С такими мыслями Андрей вошел в отель. Прохлада кондиционеров сразу дала себя знать. Подошел к портье, чтобы взять ключ, и услышал, что его окликнули. Конечно, он сразу узнал ее голос. Люба сидела в фойе и пила сок. На ней была прекрасная ослепительно–белая шелковая пара, а золото волос еще более подчеркивало и оттеняло ее красоту. Андрей подошел, поцеловал руку знакомой и уселся рядом. 
– Что-то вы не похожи на себя, молодой человек. Идете, о чем-то задумавшись, и не замечаете ничего вокруг. 
– Да вот, думал, что здесь было еще пару десятков лет назад, и какое великолепие и роскошь сейчас. 
– Вы словно прочли мои мысли. Я тоже здесь по делам. Налаживаем контакты с банками Эмиратов. 
– Все понятно... – улыбнулся Андрей. – Потому вас и командировали. Уверен, что вы ослепите арабов своей красотой.
Люба смутилась. 
– Вы в первый раз сказали, что я красива. Но, представьте, поражена деловой хваткой местных людей. Не думала, что при кажущейся размеренности здешней жизни, в Эмиратах растет поколение крупнейших финансистов. Но хватит о делах. О них можно говорить и говорить. Подобная тема не имеет ни начала, ни конца. Как вы? Расскажите, мне очень интересно узнать. Мы давно не встречались, а я часто вспоминаю нашу последнюю встречу в ресторане.
– А нам никто не мешает ее повторить уже здесь, с восточным колоритом и принятым здесь отношением к женщине, – предложил Андрей. – Как раз я собирался поесть, а если вы составите мне компанию, получу подарок судьбы.
– Но вы и в России, Андрей, весьма галантны. Подождете меня? Я поднимусь, быстренько переоденусь и скоро вернусь. 
– Я тоже не прочь принять душ и переодеться, – кивнул Андрей. – Через полчаса жду вас здесь.
Минут через сорок они уже сидели в ресторане и продолжали разговор. Тихая музыка настраивала на задушевную беседу, а время, как и раньше, летело незаметно. После ужина прогулялись по ночному городу, любуясь красотой радужных фонтанов и яркостью реклам. 
– Вот бы не подумал, что мы встретимся здесь, – тихо говорил Андрей. – Судьба подает нам знак, что необходимо периодически видеться, независимо от того, где находимся. 
Спутница слушала его и только улыбалась. 
– Мне завтра улетать, – неожиданно прервала молчание Люба. – Жаль, что мы не знали, что проживаем в одном отеле. Но, не беда. Если следовать вашей логике, месяца через три-четыре мы непременно где-нибудь встретимся. 
Они вернулись в отель. Андрей проводил ее до номера, прощаясь, по традиции, поцеловал руку, и впервые почувствовал, что хочется обнять Любу. Странное, непонятное желание овладело им. 
– Нельзя! Запрещается! – приказал он себе. – Она - моя Муза. А Музу нельзя обнимать. Разрешается только целовать руки.
Люба почувствовала, что его два Я борются, и засмеялась. 
– Что-то вы долго целуете мою руку. Может Восток повлиял...?
Андрей смутился, а в кончиках ушей начала пульсировать кровь. 
– Нет... Все в порядке... – прошептал он. – Я непременно провожу вас и не прощаюсь, а говорю: “До завтра”.
Придя к себе, он лег, однако долго не мог заснуть. Андрей не понимал себя. Что же мешает ему воспринимать Любу обычной женщиной? Внешность? Наоборот, она красива. Характер? Но ему легко и хорошо с ней. Нет, есть что-то еще, непонятное ему чувство, которое и влекло к Любе, но, одновременно,  мешало ее обнять. Казалось, что ответ лежит на поверхности и, меж тем, скрыт за семью замками.
На следующий день он провожал ее в аэропорт. Люба была непривычно молчалива и, казалось, о чем-то напряженно думает. Он попытался узнать, что ее так тревожит, но она улыбнулась, и ответила, что все в порядке и причин для беспокойства нет. Скорее всего, немного устала и хочется поскорее попасть домой. Хотя он и кивал головой, что все понимает, знал, что не это тревожит его спутницу. Возможно, и плохое настроение. По жизненному опыту Андрей хорошо знал, что у женщин порой бывают, понятные только им, колебания настроения. 
