«Не ищи приключений, они сами тебя найдут!» - говорила моя бабушка. А я и не искала, просто мы с братом Сашкой заключили пари, что …

… Тот день не заладился с самого утра: открыв под жизнерадостный звон будильника глаза, я обнаружила, что за окном идёт дождь, хотя синоптики накануне оптимистично обещали «малооблачную погоду без осадков». Не знаю – как у кого, но у меня настроение напрямую зависит от погоды, и свинцовые тучи, висящие над домом, сразу понизили мой жизненный тонус до минусовой отметки. Хотелось свернуться под одеялом калачиком и впасть в спячку до более благоприятных погодных условий. Но собрав в кулак всю свою волю, я взяла себя за шкирку, выволокла из постели и дотащила до ванной. Неприятности шли косяком: на кухне обнаружилось, что закончился кофе, без чашки которого с утра я не чувствовала себя живым человеком в принципе!  А когда я обнаружила отсутствие зонтика, благополучно оставленного накануне на работе, настроение испортилось окончательно! Это означало, что мне придётся добираться  на общественном транспорте в другой конец города без зонта под проливным дождём! Но альтернативы не было, таковы были условия пари.

… Мы с Сашкой близнецы, но совсем друг на друга не похожи, и не только внешне (Сашка похож на маму, а я на отца),  характеры у нас тоже совсем разные.   И всю жизнь между нами не прекращается начатая буквально с момента рождения борьба самолюбий – кто кого «пере»: переорёт, перегонит, перепрыгнет, переиграет, переупрямит, переспорит, и т.п. Родители, несмотря на занятость семейным бизнесом, не жалели ни сил, ни времени, чтобы направить эту нашу соревновательную энергию в продуктивное русло, в итоге мы оба окончили престижный лицей с золотыми медалями, и институты с красными дипломами. Я  окончила лингвистический институт, а Сашка – политехнический. И хотя мы давно уже живём самостоятельно и в разных районах города, мы часто встречаемся и в родительском доме, и просто в компаниях с общими друзьями. И практически каждая наша встреча с Сашкой знаменуется каким-нибудь спором. Вот и в последний наш общий день рождения, который случился совсем недавно, мы с ним поспорили на турпутёвку  в Италию, что я целый месяц буду обходиться без машины, то есть, поставлю свою ярко-красную и горячо любимую «Ауди» в гараж, отдам ему от неё и от гаража ключи, и буду пользоваться только общественным транспортом. Те, кто знают меня близко, понимают – что значит для меня, заядлой автомобилистки, целый месяц обходиться без авто! А всё это Сашка со своими подковырками: «Ах, какая у нас Люська «крутая», ни шагу ножками не ступит, всё на авто!»

- Ещё как ступит! – ответствовала я этому провокатору. - Можешь заказывать путёвку, у меня отпуск через месяц!

… «Вот так-то ты до такой жизни и «докатилась»!» – мысленно ворчала я на себя, стоя в тот день без зонта под дождём на остановке троллейбуса. До отпуска оставалось ещё 2 недели.

А на работе меня ожидал ещё один стресс. Зайдя по приглашению директора издательства Николая Степановича в его кабинет, я обнаружила в нём посетительницу – Розалию Петровну Ветрову, при виде которой мысленно чертыхнулась. Её все в нашем коллективе «за глаза» называют «Роза Ветров», и эта женщина  - просто кошмар нашего лингвистического отдела, и моей, в общем-то, вполне благополучной жизни. Сколотив себе на заре перестройки «челночным бизнесом» приличное состояние, эта дама предпенсионного возраста возжелала заняться творчеством, а именно – сочинением любовных романов. Причём, решила не размениваться по мелочам, а замахнулась сразу на мировую славу. При этом она абсолютно искренне полагала, что среднего образования для этого вполне достаточно. Надо отдать ей должное – своей творческой деятельностью она занялась с чисто коммерческой расчётливостью.  Для начала она придумала себе заграничный псевдоним Сьюзен Адамс и наивные российские домохозяйки проливали реки горючих слёз над судьбами несчастных «заокеанских» Золушек всех мастей, которые, пройдя сквозь тернии  беспросветной нищеты и каторжного труда, получали, наконец, своего долгожданного и честно заслуженного принца, этакого мачо и Д`Артаньяна в одном флаконе. Каким образом всё это касалось меня? – захотите спросить вы. А вот каким: вторая хитрость этой бизнесвумен заключалась в том, что одновременно с российским вариантом романа  издавался вариант на английском языке, подписанный уже русскоязычным псевдонимом Наталья Серебрякова. Тексты различались только именами героев и географическими названиями. Впрочем, последние не очень заботили автора, поскольку развитие сюжета, как правило, происходило в постели. А то, что случалось между постельными сценами,  мало касалось географии. Ресторан – он и в Африке ресторан, гостиница – она и в Африке гостиница, хоть и называется отелем. При всём при этом за «свои кровные» она хотела иметь всё самое лучшее, и лучшего переводчика в частности. Поэтому чаще всего её опусы приходилось переводить мне. «Вот и сегодня, по всем признакам, меня не минует сия чаша!» – мысленно констатировала я.

