29 Дек 2014
Обезьяньи яйца. Глава 10
***
- Нет, ноу, найн! - настойчиво заговорил Василий Францевич, - извольте
заложить.
- Ну, что, ей-богу, - забурчала недовольно Чичикова.
- Благодарю вас, доктор, - ласково сказала Чиччолина, - а то мне уже надоело делать
замечания.
- Все равно не позволю есть, пока не заложите. Валя, примите фондю у Чичиковой.
- Как это так "примите"? – расстроилась Чичикова, - я сейчас заложу.
Левой лапой она заслонила блюдо от Вали, а правой запихнула салфетку за воротник
блузки и стала похожа на пациентку у стоматолога.
- И вилкой, пожалуйста, - добавила Чиччолина.
Пиппа длинно вздохнула и стала ловить куски киви в густом теплом шоколаде.
- Я еще текилы выпью? - заявила она вопросительно.
- А не будет ли вам? - осведомился Вася, - вы последнее время слишком налегаете на
текилу.
- Вам жалко? - осведомилась Пиппа и глянула из - под низкого рыжего лба.
- Глупости говорите... - вмешался суровая Виктория Викторовна, но Вася ее
перебил.
- Не беспокойтесь, Виктория Викторовна, я сам. Вы, Чичикова, чепуху
говорите и возмутительнее всего то, что говорите ее безапелляционно и
уверенно. Текилы мне, конечно, не жаль, тем более что она не моя, а
Виктории Викторовны. Просто - это вредно. Это - раз, а второе - вы и без допинга
держите себя неприлично.
- Валюша, дайте мне, пожалуйста, еще рыбы, - произнесла профессор.
Пиппа тем временем потянулась к бутылке и, покосившись на Францевича, налила
стаканчик.
- И другим надо предложить, - сказал доктор, - и так: сперва Виктории Викторовне,
затем Чиччолине, затем мне, а в заключение себе.
Старушечий рот тронула едва заметная сатирическая улыбка, и она
разлила текилу по стаканчикам.
- Вот все у вас как на параде, - заговорил она, - салфетку - туда, шляпку - сюда, да
"извините", да "пожалуйста - мерси", а так, чтобы по-настоящему, - это нет. Мучаете
сами себя, как при сталинском режиме.
- А как это "по-настоящему"? - позвольте осведомиться, встрепенулась Чиччолина.
Пиппа на это ничего не ответила девушке, а подняла стаканчик, хлопнула по нему
сверху, дважды перевернула в лапках, прокатила по щеке и выплеснула содержимое
себе в глотку. Икнула, смахнула слезу, впилась желтыми зубами в лимон и
произнесла:
- Ну, хорошо пошла, - потом хитро обвела всех мутным взглядом и торжественно
добавила с придушенным смешком:
- Обещала вернуться! Гы – ы.
- Икание за столом отбивает у других аппетит, - вы меня извините... - с некоторой
иронией отозвалась Чиччолина, переглянувшись с Василием Францевичем.
- Маргиналиссимо, - вдруг тихо и как бы в забытьи проговорила Виктория
Викторовна.
Василий Францевич удивленно покосился.
- Виноват...
- Да, да! – молвила профессор и горько качнула головой, - тут уж ничего не
поделаешь – отборный экземпляр.
Чиччолина с чрезвычайным интересом остро вгляделась в глаза Виктории
Викторовны:
- Вы полагаете, Виктория Викторовна?
- Нечего полагать, я уверена в этом.
- Неужели... - начал Василий Францевич и остановился, покосившись на Пиппу.
Та подозрительно насупила косматые брови.
- Осторожно... - негромко сказала профессор.
- Gut, - отозвался анестезиолог.
Подкрепившись, Вася обнаружил склонность к деятельности.
- Ну-с, что же мы с вами предпримем сегодня вечером? - осведомился он у Пиппы.
Та поморгала маленькими глазками, ответила:
- В зоопарк пойдем, лучше всего. Там такой павианчик… Чи-чистый Бандерас. А
завтра приедет мой адвокат из Бразилии, - вот тогда повеселимся. Разворошим ваше
осиное гнездышко.
- Каждый день в зоопарк, - вскричала Чиччолина, - это довольно мерзко, по-моему.
Там же клетки. Я бы на вашем месте хоть раз в театр на балет сходила.
- В театр я не пойду, - неприязненно отозвалась Чичикова и перекосила рот.
- Икать довольно. Почему, собственно, вам не нравится балет?
Чичикова посмотрела в пустой стаканчик как в бинокль, подумала и оттопырила и
без того огромные губы.
