1
Однажды Иван Петрович Кролов в одном из Сообществ в пух и прах раскритиковал женщин, идущих на поводу бездарных писак, назвав этих женщин "синими чулками". Те кинулись на него, дескать, "кто ты такой..? и "по какому праву..?" Одна так и написала: "Ишь, крол нашелся! Сидел бы в своей клетке, да и помалкивал. А то, толкуешь самодовольно о литературных вещах, будто интерес проявляешь к настоящим творческим людям, которые не чета тебе."
А Кролов и написал-то только о том, что поколение, из которого песок сыпется, все о том-же- о любви чирикает, а некоторые даже и щебечут. Нет чтобы темы о Родине поднимать и о том, что мешает народу развиваться и двигаться вперед к намеченной цели, так, тоже туда- к молодым лезут.
Мужики, опасающиеся затрагивать политические темы, или что соприкасается с политикой, туда-же, к "синим чулкам" примкнули. Боятся; если писать о развалившемся сельском хозяйстве или старом разбитом оборудовании на предприятиях, то, ясное дело, политика- налицо! Тут запахнет и ревизионизмом, и демагогией. Поэтому один мужик, примкнувший к "синим чулкам", так и написал: "Я, как сотрудник КГБ, вышлю наряд к твоему кролиному гнездовью. Из клетки высунешься, в морду получишь!" Во, как! А как вы думаете: ревизионизм был только при социалистическом строе? Как бы не так! Он и сейчас мешает не марксистско- ленинским положениям, но и новым- "бенека- венека".
Плохо сделалось Ивану Петровичу. Побледнел, осунулся сразу. Его выпуклые глаза сильнее вылупились, а уши, наоборот, спрятались, поджавшись к черепу под лохмами.Раньше-то уши, словно крылья лебедя, в разные стороны разметывались, а тут: прижались к черепу и края на затылке обметались.
Жена в ту пору в комнате убиралась. Краешком ока взглянула на монитор и тоже съежилась от страха: "В какое болото тебя засосало, старый олух?"
Решил Кролов не писать ни в Сообщества, ни друзьям, ни в корзину даже. "Буду жить так, как большинство живет,- говорит про себя,- копать, пахать, рыбку ловить да с соседями судачить о всяких пустяках, не касающихся политики, любви, Отечества и заграницы."
И кто бы о чем ни говорил теперь, все стало проскальзывать мимо его обтекаемой головы. Глаза тоже вылупились с определенной целью; когда внутрь западали, то в глазницах места прибовлялось. В эти прибавки, как в черные дыры, всякие цветовые оттенки притягивались. Теперь и свет скользил по выпуклым глазам, ни капельки не попадая внутрь.
Для Ивана Петровича Кролова мир, вроде, и существовал, а, вроде, не существовал. Как бы это сказать точнее: он чувствовал себя на грани Мира и Пустоты. Пустота находилась рядом от того, что раньше себя к ней усердно готовил, когда связался с "синими чулками" и утонул в их аплодисментах. Он давно не вкушал окружающей среды. Теперь организм, по воле заболевшего сердца, ощерился на мир и сделался обтекаемым. До угрозы КГБ-иста ничего не тревожило: ни возгласы, ни крики, ни радужный свет, ни фейерверки... Такого могло не произойти, если бы был адаптирован к окружающему миру. Его всегда восхваляли, им восхищались. Иван Петрович не знал промахов и поражений. Если кто-то предупреждал, чтобы не лез в дела политические, так он и не лез. Писал в Сообщества великолепные стихи о прекрасной любви. Не потому, что любил больше и трепетней всех, а потому что лучше других научился врать и писать об ней. Прежде чем написать стихотворение, баррикадировался этимологическим, фразеологическим... словарями, энциклопедиями и книгами о животном и растительном мире. И если попадались, перелистывая листы, непонятные названия цветов, как Портулак или Гватиолла, обязательно вставлял эти названия растений, не растущие в нашей климатической зоне, в строфы.
"Синие чулки" хвалили поэта и прозаика за ум и эрудицию. Часто задавали один и тот-же вопрос: "И как вы можете все это держать в голове?", на что он отвечал: "Видимо,.. сверху дано!"
Теперь Кролов понял всю несуразицу прошлых тем. Ему захотелось выйти из комнаты с компьютером и пройтись по необъятным просторам Отечества. А походя чуть-чуть, начать писать стихи о любви, только не к выдуманной даме, а- к Родине!
Походя денек-другой по Отечеству, находил изъяны в виде: ухабов на дорогах, развалившегося сельского хозяйства, разбитых станков на предприятиях и многого подобного, неблагопристойного, неадекватного, неблаговидного и пр. и тп..
