Как школьники на перемену прибежали Влад с Хеленой.
- Привет, девчонки, - поздоровалась Хелена, - знакомьтесь это Влад.
- Надеюсь не Дракула? – поддела черная пьяная Барби.
Надо сказать, что на размене четвертого десятка лет, Владиславу уже пришлось пройти школу психологической устойчивости. «Жиртрест», «Бабон», «Борман», «Кабан» - далеко не полный список того, как к нему обращались в детстве, поэтому на выпад в свой адрес он отреагировал следующим образом:
Подошел вплотную к чернокожей красотке; пристально взглянул в глаза, благо, ее рост позволял ему это сделать не наклоняясь; посмотрел молча несколько секунд; и на низкой ноте спросил:
- Это ты – мое пиво?! Темное… Портер, что ли?
Задира вздрогнув отпрянула, но потом поняла, что это юмор такой… Захихикала… нервно…
«Девушки бывают разные: пьяные, потные, грязные…» - не удержался от комментариев Крепыш, - «Но всем одинаково хочется, хочется, хочется, хочется…»
- Ты знаешь, брат, - начал я из далека, трагически нахмурив бровь, - Горец пил-пил – не допил, Сашка пил-пил – тоже не допил, Селена пила-пила – аналогичная ситуация… Тут динозаврик бежал, хвостиком махнул… - продолжал я и уже собирался рассказать о многострадальной судьбе пива, но Влад оборвал на полуслове:
- Тс-с-с-с. Слышь? Кажется клюнуло?
- Где?
- Вроде справа.
- Схожу – проверю…
Сашка, не спеша почапал к берегу. Вдруг отчетливо: «Дзынь!» Немного погодя еще «Дзынь! Дзынь! Бульк…» ушел под воду колокольчик.
Последние пятнадцать метров Сашка пролетел скачками. Сходу снасть дерг, подсекает. Леску натягивает, начинает вываживать. С другого конца лески, видимо не ожидая такого обращения, тоже дерг… Да так, что от неожиданности рыбак с места метра на два вперед прыгнул. Сидит в воде и на заду в реку скользит!
- Выручай, братцы! Один не потяну!!!
- Бросай, балда! Небось бревно зацепилось, – набегу кричит Влад.
- Нет! Водит! Сом, наверное! Сомище!
- Нет, блин, пескарь, елы-палы.
По щиколотку в воде втроем таскаем леску. Она острая, руки чуть не до крови режет. Импортная не рвется…
Вспотели уже. Гадаем:
- Сом. Точно сом… Был бы амур, губу порвал бы и ушел. Сом. Крючок до гланд заглотил. Сорваться не может…
- Еще поводит минут пять, и можно на берег…
Бах! – раскатистый удар хвоста. Сашка первый в такой связке стоял – в воду бултых. Я одной рукой лесу держу, второй рыбака нащупываю… Вытащил. Он обеими руками вцепился:
- Врешь… Не уйдешь…
Влад третьим стоит. Больше подстраховывает, чем тянет.
- Что, Саня, татарварвары не сдаются?..
- Хрена! Я же еще и хохол! Поупрямее любого буду – кряхтит.
Горец с берега комментирует:
- Дед рассказывал, раньше здесь сазаны такие водились. По часу вываживали. До четырех пудов вытягивали!
- Спасибо! Обрадовал…
- Не-ет! Час такого удовольствия я не выдержу.
Осторожно приблизились девушки:
- А что это вы делаете?
- Дурака валяем!
- И купаем… - сквозь зубы добавил Сашка.
- Не видите, что ли: рыбу ловим!
- Какую рыбу?
- Сейчас узнаем. По прогнозам специалистов, предполагается поимка сома особо крупных размеров. Хотя ни порода рыбы, ни тем более сам акт поимки, не могут быть гарантированны!
Над темной поверхностью воды плеснула туша.
- Все, воздуха заглотнула. Спокойно, Маша, будешь наша!
- Какая Маша? – хлопает глазами Хелена.
- Записывайте, записывайте – фольклор, - поясняет ехида-Доктор.
Ближе к берегу, сопротивление усилилось, но прибрежная отмель и время были на нашей стороне.
- Подсачник тащи.
В сумерках воды уже был виден силуэт.
- Ага… Ему твой подсачник вместо намордника будет, - забредая в воду гудел Влад, стал шарить в воде, нащупал и удивленно крякнул: - Колючая, блин… Не сом, однако…
- Под плавники, под плавники бери! – советовал Сашка, не выпуская леску.
- Сам знаю!
Еще некоторое время Влад боролся с добычей в воде, ухватил под грудные плавники, потащил к берегу. Рыба ударила хвостом, взвилась из воды вровень с Владом! Белое брюхо, острый нос, а под носом круглый рот…
Добыча отчаянно боролась за свою жизнь. Но, одна, против троих (Горец не участвовал, с жалостью смотрел со стороны)… У нее не было шансов.
- Ихтиозавр! – выдохнул Сашка.
- Ты себе льстишь. Обыкновенный осетр.
- Фигу там осетр. Здесь только шип прижился. Аральский шип.
- Ну, осетровый же?!
- Ну да.
- Ну вот…
Втроем оттащили улов подальше от берега, бросили на траву. Рыба еще пыталась плыть, разевала рот.
- Отпустите ее! – решительно подошел Горец. – Их и так почти не осталось в живой природе. Арал весь пересох! Еще вы со своими инстинктами… Отпускай, говорю!
- Доктор, ты с дуба рухнул?
- Тебя в детстве на голову не роняли?
- Вах молодцы! Ай джигиты! – откуда ни возьмись из темноты выскочил давешний дедок. – Какую большую рыбку поймали!
- Дедушка, - как к последней инстанции апеллировал Горец к старику, - скажите им, пусть отпустят. Шип и так уже в красной книге, а они его съесть хотят.
- Зачем отпускать? Не надо отпускать! Поймал – кушай. Здесь сейчас таких много. Когда мало – тогда нельзя. А сейчас можно. И красной книги здесь еще нет. Вообще ни каких книг нет. Читать никто не умеет… Писать никто не умеет... Хе-хе-хе…
Игорь недоверчиво косился то на старика, то на наши решительные лица.
- А вдруг это самка? А вдруг у нее икра?
- Самка, самка, - подтвердил дедуля, - и икра есть. А ты мал-мал сам кушай, остальное девочкам отдайте, - подмигнул старик барышням, - они разберутся что с ней делать.
- Не ссорьтесь, мальчики, - подали голос девушки, - мы сейчас что-нибудь под инкубатор приспособим и завтра на рыбзавод доставим.
- Где ближайший осетровый рыбзавод знаете? – не сдавался Игорь, - Две с половиной тысячи километров! Только соленную в холодильнике и довезете.
Девушки переглянулись:
- А мы на самолете!
- Чартер зафрахтуете! – подначил Горец.
- А разве рейсовых нет? – не поняли девчонки.
- Есть, есть рейсовый, - успокоил их старик. – Это он такой юмор шутит.
- Ладно, - согласился гринписовец, - если здесь их много, давай есть.
- Много, - упокоил аксакал, - сейчас много…
Шип широко разевал жабры.
- Он, вернее она, так сутки может мучаться… - подал голос Санька, - надо бы оглушить. Не будем же по живому разделывать.
- Надо, надо, – подтвердил дед. Закрыл рыбе глаза морщинистой ладонью, пошептал чего-то. Рыба еще раз махнула хвостом, зевнула и затихла. – Вот так… Вот и хорошо… Давай, айналаин, принимайся за работу, - кивнул уже Владу, - теперь твоя очередь!
Влад расстарался нешуточно!!!
Орудовал ножом, мы на подхвате.