Люба прошла на посадку, и через полчаса самолет, блестя под южным солнцем крыльями, уносил ее. 
Он вернулся в отель, но Люба не выходила у него из головы. 
– Когда вернусь домой, непременно позвоню ей, – решил он. 
Благо дело узнать номер телефона у многочисленных общих знакомых не составляет труда. Пробыв еще два дня и завершив дела, Андрей вернулся домой. Хотел сразу же связаться с Любой, но потом решил, что лучше отложить звонок на завтра.
Однако не позвонил ей и на следующий день, решил еще сутки переждать, а затем решил: – “Представим, что позвонил, а дальше? Предложить встретиться? А, вдруг ее не будет дома или она с мужчиной? Насколько удобно беспокоить? 
Так, в сомнениях и размышлениях, прошел месяц, и он позабыл о желании связаться с Любой. 

***
Вскоре были опубликованы результаты второго конкурса. На этот раз он вошел в тройку призеров. То ли написанная новелла удалась, то ли на Серафиму Ильиничну и Валерия Львовича магически повлияло слово “любовь”, но итог был крайне радостен для Андрея. Даже Юлия заметила, что у него прекрасное настроение.
– Случилось что-то хорошее, Андрей Владимирович? Муза больше не доставляет неприятностей?
– Вот с ней, Юленька, вопрос никак не решается. Не могу понять. Со мной ли она или нет. 
– Как это? – брови секретарши поползли вверх. – Вы не знаете, спит ли женщина в вами или нет? 
– Юленька, все намного сложнее....
– Вы хотите на ней жениться? – с опаской спросила женщина.
– На Музах не женятся, Юленька. Их боготворят и лелеют.
– Ничего не поняла, Андрей Владимирович. Вы, как вернулись из Эмиратов, каким-то странным стали. Может жаркое солнце повлияло? Перегрелись в пустыне, отчего разговариваете так, что Вас не понять.
– Я и сам себя не пойму, Юленька. 
– Тогда женитесь на этой Музе и избавьтесь от проблем. Вам давно пора жениться, Андрей Владимирович. Вы не обижайтесь, говорю искренно. 
– На ком жениться, Юленька? 
– Как на ком? На этой Музе и женитесь. 
– Ничегошеньки ты не поняла, дорогая. 
– Ну, не поняла, так не поняла, – обиделась Юлия и вышла из кабинета.
На следующий день Андрей опять достал свои усы, брови и шапочку. Он так наловчился, что на гримировку ушло не более пяти минут. Когда спустился вниз, старушки, несмотря что наступала зима и дул холодный ветер, как и летом, дружной компанией, сидели на скамейке. 
– Здравствуйте, товарищ писатель. Вы сегодня опять торопитесь. 
Андрей подошел к ним. 
– У меня есть пара минут запаса. О чем поговорим? 
– Скажите, пожалуйста – обратилась к нему одна из старушек, - вы, когда пишите про любовь, выдумываете или чуток правды есть?
– Ну, как вам сказать, – чуть смутился Андрей. – Что-то – правда, что-то –вымысел, чтобы людям было интересней читать. 
– А без приукрашиваний никак нельзя? – полюбопытствовала другая старушка. – Вон, – и она показала на ту старушку, что когда-то любила грузина, – как она любила, своего милого, как любила! Там и выдумывать ничего не надо. Сама любовь! 
– Что вы про меня с грузином только и говорите? – возмутилось старушка. –  Лучше про себя вспомните. Я хоть грузина любила, православного, а ты - татарина иноземного, лезгина. 
– Я лезгина любила? – возмутилась старушка. – Это когда было?
– Вот тогда, когда он лезгинку танцевал. Или забыла? 
– А ведь и вправду. Как танцевал! Просто загляденье! Как такого не полюбить? Эх.... Хорошие времена были, бабоньки. Вспомнишь, аж плакать хочется. 
– Мне пора, мои хорошие, – заторопился Андрей. – Еще не раз встретимся и потолкуем про любовь. 
– Конечно, товарищ писатель. Понятное дело. Забот у вас и без нас хватает. С вами очень приятно беседовать. Молодость свою вспоминаем, как тогда любилось, а что еще надо нам, старушкам? А может быть вы, товарищ писатель, напишите что-нибудь про нашу любовь? Вот никому не рассказывала, а вам, зная, что вы творческий человек, почти что батюшка, все расскажу, как на духу.