Стало ясно: почему в Сообществах категорически запрещают темы, связанные с политикой. Разрешается любить и радоваться, вплетая в стихи и рассказы названия цветов, типа портулака или гватиоллы, конечно, не забывая отечественные- розу и колокольчик. А тут... вовсе, разговоры вверху не увязываются с понятиями снизу. Открыв это, Иван Петрович не мог написать красивых стихов и рассказов. Но он расширил понятие "синего чулка". В "чулке" упаковались не только миловидные дамы, поместившие свои портреты на зависть соперницам, но и мужики, пишущие о жаворонках и соловьях наравне... о том, как они крепко любят откуда-то приплывших красавиц!
Наравне с открытием несуразицы его прошлых тем, стал понимать то, для чего открыты сообщества, в которых красной нитью пархает запрет суждений о том, что связано с политикой. Нельзя и оскорблять не только "лучезарных" писателей, но и ставить плохую отметку за их "труды". Политика, стал соображать Кролов Иван Петрович, должна присутствовать в деятельности любого гражданина. Разве запрет на политическое вмешательство не является политическим запретом? Но какой судья может заставить любить "то-то" и "то-то", а не "третье" или "четвертое"? И, вообще, писание стишков о любви на весь белый свет разве правомочная деятельность? Разве это не должно касаться только двух влюбленных? Можно ли свой "интим" выплескивать на весь мир? Хотя, старому можно об этом хвастаться; пусть думают, что из него еще не сыплется песок, а все органы интима функционируют в полном порядке!
Вот ведь как получается: сами-же "синие чулки" раскрыли глаза Ивану Петровичу своим гневом на его, в общем-то, мягкое замечание. Но они так и не узнают. о чем бывший "чулковец" еще хотел сказать при гневе, отрекаясь от них и творческих сообществ.
Теперь Иван Петрович внезапно сделался другим, покинув одних "созревшим плодом среди поросли", но не примкнув к другим... К "другим"- организациям-ли, партиям-ли он непременно стремился примкнуть, лишь бы не долбили и не стращали за политические взгляды. Тогда он и сможет ответить комитетчику госбезопасности гордо и достойно, даже дав публично словесный отпор!
Когда произошел переворот внутреннего состояния, на дворе стояла осень, подступившая к краю зимы обледенением проводов и деревьев. Под тяжестью сырого льда обломились ветки тополей и яблонь. В Макеевке люди вечеровали без света, так как полопались электрические провода. Стране, конечно, такая ситуация выгодна, потому что многие пары, сами понимаете, от безделья стали "кувыркаться" в кроватях, забыв в экстазах о мерах предосторожности. Стало быть, через девять месяцев после обледенения.., появится десяток дополнительных чад. А сколько "макеевок" в районе?- области? Только одно огорчало Кролова: среди прибывших на свет Божий окажутся потенциальные "синие чулки", когда им исполнится 18.., и их допустят в творческие Сообщества.
И, чтобы оказать сопротивление такому явлению, он решил бороться, вступив в партию либералов.
2
Но в чистом виде такой партии не оказалось во всей округе. Везде только- филиалы либерально- демократической партии. Зашел в один пункт, который был расположен на первом этаже жилой пятиэтажки. Еще в подъезде в него "дыхнула"обстановка свободы и вседозволенности, так как на стенах было нацарапано и написано чем попало, включая чернила, краски и солидол, всякие житейские высказывания: и про любовь (Петя+Маша...), и про работу (разъ...стаместку нЕ брал?), и про несовершенное образование (кАму надА репетитАра..?)...
Кролов еще мало разбирался в предназначении данного либерально- демократического кабинета. Даже само название- "либерально- демократический"... казалось абсурдным. Он воспринимал это как "сахар сахарный". Потому что: и либералы и демократы отстаивают одни и те-же цели- свободу: слова, деятельности и предпринимательства. И можно было бы обойтись одним словом: или "либеральный", или "демократический". Значит, думал он, при либеральной демократии или при демократическом либерализме(от перестановки слов смысл не меняется) должно быть больше волеизъявлений и свобод.
Когда зашел в кабинет(офис), он начал было вести разговор о свободах, демонстрируемые на лестничной площадке, с господином без вступительного приветствия, но тот остепенил вошедшего приветствием с распростертыми руками:
-Добро пожаловать! Добро пожаловать! Ну и вопрос задал: чем отличаются либералы от чистых демократов? Демократия- это строй, оказия вселенского масштаба. А либерализм - течение в этой демократиии.
-А в какую сторону течет..: прямо или обратно?
-Прямо! И только прямо!- сказал встречающий шеф местных либералов.