Икру вывалил в объемистый термос, принесенный девушками. Выгреб оттуда солидную жменю, очистил от пленок, пробил как смог, посолил, сдобрил какими-то приправками. Поставил отдельно:
- Пусть просаливается…
Срезал панциреобразные колючие чешуи, плавники. Отделил мясо от хребта, замариновал шашлык.
- Уху из головы варить надо, - растеряно озирался Влад, - а она ни в один котелок не лезет… Хоть и не съедим всего, конечно, в девятером-то, но не разрезать же голову из-за этого?..
- Правильно говоришь, сынок. Уха из головы. Из целой головы! А съесть – съедим… Скоро, наверное, гости приедут… Съедим… Можно еще тройную сделать из хребта. Тройную или пятерную.
- Или десятерную… - подсказал Сашка, - костей много.
- Хе-хе, - оценил дед юмор, - или десятерную. Только тогда рыбий клей получится.
- Нет-нет, клей нам не нужен…
- Не нужен клей…
- Зачем нам клей?..
- Зачем нам клей, если вокруг столько натурального растет?.. Тем более, самый сезон цветения…
- Ай молодежь… Ай шалуны… - с укоризной покачал дед головой.
- Да мы так, к слову, ата…
- Ладно. Ладно. Дело молодое… Мал-мал можно… Чуть-чуть не считается… - махнул рукой старик, – а казан там посмотри. В том месте стоянка чабанская была. - призадумался, - Или будет? Ай, склероз... Была или не была? Забыл... Ладно, была - не была! Пусть будет была. Может какой-нибудь посуда остался.
В полусотне метров обнаружился вросший в землю подходящих размеров чугунный котел, который и был доставлен к нашей стоянке. Его слегка пошаркали песком, не особо заботясь о сиянии и, порожний, водрузили над огнем: пусть прокалится.
Когда металл прокалился достаточно, что бы быть уверенными в его дезинфекции, вместе с мгновенно закипевшей водой заложили крупу и картошку, с ними первую порцию рыбьих костей. Скоро, на смену первой порции пришла вторая. Третьей, в уже основательно крутой бульон отправилась голова!
Девушки ходили вокруг нас, искренне желая принять участие в священнодействии, но их содействие, парой грозных рыков шеф-повара были ограничены уровнем «подай-принеси».



Дастархан был уже накрыт. Приближалась пора зелени и специй.
Я, слегка сожалея, констатировал:
- Осетровый рыбный суп… С пивом…
- Да ладно тебе. И так хорошо.
- Эх! Такое дело – хоть гонца снаряжай…
- Слышишь? Кажется, не снаряжать, а встречать надо.
Приближался стрекот мотоцикла…
На нем мужичек-крестьянин. Опять в слезах, только радостный, сияет – хоть прикуривай. Да не один! Позади него в седле примостились еще двое: парень годов восемнадцати и женщина. И еще дядька с теткой в коляске.
- А я боялся – не застану! Боялся – уехали уже. Вот радость-то, вот радость. А то ж даже не спросил, как звать то вас. Вот супружница моя, вот старшенький. Спасибо вам сказать приехали. И шурин мой, и жена его.
- Здорово, богомолец! Как жив-здоров? Как парень твой?
- Слава богу, оклемывается! Врачиха в больнице сказала, сто лет жить будет. Велела тебе, Доктор, кланяться. И вам спасибо всем. Спасибо.
Мужики степенно здоровались. Бабы (ни какие-нибудь леди-мадамы, а самые настоящие крепкие крестьянские бабы), без суеты, доставали из мотоцикла гостинцы. Дородная жена подошла к мужичку:
- Хорош языком молоть. Небось, не за тем приехал. Угощай давай… - сунула она ему в руки изрядную пластиковую бутыль.
- Чем богаты, - разливал он по емкостям белесую жидкость.
Парни глядели с сомнением, буржуйки с явной опаской! Только наш старичок, без тени сомнения подставлял складной стаканчик, материализовавшийся у него в руке как из воздуха.
- Самогонка, что ли? – поинтересовался Горец.
- Не приведи господь! – отрицали гости, - Хлебница! Тещенька моя родом из Белоруссии. С родителями, в тридцать восьмом высланная. Она и старается на досуге.
- Ну, за здоровье! – не стал тянуть резину Доктор, тем более, что ушица (УШИЩА!!!) уже исходила паром и ароматом в плошках и тарелках на дастархане.
Дастархан возглавляла осетровая голова!
- Ата! Вам как самому старшему из нас, по обычаю и командовать парадом! – подал я дедушке ключевое блюдо.
Дедок слегка захмелел, резал голову и раздавал куски с традиционными шутками-прибаутками: кому глаз – чтоб лучше видел; кому щечки – для румянца; малюсенькие рыбьи мозги для – сообразительности. Обычно такая процедура сопровождает разделку бараньей головы. Но мы не в обиде…
Крестьянский гостинец на удивление оказался весьма приличного качества! Легко пьющийся, по крепости, где то между водкой и шнапсом. Оказывается «хлебница» - это когда после всех обычных процедур брожения, двукратной возгонки и абсорбции, в полученную жидкость добавляют пшеничную муку. В данном же конкретном случае абсорбция сивушных масел производилась не традиционно березовым углем, а саксаульным! Что придавало напитку своеобразный пикантный аромат!!!
Дамы осторожненько пригубляли. Джентльмены степенно опрокидывали стаканчик за стаканчиком. Закусывали ушицей. За первой баклажкой последовала вторая, за ней третья…
За разговорами, своей очереди дождался и шашлык.
Переместились ближе к костру.
Шашлыки, пусть не из стерляди, не из белуги. Пусть из обыкновенного шипа. Едва подрумянится над углями и сразу в рот… Филейка, перемеженная тоненькими пластиками теши… Снимаешь с шампура парой… Сочную тешу и филе… Жуешь… Колечко лучка… Жуешь… Кусочек хлебушка… Жуешь… Жуешь… Жуешь… Оно тает… тает… тает…
Леди украдкой наблюдали за бабами, как те не прерывая беседы, то салатику подстрогают, хлебушка подрежут. Без показухи, почти незаметно, успевали следить за тем, чтобы ни у своих мужиков, ни у нас, ни у ледей (по глазам читалось, чего, мол, с них городских взять…) тарелки не пустовали.
Селена наклонилась ко мне и шепотом поинтересовалась:
- Почему дамы ухаживают за кавалерами? Здесь так принято?
- Здесь так положено!
- Почему?
- Потому что во всех вопросах свыше десяти килограммов за этими дамами ухаживают их кавалеры…
- А как же равноправие, эмансипация? Двадцать первый век, все таки...
- Ты их об этом сама спроси. Хотят они мешки таскать, дома строить?
В остывающем после дневного жара небе мягко светили звезды. Их отражения рябили в реке и стаканах.
- Здесь последние осетровые водились при советской власти, – рассказывал богомольцев шурин. – Во время войны выловили под ноль. Тридцать лет назад, когда плотину водохранилища построили, запустили шипа. Он и прижился. Стал плодиться. А потом, повывелся. Больших браконьеры выловили, малька берш пожрал. Так что сегодняшний деликатес – это типа сказки. Тем более, в это время года, и с икрой... Расскажи кому знающему – скажут рыбацкие байки…
- А вот мы эту рыбацкую байку и присмакуем, - с набитым ртом прошамкал Влад.
- Господин хороший, - сощурился Сашка на Влада,- а ребе в курсе, что Вы тут некошерного рыбца вкушаете?
- Ты меня еще парторгом напугай! Советской властью… Хы-хы…
- Кушай, кушай, - хихикнул аксакал, - здесь советской власти ни когда и не было… Хе-хе…
- А какая? Народная?
- Природная! Хе-хе-хе…
- Сань, - в свою очередь принялся язвить Влад, - а ты знаешь, какая нация самая ненужная…
- Знаю, знаю я этот анекдот, - не дослушал его Сашка, - «… зато мы г’арно спиваем…»
- А вот это дельная мысль! Маэстро! – многозначительно глянул Влад в мою сторону. – Шкря бемоль мозоль, пожалуйста!
Горец растопырил пальцы по грифу и хватил заковыристый аккорд.



