Несколько дней переживала услышанную по телефону весть. Печальное сообщение не укладывалось в голове. Татьяна стояла перед моими глазами, молодая, полная сил женщина, которая строила планы на будущее. Мы с ней хотели поехать на Волгу. Как могло случиться такое? Почему, почему она умерла? Я опять позвонила Художнику. Он пригласил меня в квартиру бывшего Татьяниного мужа, врача. Сказал, что здесь много народу. Они поминают Таньку. Завтра 40 дней со дня её гибели. Я быстро собралась и поехала.

   Многих, кто сидел за столом, или стоял около у окна в маленькой кухоньке, в небольшой квартирке умершего законного мужа Татьяны, я видела в мастерской. Компания была всё та же, шумная и бестолковая. Все пытались что-то говорить, каждый по-своему утверждая свою правоту. Из хаоса, царившего за столом, понятно, было мало что. Мне объясняли: «Танька покончила жизнь самоубийством, выбросившись из окна третьего этажа квартиры, где они жили с Художником в Москве». Все говорили так, будто каждый из присутствующих лично находился с ней рядом при её гибели. Слушая, не возражала, но молча протестовала против такой заявки. Я была одной из последних, кто общался с Татьяной. Она была полна жизненных сил. Нет, здесь было что-то не так. Мне рассказывали про неё разные истории. Оказывается, водку она пила без меры. Больше всех. Слушала их и не верила своим ушам… Ещё говорили про наркотики, которые она колола себе самую большую дозу. Они, такие «умные и порядочные», кололи по 4 кубика, для кейфа, а она колола себе все 12 кубиков! Чтобы балдёж шёл по полной программе. Это было для меня ошеломляющей новостью. Исподволь во мне всё больше и больше закрадывалась тень сомнения в том, что здесь говорили правду. По выражению Татьяны, все подруги к ней относились очень хорошо, а теперь слушала от них про неё какой-то бред. «Добрые и отзывчивые» приятельницы, в тот день откровенно поливали её грязью, когда душа покойной ещё не совсем покинула этот мир. Танечка, такая нежная и по-настоящему добрая и щедрая, любящая этот мир и людей захотела по собственной воле уйти из жизни? Что же такое поставили против, что у неё не осталось выбора, как шагнуть за окно? А возможно она и не хотела туда шагать. Неужели её вытолкнули?!! За что?!

   Я ждала, когда все разойдутся, чтобы поговорить с Художником. Он в этой пьяной компании самый реальный. Даже если будет лгать, среди лжи, всегда проскочит истина.

   Когда за последним гостем закрылась дверь, хозяин прошёл в комнату и опустился на кровать. Села рядом. Но поговорить на тему гибели Татьяны опять не удалось. Художник повторял что-то невразумительное, уходя от сути разговора. Он не говорил, а «мямлил» о том, как много всего умела Танька. Он говорил мне, что в живописи она все схватывала на лету. Она вела их общее хозяйство и умело ухаживала за ним. Таньку заменить невозможно. С её уходом он остался один, бедный и несчастный, которого покинула любимая женщина. Словом, ничего путного из пьяного бреда не услышала. Вместо четких аргументов с его стороны были какие-то «слюни на сахарине», из которых было ничего не ясно: «Танька была сильно пьяная… Ночью выбросилась из окна… Он тоже был пьяный… Ничего не видел… Никто ничего не видел… Завтра 40 дней со дня её гибели… В связи с самоубийством, священник отказался её отпевать»… Вот все! Эти доводы походили на протокол неумелого следователя. Но я знала, как Художник может докапываться до истины. Потому что настоящая живопись, то, что этот мужчина писал на своих полотнах, была правда. Ответить на законные вопросы, которые перед ним поставила жизнь: «В чем дело? Что случилось? Почему любимая женщина покончила с собой», - в этом Художник ДОЛЖЕН был разобраться.