Андрей рассмеялся.
– Хорошо, хорошо. Я об этом подумаю. А сейчас надо спешить на важную встречу.

***
Вскоре он открывал дверь “Литературной Комиссии”, и первой увидел Серафиму Ильиничну. На этот раз женщина превзошла саму себя. На ней было платье в сплошных оборочках, волосы букольками спадали на плечи, а в ушах красовались огромные ракушки. Из них же было и невероятных размеров ожерелье, спадавшее на грудь. Увидев Андрея, Серафима Ильинична, чуть не завизжала от восторга. 
– Входите, входите, наш гений. Вы сами не понимаете, что написали. Сам Флобер бы позавидовал. Я еле сдерживала слезы, когда читала вашу новеллу. Хорошо, что Валерий Львович был рядом и меня утешал. Нет, конечно, вы не поймете, что сотворили, ангел наш. Я сейчас же доложу о вашем приходе Валерию Львовичу, и он, уверена, с большим удовольствием примет нашего гения. Правда, шеф весь в делах, но для вас, Фера, у него всегда найдется время.

***
Валерий Львович, как и в прошлый раз, был занят весьма значимым делом. Перед ним лежал новый кроссворд, разгадка которого представляла государственную важность. Однако он встал и любезно поприветствовал Андрея. 
– Садитесь, Ферропонт Пантелеевич. Уверен, что Серафима Ильинична Вам уже сказала, какое впечатление на жюри произвела ваша бесподобная новелла ”Он и она”? Читается, поверьте мне, знатоку литературы, на одном дыхании. Не сомневаюсь, что прочти ее Флобер, он бы очень позавидовал. У вас талант, батенька, и большой, огромный талант. Тут и двух мнений быть не может. У меня нюх на гениев. Эх, найти бы спонсора, который взялся бы издать ваши произведения, книгу сразу бы расхватали. Но где, где найти такого мецената? Нынче, батенька, все стали коммерсантами. Люди торгуют, и им нет дела до всяких романов и книжонок. 
– А сколько будет стоить издание книги? – поинтересовался Андрей. – Назовите примерную цену. 
– Много, родной мой, очень много, Ферропонт Пантелеевич. Потребуются большие деньги. Да и где вам найти спонсора? 
– Все же, сколько будет стоить? – стал раздражаться Андрей. 
Валерий Львович очень внимательно посмотрел на него, помолчал и назвал необходимую сумму. Для Андрея это были не деньги. Он представлял значительно б`ольшие траты. 
– Об этом можно подумать..., – задумчиво произнес он. 
– Вы хотите сказать, что сможете достать такую кучу денег?! – воскликнул Валерий Львович и поднялся с кресла. 
– У меня есть знакомый бизнесмен. Уверен, что он не откажет и поможет. 
– Батюшки! Да вы оказывается еще и по таким вопросам скрытый талант. Ферропонт Пантелеевич, вы уверены, что есть шанс получить такие деньги? 
– Уверен, что не шанс, и считайте, что деньги уже есть, – улыбнулся Андрей. 
– Именно та сумма, о которой я говорил? – словно завороженный переспросил Валерий Львович. 
– Да, именно такая сумма. 
– Если я возьму всю беготню с изданием на себя, смогу ли рассчитывать, что и мои труды будут вознаграждены? –  тут Валерий Львович вышел из за стола и подошел вплотную к Андрею. 
– Каких денег стоят ваши труды? 
Валерий Львович, ни на миг не задумываясь, назвал сумму. 
– Немного круто, – усмехнулся Андрей, – но можете считать, что эти деньги тоже есть. 
– Серафима Ильинична! Серафима Ильинична! – совсем разволновавшись, громко позвал Валерий Львович.
Дверь мгновенно распахнулась, и Серафима Ильинична предстала перед взором мужчин. 
– Что случилось, Валерий Львович? Вам плохо? 
– Наоборот, душечка, мне очень-очень хорошо. Просто превосходно себя чувствую. Вот Ферропонт Пантелеевич решил издать книгу, куда войдет и новелла “Он и она”. Вы помните, какое впечатление она произвела на нас. Так что можете поздравить нашего гостя. Перед вами стоит писатель с большой буквы. 
– Будущий Флобер? – раскраснелась Серафима Ильинична. 