На фоне вступительных нот, выступление открывал Влад конферансом – неотъемлемой частью произведения:
- Песня повествует о древнем гавайском способе ловли птиц. Слабонервных и беременных просим удалиться! Всем не уходить!!!
Вступает хор:
Сидела птичка на лугу,
Подкрался сзади к ней корова,
Ухватила за ногу –
Птичка, птичка, птичка – будь здорова…

- Второй куплет рассказывает о нелегкой судьбе перелетных птиц. Слабонервных просим возвратиться!

Сидела птичка на лугу,
Подкрался сзади к ней корова,
Откусил корова птичке ногу,
Птичка, птичка, птичка – будь здорова…

- В третьем куплете говорится о дальнейшей благополучной судьбе бедной птицы. Просим возвратится больных и беременных … Зал не переполнять!!!

Сидела птичка на лугу,
Подкрался сзади к ней корова,
Откусил корова птичке ногу,
Птичка, птичка, птичка – убежала в джунгли…

Допев до конца, наш квартет дружно поржал. Местные нас в этом поддержали, но:
- В мировых анналах не сохранилось свидетельств об охоте с ловчими коровами… - удивленно смотрели на нас девушки.
Горец состроил офигенно серьезную гримасу:
- Специалисты до сих пор не пришли к единому мнению, имеет ли песня историческую подоплеку или же является вымыслом древних авторов.
У меня мелькнула мысль: «Ну конечно! Некрасов со своим Врунгелем – это же середина прошлого века! Глубокая древность…»
- Но одно не вызывает сомнения, - продолжал Гоша, - глубинный смысл песни в ее эзотерическом ритуальном значении…
Девушки понимающе закивали…
Блики костра на лицах, танцующие тени…Самое время рассказывать о всякой небывальщине.
-Кстати! – совсем некстати вспомнил Горец. – мы, представители древнего народа татарварваров (http://my.mail.ru/community/tatarvarvary/), владеющего уникальным методом охоты на медведей!
- Да! Да! – подхватили дружки.
- Да-а-а?! – протянули дамы.
- Просим! Просим!
- Русс, давай! «На медведя по-татарварварски»…
- Давай, давай…
- Так теперь это будет "по-татарварварски"? Ладно. Слушайте.
- Тут, чувствую, материала не на одну диссертацию, - перешепнулись Селена и Барби.
- Ты, что, так и не поняла, что это именно те самые Александр, Игорь и Владислав?
- И Русс - это...
- Да. Да. "это"... то что ты подумала!.. Тс-с-с...