Увидев меня, Роза Ветров расцвела улыбкой. А Николай Степанович с воодушевлением обратился ко мне со словами:

-  Розалия Петровна написала новый роман. Наши зарубежные читательницы ждут возможности с ним ознакомиться. Поэтому вашей на-и-главнейшей (подчеркнул он голосом) задачей в настоящий момент является перевод этого романа! Да, да, я помню, - продолжил Николай Степанович, предупредив мои возражения, - вы сейчас заняты переводом доклада академика Николаева для медицинского журнала, но им займётся кто-нибудь другой… Анатолий Сергеевич, например…

Бодрый голос начальника, прямо-таки, излучал уверенность в необходимости как можно быстрей перевести и издать очередной шедевр знаменитой писательницы. Я поняла, что возражать бесполезно.

Проводив посетительницу до порога кабинета, галантно распрощавшись и закрыв за ней дверь, Николай Степанович облегчённо вздохнул, жалостливо взглянул на меня, вручил мне рукопись, и пообещал:

-  Премию тебе выпишу за вредность. Ты уж постарайся побыстрей перевести, а то, сама ведь знаешь – жизни всему издательству не будет.

Да, уж я-то  знаю это как никто другой. Ни дня не проходило без её телефонного звонка переводчику: то в одном эпизоде изменит фразу, то в другом добавит абзац… И попробуй высказать претензии – тут же начинаются жалобы начальству!

Домой ехать пришлось опять на троллейбусе. Дождь по-прежнему лил, как из ведра, резкие порывы ветра норовили вырвать зонтик  из рук. Когда я перебегала дорогу к остановке троллейбуса, зонт всё-таки вырвался на свободу, я рванулась за ним и … Визг тормозов, чей-то громкий крик… Последнее, что я увидела – это листки рукописи, которые, словно белые чайки, разлетались в разные стороны. В голове мелькнула радостная мысль: «Туда им и дорога!», и  белый свет померк…

… Сознание возвращалось медленно. Сначала я услышала какое-то гудение и чьи-то голоса, которые доносились как будто сквозь вату, слов невозможно было разобрать, да я и не пыталась. Отстранившись от внешних раздражителей, сознание сосредоточилось на внутренних ощущениях, по очереди сканируя все части тела. То, что я нахожусь в горизонтальном положении, не вызывало сомнений. Руки и ноги были на месте и не болели. А вот голова болела… Но ведь я только что бежала к троллейбусу! В памяти, как вспышка молнии, промелькнул эпизод: визг тормозов, разлетающиеся листки рукописи … Я резко открыла глаза и увидела, что нахожусь в машине «Скорой помощи», рядом сидят мужчина и женщина в белых халатах и о чём-то разговаривают между собой.

- Что со мной? – громко спросила я.

Мужчина обернулся ко мне и бодро ответил:

- Судя по тому, что вы уже пришли в себя, ничего серьёзного.

«Правду говорят, что все медики – циники!» - подумала я и до приёмного отделения больницы вопросов больше не задавала.

… Впрочем, врач оказался прав: я отделалась сотрясением мозга средней тяжести и ушибами. Голова болела жутко, мне прописали постельный режим, медсестры регулярно ставили мне обезболивающие уколы и  снотворное, поэтому практически всё время я спала. Проснувшись однажды после очередного укола, но ещё не открыв глаза, я почувствовала чьё-то присутствие рядом. Продолжая делать вид, что сплю, я стала сквозь ресницы наблюдать за незнакомцем. Это был молодой высокий брюнет с васильковыми глазами, обрамлёнными  длинными чёрными ресницами. Он стоял очень тихо и смотрел на меня, как мне показалось, с нежностью. Потом осторожно протянул руку и легонько коснулся кончиками пальцев моей щеки. Это уже  было лишним. Я открыла глаза и громко спросила:

- Вы кто?

 От неожиданности он вздрогнул, отдёрнул руку, и чуть запинаясь, ответил:

- Вадим… Это под мою машину вы чуть не попали…

- А-а, ясно… - пробормотала я и снова уснула.

 

 

… Меня продержали в больнице почти месяц, и Вадим приходил ко мне почти каждый день, приносил фрукты и цветы. Букеты у меня на тумбочке не успевали вянуть, и медсёстры уносили их в палаты тяжело больных одиноких людей, когда Вадим приносил мне свежие цветы. Сашка тоже приходил, и в первый же свой визит вернул мне ключи от гаража и машины со словами: «Лучше уж ты езди, чем так ходить!».  А в Италию я всё-таки съездила, это было наше с Вадимом  свадебное путешествие.