Обвал.
Каменное небо крошилось и рушилось. Зеленоватые глыбы породы размочаливали концы крепёжных стоек, неодолимой тяжестью сгибали и ломали их. За падающими кусками, пылью Василий видел испуганные, зовущие на помощь, глаза Егорки - совсем молодого забойщика, который растерянно прижался к стене забоя. Над ним, словно живая, шевелилась внушительная, готовая упасть, глыба породы. Вся в золотистых жилках и блестках металлических включений она подрагивала от падающих по соседству камней и оседала всё ниже. Всё это запечатлелось в мозгу Василия в короткий миг. Время словно остановилось. Он рванулся к Егору, подхватив короткую крепежную стойку, подпёр оседающую породу и выдернул парня из обвала. Затем была боль и темнота…
Окровавленное и поломанное тело шахтёра, в котором еще теплилась жизнь, горноспасатели извлекли через два часа. По счастливой случайности та самая стойка, с которой Василий ринулся спасать Егорку, поломанная и размочаленная, как клин вошла между каменными обломками и удерживала их. В нагромождении глыб образовалась узкая тесная ниша, где оставалась голова и грудь Василия.
Ваську Тяглова Бог с детства наградил недюжинной, поистине медвежьей силой. Был Васька коренаст, скорее кряжист. Не сказать, что великан, но все члены его казались несоразмерно большими и широкими. Мать мальчика часто жаловалась соседкам: « В кого он такой?! Всю одёжу перешиваю да переделываю из отцовской. Нога вроде не большая, а в два раза шире, чем у сверстников, всю обувку у сапожника заказываю. И рукавицы отцовские в пору – кулаки как гирьки».
Сверстники Тяглова уважали и, пользуясь тем, что был он добродушен и незлобив частенько поддразнивали и задевали, а порою из озорства наскакивали, наваливались на него гурьбой, стараясь свалить, повисали, как пиявки на железном теле Васьки. Он же стряхивал их без видимых усилий и добродушно улыбался.
В армии Рядовой Тяглов попал в спортивную роту, где занимался вольной борьбой и вскоре стал чемпионом части.
На тренировках изучал технику и приемы борьбы, но чаще пользовался своей силой, перед которой соперники пасовали.
Как первый среди товарищей, попал Василий на чемпионат Дальневосточного военного округа по вольной борьбе в город Владивосток, откуда привёз серебряную медаль. Командир части, хотя и был доволен успехом, все- таки спросил:
- Ты, что, Василий, плохо подготовился? Почему не первый?
-Вы, знаете, товарищ полковник, попался мне соперник вдвое сильнее меня, как из железа. Согнул меня в бараний рог. Не совладать мне было с силой такой.
-Ну, ну. Тренируйся, всё еще впереди.
После армии силач вернулся в родной шахтёрский посёлок. Стал работать крепёжником на руднике, где добывали полиметаллическую руду. А на поверхности, в ГОКе*, в цехе флотации работала его Машенька, что дождалась его со службы и теперь готовила приданное. Когда Василий служил, подкатывались к ней парни, но оставались, ни с чем. Один- Геннадий был особенно настойчив и не давал ей проходу. И вот в первый же день возвращения Василия, в морозный, звёздный вечер, когда он провожал Машу домой из-за сруба низенькой баньки вышел Геннадий и с ним еще двое парней.
- Ну, служивый, поговорим по- мужски? – с кривой улыбочкой спросил один из них.
- Щас, только рукавицы приберу, чтоб не затерялись.
Он наклонился к углу баньки. Короткие сильные пальцы его ухватились за нижний венец сруба. На глазах оторопевших парней Тяглов приподнял угол без видимых усилий и подложил под него рукавицы.
-Ну!?
Что-то неразборчиво бормоча, Геннадий и компания ретировались и исчезли.
Каменное небо крошилось и рушилось. Острые осколки впивались в тело, терзая болью и безысходностью. Сквозь грохот и хаос, сквозь кровавую пелену ему чудился чей-то голос, зовущий к жизни. А он никак не мог вспомнить, чей он, такой знакомый и нежный. От напряжения он обессиливал, и все гасло, исчезало. Затем повторялось вновь и вновь, добавляя к физической боли, боль тщетных усилий.
Он не помнил, кто он и где находится. Безразлична была темнота, и даже к периодически накатывающей боли как-то привык. Но сумеречное сознание пыталось вспомнить этот зовущий к свету голос. Иногда исчезало всё: боль, голос и падающее небо. Он замирал, прислушивался - тщетно! Но могучий, молодой организм боролся и не хотел сдаваться. И однажды он услышал! Нет, не слова, а то, что звучало за словами. Он услышал, как зовет его женщина и новая жизнь, что зародилась в ней. Он услышал и вспомнил! С неимоверным усилием отодвинул мглу, с таким же усилием поднял веки.
Машенька!!
Это она звала его неистово и отчаянно, как мать зовет потерявшегося ребёнка.
Декабрь 2014