Кролова удивило то, что председатель комитета Самсон Самсоныч Огородников даже не потребовал каких-либо документов и характеристик. Оказалось достаточным- написать заявление о вступлении и... ожидания числа, когда оповестят о принятии в партию. На прощание либеральный шеф сказал:
-Молодец, Иван Петрович, за такой решительный и обдуманный шаг! Спасибо за открытое волеизъявление и желание стать либералом!
Вручил Устав и вежливо выдворил кандидата в кандидаты партии со словами: "Нашему полку прибыло...повоюем еще!"
После этого Иван Петрович стал ходить павой- величественно и сосредоточенно, боясь не оступится, то есть, боясь не скомпроментировать партию, обладающей немыслимой свободой слова и неограниченными поступками. Его космы теперь не скрывали растопыренных ушей, чувствующих любое дуновение ветерка и суждений. И все могли наблюдать за расправленными ушами, напоминающих крылья пернатых в полете. И глаза провалились на место, чтобы нашлось места для радужного света и фейерверков. Окрыленный таким образом мужчина предвкушал дух свободы и независимости, которые обволокут с ног до головы, когда получит удостоверение кандидата. И из под этого духа он сможет критиковать и долбить всех словами, как орел долбит свои жертвы клювом.
Начал выставлять себя перед соседями. А что ему еще оставалось делать? В интернете он напечатал на своей странице им-же сочиненный лозунг: "Есть у народа сегодня мессия! В сторону прочь, коммунист и эсер! Встанет с колен перед миром Россия только лишь с партией ЛДПР!" Друзья тут-же посчитали его придурком. Из "друзей", правда, не вычеркнули, но писать перестали. За такой лозунг его выгнали из всех сообществ, мотивируя тем, что политиканам- не место быть там! Вот он и начал выставлять себя перед соседями, как борца за свободу и независимость. "Не так надо, не так..!"- кричал он Президенту перед телевизором, когда тот говорил о планах и направлениях...", "Все вы идете не той дорогой..!"- наставлял соседей, когда те слушали его и понимали, что у него "крыша поехала". Потом призадумались и их мнения поменялись по поводу "крыши": "А ведь он правду глаголит! Все верно говорит, а главное- искренне!"
За Иваном Петровичем Кроловым потянулся народ. Всем нравились его эмоциональные выступления в клубах и площадях. И он всегда выступал от партии либералов. " Товарищи,- говорил он, власти усыпляют вас в момент, когда все идет в упадок. Вместо того, чтобы СМИ отражало реальное положение дел в регионах и стране, так они насаждают на полосах газет и на экранах телевизоров мнения тех, кто жирует. Нормой становятся разводы, плохие отметки в школах..." и пр. и тп...
О бурной деятельности Кролова донесли Самсону Самсонычу Огородникову, который сразу вызвал "народного трибуна" к себе в офис. Ему почудилось, что "недоразвитый" либерал метит на его лидерское, в данном регионе, место.
- Иван Петрович,- говорит,- вы предстаете перед людьми со своими речами будто либералом? Хотя это- не так! Ваши выступления не согласованы с направлениями и тезисами нашей мощной и организованной партией. Увы, голубчик, вы нам не подходите! Ибо: свобода слова не предполагает напрямую скандалить с руководителями страны. Можно, конечно, идти вразрез.., но не с основными направлениями, а так: кое- где и... кое- как! А вы, прямо в лоб, да... наотмашь..!
Кролов скукожился хлеще того, когда однажды кукожился после предупреждения сотрудником КГБ- "...если, то в морду получишь!"
3
У Ивана Петровича уши снова прижались к затылку, а глаза выпучились так, как никогда... И сам сделался таким обтекаемым, что последующие речи Самсона Самсоныча, как сквозняки, улетучивались через щели дверей и окон (странно! сквозняки заходят внутрь, а тут- наоборот!). "Что-то не так!..- засиял протест внутри не то головы, не то- грудной клетки.- В ту ли партию постучался? Но в мире нет и не должно быть более свободной и открытой партии! Хотя, какая-нибудь партия анархистов должна существовать! И есть ли она в нашей стране?"
Так ему стало одиноко жить на белом свете, хоть руки на себя накладывай. Соседи... и те спрашивать начали, дескать, что с нами не общаешься? или язык проглотил?
Долго ходил туда-сюда по населенному пункту с прижатыми ушами и боялся вступить с кем-либо в разговор.
- К чему Партии? К чему Сообщества? К чему Организации?- спрашивал внучку, которая собралась вступить в ряды вновь открываемой Пионерской организации.- Пусть все вертится без нашего вмешательства! А мы пойдем-ка на речку пескариков ловить.
