предостерегаю вас, друзья мои, от этого необдуманного поступка! Я ни в коем случае не преувеличиваю, а скорее даже наоборот! Риск, видите ли, ужасно велик!
От такого наглого заявления у Юриника глаза медленно вылезли на лоб, а искажённый в гневе судорогой рот приоткрылся. Он остервенело зашипел, постепенно повышая голос:
– А-ах, ты… я-я... ты! Ты что это городишь-то? Опупел, что ли? Что это с тобой, скажи на милость? Али ты белены объелся? Мелишь тут своим языком, как помелом метёшь, без разбора.
А Дорокорн ему в ответ нежно и ласково, вкрадчивым голосом:
– Пойми же, дорогой, я ведь всё о тебе беспокоюсь, всё о тебе! Ибо пекусь о твоём душевном благополучии, о том все помыслы мои, особенно в последнее время.
Он произносил всё это нараспев своим особенным голоском, вдобавок кокетливо закатывая глаза и жеманно вытягивая губы трубочкой. Даже слабого намёка на улыбку не было на его лице! Умеет он нагонять на себя серьёзный вид, когда нужно! Ему бы выступать перед публикой, зрители, как пить дать, кипятком бы плакали, а брызги во все стороны летели бы от смеха.
Но Юринику было не до смеха:
– Сам ты дорогой! И нечего мне здесь кокетничать! Ну, скажи, ты сам-то понимаешь, чего городишь? Словечки-то какие подбирает, умник! Просто порой диву даёшься! Я вот тебе сейчас язык вырву с самым корнем за подобные речи! И ворону выброшу, пусть подавится, зараза! Ишь, выискался тут на мою шею, заботливый какой! Надо же, чего удумал, брать меня, видите ли, нельзя! Он, понимаете ли, категорически против этого неосмотрительного шага! Тьфу на тебя, инфекция!
И долго ещё бушевал на радость Дорокорну неудержимый и темпераментный Юриник, от переизбытка чувств вскочивший со своего места и бегавший по комнате словно угорелый, беспрестанно размахивая руками от негодования и возмущения.
– Видите? Вот видите, какой он несдержанный, прямо буйный! У-ух, одним словом, ураган громоподобный. Дормидорф, дай ему, пожалуйста, скорей испить отвара валерианы. Да побольше, а то его, неровен час, кондратий хватит! Ишь, раздухарился, ещё и плюётся! Нет, не-ет, чует моё сердце, нельзя ему с нами. Он и так хитрый, зачем ему школа? С ним же потом беды не оберёшься! Да с ним тогда вообще невозможно будет общаться.
Юриник потихоньку начинал понимать, что над ним подшучивают, но ещё не до конца осознал этот факт. Тогда в разговор вступил Дормидорф. Он сказал тихим примирительным тоном:
– Да ладно тебе, Дорокорн, брось. Пусть себе идёт с нами, он ведь хороший друг и незаменимый помощник. Нам без него никак не справиться, да и привыкли.
Дорокорн сразу подхватил эти слова, будто только их и ждал:
– Действительно привыкли, тут ты, конечно, прав, старина Дормидорф! Как собака привыкает к блошкам. Скучновато без них. Что ни говори, а хоть с юмором у него туговато, зато дрова может на ночь собрать или посуду помыть! Да мало ли ещё чего полезного он может сделать. Он для нас, как чемодан без ручки. Ну да ладно, так и быть, пусть уж идёт с нами. Разве только потому, что привыкли, а иначе я никак не согласен, хоть режьте меня на куски! Да и девать его некуда, не выбросишь же просто так на улицу, жалко.
Юриник кипел, а Дорокорн продолжал дальше с хитрой улыбкой, не замечая ровным счётом ничего:
– Ладно, пёс с ней, с хитростью, так ведь там ещё и уму-разуму обучают! Чего-чего, а именно этого самого разума нашему доблестному Юринику как раз и не достаёт. Ой, как не достаёт! Ему его просто необходимо срочно добавить, да как можно больше. Я ведь никогда себе не прощу, если по моей вине мой верный товарищ останется без разума! Всё, решено! Я ведь ему плохого никогда не желал! Уговорили, я не против, пусть идёт.
К тому времени Юриник уже сумел взять себя в руки. И все почему-то повернулись ко мне. Ожидая, видимо, моего мнения по поводу школы. С чего бы это повышенное внимание к моей скромной персоне? Мне нестерпимо захотелось курить. Вот же дурная привычка! Но все ждали ответа. Немного поразмыслив, я понял, что мне очень интересно узнать, что будет дальше и чем это предприятие закончится, а возвращаться домой, напротив, совершенно не хотелось. Может быть, и я где-нибудь в чём-нибудь сгожусь. А из этого следовало, что мне обязательно нужно идти с ними. К тому же в том мире время для меня стоит на месте, а это значит, я никуда не опоздаю, ничего не потеряю, и обо мне никто волноваться не станет. Да и привязался я к своим новым друзьям. Решено, иду с ними. И я ответил, больше ни секунды не колеблясь, к всеобщему удовлетворению:
– Я тоже за то, чтобы идти. Только мне нужны сигареты, мои ведь закончились ещё вчера. Ну, или хотя бы табак и трубка.