– Нет! Не Флобер! Бальзак, матушка, Бальзак! 
– Я так и знала, что Бальзак! – воскликнула Серафима Ильинична.
– Теперь уточним все детали, – суетился Валерий Львович. 
– Я сейчас поеду к своему знакомому, – уверенно проговорил Андрей. Переговорю с ним, а потом, прямо от него, перезвоню вам. Но уверен, что деньги будут. Он мне не откажет.
– Тогда не буду Вас задерживать, – протянул руку Валерий Львович. - Не надо терять ни минуты. 
Но Андрей продолжал стоять. 
– Вы что-то хотите еще сказать? – растерялся Валерий Львович. 
– В общем-то, да, – стал успокаивать его Андрей. – Мне, если я не ошибаюсь, полагается приз. 
– Ах, да, конечно, приз… Как я мог забыть....
Валерий Львович опять нырнул в шкаф. Что-то загромыхало, и когда он вынырнул, то в руках у него был небольшой эмалированный чайник, на котором красовались две пальмы и надпись: ”ПРИВЕТ ИЗ СОЧИ”. 
– Вот и сам приз, Ферропонт Пантелеевич. Рад его вам вручить. 
Андрей бережно взял в руки чайник, попрощался и вышел. Уже закрывая дверь, он услышал. 
– Симочка, мы богаты. Кажется, мне удалось его “обуть”
Андрей рассмеялся и вышел. Его, Андрея Владимировича, известного бизнесмена, кто-то сумел “ обуть”! Он шел, а в голове только и была мысль, что его произведения издадут книгой, которую будут читать люди. Среди них, возможно, окажутся и его друзья или знакомые. В подобное трудно верилось. Одно дело, когда ты приносишь пакет с листами, которые читаются парой человек, но когда будут читать сотни людей, невольно призадумаешься.
– Может, пока не поздно, отказаться от этой затеи? Чистейшая авантюра. Под каким именем издавать книгу? Не под своим же. Может только свою фамилию оставить? Нельзя, даже думать не смей! Был бы ты Ивановым или Петровым,  не было бы никаких проблем. Чем плохо? Иванов Ферропонтий Пантелеевич, но здесь совсем другое. Надо придумать и фамилию. Что если взять фамилию Закадыкин? Ферропонтий Пантелеевич Закадыкин. Все. Так и решаю. Однако, для издания, придется подписывать разные бумаги. Получается, что и подпись надо иметь? Хорошо. Успокойся Андрей. Приедешь в офис, там спокойно обо всем и подумаешь. Но знаю, что подобной авантюры мир еще не видел.
Он подъехал к дому. На скамейке сидели всего две старушки. Они приветливо улыбались ему. 
– Ну как ваши дела, товарищ писатель? Видимо хорошо, если улыбаетесь. 
– Все нормально, мои хорошие. 
– Так будете писать про мою любовь? – поинтересовалась одна из них. 
– Скоро немножечко освобожусь, тогда вместе подумаем и решим.
– Что это за симпатичный чайничек у вас в руках, товарищ писатель? Я, вроде, такие в магазине и не видала. Вы где его купили? 
– Мне подарили, – рассмеялся Андрей. 
– Видимо хороший человек подарил. Чаек будете пить и его вспоминать. Вот помню, после войны.... Вечерами сидели и чай пили. Хорошие были времена... 
– Ты товарищу писателю лучше не про чай и вечера рассказывай, а про ночи, – вмешалась в разговор другая старушка. – Небось, я-то Кузьму хорошо помню. Хороший был мужик... 
– А ты откуда Кузьму знаешь? – удивилась первая старушка. – Пусть его душа хоть там упокоиться. Я ведь всегда за него свечку зажигаю. 
– Как мне Кузьму не помнить? Ведь он к тебе от меня ушел. 
– Ты это про какого Кузьму-то говоришь?
– Про Кузьму Михалыча говорю. 
– Ах, ты посмотри! А мне говорил, что я первая, кого полюбил. Выходит, он и с тобой был? 
– Он долго ко мне приходил. 
– Ты посмотри, какой стервец. А я за него свечки ставлю. Ну, теперь все... Больше не буду... Пусть его душа мается. Будет знать, как от одной бабы к другой шастать. Настоящий стервец! Кобелюка!