- Да дурака валяние... Скачут, скачут... Педерастия одна.
Виктория Викторовна откинулась на кресле и захохотала так, что во рту у нее
засверкал фарфоровый частокол. Чиччолина только повертела красивой головкой.
- Вы бы в интернете на приличных сайтах полазили, что-ли, - предложила она, - а
то, знаете ли...
- Уж и так лазю, лазю... – ответила Чичикова и вдруг хищно и быстро налила себе
полный стакан текилы.
- Валя, - тревожно закричала Вэ-Вэ, - убирайте, детка, бутылку, больше уже не нужна.
Что же вы нашли в сети?
В голове у нее вдруг мелькнула картина: необитаемый остров, пальма, лев
жонглирует, а негритята в кружке затаили дыхание. Надо будет « Каникулы
Бонифация»…
- Этот... как его... Проект нового … Как его – дьявола… Налогового закона.
Вася остановил на полдороге вилку с куском форели, а Виктория Викторовна
расплескала вино. Чичикова в это время изловчилась и проглотила стакан текилы.
Полились слезы.
Виктория Викторовна локти положила на стол, вгляделась в Чичикову и, затаив
дыхание, спросила:
- Позвольте узнать, что вы можете сказать по поводу прочитанного.
Чичикова пожала рыжими плечами.
- Да не согласна я.
- С каким? Со старым или с новым вариантом?
- С обоими, - ответила Пиппа.
- Это замечательно, клянусь богом. "Всех, кто скажет, что другая..."
А что бы вы со своей стороны могли предложить?
- Да что тут предлагать?.. А то пишут, пишут... Налоги, ипотеки, кризис какой- то.
Голова пухнет. Взять всем частникам, да и один налог по максимуму ...
- Так я и думала, - воскликнула Виктория Викторовна, шлепнув ладонью по
скатерти, - именно так и полагала.
- Вы и способ знаете? - спросил заинтересованный Василий Францевич.
- Да какой тут способ, - становясь словоохотливой после текилы, объяснила
Чичикова, - дело нехитрое. А то, что же: одна в семи клиниках расселилась,
костюмов у нее сорок штук, а другая кокса месяц не нюхала, шляется по
операционным, закись ищет...
- Насчет семи клиник - это вы, конечно, на меня намекаете? - горделиво
прищурившись, спросила Виктория Викторовна.
Чичикова съежилась и промолчала.
- Что же, хорошо, я не против дележа. Доктор, скольким вы вчера отказали?
- Тридцати шести пациенткам, - тотчас ответил Василий.
- Гм... Три тысячи шестьсот гривен. Ну, грех на четверых. Чиччолину не считаем. С
вас, Чичикова, девятьсот. Потрудитесь внести.
- Хорошенькое дело, - ответила Пиппа, испугавшись, - это за что такое?
- За кран и за баллон! - крикнула вдруг Виктория Викторовна, выходя из
состояния иронического спокойствия.
- Виктория Викторовна, - тревожно воскликнула Чиччолина, давайте я вам
станцую.
- Погодите. За безобразие, которое вы учинили в операционной и благодаря
которому сорвали прием. Это же нестерпимо. Старушка, как первобытная, прыгает по
всей клинике, роняет операционные столы. Кто убил маленького шпица у мадам
Потаскухер? Кто...
- Вы, Чичикова, третьего дня ущипнули за зад мужа нашей клиентки на лестнице,
- подлетел Вася.
- Вы стоите... – рычала Виктория Викторовна.
- Да он мне сам глазки строил, - взвизгнула Пиппа, - у меня нервы не железные!
- Потому что вы ему полный кейс с долларами предлагали, - закричал
анестезиолог, опрокинув бокал, - вы опускаетесь...
- Вы опустились на самую низшую ступень развития, - перекричала Виктория
Викторовна, - вы деградирующее, слабое в умственном отношении существо, все ваши
поступки чисто звериные, и вы в присутствии двух людей с университетским
образованием позволяете себе с развязностью совершенно невыносимой подавать
какие-то советы космического масштаба и космической же глупости о том, как «всем по
максимуму»... А в то же время вы наглотались зубного порошку...
- Третьего дня, - подтвердила Чиччолина.
- Так кокса ж нету, - чуть не заплакала старушка.
- Ну вот, - гремела Виктория Викторовна, - зарубите себе на носу, что вам нужно
молчать и слушать, что вам говорят. Учиться и стараться стать хоть сколько-нибудь
приемлемым членом социума. Кстати, какой негодяй выложил в сети эту
гадость, этот Проект?
