— Несут, несут! — громко зашептались хрустальные Вазочки в Буфете. — Вы видите, видите? Что вы видите? — суетливо звенели они, вытягивая свои радужные шейки как можно выше.
В коридоре зажёгся свет и послышались тяжёлые шаги нескольких пар человеческих ног. Люди что-то несли.
— Тяжёлая, — пробасил деревянный Комод. — Еле тащут.

Так оно и было: в квартиру занесли что-то большое и тяжёлое и теперь это что-то шуршало прямо по линолеуму. В гостиной царил мрак и только луч света, попадавший сюда из коридора, выхватывал фрагменты мебели и детали интерьера. Все они вот уже несколько дней ждали Её.

Они не знали, какая Она и откуда Она придёт, но наслышаны были достаточно. Люди говорили о ней весело и озабоченно, и, судя по всему, Она была совершенно особенная.
И юные хрустальные Вазочки, и фарфоровая Посуда, и крепкие коренастые Буфет с Комодом цвета итальянского ореха, и задумчивая тёмно-зелёная Софа, которую можно было складывать и раскладывать при помощи подушек, как конструктор, и новый высокомерный Телевизор, появившийся здесь совсем недавно, — все с нетерпением ждали Её. Никто не знал, как Она выглядит, никто Её никогда не видел. Но Люди говорили о Ней каждый день, и конечно, Она должна была быть совершенно особенной.

***
— Наверное, Она сделана где-нибудь во Франции, — говорила тёмно-зелёная Софа, вздыхая. — Думаю, ампир… или барокко… Точно-точно! Вот увидите, Она из самого высшего общества, из очень знатного рода… Не то, что эти модные выскочки-однодневки...
— Ах, ну что Вы такое говорите! — звенели в ответ Вазочки. — Зачем нам эти устаревшие условности, когда мир полон новых удивительных вещей? Она наверняка будет отделана стразами в каком-нибудь актуальном эксцентричном узоре.
Большой плоский Телевизор снисходительно посмотрел на Вазочки и с достоинством произнёс:
— Вы ошибаетесь, юные леди. Стразов у Неё точно не будет. Современные вещи — это прежде всего новые технологии. Я считаю, что Она будет интерактивной и занимать мало места.
— Ну, это ещё неизвестно, — перебил Комод. Растягивая слова, он продолжал:
— В нашей гостиной мало мест для хранения: только я да мой старший брат. Так что Люди говорили о какой-то новой модели тумбы или консоли. Она как раз была бы здесь нужна. Тем более, трансформируемая. Так что интерактивность и «мало места» — это далеко не самое важное.
— Друзья, давайте не будем ссориться, — проговорила тут Софа тёплым и мягким голосом, и все сразу подумали, что какая бы ни была новенькая, даже совершенно особенная, не стоит портить отношения со своими соседями, ведь с ними предстоит не только встречать скорое Рождество, но и жить всю оставшуюся жизнь.

***
И вот, за день до Рождественского сочельника, Люди принесли долгожданную незнакомку. Пока они тащили Её через прихожую и коридор, обитатели гостиной сгорали от любопытства. Наконец, вторую створку дверей отщёлкнули, раскрыли и… внесли Её.
В комнате воцарилось гробовое молчание. Что это?! «Она» была длинная, бесформенная и зелёная.
Люди положили Её и стали срезать верёвки, которыми Она была перевязана. Теперь силуэт становился ещё более бесформенным. Какие-то мохнатые мебельные ручки в огромном количестве («Абсолютно не функциональные!» — разочарованно думал Комод) топорщились в разные стороны, цепляясь за шторы и скатерть, свисающую со Стола.
В самом конце торчала одна-единственная толстенная ножка из необработанного дерева.
Закончив своё дело, Люди ушли и закрыли двери.
— Эко-стиль или… рустик?.. — растерянно бормотала Софа, заглядывая вниз.
— Какая огромная и не технологичная, — ничуть не смущаясь, отрезал Телевизор.
И тут всех как прорвало.
Одни кричали, что это просто безобразие и обман, другие возмущались, насколько не развит художественный вкус у Людей, третьи искренне удивлялись, как вообще «это» можно приносить в приличное интерьерное общество.
Даже молчаливое Кресло от известного дизайнера — и то не могло сдержаться.
— Где же ей тут разместиться, этой громадине? Полное игнорирование всех правил эргономики и композиции! Нет, вы видели? А сколько слов было сказано! Да она не тянет даже на самый спорный арт-объект!
Угомонились все ещё не скоро. Глубокой ночью самые впечатлительные продолжали тихонько шептаться и недоумевать. Разочарованию не было предела, и надо было как-то это пережить.

