Плюшевый кот поселился на синем диване племянницы за неделю до Нового года.
Он был в красном комбинезоне Деда Мороза, а в его беременном животе мирно уживались Птичье молоко от Рот Фронта и Бабаевские Мишки на севере.
Как ни странно, не заказанный Дед Мороз, а доставленная им плюшевая игрушка принесла в наше женское царство ощущение праздника.
Сладкий подарок племянница, её мама - моя сестра - и я уговорили в первый же вечер.
«Объеденные» лучшим в мире улучшителем настроения мы были счастливы. Впрочем, не только поэтому: хитрый производитель на пузике кота вместо тривиального «С Новым годом!» вышил обнадёживающее «Исполняю желания». Мы как-то сразу ему поверили и принялись мечтать.
Ни о чём не мечтала, как мы потом догадались, только новогодняя ёлка: из-за симпатяги кота она осталась без должного обожания и за час до боя курантов мстительно сожгла гирлянды-огоньки.
Зато кот к новогодней ночи был замызган любовью трёх обитательниц хрущёвки до состояния «Минздрав предупреждает - мойте руки... ну, и так далее».
- Мама, - моя курносая племяшка первоклассница, откинув белёсые косички за спину, подёргала колдовавшую над противнем Марину. - Кот правда может исполнять желания?
Сестра на секунду оторвала взгляд от теста:
- Почему нет? Если он в костюме Деда Мороза - вполне.
- А что надо сделать, чтобы желание сбылось? - не унималась почемучка.
- Написать записку и положить желание в пузико коту, - упростила себе задачу Марина. Выпытать у дочки новогоднее желания всегда было непросто.
С экрана лилось «... когда часы двенадцать бьют».
Сестра разлила шампанское в два разномастных длинноногих бокала, пары от которых давно были разбиты:
- Соня, давай скорее, скоро куранты. Все заготовили желания?
Я справилась со свечой и взяла бокал - тот, что был от моего, когда-то красивого подарочного набора, с бутылкой дорогого шампанского в деревянной коробке и неразбитой парой ныне одинокого бокала.
- Мы с котом точно готовы! - племянница, чмокнула плюшевого друга в нос и что-то прошептала ему в ухо, торчащее из специального разреза в капюшоне.
- Моё желание тоже на пути к исполнению, - я подняла бокал и, подчиняясь общей традиции верить под Новый год в любую чушь, улыбнулась своей вере.
Сестра посмотрела на меня с удивлением:
- Ого! Мы в ожидании чуда?!
- Хочу попробовать.
Недели потянулись зимним трактом за окном старой скрипучей повозки.
Январь и февраль не принесли ничего, кроме привычного одиночества в уютной, но сиротливой безмальчиковостью компании.
А в конце февраля пришел он - сосед. До этого он не заходил ни разу.
- Извините, я не знаю, как вас зовут.
Никогда не замечала, что он такой... домашний. И глаза...
- Меня Соня зовут.
- Я Вадим. Я на пятом живу. Вам кот не нужен?
В теплом темно-красном пуловере, зеленоглазый, он сам был похож на кота. Не на мартовского, а на того симпатягу, что племянница теперь не выпускала из рук - с надписью «Исполняю желания».
- Кот? - я еле вспомнила, о чем он спросил, потому что смотрела на ботинки и думала - почему он не в тапках? Хотел выглядеть прилично? Передо мной? Или он весь подъезд обходит?
- Соня, вы меня слышите?
- Простите. Кот... слышу... То есть, Вадим, я помню - вы про кота что-то говорили.
Он улыбнулся, кажется, виновато.
Или не виновато? Странная улыбка у него. Но приятная. Очень.
Что-то сказал.
Что он сказал? Не помню.
Я беспардонно разглядывала соседа.
Я так умею?! Оказывается, умею.
Мне в нём нравилось всё - даже то, что я еще не успела разглядеть. Просто нравилось. Априори.
И еще забавляло, как он смотрит на меня...