   Около кровати висело маленькое фото Татьяны, какое делают на паспорт. Художник постоянно обращался к нему. Но как-то странно. Вот Танька на фотографии, а вот он, бедолага сердечный, покинутый любимой женщиной. Вдруг отчетливо вспомнила, как два года тому назад, он, сильно пьяный, четко и логично вводил меня в живопись, свою и Татьянину. В ту, что висела в мастерской напротив окон на Петроградской стороне, ярко освещённая дневным светом. Тогда он был пьян не менее. И поняла, что Художник играет. Играет роль несчастного мужа, но справляется с ней плохо. Потому что играть ложь всегда трудно. Всё это время молча слушала его, и он вдруг тоже замолчал. Глядя на него, поняла, что он устал от тирады ничего не значащих фраз. Некоторое время мы молчали оба. С грустью осознаю, что Художник слушает тишину, пытаясь понять, что у меня на уме. На бессмысленный монолог у него больше нет сил. Внезапно с ужасом поняла, что Татьяну оболгали так, что её даже священник не отпел. И первым оболгал он, гражданский муж. Безмолвие нарушил Художник. Он стал говорить о том, что завтра все поедут в Петергоф на кладбище, где похоронена Танька. Вот оно что! Меня туда он брать не хотел. Почему? Ясно, что Художник берет всё на «нюх». Он, когда я позвонила, на расстоянии почувствовал, что у меня на уме. Противник лжи про Татьяну на кладбище не нужен.

   Слушая Художника, я кое-чего добилась, своим молчанием переиграв его. Он выговорился, а я всё не уходила. И он был вынужден, защищаясь, сообщить новость: «Мать Таньки пожелала, чтобы он здесь жил». Понимаю, что этой фразой он набивает себе цену человека, так много значившего для погибшей Татьяны. Он должен был суетиться ещё и ещё раз, формируя мнение, чтобы убеждать меня во лжи. Я опять не произнесла ни слова. Словно кто-то руководил мной, заставляя молчать и слушать Художника, давая высказаться дальше. Потом он заявил, что завтра все собираются с утра на Балтийском вокзале. Оттуда поедут на электричке до Петергофа, а потом автобусом на кладбище, где Татьяна похоронена. После кладбища их ждёт Танькина Мать, которая собирает поминки. Ещё одна новость! За столом компания о поминках в Петергофе не говорила. Скорее всего, Художник дал гостям знак, чтобы меня в эти вопросы не посвящали. Он затеял со мной игру с дальним прицелом, сразу поняв, что не верю в небылицы о самоубийстве Татьяны. Его восприимчивая натура хорошо почувствовала человека, который встал в позицию дознавателя по делу погибшей. Все другие приняли самоубийство Татьяны как должное. Или играют, что верят, не желая знать правду. Художник чувствует моё состояние души и старается увести от истины драматического события в сторону. Пока это у него плохо получается, но он уже что-то решил для себя. Какая роль в его планах отведена мне, пока, непонятно. Художник не просто хитёр. Хитрость у него умная. С другой стороны, живопись потребует от него абсолютной правды. Ему придется чем-то поскупиться: либо творчество, где нужно быть предельно честным, либо его игра со мной, где придётся лгать, пока буду блуждать рядом по созданному им лабиринту в поиске правды.

   Уходя, договорилась с ним о встрече на другой день на Балтийском вокзале.

   На вокзале нас было всего 6 человек: Художник и с ним двое мужчин и кроме меня, ещё две женщины.

   На кладбище, уверенная, что Татьяна не самоубийца я прочитала над её могилой псалтырь и отходные молитвы.

Петергофе, дверь в квартире нам открыла стройная женщина в белой кофточке. Но светлое и ясное её лицо выражало большую муку. Мать погибшей Татьяны выглядела совсем молодо. Её можно было принять за старшую сестру умершей. В тот день мы с ней не разговаривали. Да и что могла сказать ей?

   В электричке, когда мы возвращались в город, один из бывших приятелей Татьяны подсел ко мне и поведал по секрету: Танька считала друзьями только тех мужчин, кто с ней спал. И что в постели она была трогательной. С возмущением посмотрела на него. Только что ел и пил на поминках, а теперь поливает усопшую грязью. Мужик сразу замолчал и пересел от меня на другое место. Ко мне тотчас подсел Художник. Я поделилась с ним впечатлением о Матери Татьяны. Как молодо она выглядит. В ответ услышала:

- Да её ещё трахать и трахать!

От этих слов я поёжилась.