- Если у многих народов высшей доблестью охотника считалось ходить на медведя с рогатиной, кинжалом, то у татарварваров для этого применялся особое снаряжение, ибо охота на медведя для моего народа не есть добыча пропитания или потеха, а обряд и ритуал исполненный глубочайшего сакрального смысла, всех тайн которого не дано постичь смертным.
В семьях, из поколения в поколение хранился специальный шест из твердого дерева: дуб, бук, клен. Особенно ценились шесты из английского тиса. Из такого же тиса изготавливались знаменитые английские луки, из которых поражали всадника в доспехах на расстоянии трехсот шагов!.. Шест имел особенную форму – заостренный с тыльной стороны и отверстие-проушину с другой. Не один год уходил на то, чтобы изготовить и довести до нужной кондиции такой шест, потому как мало было выстрогать заготовку (от простой фигурной деревяшки мало проку в единоборстве с сильным и хитрым зверем). Многие годы шест выдерживался в специальном составе, основой для которого служил липовый мед… Обязательно прикамский липовый мед! Кроме меда в состав входили другие компоненты, пропорции и последовательность смешивания которых хранится в секрете и является достоянием нации!
- А вы владеете секретом этого состава? – дрожащим шепотом выдохнула Хелена.
- Мне выпала великая честь! И мне известна часть формулы. Всей формулы не знает ни кто! Ее части распределены между старейшинами родов и, для надежности, продублированы в памяти первенцев каждого поколения, коим и является ваш почетный слуга…
- А что, что входит в состав? Ну, хотя бы намекните!
- Могу лишь сказать, что мои предки уже многие поколения селятся в пределах досягаемости реки Чу…
Дружки многозначительно кивали с самыми серьезными лицами…
Я продолжил:
- С той же целью, татарварварские диаспоры на протяжении веков селятся в некоторых областях Китая. На Северном Кавказе, в Прикаспии. Издревле живут в Сибири, Прибалтике, Скандинавии, в британском Уэльсе.
Раз в двенадцать лет компоненты смеси доставляются в определенное место на слиянии Камы и Волги. Кто-то привозит бочки, кто-то – бурдюки, мешки и корзины. А кое-что доставляется в кожаных кисетах, серебряных табакерках и даже в нательных медальонах…
Место это древнее. Нахождение его хранится в тайне и известно лишь посвященным. Там волхвы в определенный день и час, соблюдая древние ритуалы и распевая заклинания, варят Аю Бал – медвежий мед!
- Скажите, вы видели это таинство?
- Надеюсь, что когда-нибудь увижу… А если, угодно будет высшим силам, то приму участие в нем… Так вот, свежий Аю Бал волхвы и охотники, в свою очередь являющиеся жрецами древнего культа, пьют, от чего впадают в транс и в этом состоянии контактируют с силами не описанными современной наукой, но, пользуясь терминологией диалектического материализма, существующими независимо от наших представлений и них!
- А в чем смысл, этого ритуала? Только ли транс, экстаз?
- Я понимаю ваше непонимание… Европейский менталитет, классическое образование… Обязательно должны присутствовать цель, миссия, результат… Могу сказать, что еще это средство в малых дозах часто используют как противопростудное, желчегонное, отхаркивающее, так же оно оказывает легкое успокаивающее действие…
Но, с вашего позволения я продолжу.
Остатки медового вара распределяется между медвежатниками-шестовиками, имеющими несравненно более высокий статус, нежели обычные охотники. Ибо вершиной таинства является не приготовление зелья и не просто поимка царственного зверя, которого чаще всего отпускают…
Хранящийся в медовом составе шест, напитываясь, приобретает особые свойства, из которых физические – это небывалая прочность и гибкость, сравниться с которой могут лишь материалы недавно изобретенные… А медвежьи шесты, я повторяю, нашим народом используются уже не первое тысячелетие!
Теперь же, о самом главном!
В урочный день и час, жрецы-медвежатники ищут в лесу осину, которая соответствует требованиям кульминации – непосредственной поимке медведя. Подходящее дерево определенным образом освящают, просят у него прощения, потому как в этом процессе больше всего страдает оно! Ведь именно в него прочно вколачивают напоенный медом шест, на который по всей длине натягивают коровью кишку, оставляя снаружи лишь несколько сантиметров, и оставляют в лесу благоухать….
Лесной хозяин или хозяйка, учуяв запах непростого меда, как завороженный стремится к источнику аромата и обязательно находит его!
Пиршество начинается с самого вкусного свободного неизолированного кишкой конца. Вылизывая и обсасывая мед, медведь, незаметно для себя, обгрызает кишку, тем самым обнажает новые еще не вылизанные участки шеста! Сам процесс поглощает все внимание зверя, он теряет осторожность, забывает обо всем на свете, кроме волшебного вкуса особенного меда. Все дальше и дальше продвигается он по шесту, все ближе и ближе к многострадальному дереву…
В этот момент жрецы-охотники сидят в засаде и, рискуя жизнью, выжидают подходящий момент. Тут мало что значат физическая сила и отвага. На первый план выходят выдержка, выносливость и способность рационально, осознанно избавиться от страха – худшего твоего врага! Так может продолжаться и сутки и больше.
- И когда же наступает этот самый подходящий момент?
- Когда конец с проушиной показывается наружу, выскакивают охотники: кол в проушину – наш медведь!
- Откуда показывается… «конец с проушиной»?
- Как «откуда»? Из медвежьей задницы!!!

Хохотали все. Хохотали до слез, до коликов в животе.
Когда уже отсмеялись, утерли радостные слезы, Влада осенило:
- А не искупаться ли нам?
На что Сашка философски заметил:
- Тебе не хватило?
- Не хватило… - ответил Влад стягивая штаны, футболку, башмаки и все остальное…
Дурной пример заразительный… Я не заставил себя долго ждать и последовал его примеру… Горец присоединился… Не желая выглядеть белыми воронами перед «городскими», крестьяне тоже скинули портки…

«Мы купались неглиже,
Я и девочка-богиня,
Светлячок-психологиня,
Все познавшая уже…» - раздавалось из динамиков Крепыша.
Крестьянки целомудренно отвели глаза, не желая лицезреть такую срамоту. По крайней мере сделали вид… Буржуйки же напротив, ни чем не выдавали смущения. Разделись и присоединились к нам.
Все как обычно начиналось с безобидных брызганий, которые, само собой перешли в шутливую борьбу с визгами и хватаниями дам за аппетитные выпуклости.
- Сашка! – плюхаясь в теплой воде радостно орал Влад. – Кто не купается – тот дурак! Кто одетый – тот ханжа!
- Кто не с нами – тот утопленник!!! – резюмировал я и скомандовал: - В атаку-у-у!
- Уррра-а-а-а! – кинулись мы на Санька втроем!
- Суки! Падлы! Дайте хоть раздеться! – трепыхался штрейкбрехер.
- На-хрена? С осетрихой одетый купался, а нас не уважаешь?!
Макнули пару раз и разбежались в стороны. Жертва террора, отплевываясь, встал посредине речной отмели, стаскивая с себя повторно промокшую одежду.
- Пипец вам! Щас разденусь – всем пипец!!!
Созерцая как наш друг, стоя в воде по пояс, подпрыгивая на одной ноге, стягивает промокшую одежду, Горец затянул томную мелодию:
- Та-да-да-дай-да та-да-да-да-да-а-а…
Мы с Владом подхватили и, может не очень слаженно, но в уже в три глотки продолжили:
- Та-да-да-дай-да та-да-да-да-дай… - с присвистом, с улюлюканьем.
Девушки подхватили игру, аплодировали:
- Давай! Давай! Жги, Саша!!!
Он и жег… Размахивал мокрыми штанами над головой. Покачивал бедрами.
- Эй, красавчик, хочешь выпить? – глумились зрительницы.
- Сто баксов за приватный танец!
Мы, вокалисты, выстроились позади танцора и пританцовывали, имитируя позы культуристиков.
- Мальчики! Вы здесь на работе или отдыхаете?!
- Толстячек, хочешь шампанского?
- Смотри, какая классная задница у того блондинчика!..
Шутка с мужским стриптизом удалась на славу.