***
Рано утром в гостиную забежали две Девочки и одновременно захлопали в ладоши.
— Чему они радуются? — зевнув, проговорили недовольные Цветы в прозрачной вазе, похожей на большой стакан.
Через некоторое время появились Люди и началось что-то ещё более невообразимое, чем вчера.
Её начали ставить вертикально!
Толстую ножку воткнули в подставку, потому что она была неровная и не могла стоять сама. Мохнатая верхушка упёрлась в потолок и согнулась. Гостья стала похожа на огромный конус с торчащими во все стороны зелёными руками. Кто только придумал такой странный дизайн?

Маленькие изумрудные иголки, местами покрытые чем-то янтарным и белёсым, были липкие и источали необычный аромат. Это был какой-то совершенно особенный запах: не лак, не краска, не древесина и не кожа.
Вот на Неё повесили непонятную сетку, потом большие и маленькие шары и детские игрушки. Шары были отполированы до блеска и расписаны красками, а игрушки были почти как детские, только не совсем. Зайцы и домики в миниатюре, они висели неподвижно сверху донизу, и Девочки ими совсем не играли.
— Что происходит? — волновались болтливые Вазы в Буфете, которым было видно лучше всех. — Она становится такая красивая! Это даже лучше, чем стразы.
— Поглядим-поглядим, — с расстановкой произнесла тёмно-зелёная Софа. — А ведь Она такого же цвета, как и я, не находите?
Из угла отозвался Комод:
— Она, конечно, очень даже ничего… Всё равно, друзья, я не понимаю, зачем Она нужна. И...

Ему не дали договорить. Все посмотрели на новенькую и ахнули. Внезапно по Ней побежали маленькие цветные огоньки и Она засверкала, засияла, засветилась, точно королева в блеске своей славы.
Кто-то не сдержал восхищения:
— На ней разноцветные светодиоды! Посмотрите, по всей поверхности! Интересно, а как тогда она устроена внутри?..
Это был Телевизор.
Зрелище предстало действительно великолепное. Каждый пытался вспомнить, видел ли он нечто подобное раньше, и не мог. Огоньки бежали как живые друг за другом: красный, жёлтый, зелёный, синий. Опять красный, жёлтый, зелёный, синий… Или они вдруг одновременно затухали и постепенно разгорались снова — то все сразу, то поочерёдно. Их свет отражался в шарах, и шары становились то красные, то синие, то жёлтые, то зелёные, потом вдруг темнели, и опять начинали сверкать разными цветными бликами.

***
В Рождество красавица была в центре всеобщего внимания: Люди подходили к ней, смотрели и улыбались. Поднимали бокалы за праздничным столом и снова показывали на Неё. К Ней подбегали Дети, смотрелись в большие блестящие шары и смеялись, увидев своё отражение. Они даже затеяли игру под Её мохнатыми лапами, а спустя некоторое время нашли там же огромные коробки с новыми игрушками.
Когда веселье кончилось и Люди разошлись, в гостиной опять начался разговор.
— Я впервые в жизни так ошиблась! — говорила Софа. — Удивительно, но Она оказалась здесь сегодня самая главная! Всё вертелось вокруг Неё. Вокруг меня, да и любого из вас, никогда так не веселились Дети. Она выше всех нас, Она самая красивая. И, я думаю, что именно из-за Неё получился такой радостный праздник.
— Друзья, — отозвался молчавший до этого Буфет, — а кто-нибудь помнит, как Её называли Люди? Как Её зовут?..
— Я помню, — послышался скрипучий голос откуда-то с потолка.
Все посмотрели наверх и увидели старую винтажную Люстру.
— Я помню, — повторила она. — Её зовут Ёлка. Рождественская Ёлка.

Дарья Филиппова (InteriorWriter)