- Все у вас негодяи, - испуганно ответила Чичикова, оглушенная нападением с
трех сторон.
- Я догадываюсь, - злобно краснея, воскликнула Виктория Викторовна.
- Ну, что же. Ну, Ушвиц сайт создал. Он не негодяй... Мне же надо развиваться...
- Я вижу, как вы развиваетесь после Проекта, - визгливо и, пожелтев, крикнула Вэ-Вэ.
Тут она яростно нажала кнопку на пульте.
Сегодняшний случай показывает это как нельзя лучше. Валя!
- Валя! – кричала Чиччолина.
- Валя! - орала испуганная Чичикова.
Валя прибежала бледная.
- Валя, там в приемной... Он в приемной?
- В приемной, - покорно ответила Чичикова, - в ноутбуке.
- В ноутбуке...
- Ну, сейчас забирать, - отчаянно воскликнула Пиппа, - я еще порнушку не
досмотрела!
- Изъять!
Валя улетела.
- Я бы этого Ушвица повесила, честное слово, на первом суку, воскликнула
Виктория Викторовна, яростно впиваясь в желтый бок груши, - сидит изумительная
дрянь в городе - как нарыв. Мало того, что он пишет всякие бессмысленные проекты
в своих сайтах... А бахилы шароголовому одеть видите - ли некогда.
Чичикова злобно и иронически начала коситься на профессора. Виктория
Викторовна в свою очередь отправила ей косой взгляд и умолкла.
"Ох, ничего доброго у нас, кажется, не выйдет в клинике, если не сделаем как я
запланировал", - вдруг пророчески подумал Василий Францевич.
Валя принесла на круглом блюде рыжий с правого и румяный с левого бока пирог
и кофейник.
- Я не буду его есть, - сразу угрожающе - неприязненно заявила Чичикова.
- Никто вас не приглашает, - отрезала Чиччолина. Держите себя прилично. Доктор,
прошу вас.
В молчании закончился обед.
Чичикова вытащила из кармана смятую папиросу, набила ее какой-то дрянью и
задымила. Откушав кофею, Виктория Викторовна поглядела на часы и тихо сказала
на ухо Василию Францевичу:
- Доктор, прошу вас, съездите с ней в зоопарк. Только, ради бога, если где –
нибудь поближе к обезьяннику вы Чичикову потеряете, то-есть совсем потеряете, -
я не буду сильно расстраиваться.
В клинике стихло. Виктория Викторовна оказалась в своем кабинете. Она включила
лампу под тяжелым зеленым колпаком, отчего в громадном кабинете стало уютно,
и начала мерять шагами комнату. Долго и жарко светился кончик сигары бледно-
зеленым огнем. Руки профессор заложила в карманы брюк, и тяжкая дума терзала ее
ученый лоб. Она причмокивала, напевала сквозь зубы "к берегам священным Нила..."
и что-то бормотала. Наконец, отложила сигару в пепельницу, подошла к шкафу,
сплошь состоящему из стекла, и весь кабинет осветился тремя сильнейшими огнями с
потолка. Из шкафа, с третьей стеклянной полки Виктория Викторовна вынула узкую
книгу и стала, нахмурившись, читать ее с середины:
« В прозрачной и тяжкой жидкости плавал, не падая на дно, малый беленький комочек, извлеченный из недр Шарикова мозга. Пожимая плечами, кривя губы и хмыкая, Филипп Филиппович пожирал его глазами, как будто в белом нетонущем комке хотел разглядеть причину удивительных событий, перевернувших вверх дном жизнь в пречистенской квартире. Очень возможно, что высокоученый человек ее и разглядел. По крайней мере, вдоволь насмотревшись на придаток мозга, он банку спрятал в шкаф,запер его на ключ, ключ положил в жилетный карман, а сам обрушился, вдавив голову в плечи и глубочайше засунув руки в карманы пиджака, на кожу дивана. Он долго палил вторую сигару, совершенно изжевав ее конец, и, наконец, в полном одиночестве, зелено окрашенный, как седой Фауст, воскликнул: - Ей-богу, я, кажется, решусь. Никто ему не ответил на это. В квартире прекратились всякие звуки. В обуховом переулке в одиннадцать часов, как известно, затихает движение. Редко-редко звучали отдаленные шаги запоздавшего пешехода, они постукивали где-то за шторами и угасали. В кабинете нежно звенел под пальцами Филиппа Филипповича репетитор в карманчике... Профессор нетерпеливо поджидал возвращения доктора Борменталя и Шарикова из цирка».
Юмористическая проза /
777 /
skif11