Тем временем, рассудив здраво, чего это, мол, наши мужики не нас щупают, крестьянки в режиме боевой тревоги поскидовали одёжки, но… за кусточком… За кусточком же вошли в воду, и не высовываясь из воды выше чем по плечи, добрались таки до своих джентльменов, о чем последние вскоре пожалели! Дамы истово и, как говорится, от души нащупывали под водой телеса супругов…
Мужские вопли из задорных и радостных стали меняться на удивленные и возмущенные… В общей суматохе досталось и нам… но не так агрессивно как мужьям… Я, как пожалуй и мои друзья, некоторыми частями свих телесов, ощущал щипки и поглаживания, где нежные ручки чередовались с более крепкими, но, не менее женственными… надеюсь…

«… Годы скачут как драже
По дубовому паркету,
Их из божьего пакета
Много выпало уже…

На последнем вираже,
Станем толсты и учены,
Вспомянем тогда о чем мы,
Да о том, как в море Черном,
Мы купались неглиже…»

Старичок щурился в нашу сторону, сидя у костра.
- Дедушка! – игриво позвали его девушки. – Давайте к нам…
На что дед, расплывшись в улыбке, ответил:
- Зачем? Мне и отсюда хорошо видно…

На второй трети четвертой баклажки бабы загрузили своих мужиков в коляску мотоцикла, малого зажали в седле между своими крепкими телами.
- Ну, прощевайте, гости дорогие, - откланялась мамаша нашего крестника. Ловко с седла лягнула стартер и укатила.
Наползала сытная хмельная дремота…
Видимо в планы девушек это не входило. Они о чем-то перемигнулись между собой… Я сделал вид, что не заметил, но насторожился! Подал незаметные сигналы Владу с Горцем. Те тоже напряглись.
Сашка отчетливо клевал носом. С каждым разом все отчетливей и отчетливей.
- Давайте чаю попьем, - предложила Ю.
- Давайте, - согласился я, - кто придумал – тот и водит.



Девушки неловко примостили котелок над огнем. Сашка, между поклевками, не вставая с каремата, раздул угли. Когда вода закипела, Ю отмерила заварки в ладошку и сыпанула в кипяток. Я успел заметить в ладони несколько аптечных капсул…
«Клофелинщицы!» - осенило мое хмельное сознание!
Они разлили «угощение». Селена, присаживаясь рядом, подала мне железную эмалированную кружку с горячим варевом. Я сделал вид, что беру кружку, а в этот момент прижал руку Селены к горячему железу. Не сильно, но надежно. Она, от боли и испуга, широко раскрыла глаза! Я слегка ослабил хватку.
- Что в капсулах? – тихо сквозь зубы спросил я.
- Энергетик, стимулятор! – срывающимся шепотом ответила она, - ничего незаконного!
Ответ удовлетворительный, но на всякий случай я поинтересовался:
- А в остальных?
Она отвела глаза.
- Отпусти…
Я отпустил.
- Ну, говори!
Она потирала руку, глядя в сторону в полголоса:
- Дурак! Психованный дурак.
- Я здесь не один такой.
- Вы нам понравились… - она помолчала, потом продолжила, - мы не хотели, что бы вы быстро засыпали… Поэтому приготовили вам чай. Энергетическая смесь. Витамины, экстракты трав, немножко стимуляторов… Ничего вредного для здоровья… Вы просто долго не заснете и … ну… в общем…
- Понятно. Продолжай.
- Другие капсулы… Как бы это сказать… - мямлила она.
- Говори как есть.
- В вашей стране… в это время… Существует вероятность… Препарат диагностирует…
- Триппера, что ли боитесь?
- Да…
- Тогда понятно! На резину надейся, а сама – не плошай!.. Так что ли?
- Контрацептивы не входили в наши планы, - туманно выразилась она.
Вдруг: «Вдруг как в сказке скрипнула дверь, Все мне ясно стало теперь…» - подсказал железный друг.
- Отведай ты из моего кубка, - я протянул Селене кружку. - Отведай!..
Она обиженно сделала большой глоток. Я тоже приложился. Вкус оказался довольно приятным. В голове неожиданно прояснилось.
- Извини… - шепнул я.
- Параноик… - примирительно ответила она. Наверное, женщины всех времен и народов умеют прощать мужчинам все. Тем мужчинам, которые им нравятся…
И мы, мужчины, этим пользуемся!
Я высоко поднял кружку:
- Джентльмены пьют стоя! – дал я отбой тревоги и сделал несколько демонстративных глотков.

В знак примирения, я предложил Селене сыграть в «заказалы» на джипах.
- А как это?
- Это когда первая машина преодолевает какое-нибудь препятствие, а вторая должна повторить подвиг первой.
- Давай!
- Погнали! Только сначала выдерни меня.
Селена внимательно наблюдала, как я цепляю трос к своему фаркопу, потом долго брожу вокруг ее бампера в поисках зацепки.
- У вас что, ни фаркопа, ни клыка нет?
- А что это такое?
«Ну, блин, бабы, - подумал я, - ведь наверняка, косметичка больше запаски, а троса или нормального домкрата в глаза не видела…»
- Это такое приспособление, за которое трос цепляют, - помахал я крюком.
- Да есть такое! – потыкала чего-то на панели, один из болтов изгибаясь вырос из бампера сантиметров на десять. И все это не выходя из машины. Империалисты…
Я зацепил трос и махнул рукой:
- Подавай по-малу.

Вокруг было неисчерпаемое множество оврагов и барханов.
Мы носились как угорелые, зарываясь в песок, взбираясь по склонам, поднимая тучи пыли (с включенным то передком, чего не носиться...).
Сперва заказывал я. Cruiser Селены подозрительно легко вспархивал на барханы и проскакивал солончаки. Потом она стала выбирать маршруты. Я не мог похвастаться аналогичной легкостью. Когда я, поднимая тучи песка и пыли, выполз на вершину бархана, куда барышня на джипе взлетела мимоходом, Селя предложила:
- Передохнем?
- Угу… - угрюмо согласился я. На Крепыша пенять не приходилось. Машина – зверь. Любой другой одноклассник уже десять раз закопался бы. А он молодцом! Но этот дамский паркетник… Ну, непохоже что бы эта пудреница на колесах весила меньше двух тонн.
«Хорошо... – думал я, - Допустим, резина раз в пять дороже, чем у Крепыша… Допустим, блокировки-АВSы. Развесовка, наверняка, лучше – все-таки, новая модель. Вон как смуглянки на бархане сиганули и на все четыре встали. Изменяемым дорожным просветом мало кого удивишь. Менять на ходу ширину колеи, при независимой подвеске – непросто, но технически осуществимо! Но не могут две тонны живого металла не оставлять следов в пыли! Не может колесная машина преодолевать пятидесятиградусный уклон «с места», не выбрасывая шлейф из-под колес! Не может машина резко тормознуть в песке, не собрав горку перед колесами…»



