Это был не телефонный звонок, а просто сообщение в личку в контакте, но впечатление от него было такое, как будто  прозвонил телефон, разрывая толщу времени…  Всего-то три слова от совершенно незнакомой ей  молодой женщины: «Коньки не заржавели?»

Видимо тогда в далёком 70-м по негласному приказанию партии и правительства в  9 класс набирали только успешных учеников, поэтому из трёх восьмых классов «А», «Б» и «В» набрали только один  9 класс безо всякой буквы. Остальных направили продолжать образование в ПТУ. Ну да сейчас не о преимуществах профессионально-технического обучения.

Две подружки из бывшего «Б» сидели на третьей парте у окна, а перед ними сидели мальчишки – бывшие «В»-шники. Один из  них был Витька, по своим повадкам он был похож на австралийского ленивца, а лицо  у него было, как у  кота: он жмурил глаза и одевал благодушную улыбку – разговаривал, как урчал, и имена девочек произносил полностью и нараспев: Валентина и Людмила. К учителям он сидел спиной, а точнее говоря, он лежал  на парте девочек, положив свою вихрастую голову на свои руки. Учителя сначала пытались бороться с этим, а потом отстали, Витька никому не мешал, и никто с него пример не брал и не сидел за партой  задом наперёд, да ещё в лежачем положении. Валентина больше разговаривала с Витькой, и Людмила думала, что он влюбился в её подружку, и больше помалкивала. Только изредка она отодвигала его голову, чтобы хоть как-то разложить  тетрадку на парту, и от её прикосновения раздавалось довольное кошачье урчание…

Это сейчас мелькают не только года, но целые десятилетия, под горку легко катиться, и остановиться уже невозможно – скорость  всё возрастает и возрастает неумолимо, а тогда всё было медленно – в горку… Не спеша  протащилась первая четверть, отшумели  и отразвевались красными знамёнами ноябрьские праздники, незаметно подкралась зима:  завьюжило, заморозило, и в парках открылись катки.

Как-то раз в субботу после уроков Витька подошёл и сказал:

-А в Парке Победы уже каток залили, пошли, покатаемся, а, Людмила! Можно Валентину позвать, - добавил он. Про Валентину он сказал  как-то  неуверенно…

- У Вали нет коньков, да и не умеет она кататься…

- А ты? Пошли!

- Пошли! – Согласилась она сразу, даже нисколько не помучила его отказом или сомнением. Она всегда любила  кататься на коньках, и коньки у неё были  свои – фигурные, белого цвета,  и  на лезвия она всегда надевала красные пластмассовые чехлы – так, ей казалось,  было очень красиво!

На катке было весело – играла музыка, горели яркие фонари,  неторопливо кружились снежинки…На катке Витька был совсем другим! Куда подевался тот медлительный ленивец! Сразу было видно, что он часто играет  в хоккей. Легко и свободно он летал по льду и часто, подъезжая к ней, так тормозил лезвием конька, что огромный сноп брильянтовой ледяной крошки осыпал её с ног до головы… Сколько им было тогда? …Всего 15…, даже 16 ещё не было…

 Сейчас Людмила стояла у окна и  делала вид, что внимательно  наблюдает за кем-то на улице. Потом  рукой размазала слёзы по щеке…, класс притих и выжидающе смотрел на неё. Потом самый отъявленный озорник не выдержал и виновато сказал:

- Я не буду больше мешать Вам на уроке, не плачьте…, пожалуйста…!

- Всё в порядке… - она искала носовой платок и не могла его найти…

- А кто Вам сейчас звонил? – Спросил другой мальчишка, тот, кто всё время задирал девочку  с русыми косами.

- Кто звонил? – Повторила она в задумчивости, - мой одноклассник звонил… и сказал, что умер Витя. - Наконец она нашла платок и утёрла лицо. Перед ней сидел притихший класс, и тогда она подумала, что им сейчас столько же лет, сколько ей и Витьке было тогда…

- А он кто?

- А он тоже мой… одноклассник…

- Так он старый уже… - протянул кто-то, - она улыбнулась:

- Ну да – такой же, как и я.

50 лет - для них это старость, для нас когда-то тоже так было, обижаться нечего, подумала она. Зазвенел звонок, уроки закончились, и кто-то из мальчишек прокричал:

- Погнали все в парк, уже каток залили! Лёд – классный, я уже вчера был!

И группа мальчишек и девчонок стали договариваться о встрече.

