Плюшевый кот поселился на синем диване племянницы за неделю до Нового года. Он был в красном комбинезоне Деда Мороза, а в его беременном животе мирно уживались Птичье молоко от Рот Фронта и Бабаевские Мишки на севере. Как ни странно, не заказанный Дед Мороз, а доставленная им плюшевая игрушка принесла в наше женское царство ощущение праздника. Сладкий подарок племянница, её мама - моя сестра - и я уговорили в первый же вечер. «Объеденные» лучшим в мире улучшителем настроения мы были счастливы. Впрочем, не только поэтому: хитрый производитель на пузике кота вместо тривиального «С Новым годом!» вышил обнадёживающее «Исполняю желания». Мы как-то сразу ему поверили и принялись мечтать. Ни о чём не мечтала, как мы потом догадались, только новогодняя ёлка: из-за симпатяги кота она осталась без должного обожания и за час до боя курантов мстительно сожгла гирлянды-огоньки. Зато кот к новогодней ночи был замызган любовью трёх обитательниц хрущёвки до состояния «Минздрав предупреждает - мойте руки... ну, и так далее». - Мама, - моя курносая племяшка первоклассница, откинув белёсые косички за спину, подёргала колдовавшую над противнем Марину. - Кот правда может исполнять желания? Сестра на секунду оторвала взгляд от теста: - Почему нет? Если он в костюме Деда Мороза - вполне. - А что надо сделать, чтобы желание сбылось? - не унималась почемучка. - Написать записку и положить желание в пузико коту, - упростила себе задачу Марина. Выпытать у дочки новогоднее желания всегда было непросто. С экрана лилось «... когда часы двенадцать бьют». Сестра разлила шампанское в два разномастных длинноногих бокала, пары от которых давно были разбиты: - Соня, давай скорее, скоро куранты. Все заготовили желания? Я справилась со свечой и взяла бокал - тот, что был от моего, когда-то красивого подарочного набора, с бутылкой дорогого шампанского в деревянной коробке и неразбитой парой ныне одинокого бокала. - Мы с котом точно готовы! - племянница, чмокнула плюшевого друга в нос и что-то прошептала ему в ухо, торчащее из специального разреза в капюшоне. - Моё желание тоже на пути к исполнению, - я подняла бокал и, подчиняясь общей традиции верить под Новый год в любую чушь, улыбнулась своей вере. Сестра посмотрела на меня с удивлением: - Ого! Мы в ожидании чуда?! - Хочу попробовать. Недели потянулись зимним трактом за окном старой скрипучей повозки. Январь и февраль не принесли ничего, кроме привычного одиночества в уютной, но сиротливой безмальчиковостью компании. А в конце февраля пришел он - сосед. До этого он не заходил ни разу. - Извините, я не знаю, как вас зовут. Никогда не замечала, что он такой... домашний. И глаза... - Меня Соня зовут. - Я Вадим. Я на пятом живу. Вам кот не нужен? В теплом темно-красном пуловере, зеленоглазый, он сам был похож на кота. Не на мартовского, а на того симпатягу, что племянница теперь не выпускала из рук - с надписью «Исполняю желания». - Кот? - я еле вспомнила, о чем он спросил, потому что смотрела на ботинки и думала - почему он не в тапках? Хотел выглядеть прилично? Передо мной? Или он весь подъезд обходит? - Соня, вы меня слышите? - Простите. Кот... слышу... То есть, Вадим, я помню - вы про кота что-то говорили. Он улыбнулся, кажется, виновато. Или не виновато? Странная улыбка у него. Но приятная. Очень. Что-то сказал. Что он сказал? Не помню. Я беспардонно разглядывала соседа. Я так умею?! Оказывается, умею. Мне в нём нравилось всё - даже то, что я еще не успела разглядеть. Просто нравилось. Априори. И еще забавляло, как он смотрит на меня... Странное выражение... На меня так доктор смотрел в поликлинике, когда я в детстве упала с велосипеда. У меня тогда сотрясение обнаружили. Но в отличие от докторского, во взгляде соседа сквозило что-то обнадёживающее и непривычно теплое. «Его, наверное, очень любят родители» - подумала я. А еще подумала: «Вот он ко мне сейчас присмотрится, а потом раз - и вылечит! И от одиночества, и от тоски, и от самой себя, с вечным копанием и недовольством». Мне захотелось быстренько стать красавицей и фантазия впопыхах нарисовала на месте двери старухи Крюкиной зеркало. Я мысленно заглянула в него через плечо соседа и... «Ну, надо же! Просто «вау»!» - впервые в жизни мысленно похвалила себя. В зеркале отражалась я, но такая, что не влюбиться невозможно». - Невозможно! Да. Именно так! - заблудившись в фантазиях, громко сказала я и откинула прядь волос, бессовестно закрывшую один из двух моих прекрасных глаз, отражённых зеркалом напротив. - Вот и я не смог. Сантехник Кузьмич помощь предлагал - давай, говорит, утоплю, пока не поздно. - ... простите... Вадим, я прослушала. Вы сейчас о чём говорили? Он на секунду замолчал, посмотрел на меня длинным, до конца еще мне непонятным, но прекрасным взглядом. В зеркале крупными буквами поверх моего восхитительного отражения кто-то написал по-диагонали «Он сражён! Поздравляю!». Я уже хотела пригласить соседа в квартиру, чтобы вместе отпраздновать нашу встречу, но внизу, буковками помельче, прямо на глазах неожиданно приписалось «ты уверена? Не торопись». - ... кошка... сделала подарок на Новый год... семисерийный, - сосед виновато улыбался и явно чего-то ждал от меня. «Господи, это он всё