- Подвеска у вас странная, - я рассматривал широкие резиновые гофры, девчоночьего вездехода, - как я понимаю пневмоподушки?
- Нет, – пьяненько кокетничала обаяшка Селена, – магнитные. Изменяемый дорожный просвет, жесткость, там, все такое… Ой, все такое сложное. Я когда купила машину, мне прямо в автосалоне все включили, сказали, остальное компьютер сделает. Вот двенадцать лет катаюсь…
У меня из мозгов на язык вывалилась мысль:
- Двенадцать?.. Ты что машину до совершеннолетия купила?
Она на миг протрезвела, но потом расплылась в улыбке:
- Ой, какой галантный мужчина! Какой красивый комплимент… - подошла ко мне так близко, что стали видны малюсенькие веснушки на ее точеном носике… Ретивое во мне отправило аналитическую часть мозгов на отдых. – Расскажи мне лучше о своей … машине… – с придыханием прошептала она.
- Его зовут Крепыш! – начал я.
- Ах, как романтично…
- Он, отнюдь не юноша, но в полном расцвете сил для настоящего полноразмерного внедорожника…
- О-о! Я прямо чувствую это… - вздыхала она, приближаясь и приближаясь…
- У него непритязательная, мужественная внешность крепкого надежного автомобиля. Простой функциональный интерьер. Кстати, хочешь, я ознакомлю тебя… с интерьером…
- Да! Я так хочу с ним познакомиться…
«Если б я был султан, я б имел трех жен, И тройной красотой был бы окружен…» - напомнил Крепыш о моем семейном положении. Я, не глядя, ткнул ему переключиться на следующую песню, на что он ответил: «Ой, мороз, моро-оз…» Было ясно, дальше будет «У меня …» и про ревность… А ароматные волосы Селены уже щекотали мою шею.
- О! Какие рычаги! Какие педали!
«Союз нерушимый…» - начал Крепыш…
С третьего раза удалось заставить Крепыша исполнить «Слышу голос из прекрасного далека…». Ладно, пусть так… Все лучше чем предыдущие намеки…
- Селена. Хочу обратить твое внимание на удобство и комфорт заднего сидения.
- Ой! Спинка упала. Наверное, на такой спинке очень неудобно спать…
- На ней практически невозможно уснуть… Зато это сидение очень удобно для медитаций…
- Для медитаций?
- Для медитаций…
- Ты медитируешь?
- Да, медитирую…
- Я тоже хочу медитировать… С тобой… Ну давай… давай… медитировать…

Санек и Ю сидели у костра. Укрывшись от ночной прохлады одним спальником…
- Саша! Что вы можете сказать, например, о текущем курсе мировых валют? – томно спросила Ю.
Александр приосанился. Поднял руку выше по талии собеседницы.
- Ну-у, допустим, штатовский доллар… Агрессивен, нагло и неразборчиво лезет в любую нишу, не брезгуя ничем, считая себя главной мировой валютой. Хотя, в большой степени его относительная стабильность обусловлена искусственными мерами…
Ю не возражала…
- Свршенно согласна… Этот американский доллар постоянно приходится взбадривать, поддерживать… К тому же абсолютный мировой лидер по количеству подделок! Смотришь, вроде деньги, а на самом деле сплошная имитация!..
- Японская иена мелковата, – продолжал знаток валют.
- Я бы даже сказала микроскопична… - для подкрепления слов, девичий мизинчик высунулся из-под спальника.
- Английский фунт, может и горазд своими номиналами, но вял. Однозначно вял…
- Конечно. Ведь даже школьницы знают, что дело не в номинале!
- А евро? Ю, что вы можете сказать о евро?
- По большому счету, евро держится, как мне кажется, за счет притока рабочей силы с Востока и из Африки… Из Африки… - задумчиво протянула она, глядя на огонь, где полыхало черное обугленной полено. – Но! Доступность удовлетворения потребностей первого уровня в Европе, негативно отражается на реальных секторах экономики. Развивается рынок услуг... только услуги… производство страдает… производство переносится в Азию… А рубль, - встрепенулась она, - российский рубль?
- О, да! Последнее время рубль набирает недюжинную силу, после периода советского застоя, перестройки и полного упадка. Недра Сибири и Дальнего Востока наполняют его силой, обеспечивают ему устойчивый подъем и стабильный рост! Российская Промышленность, наукоемкие технологии, даже космическая индустрия глубоко внедряются в мировую экономику, буквально на русском рубле!!! Я думаю, в ближайшем будущем, под натиском рубля, и евро, и доллар вынуждены будут сменить свою экспансивную ориентацию… - все теснее и теснее прижимались собеседники…
- Хи-хи-хи. А юань? Какие, на ваш взгляд, возможны варианты взаимодействия юаня с рублем?
- Сотрудничество! Плодотворное и взаимовыгодное сотрудничество…
- Да-а-а-а… Взаимовыгодное…
- Для обеих сторон…
- Плодотворное…

Горец влез во второй девчачий джип и с интересом рассматривал, дергал, нажимал все, что попадалось под руку. Подошла африканочка.
- Доктор! Нужен Ваш совет, - промурлыкала она, - Я, когда вот так делаю, у меня вот тут, такое ощущение… Я бы даже сказала, томление какое-то возникает… Непонятное такое беспокойство... Вы… могли бы мне помочь?.. Хотя бы советом...
- Раздевайтесь!

Мою рожу неумолимо растягивала идиотская улыбка. Вчерашний день, а особенно вчерашняя ночь, отзывались в сонном еще мозгу ощущениями блаженства! Как же! Байга на джипах! Пиво, беседа у костра! Да еще в таком обществе…
В надежде обнять нечто теплое и мягкое, я потянулся влево и уткнулся в дверь, потянувшись вправо, тоже ничего не нашел. Открыл глаза…
Крепыш и я в нем, в ложбине между барханами. Вдвоем. Вокруг никого. От спанья в неприспособленных для этого условиях и позе, чувствовал себя нупогодишным волком пропущенным через водопровод…
«…Если правда оно, ну хотя бы на треть, остается одно…» - отозвался Крепыш на щелчок ключа.
- Ты мне еще в полицию нравов поиграй, мазута дизельная, - огрызнулся я, не вполне отдавая себе отчет, что разговариваю с автомобилем…
«… он мне грубил, он мне грозил…» - донеслось из динамиков.
- Вот же туфта китайская, - отозвался я о проигрывателе, - полгода и каюк – записи скачут.
«… Руслан Халилов, мой сосед по камере, Там Мао делать нечего, ваще…»
- Кто-то чем-то недоволен? – спросил я пространство.
«…А тот, который во мне сидит, считает, что он истребитель…»
Потягиваясь и разминая затекшие мышцы, я выбрался на прохладный еще песочек. Вчерашней попутчицы след простыл. Только на приборной панели лежал диск с нарисованным сердечком.
Щель дисковода заглотила диск. Голос Селены нес какую-то лирику про то как было хорошо, как жаль что больше не увидимся… В общем обычные дамские слезы в шоколаде.
- Вот именно! Не напишет, не позвонит… - прокомментировал я цитатой из старинного анекдота.
Ладно. Хватит телячьих нежностей. Надо было разобраться: где я, где лагерь, что с дружками.
Я включил зажигание и вжикнул стартером. Обычно Крепыш на подобные манипуляции отзывался довольным урчанием движка, но не в этот раз…
- Та-а-ак! Значится бунт на корабле? Попробуем еще раз.
Стартер жужжал, но движок не реагировал…
«…Я на солнышке лежу, Я на солнышко гляжу…» - беспечно напевал 1.kz TE.
- По-моему, кому-то слишком хорошо живется… Кто-то давно «прямогонки» с печным топливом не нюхал… Зажрался на синтетическом масле… - дергая крышку капота, припугнул я транспортное средство.