Странное выражение...
На меня так доктор смотрел в поликлинике, когда я в детстве упала с велосипеда. У меня тогда сотрясение обнаружили.
Но в отличие от докторского, во взгляде соседа сквозило что-то обнадёживающее и непривычно теплое. «Его, наверное, очень любят родители» - подумала я.
А еще подумала: «Вот он ко мне сейчас присмотрится, а потом раз - и вылечит! И от одиночества, и от тоски, и от самой себя, с вечным копанием и недовольством».
Мне захотелось быстренько стать красавицей и фантазия впопыхах нарисовала на месте двери старухи Крюкиной зеркало. Я мысленно заглянула в него через плечо соседа и...
«Ну, надо же! Просто «вау»!» - впервые в жизни мысленно похвалила себя. В зеркале отражалась я, но такая, что не влюбиться невозможно».
- Невозможно! Да. Именно так! - заблудившись в фантазиях, громко сказала я и откинула прядь волос, бессовестно закрывшую один из двух моих прекрасных глаз, отражённых зеркалом напротив.
- Вот и я не смог. Сантехник Кузьмич помощь предлагал - давай, говорит, утоплю, пока не поздно.
- ... простите... Вадим, я прослушала. Вы сейчас о чём говорили?
Он на секунду замолчал, посмотрел на меня длинным, до конца еще мне непонятным, но прекрасным взглядом.
В зеркале крупными буквами поверх моего восхитительного отражения кто-то написал по-диагонали «Он сражён! Поздравляю!».
Я уже хотела пригласить соседа в квартиру, чтобы вместе отпраздновать нашу встречу, но внизу, буковками помельче, прямо на глазах неожиданно приписалось «ты уверена? Не торопись».
- ... кошка... сделала подарок на Новый год... семисерийный, - сосед виновато улыбался и явно чего-то ждал от меня.
«Господи, это он всё ещё про котят?»
Наконец я сообразила, что ему нужно моё согласие
- Так что же вы сразу-то не сказали?! - я изобразила на лице восторг: мне показалось, что с этим неподдельно-поддельным восторгом на лице я еще очаровательнее. - Ну, конечно! Мы с сестрой давно обещали племяннице подарить котёнка!
Сосед вздохнул с облегчением и улыбнулся, как мальчишка, не просто спасший котенка от утопления в унитазе, а еще и пристроивший его в хорошие руки.
Ух, ты! Как он здорово улыбается!
Мне захотелось забрать всех семерых котят с их мамкой-кошкой, лишь бы он приходил каждый день их проведывать и улыбался, как сейчас.
«Не сходи с ума! Так быстро не бывает. Ты с ним и разговариваешь-то впервые!»
Мысли путались. За спиной соседа в подъезд из двери-зеркала выплыла старуха Крюкина. Задержавшись на секунду на лестничной площадке, ехидно хмыкнула: «Развели тут».
Старуха что-то бормотала про бордель, медленно спускаясь по ступенькам и шаркая большими ботинками умершего год назад мужа.
Сосед говорил, но я никак не могла разобрать слова, потому что слушала это: «Мое новогоднее желание сбывается! В этот раз я всё загадала и сделала правильно! У меня всё получится!»
- ...последний. Котик. Так я принесу прямо сейчас?
- Что? А... конечно! Несите. Именно котика. А то у нас все девочки.
Весна швырялась с крыш кусками спеченного в тяжелые глыбы снега.
Люди жмурились от солнца, но смотрели на крыши.
Я смотрела на небо.
В редких облачках на глубоком голубом еще нет-нет, да угадывался то профиль соседа, то запомнившийся разворот широких плеч. Но память слабела под натиском дней.
Когда тосковать молча стало невмоготу, усевшись с котёнком на полу в углу кухни, я вымученно-беззаботно спросила у сестры и племяшки:
- Девчонки, а вы хозяина нашего Банифация давно видели? Что это он не приходит проведать своего «родственника»?