ещё про котят?» Наконец я сообразила, что ему нужно моё согласие - Так что же вы сразу-то не сказали?! - я изобразила на лице восторг: мне показалось, что с этим неподдельно-поддельным восторгом на лице я еще очаровательнее. - Ну, конечно! Мы с сестрой давно обещали племяннице подарить котёнка! Сосед вздохнул с облегчением и улыбнулся, как мальчишка, не просто спасший котенка от утопления в унитазе, а еще и пристроивший его в хорошие руки. Ух, ты! Как он здорово улыбается! Мне захотелось забрать всех семерых котят с их мамкой-кошкой, лишь бы он приходил каждый день их проведывать и улыбался, как сейчас. «Не сходи с ума! Так быстро не бывает. Ты с ним и разговариваешь-то впервые!» Мысли путались. За спиной соседа в подъезд из двери-зеркала выплыла старуха Крюкина. Задержавшись на секунду на лестничной площадке, ехидно хмыкнула: «Развели тут». Старуха что-то бормотала про бордель, медленно спускаясь по ступенькам и шаркая большими ботинками умершего год назад мужа. Сосед говорил, но я никак не могла разобрать слова, потому что слушала это: «Мое новогоднее желание сбывается! В этот раз я всё загадала и сделала правильно! У меня всё получится!» - ...последний. Котик. Так я принесу прямо сейчас? - Что? А... конечно! Несите. Именно котика. А то у нас все девочки. Весна швырялась с крыш кусками спеченного в тяжелые глыбы снега. Люди жмурились от солнца, но смотрели на крыши. Я смотрела на небо. В редких облачках на глубоком голубом еще нет-нет, да угадывался то профиль соседа, то запомнившийся разворот широких плеч. Но память слабела под натиском дней. Когда тосковать молча стало невмоготу, усевшись с котёнком на полу в углу кухни, я вымученно-беззаботно спросила у сестры и племяшки: - Девчонки, а вы хозяина нашего Банифация давно видели? Что это он не приходит проведать своего «родственника»? Я дёргала перед мордочкой обожаемого Боника ниточку с бумажкой-бантиком на конце и старалась выглядеть весёлой, чтобы сестра ни о чём не догадалась. - Сонь, ты что, забыла? Он переехал, - мне показалось, что сестра посмотрела с сочувствием. Значит, всё-таки догадалась. - Он же еще тогда говорил про переезд. Когда котёнка принёс. Только ты какая-то рассеянная была. Кстати, он потом еще спросил, всё ли с тобой в порядке? - Почему? - прошептала я машинально. Сидя на полу кухни рядом с блюдцем, из которого Банифаций принялся лакать молоко, я уже летела вверх тормашками ниже первого этажа, подвала, каких-то коммуникаций и бесконечной черноты. - Что почему?! - сестра остановилась на полпути к плите. - Соня, ты здорова? - Почему он это спросил? - Он же врач. В шкафу визитка - занес, когда уезжал: нам ведь надо будет куда-то Боника пристроить на время отпуска, - Марина улыбнулась, видимо, вспомнив, что отпуска ждать уже не долго. - А выглядела ты и правда не очень. Авитаминоз, наверное. Кстати! - встрепенулась сестра. - Как же я могла забыть?! Он же тогда еще корм Бонику принёс. Ты не знаешь, куда я эти баночки положила? - и сестра, подставив табуретку, полезла в шкаф искать кошачью еду. - Нет. Не знаю. Я, похоже, теперь вообще ничего не знаю. - Соня, ты точно здорова? - стоя на табуретке, сестра резко обернулась, и выронила из рук баночку с кошачьей мордочкой на картинке. «Значит, он всё-таки был - ведь кто-то корм Бонику принёс». Ну, почему сейчас, когда я почти поверила?! Я же написала в записке... На диване, бесформенным комком смятой мечты, лежал вывернутый наизнанку плюшевый кот. Ни рядом с подпоротым швом, ни в потаённых складочках ткани моей записки не было. - Тётя Лена, вы зачем моего кота взяли? Я его ищу, а вы тут с ним обнимаетесь, - племяшка одним глазом заглянула в узкую щёлочку дверного проёма, как любопытный галчонок в приоткрытый мусорный бак. - Вы что? Плачете? - она осторожно села на диван и, испугавшись моих слёз, тоже хлюпнула носом. Мне пришлось срочно улыбнуться, чтобы племяшка не побежала на кухню жаловаться маме. - Не плачьте, тётечка Сонечка. Я подарю вам новогоднего кота. Он хороший! И умеет все наши желания исполнять! - Нет, солнышко, не умеет. - Умеет! - упрямо нахмурила бровки племянница. - Если бы не умел - у нас бы не было Банифация. - А моё не исполнил, хотя записку я тоже написала и даже засунула под подкладку, - не удержалась и рассказала я свою тайну. - Так вы записку с ошибкой написали! Я сейчас... - и племянница убежала, прихватив обещанную мне игрушку на всякий случай с собой. - Вот! - вернулась она с запиской в руке и без игрушки. - Вы написали «Код на любовь: пусть в этом году случится в моей жизни то, чего хочу больше всего на свете!». Тётечка Сонечка, слово «код» надо писать с буквой «т». Проверочное слово коты. Я исправила. Боник устроился между нами на диване и мирно спал. Сумерки стирали лишние краски - мир становился спокойнее. Племянница погладила круглое пузико котёнка, отчего тот вздрогнул и заурчал. - Не плачьте больше, тёть Сонь, - племяшка прижалась щекой к моей руке. - а то, что Банифаций общий - это ничего, даже хорошо! Мы вместе его будем любить! Когда тебя сразу много любят - это так приятно! Я обняла племяшку и чмокнула в белобрысую маковку. «Как хочется в отпуск!» - подумала я. Впервые мне было не важно куда - лишь бы быстрее.