Проверил подачу топлива, подкачал. Клеммы аккумулятора. Все в порядке. Еще раз постартовал – эффект тот же…
- Интересное кино получается! Хозяин посреди пустыни, без единой капли пива. Река не поймешь с какой стороны, а четырехколесный друг характер показывает!.. Это где мы такого нахватались? Тлетворное влияние Запада? Империалистическая пропаганда?
«… Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу, Мишка пьет проклятую, Говорит, что за графу не пустили… пятую…»
- Если кто-то сей же час не прекратит саботаж, то получит две минуты штрафного времени с отключенными аккумуляторами. Обоими, двумя! Для обнуления бортового компьютера, - пообещал я. (Субарктическая комплектация с двумя аккумуляторами.)
Решительно повернул ключ. Мотор обиженно взбзднул облаком черного дыма.
- Ладно, ладно. Хорошая машинка, – зашел я с другой стороны, - Вернемся, я тебя на мойку загоню. И салон, и кузов. И ходовку прошприцуем. Будешь весь чистенький, смазанный!
Железный друг разок рыкнул мотором. «Действует!» - озарило меня.
- А вот мы скоро промывочки нальем в двигатель. Мягонькой, неагрессивной. Лаковые отложения из-под каналов колец по-вымоем, по-вычистим. Из-под компрессионных! Из-под маслосъемных! Компрессия поднимется. Будет наш Крепыш самый сильный, самый быстрый. Всех обгонит. Всех перегонит…
Крепыш довольно заурчал.
Мелькнула мысль - «Допился… С машиной разговаривать - или «белка», или шиза!» Но тут же исчезла, потому что движок капризно чихнул.
Возвращаемся по следам, - подумал я и пожалел об этом. Вчера, в заказалы играючи, я уехал неизвестно куда и неизвестно на сколько. Судя по приборам, за ночь мы намотали без малого сотню. А следы на песке – вещь ненадежная. К тому же наследили вчера изрядно…
Спустя полчаса безрезультатных блужданий, въехал на бархан повыше. Осмотрелся. Ближе к горизонту на фоне красноватых скал зеленела лента прибрежных зарослей. Значит река там. Куда ехать вправо или влево? До реки доберемся, там решим…
Добрался. Ополоснулся. Скриплю мозгами: «Туда или сюда… Можно полста туда, полста обратно. Но таким манером топлива может не хватить… Начнем, пожалуй с двадцатки… Наверное вниз по течению…»



Тронулся, смотрю, навстречу дед давешний идет!
- Ассалям уалейкум, ата!
- Салям, салям, деревенский, - улыбается старичек, - Как самочувствие, как отдыхается?
- Спасибо, ата, хорошо… Так хорошо, аж заблудился…
- Зачем так говоришь? Правильно едешь! Мал-мал туда, там твои друзья сидят, тебя ждут.
- Спасибо, ата!

Через двадцать минут и десяток верст нарисовались мои сотоварищи. Ушицу доедают. Теток не видно.
- Что тетки укатили?
- Испарились… Просыпаемся - их нет. Только холодильник свой забыли.
- Угу. И кружки пропали… Железные. Эмалированные. Армейские.
- А у Горца примус бензиновый…
Я на всякий случай осмотрел свои шмотки. Буржуйки буржуйками, а всякое может статься… Паспорта я у них не проверял…
Деньги, документы на месте. И ладно. Только лопатка куда-то запропастилась. Малая саперная, 1947 года выпуска. Жалко…



На закате тронулись в сторону дома. Когда дорога уже повернула в сторону асфальта, в свете фар снова показался наш старичок.
- Привет ребятишки.
- Здравствуйте, ата!
Влад как фокусник, из заначки вытащил пару палочек давешнего шашлыка.
- Угощайтесь, дедушка.
Явно, жук, для себя заначил. Но не зажилил!!! Хоть и славный сын Сиона…
- Вах-вах-вах, как вкусно! – уплетал деликатес наш новый знакомый, - м-м-м-м, тамаша! Домой ехать хотите?
- Да, дедушка.
- Через плотину не надо ехать. Полицейский пост уже, рыбнадзор уже, досмотр может быть… Он же не знает что вы рыбу поймали там где когда много… Будет думать: «браконьер, штраф плати!»
- А как же нам домой попасть? Все равно через реку перебираться надо…
- Ты туда езжай, - махнул старик вдоль реки, - там брод есть. Тихо-тихо на другой берег проедешь. Другой машина не может, а твой сможет. Езжай, езжай! Хороший машина! Крепкий! – легко похлопал по крылу Крепыша. – За скалой, каменистая коса в воду уходит. Вот по ней и на другой берег. Пропустит река…