– Это очень легко осуществить! – сказал неожиданно вывалившийся из стены домовой, смущённо посмотрев на шарахнувшегося от неожиданности Юриника. Мокся быстренько подошёл ко мне и протянул зажатую в руке небольшую аккуратную курительную трубку. А вместе с ней и кисет с табаком, который он вытащил из-за пазухи.
– Спасибо! Ну ты даёшь, прямо волшебник! – поблагодарил я удивлённо, с опаской, но всё же принимая неожиданный подарок.
– Пожалуйста, кури на здоровье, у меня ещё есть. А вот с пряниками дело обстоит совершенно наоборот! – домовой жалобно посмотрел на Дормидорфа.
– Будут тебе пряники, будут. Ты чего свой пост оставил? – по-хозяйски спросил у домового Дормидорф, нависая над ним, словно утёс над обрывом.
– Да чего там делать-то? Там ничего интересного не происходит, не то, что здесь, понимать ведь надо! Эко вон этот большой, как его, Дорокорн, распёк Юриника, буквально в пух и прах расчихвостил! А что? Мне понравилось, я смеялся, смеялся… Кхе, кхе. Ничего, говорю, там интересного не происходит. Ворон куда-то улетал на пару минут, а когда прилетел, опять стукнул бедного Корнезарку в лоб и прокаркал, что из громогласного коротышки явно выйдет толк, к нему нужно только руки приложить. Шустрый, говорит, карапуз попался, хоть мелкий и волосатый, а молодец, чуть не пригвоздил из своего арбалета к дереву, на силу ноги унёс! А мне вас оттуда было плоховато слышно, с помехами, так что вы уж не обессудьте, но я решил подойти чуток поближе. Я вот чего кумекаю, вы только выслушайте и не перебивайте, я дело говорю, потом сами благодарить будете! Может быть, раз мы такие друзья, оставите Юриника мне? Он будет связным между нами! А то пряников, как не крути, надолго явно не хватит, это я вам точно говорю!
Услыхав про коротышку и карапуза, Юриник недовольно нахмурился, Дорокорн одобрительно улыбнулся, а мы с дедом заинтересованно переглянулись. Но когда домовой заикнулся про связного и пряники, юриниковы и без того расшатанные нервы не выдержали, и разъяренный громогласный мелкий коротышка кинулся к домовому с криком:
– А за мелкого и волосатого коротышку ответишь своими мохнатыми и прыщавыми ушами, ядри тебя в кочерыжку! Ишь, ещё один лысый великан выискался!
Домовой сразу смекнул, что Юриник яростно ринулся на сближение явно не для того, чтобы нежно обнять и угостить вкусным пряничком. Максимка, не медля ни секунды, шустро ушёл в стену, только его и видели. А многострадальный Юриник на полном ходу с гулким грохотом налетел на неё, да так и остался стоять, растопырив руки, словно прилип. Дорокорн через некоторое время отодрал и уложил всхлипывающего страдальца на кровать, приговаривая лелейным голосом, каким обычно разговаривают с сонными или не совсем здоровыми детьми:
– Эх ты, дурилка неразумная. Не бережёшь ты себя совсем! Сам ведь виноват! А что бедному Максимке было делать? Вон ты его как напугал, бессовестный! Он даже ушёл и не попрощался. Ну, не переживай, не расстраивайся так. Мы с ним скоро увидимся, и у тебя ещё будет счастливая возможность извиниться перед бедным, скромным и незаслуженно перепуганным тобой домовичком. А пока ты лучше поспи, и твои нервы обязательно восстановятся. Хоть и не до конца, но это всё-таки лучше, чем ничего. Поспи.
Юриник укоризненно посмотрел на друга, закатил глаза и протяжно простонал:
– Изыди со своим мохноухим карманным великаном и со своими нервами.
После этого он отвернулся к стенке и замер.
Ясно, что Корнезар с учёным вороном ждут от нас ответа. Но мы не спешили, пусть себе подождут, ибо не престало нам, солидным и добропорядочным путешественникам, очертя голову кидаться в разные сомнительные предприятия. Никуда они не денутся, пусть знают – не мы в них заинтересованы, а они в нас. Так рассуждали мы, расстилая скатерть и заказывая у неё, кто что пожелает. Лично я заказал большую порцию шашлыка, а Дорокорн не забыл про просьбу домового и заказал пакет шоколадных пряников. Видно, у них с Моксей завязалась чистая мужская дружба. Услышав про заказ Дорокорна, Юриник обиженно пробасил со своей кровати, зябко кутаясь в стёганое одеяло:
– Для меня никогда ничего не заказывал, а ещё друг называется! Ты ему ещё цветы подари.
– Да перестань, как только тебе не стыдно, я же твою вину пытаюсь загладить! Понимать же надо, как говорит Максимилиан! А может, ты сам желаешь? Так, пожалуйста, – укоризненно пропищал Дорокорн и уже примирительно добавил, – а хочешь, я и тебе немного отсыплю? Ты только скажи, я вмиг! Думаю, Максимка тоже не будет против.
– Бу-у-ду-у! – был ответ домового, словно отголоски эха или лёгкий ветерок, пронёсшийся по комнате.
Юриник нехотя пробурчал, вставая:
– Да ничего я не хочу!