Я дёргала перед мордочкой обожаемого Боника ниточку с бумажкой-бантиком на конце и старалась выглядеть весёлой, чтобы сестра ни о чём не догадалась.
- Сонь, ты что, забыла? Он переехал, - мне показалось, что сестра посмотрела с сочувствием. Значит, всё-таки догадалась. - Он же еще тогда говорил про переезд. Когда котёнка принёс. Только ты какая-то рассеянная была. Кстати, он потом еще спросил, всё ли с тобой в порядке?
- Почему? - прошептала я машинально.
Сидя на полу кухни рядом с блюдцем, из которого Банифаций принялся лакать молоко, я уже летела вверх тормашками ниже первого этажа, подвала, каких-то коммуникаций и бесконечной черноты.
- Что почему?! - сестра остановилась на полпути к плите. - Соня, ты здорова?
- Почему он это спросил?
- Он же врач. В шкафу визитка - занес, когда уезжал: нам ведь надо будет куда-то Боника пристроить на время отпуска, - Марина улыбнулась, видимо, вспомнив, что отпуска ждать уже не долго. - А выглядела ты и правда не очень. Авитаминоз, наверное. Кстати! - встрепенулась сестра. - Как же я могла забыть?! Он же тогда еще корм Бонику принёс. Ты не знаешь, куда я эти баночки положила? - и сестра, подставив табуретку, полезла в шкаф искать кошачью еду.
- Нет. Не знаю. Я, похоже, теперь вообще ничего не знаю.
- Соня, ты точно здорова? - стоя на табуретке, сестра резко обернулась, и выронила из рук баночку с кошачьей мордочкой на картинке.
«Значит, он всё-таки был - ведь кто-то корм Бонику принёс».
Ну, почему сейчас, когда я почти поверила?! Я же написала в записке...
На диване, бесформенным комком смятой мечты, лежал вывернутый наизнанку плюшевый кот. Ни рядом с подпоротым швом, ни в потаённых складочках ткани моей записки не было.
- Тётя Лена, вы зачем моего кота взяли? Я его ищу, а вы тут с ним обнимаетесь, - племяшка одним глазом заглянула в узкую щёлочку дверного проёма, как любопытный галчонок в приоткрытый мусорный бак. - Вы что? Плачете? - она осторожно села на диван и, испугавшись моих слёз, тоже хлюпнула носом.
Мне пришлось срочно улыбнуться, чтобы племяшка не побежала на кухню жаловаться маме.
- Не плачьте, тётечка Сонечка. Я подарю вам новогоднего кота. Он хороший! И умеет все наши желания исполнять!
- Нет, солнышко, не умеет.
- Умеет! - упрямо нахмурила бровки племянница. - Если бы не умел - у нас бы не было Банифация.
- А моё не исполнил, хотя записку я тоже написала и даже засунула под подкладку, - не удержалась и рассказала я свою тайну.
- Так вы записку с ошибкой написали! Я сейчас... - и племянница убежала, прихватив обещанную мне игрушку на всякий случай с собой.
- Вот! - вернулась она с запиской в руке и без игрушки. - Вы написали «Код на любовь: пусть в этом году случится в моей жизни то, чего хочу больше всего на свете!». Тётечка Сонечка, слово «код» надо писать с буквой «т». Проверочное слово коты. Я исправила.
Боник устроился между нами на диване и мирно спал.
Сумерки стирали лишние краски - мир становился спокойнее.
Племянница погладила круглое пузико котёнка, отчего тот вздрогнул и заурчал.
- Не плачьте больше, тёть Сонь, - племяшка прижалась щекой к моей руке. - а то, что Банифаций общий - это ничего, даже хорошо! Мы вместе его будем любить! Когда тебя сразу много любят - это так приятно!
Я обняла племяшку и чмокнула в белобрысую маковку.
«Как хочется в отпуск!» - подумала я. Впервые мне было не важно куда - лишь бы быстрее.
