Она была красива: пушистые белые волосы небрежно ниспадали, но небрежность была эта столь привлекательна, что взор, как магнитом, притягивался именно к этим волшебным волнам на её голове. Когда на тебя смотрят два её ярких сапфировых глаза, ты будто загипнотизирован, и пошевелиться нельзя! Да ты и не стараешься. Её мягкий голосок обволакивает всё твоё существо, будто играя на самых сокровенных нотках твоей души.

Она была из тех несчастных, которых либо до беспамятства любили, либо до ожесточения ненавидели. И я так долго ломала голову: вытянула ли я тот удачный билет, что отношусь к ряду первых или же это теперь мой крест, мой камень на шее?

За свой животный магнетизм она здорово расплатилась: каждое её движение, каждый шаг, вздох, каждый взгляд и даже едва промелькнувшая мысль в её глазах вызывали стихийную бурю если не восторга, то деланного раздражения и неприязни. Я всегда была уверена, что все те, кто, обсуждая её за спиной, на самом деле страдали лишь оттого, что в глубине души слишком сильно любили её, но признаться в этом не могли ни себе, ни кому-то другому. А те, кому дар к высокому чувству не достался, не выносили её присутствия лишь только потому, что всегда страстно желали быть похожими на неё.

Она была из тех несчастных, которые были музами поэтов и художников. Достаточно было лишь её одного присутствия, как проза превращалась в поэзию, как кисти сами начинали порхать над холстом.

Она была естественна. Фальши не было  места: всё заняла её натуральность. Она не была невинна: она врала. Но, когда она врала, она была самой искусной актрисой, безусловно в этом мастерстве ей не было равных. Так прекрасна была она в этом деле, что даже понимая порой её неискренность, невольно, но ты сам желаешь играть роль в её спектакле.

Она была из тех несчастных, у которых было большое сердце. Без любви она испарялась: сначала на тебя смотрит малокровная девушка, синяки под глазами, дрожащие губы. Потом она превращается в восковую куколку: ни одной эмоции не увидишь на её всё ещё милом личике. Затем ты видишь погибающую девочку: слишком острые черты лица, настолько пустые и холодные глаза, что боишься простудиться. И лишь для того чтобы жить, любить она обязана была. Она любила без разбору: девушки, молодые люди, свободные и независимые рано или поздно поддавались её необузданной силе притягательности и сами шли на эшафот под гнётом очарования. Другие порицали её в чрезмерной ветрености, но я восхищалась ей.

Я всегда буду восхищаться ей. Я была из тех несчастных, которые волею судьбы однажды повстречали её на своей дороге и отпустить уже не в силах: руки мои связаны вместе с моим сердцем.