Тем временем Андрей уже поднимался по лестницам. Чайник он поставил рядом с кружкой. Вместе они неплохо смотрелись. Было ощущение, что Углич и Сочи стали городами-побратимами. Полюбовавшись на чайник, Андрей прошел в ванную. Быстро умылся, переоделся и опять спустился вниз. Старушки еще продолжали возмущаться. 
– Андрей Владимирович, – окликнула одна из них. – Вы уж попросите вашего друга, писателя, написать про нас. Мы ему такое порасскажем, чего ни в одном романе про любовь не прочтешь. Вот жаль, Матрены нет. А то она и Вам бы рассказала, как она этого грузина любила. 
– Хорошо, хорошо, – торопился Андрей. – Вот немного освобожусь от дел и обязательно послушаю Матрену. 
– Правда послушаете? – недоверчиво посмотрела старушка. 
– Обязательно послушаю, – бросил на ходу Андрей. 
– Вот Матрена обрадуется. Как только придет, я ей это обязательно передам.
Минут через десять Андрей уже был на работе. Юлия докладывала ему о звонках, но все мысли были только заняты книгой. Когда Юлия вышла, он набрал номер телефона. На другом конце провода послышался голос Серафимы Ильиничны. 
– Это Литературная Комиссия? А мне Серафиму Ильиничну пожалуйста. 
– Я слушаю Вас, – ответили на другом конце. 
– Вас беспокоит Андрей Владимирович. У меня сидит мой хороший знакомый Ферропонтий Пантелеевич Закадыкин. Я Вам звоню по его просьбе. Он мне рассказал, что возможно издание его книги. 
– Ах, вы по делам Ферропонта Пантелеевича звоните? Поверьте, что он новая литературная звезда. Можно сказать, второй Бальзак. Вы даже не представляете, какой он талант. Даже не талант, талантище. Нечто необъятное. Я сейчас передам трубочку Валерию Львовичу, он вам все объяснит.
Валерий Львович минут пять рассыпался комплиментами в адрес творчества Ферропонта Пантелеевича, после чего сказал, что весь в распоряжении Андрея Владимировича и внимательно слушает. 
– Валерий Львович, я звоню, чтобы вы знали. Финансы для выпуска книги будут выделены. Можете начинать подготовку к изданию. Завтра Ферропонт Пантелеевич подъедет и передаст часть полагающейся оплаты за ваши труды.
В трубке раздался непонятный звук. Было ясно, что подобная реакция принадлежит Серафиме Ильиничне, которая подслушивала разговор. 
– То есть деньги будут выделены? – как бы ни доверяя своим ушам, переспросил Валерий Львович. 
– Я же сказал, что завтра утром Ферропонт часть денег привезет и передаст вам. 
– А нельзя ли сегодня получить? Если Ферропонту Пантелеевичу трудно, я сам бы подъехал. 
– Можно и сегодня, – усмехнулся Андрей. – Только деньги передаст не Ферропонт, а я. Заодно и познакомимся.
Они договорились о времени и месте встречи, а в трубке слышалось, как Серафима Ильинична с огромным трудом сдерживает свои восторги.

***
Вечером, в назначенное время, они встретились. Валерий Львович непрерывно рассыпался комплиментами в адрес Ферропонта. Было понятно, что вскоре и Бальзак уйдет в небытие. Они бы еще долго стояли и говорили, но Андрей намекнул, что его ждут дела. 
– Конечно, конечно, Андрей Владимирович. Я все отлично понимаю. Бизнес есть бизнес. Это не книжечки писать. Был очень рад с вами познакомиться. 
– Да, еще один вопрос, Валерий Львович. Теперь вам придется поддерживать связь со мной. У Ферропонта нет телефона. Звоните по всем вопросам мне, а я его разыщу. 
– Конечно – конечно, - обрадовался Валерий Львович. – Завтра, с утра, оставляю все дела и занимаюсь только выпуском книги. Будьте уверены, все организую по высшему классу, и вы будите довольны.
Андрей вернулся домой. Не успел он зайти, как зазвонил телефон. 
– Где ты был? – раздался в трубке женский голос. – Уже второй день не могу тебя найти.
Андрей поморщился, но стал любезно объяснять, что у него гости из-за рубежа, которым необходимо уделить внимание и пару дней придется потерпеть. Через минуту звонившая дама сменила тон, и в трубке раздались звуки поцелуя.

Информацию предоставил: кедр