 Она, наконец, вышла из школы и стала не торопясь  очищать машину от снега, потом села, положила руки  и голову на руль и задумалась. Какими такими зигзагами ее занесло в школу? Никогда она не собиралась быть учителем, и вот уже 8 лет она работает с детьми в самой обыкновенной дворовой школе. В такой же, какую когда-то заканчивала и сама. Тогда их классный руководитель  спросила, кем она собирается стать после школы. Совершенно  не задумываясь,  она, вдруг ни с того ни с сего, сказала, что собирается стать учителем. Потом ей было стыдно за враньё…

 И вот  в сорок с небольшим она в который раз резко меняет профессию и на глазах изумлённых родственником и друзей становится учителем, да ещё и неплохим. Получается, что слово, и правда, материально…  

Снова зазвонил мобильный – это Пашка, он сидел когда-то в том же ряду, только на первой парте, как раз перед Витькой, а потом  Людмила училась с ним в одном институте, но только на разных факультетах…

-Ну что, ты подъедешь? Морг больницы…   бывшая «25 Октября» …, потом Южное…

-Утром? – Она спросила в надежде услышать –  во второй половине дня.

- Да, утром в 11 часов.

- Не  отпускают меня с работы, куда мне детей деть? Классы – по 30 человек - шесть уроков…

-Ладно, понял, у тебя работа - святая, уважаю, но увидеть тебя хотел очень, хотя повод и прискорбный для встречи,… пока…

-Пока… пока… , - она отложила телефон и тихо сказала:

- Витька, прости меня, прости…

Ход её мыслей прервал отчаянный детский крик – по дорожке прямо к её машине неуклюже бежал ребёнок, вслед за ним трое таких же мальчишек, они настигли его, повалили и начали пинать. Из машины пришлось выйти, мальчишки, увидев рядом учителя, бросились наутёк. Она помогла малышу подняться, бааа, так это же Ванечка – её ученик из 2 «А».   Ванечка был изгой в классе, в свой адрес  он по двадцать раз на дню слышал  такие эпитеты как:  дебил, идиот, кретин, самое безобидное – дурак и полудурок. Дети дразнили его уже вслед за учителями. Людмила подняла и отряхнула его:
- Где твой брат, Ванечка?

 У неё же,  только в 11 классе, учился его  старший брат.

- Не знаю…,  -  он силился не плакать и пытался улыбнуться той единственной учительнице, которая не сердилась на него, не обзывала  и называла своим любимым учеником…, а по дорожке в куртке нараспашку бежал его братан, так Ванечка его называл. Они стали возиться и наконец, маленький оседлал большого и они, весело смеясь и гигикая, отправились восвояси. Людмила смотрела вслед и улыбалась. Детей она не обзывала никогда – ни в глаза, ни за глаза - когда первый раз она пришла во 2-й класс, Ваня  15 минут раскладывал пенал, потом жаловался, что его никто не ждёт, потом собирал всё обратно, и дети поведали ей, что он - дебил. Тогда она сказала всем, что никакой он не дебил, а очень умный мальчик и что он самый любимый её ученик. Они были озадачены, но она стояла на своём и на каждом уроке хвалила его, хотя было и не за что. Ей так хотелось переломить ситуацию, но пока эта тактика особого результата не принесла…

Мыслями она опять вернулась в свои школьные годы…  

Как же хорошо было на катке: музыка, гирлянды разноцветные, а в середине – большая пушистая елка, украшенная игрушками и огоньками. Вокруг катка и вокруг елки – огромные пушистые сугробы снега. Совсем не за ручку катались они тогда на катке, а гонялись друг за другом со смехом и криками. Витька всегда догонял её, хватал за руку, тянул за собой, разгонялся и отпускал,  и она, не успевая тормозить, со всего маху летела и погружалась в большой сугроб. Довольный он возвращался и задорно обдавал её ледяной крошкой из-под коньков. Потом он грел её руки своими, варежек или перчаток он не носил никогда, а руки его были горячие и шершавые, при этом он всегда смеялся и говорил так:

- Людмила, какие у тебя лягушачьи лапки – холодные, зелёные и влажные, - он тёр их своими наждачными руками, согревал дыханием и снова одевал варежки.  

 После катка они всегда шли в пирожковую,  он всегда предлагал ей на выбор пирожок: или с мясом, или с капустой, или с саго, или с повидлом. Она всегда выбирала с повидлом. Стоил он всего 5 копеек и, если у него и были эти 5 копеек, то, скорее всего, он «зайцем» проехал  в автобусе. Пирожок этот был вкусный – очень! У Витьки денег не было никогда, они жили вдвоём с мамой и очень трудно жили. Им даже школа помогала, и он очень стеснялся этого.  Единственная стоящая вещь, которой он обладал, были «Канадки» - коньки для хоккея! Он невообразимо гордился ими, бережно протирал лезвия тряпочкой, а заодно протирал и лезвия её коньков тоже, ворча, что она плохо ухаживает за своими. Обратно они всегда шли пешком, и Витька нёс за шнурки две пары коньков…

Людмила завела машину, а ведь совсем недавно он попросился к ней в друзья в контакте, на аватарке стояла фотография из их школьного  выпускного альбома, она улыбнулась тогда, увидев снова его вихрастую голову. Удивительно, что он своей дочери рассказал про каток, и она разыскала школьную подружку отца в социальной сети, дерзко написав в личку: « Коньки не заржавели?»

Спасибо ей!

Ноябрь 2014г.