- Мало ли чего дед наболтать может? Вся река вдоль и поперек изъезжена, никто про брод не знает, а он – знает!
- Поехали, посмотрим. Штурмана вперед пустим. Впередсмотрящего в люк поставим.
- Ты что ли штурманом в воду полезешь?
- Мне нельзя – я за рулем…
- Мне тоже нельзя! Мамочка не разрешает…
- Значит, будешь впередсмотрящим. Влад в люк не пролезет. Горец латентный очкарик, в темноте не ахти как видит, пусть лучше щупает… Дорогу, я имею ввиду.
- Классно вы за нас решили!
- Есть варианты?
- Через плотину ехать, авось пронесет.
- А если нет? Осетрину выбрасывать?! Икру выбрасывать?!
- То-то и оно…
- Вот она коса.
Я включил весь дальний свет, какой был, скинул штаны и зашагал по воде. Дно каменистое. Воды едва по развилку. Странно, что про этот брод никто раньше не рассказывал… Прошел от берега до берега. Туда и обратно. Нормально. В стандарте Круизер до семидесяти сантиметров водную преграду берет. Лифтованному Крепышу со шнорхелем и полтора метра – не предел. Лишь бы колесам было по чему ехать…
Вернулся:
- Влад, Горец. С фонарями вперед. Двигаетесь так, что бы метра два между вами было, вправо-влево по метру прощупывайте, – форсирование реки вброд, впотьмах – занятие не для неврастеников. – Сашка – наверх, люстру прямо под колеса направь, дно сверху видно будет, смотри в оба.
- Сам знаю… ты мосты, понижайку включи, проверь.
- Тебя спросить забыл, советник. Всем ахтунг! Даю помалу!
«Наверх, вы, товарищи…» - начал, было, Крепыш, но, отреагировав на тычок в кнопку панели, сменил тему: - «…тра-та-та-та, еллоу сабмарин, еллоу сабмарин, еллоу сабмарин…»
Ближе к противоположному берегу, под ковриками захлюпала вода. Просочилась все-таки.
- Нихрена не «субмарин», – поднимая промокшие сандалии, бурчал Санька.
На что Крепыш отозвался: «…Вверх таких не берить – женить, Хай вин с жинкой сидыть…»
На берегу, довольные и восторженные Горец с Владом натягивали штаны. Чуть не подпрыгивая от возбуждения.
- Надо место приметить! В следующий раз здесь поедем.
- Вряд ли. Либо илом занесет так, что колеса увязнут, либо брод размоет, либо вообще река течение сменит.
- Ни чего не попишешь… Срединная Азия! Мать наша…

В четверг уже, сидя в бане, мы делились новостями.
- Моя сразу сказала, что, мол, мы на взглядки ездили, а осетрину купили…
- Моя то же…
- У меня, сперва обрадовалась, а потом еще двое суток шмотки походные перетряхивала… Подозревает.
- И откуда у них нюх на это дело? Только, где-то, едва подержишься, они к тебе с допросом: «что?.. где?.. почем?..»
- А мне, как на грех, в среду письмо пришло по электронке. Хорошо, удалить успел! «Здравствуй, дорогой папа! – имя отчество, все честь по чести, - Пишет тебе твой сын, которого ты никогда не увидишь… Спасибо тебе за наследство… Все твои дети ни в чем не нуждаются…» Или не «дети», или «потомки»? Да точно «потомки». Наверняка очередной развод на бабки! Но если бы любимая прочитала?!. Что тогда?..
- Не грузись! Кстати мне тоже письмо такое было, там еще про хорошие гены, наследственность и наследство! Наследнички, блин…
- Да-да! Что интересно, передавай, мол, привет дяде Владу, дяде Руслану и дяде Игорю. И еще: «…это мое единственное и последнее письмо… не пытайся мне отвечать, а если захочешь, арендуй банковскую ячейку … и положи письмо туда…»
- Во-во! Такая же фигня. И про «дядей», и про ячейку… В общем: «Будет скучно – шлите деньги!»
- Растет уровень лохотронщиков… Мало, имя отчество, так и круг знакомых вычисляют. Молодцы!
- А дату видели?
- Нет, прочитал и удалил.
- А что с датой?
- Да там дата была какая-то дурацкая… Тринадцать тысяч восемьсот какой-то… Или семьсот какой-то… Короче я тоже удалил…
- Холодильничек, кстати, девчонки классный оставили.
- Да, в походе вещь незаменимая!
- Влад, разобрался как работает?
- А хрен его знает… Не разобрался пока. Типа нержавейки, титана или дюраля… Микросхемка ненашенская, но не сложная… Аккумулятор малюсенький, заряжается прикольно, от перепадов температур: день-ночь, рука-воздух, свет-тень. Непросто, но и не фантастика. Напруга на корпус подается, а вот тут уже хренпоймичего получается. Либо волны излучаются, либо тепло отбирается по всему объему, но холодит почти мнговенно… Закроешь – работает… Откроешь – не работает… По-моему все дело в материале внутреннего напыления.
- Давай я на факультете покажу. Там микроскоп хороший, новый, - предложил Сашка, - однокурсник мой завлаб.
- Давай… Может яйцеголовые чего подскажут…
- Давно ли сам таким был?.. «Яйцеголовые»…

- Сань. Хрен поймешь что за мензурку ты припер, - рассказывал нам бывший сашкин однокурсник, ныне «дОцент на все сто прОцентов», физико-математик, панимаешь… - по замашкам вроде металл, но и не металл одновременно! Вроде сплав себе и сплав, а кристаллическая структура нестабильная. Окислялками не окисляется. Прижигалками не прижигается. Маралками не марается. Корябали поверхность корябалкой, корябки затягиваются напыленным слоем. Излучает излучалку при бомбардировке бомбардирялками, маленькими такими… Ну ты должен помнить…
- Угу… Должен…
- Диапазон излучения шире чем у любого оперного кастрата… Наверняка еще куча свойств прилагается, но это «не с разбегу». В кругах приближенных к научным, такую хрень еще никто не видел… Хотя, может быть кто-то где-то как-то чего-то наверняка уже пробует. Короче! Здесь, однозначно, не обошлось без зеленных человечков… А НУ КОЛИТЕСЬ, СУКИ, НА КАКУЮ АЛЬФАЦЕНТАВРУ РАБОТАЕТЕ?! … Ну это так, юмор, лирика… А если серьезно: Я В ДОЛЕ! Самим вам разобраться ума не хватит. Патент-матент, эксперимент-шмексперимент, лаборатория-бла-бла-лотория – мои заботы. С вас двадцать процентов налом!
- Харя не треснет, с двадцати процентов? Ты, чё, братан, спортсмена во мне увидел? – беседовали бывшие однокурсники, - забыл, по чьим шпорам экзамены сдавал… Процент, и будет с тебя… Смотрите братцы, как наука у нас коммерциализировалась, скромным барыгам на ходу подметки рвет…
- Десять. Как минимум! – настаивал доцент.
- И бесплатная путевка? – подколол Санек.
- В Сибирь… - добавил Влад с очень серьезным многообещающим видом.
- ПЯТЬ! – доцент был решителен как подросток на втором свидании, - С правом передачи по наследству прав собственности! И еще не известно, что из этого получится. Гарантий – никаких. Но патентовать надо бегом. То, что вчера было рано, завтра может быть поздно!
Мне, конечно, забавляла эта беседа, но предмета торга, как такового еще не было. Поэтому:
- Татарварвары говорят: "Шкура неубитого медведя хороша тем, что делится без лицензии..." Будет тебе пять процентов, професор.
- С вашего позволения, доцент.
- Только помни, доцент: ректор в этом университуте – я!